***
Хосок просто держит уши прикрытыми, он руками зажимает их, и сам жмурится, как ему не хочется ругаться с Кимом. Дома довольно душно, и окно не спасает. На фоне играет телевизор, и соседи сверху делают, видимо, перестановку. А в их небольшой, уютной, и немного неприбранной квартире стоит духота и жители её ругаются. Кричат друг на друга. Хосок пытается что-то доказать, а Джун опровергает все его слова. Они никогда не ссорились так. Одно сообщение, и о Боги! Блондин поправляет ворот своей футболки и, не переставая что-то говорить, проходит до окна и открывает его нараспашку, пропуская ветер в зал. Листья на столетнике начали колыхаться. Тюль приподнялась, и волосы старшего заметно встрепались. — Я не понимаю тебя, ты пишешь мне о чем-то, что я не беру во внимание, а потом обижаешься, будто я не вижу! А когда хочу чем-то помочь, давай поговорим? А ты говоришь, что все отлично, Хосок! — Я серьезно тебе это говорю, хэй! Хосок плачет. Он устал. Он сожалеет, правда. Но что он сделает со своей головой. Он не думает, он не думает, когда что-то пишет. Для него это не задача десятого класса и не устный подсчёт. Чону больно. Он любит Намджуна, и он не хочет психовать. — Ну послушай, если это так на самом деле, так что я могу сделать? Я просто написал ерунду! — Так… — Намджуну тоже нелегко, его уши краснеют, а сердце учащает свой ритм. И его перебивают. — Я не хочу слушать, как ты кричишь. Это всего лишь бессмысленный текст. Почему мы ссоримся из-за нелепости? Это было давно, я уже не чувствую морального опустошения, Джун! — Хосок всхлипывает и просто уходит из комнаты. — Но сейчас это не так. Я чувствую, что ты в обиде, о боже, Чон Хосок! Джун остаётся стоять у окна, переваривая полученную информацию. Может быть и правда, он был не прав? Хосок хлопает уличной дверью. — Куда! — Джун выбегает на площадку и осматривается: ни души.***
Хосок кутается в пальто и по щекам к подбородку стекают горячие слезы. На улице похолодало, лицо сводит, скулы в особенности. Его нос снова заложен и он выдыхает ртом, потом лишь только размыкая губы для вдоха. Он опускается на скамейку и склоняет голову, завесив глаза покрасневшие волосами. Он убежал из дома. Впервые он убежал из дома. Он не хочет продолжать тему о кривых отношениях. Хоби хочет в теплые объятия и тишину. Он давно не испытывал головную боль. Его телефон вибрирует в кармане. Но Чон не берет, он не может, ментально. Глаза потихоньку закрывает и всхлипывает. Люди оборачиваются на него, но дела особого нет — и идут дальше. По ногам дует холодный ветер, Чон дрожит. Его коленки дёргаются от невысокой температуры. Он трет свое лицо руками и снова тяжело выдыхает. Вымотан. Никогда бы не подумал, что можно поругаться из-за чего-то еле значимого. Его телефон все ещё вибрирует. Хосок всё-таки вытаскивает его из кармана и нажимает на кнопку «домой», экран засвечивается. Намджун 33 пропущенных звонков Намджун 122 непрочитанных сообщения Последнее непрочитанное сообщение: «Сокки, ответь мне» Пальцы у Хосока подрагивают, а клавиатура становится влажной, вообще верь экран стал влажным и теперь это мешает попадать по нужным символам. Хоби набирает сообщение… Хоби набирает сообщение… Хоби набирает сообщение… Хоби «давай просто примем тот факт, что я моральная проститутка и больше не будем ругаться» Намджун «вернись домой»***
Дома темно и душновато. Какое-то мизерное освещение, исходящее от вывесок и не дотягивающихся до их четвертого этажа фонарей попадают в спальню. Это нравится парням. Они целуются долго и развязно. Хосок льнет обнаженным телом к старшему, а тот блудится руками по разгоряченной плоти рыжеволосого, по всем изящным изгибам, стройным бёдрам и, остановившись на ягодицах, сжимает их, вызывая томный вздох. Чон закидывает голову назад, открывая вид на лебединую шею и острый кадык. Джун мажет своими вспухшими губами по ключицам, прикусывает кожицу под кадыком, и парень хрипло стонет. Они снова жмутся губами к губам друг друга и путаются в движениях. Хосок усмехается и даёт овладеть своим ртом. Намджун окольцовывает тонкую талию Сока и прижимает ещё ближе. По телу вновь проходит волна возбуждения, а под лёгкими что-то невыносимо приятно жжёт. Их языки сплетаются в соблазнительном жарком танго. Хосок впивается ноготками в крепкие плечи Кима и стонет, когда фотограф кусается игриво и толкается в стройное горячее тельце. Хосок скулит и путается пальцами в волосах старшего, когда тот мокрыми поцелуями покрывает все досягаемые участки кожи любовника, вылизывая затвердевшие бусины сосков. Чон оттягивает того за светлые волосы, тот мычит недовольно, но Сок приподнимается с колен того и языком проводит по щеке, заставляя ухватиться за его талию и приоткрыть рот от оргазма. Тяжёлый вздох, и Хосок обвивает напряжённую шею того, опускаясь и сжимая в себе твердый член Джуна, о боже, как ему хорошо!.. Они заваливаются на кровать, снова целуясь, стирая губы в кровь. Джун избавляет Хосока от эрекции, как и тот его, разрешая остаться в нем ещё на мгновение. Они тяжело дышат, а Хосок поджимает пальцы на ногах от разлившегося по телу удовольствия, а также от холодного ветра, навестившего их. Намджун скоро выходит, забирая последний томный стон, и стягивает презерватив, завязывая его и кидая куда-то на пол, сегодня, но уже утром они приберутся. Он тянется за салфетками. — Это было классно, — выдыхает Хосок, и отворачивает голову в сторону, отпуская старшего из-за бессилия — устал. Он чувствует, как Джун аккуратно убирает вязкое семя с впалого живота Чона и выдыхает, прикрывая глаза. — Я люблю тебя, — Джун падает рядом, цепляясь пальцами за край сбившейся простыни и поправляя ее. Телефон на тумбочке снова загорается, это уже само по себе происходит. Джун наблюдает за этим, а также наблюдает за безмятежным спящим Хосоком, который по обычаю жмется к парню. Намджун гладит того по пояснице и усыпает скоро, утыкаясь в любимый изгиб шеи рыжего. Хоби «Давай просто примем тот факт, что я моральная проститутка и больше не будем ругаться» Намджун «вернись домой»