Под гнётом журналистов

Тяжёлый труд — быть акулой Голливудского бизнеса. Особенно если ты — женщина. Киноагент — жестокая и неблагодарная работа. Ты должен уметь быть добрым, сговорчивым и компромиссным ровно на столько же, на сколько должен уметь быть жёстким и неотступным. Должен уметь глотку перегрызть за свою работу. А тем более как быть, если ты — женщина? Если ты молодая девчонка, что появилась здесь случайно. В этом городе. В этом бизнесе и на этой должности. Саманта человек, что имеет почти всё, что хочет. Дом с панорамными окнами с видом на океан, дорогую машину, кучу полезных знакомств, шмотки, косметику. Но вот в любви ей, однако, не везёт. Страдания, миллион испытаний, что она прошла за работу с Энтони, привели её на кухню, где она, больная с похмелья, рассказывала начинающей актрисе о своей нелёгкой судьбе. — Вуд, можно сказать, подобрал меня с улицы, — говорила Сэм, подмяв под себя ноги и попивая чай. — И всё, что я имею, во многом его заслуга. Эмма, завернувшись в плед, слушала с интересом. Сегодня Голливуд не на шутку испугал всех своей погодой. За всеми заботами и развлечениями люди совсем забыли о том, что наступила осень. — Ты оправдываешь его? — усмехнулась актриса. — После того, что я услышала — у тебя навряд ли это выйдет. — Эмма, — она придвинулась ближе. — Не хочу я никого оправдать. Просто... Расскажу, как всё было на самом деле. — Хорошо, — улыбнулась та и откинулась на спинку дивана. — Когда я только приехала в Голливуд, я была совсем без денег. Более того, я оказалась здесь случайно и никогда не хотела связывать свою жизнь с шоу-бизнесом. Но, сняв на пару ночей хостел, я в срочном порядке отправилась искать работу. Я посетила мест десять! Но дали одобрение только в трёх: бариста в кофейню, секретарь в «Тод Пикчерз» и продавец шмоток. От первого я сразу же отказалась. Второе показалось очень трудным, но более интересным, чем продажа шмоток. — И ты была секретарём в «Тод Пикчерз»? — Эмма округлила глаза — И такое было, — усмехнулась Сэм. — Но ненадолго. И всё благодаря тому, что Тони заметил меня. Вместо того, чтобы спокойно отправлять людей на кастинги и делать режиссёрам кофе, я стала интересоваться фильмографией. Как актёров, так и режиссёров. — Ого! — И вот позже, изучая актёров, режиссёров и всех причастных к кино, я стала давать советы. В которых, конечно же, никто не нуждался, — усмехнулась девушка, сделав глоток тёплого чая. — К режиссёрам я, конечно, не подходила вообще. Они в студиях неприкосновенны — самые главные. А вот актёров я легко брала на абордаж. Кто-то слушал мои советы, а кто-то посылал куда подальше. — Ты уже тогда почувствовала себя киноагентом? — спросила Эмма. — Смеёшься? Я даже не знала о существовании такой профессии. В общем, Энтони как-то заметил эту мою самодеятельность и пригласил к себе в кабинет, — она прикрыла глаза, погружаясь в воспоминания. — Я так боялась, что он меня уволит. Но Вуд широко улыбнулся и стал меня хвалить, говоря о том, что я сижу не на том месте. И что ему срочно нужен киноагент. Он взялся за меня, стал обучать, рассказывать о жизни в Голливуде, о людях, работе, съёмках. Так мы и стали проводить вместе свободное время. Шли дни, недели, месяцы, а мы так и были всегда рядом. Я чувствовала, что влюбляюсь и тогда мне казалось, что он тоже. — И правда романтичная история. — И мне так казалось до момента, когда мы с ним переспали несколько раз. И я жила около месяца, считая, что я и Тони — пара. А он привёл на съёмки эту стерву Аманду, а позже сказал, что между нами больше ничего не может быть, — Сэм мигом погрустнела. — Кто бы видел, как я тогда рыдала! А он и не знал о моих чувствах. Потом он изменил ей со мной, извинился передо мной. В общем, через полтора года они расстались и убитый горем Вуд снова в моей постели. И так пять лет. — И неужели за всё время не было более достойной кандидатуры? — Видимо, нет, — усмехнулась девушка. — Иначе я была бы уже замужем. Но это неважно. Сейчас я хочу поставить точку. Раз и навсегда. Завтра выход «Города Грёз», а на вечеринке я ни на шаг не подойду к Вуду, а буду общаться с молодыми актёрами. — И это твоё самое верное решение за последние пять лет! — А лучше стажёры! — воскликнула Сэм. — Они ещё не стали акулами Голливуда. — Хочешь сказать, что Дэвид тоже, — Эмма замешкалась, — «Акула Голливуда»? — Нет, милая, — усмехнулась Сэм. — Никто не знает, кто такой Дэвид на самом деле. Может, ты потом нам и раскроешь эти тайны.

***

Эмма была погружена полностью в свои мысли. Была уже глубокая ночь. Она, ворочаясь, лежала в постели около часа и никак не могла уснуть. Она выпила воды, ромашки. Поела. Приняла ванну. Время близилось к полуночи. Мысли, что не давали ей спать, были на прямую связаны с завтрашним показом фильма. Она пыталась собрать всю волю в кулак, но это выходило с трудом. Это была её первая серьёзная работа. Первая главная роль. Первый фильм у самого Дэвида Тарино. И если её игра хоть как-то что-то испортила, то она никогда в жизни этого не переживёт. Полночь. Эмма вскакивает с постели и подбегает к тумбе, хватая в руки телефон. Она делает глубокий выдох и набирает номер Дэвида. Гудки. «Вот я дура! Он же спит!» — Слушаю, — сонный мужского голос вытягивает Эмму из раздумий и она забывает, что вообще хотела сказать. Пауза затягивается. — Эмма, ты позвонила в двенадцать часов ночи, чтобы молчать? — Я тебя разбудила? — осмеливается она на разговор. Дэвид усмехается. — Да, спал сладким сном младенца, — проговорил он, сонно зевая. — Но не таким сладким, как если бы ты спала со мной. — Да, я уже сотню раз пожалела, что отказалась. — Так приезжай. — Уже поздно, — расстроенно проговорила она, хотя не могла перестать улыбаться, слыша его голос. — Не можешь уснуть? — Да, хотела услышать от тебя, что я молодец и мне не о чем беспокоиться. — Ты же знаешь, как я отношусь к похвале, — Дэвид поднялся с постели и подошёл к окну, пытаясь разглядеть что-то в темноте. — Но только никому не говори. Эмма мило хихикнула в трубку. — Хорошо, Дэвид. — Ты огромная молодец и тебе не о чем беспокоиться, — он улыбается и чувствует то, как улыбается в ответ она. Он сожалеет, что не может увидеть этого. — Самая красивая декорация «Города Грёз». — Эй! — Эмма напрягается. — Какая я тебе декорация! От переизбытка чувств Дэвид тепло улыбается, представляя в голове, как её лобик напрягается. — Может всё-таки приедешь? Пообнимаемся. У меня большая кровать. — Ну уж нет! — Тогда можешь лечь в гостиной, — эта игра стала заводить Дэвида. — Вообще-то ты меня обидел! — Ладно, милая, — он сонно протирает виски, возвращаясь к постели. — Заеду за тобой в шесть. Выспись. — Спокойной ночи, Дэвид, — полушёпотом произносит она. — И спасибо. — Доброй ночи.

***

Утро сборов никогда не сулит ничего хорошего, особенно если эти сборы на ответственное мероприятие. Ведь это много лишних нервов, а Эмма и так не спала полночи. И что теперь? Как на такую сонную, глупую голову придумать причёску и макияж? Хорошо, что для этого есть друзья. Умывшись, приняв успокаивающую ванну и разобравшись с миллионом косметических процедур таких как: маски, скрабы, масла, патчи, актриса принялась за завтрак. Но от волнения и кусок в горло не лез. Звонок в дверь — и вот Бин стоит на пороге со своим уже, кажется, родным чемоданчиком. Она ставит его на пол и крепко обнимает Эмму. — Первый прибыл, — улыбается актриса. — Первый? — Да, я ещё жду Джино, он должен привезти мне наряды, — истерично улыбается Эмма и заводит Бин в комнату. — Эй, подруга, успокойся — это просто предпоказ. — Это моя первая картина. — Уверена, что там всё круто, — говорит Бин. — Иначе Дэвид бы не выпустил картину в свет. — Ты права. Каких-то пару часов — и Эмма готова блистать на красной дорожке, хоть сегодня этого делать и не придётся. Конечно, предпоказ не такое важное мероприятие, но быть на нём во всей красе — очень важно. Джино прибыл как часы. Он аккуратно сложил чехлы с одеждой на кровать и завлёк Эмму в объятия. — Мадонна! — воскликнул он. — Ты прекрасна! Никогда не перестану рыдать по тому, что тебя упустил. — Перестань, Габардини, — смеётся Эмма, ударяя его ладошкой в плечо. — Габардини? — Бин влезает в разговор. — Сам Джино Габардини? — девушка выходит из комнаты, услышав знакомое имя. — Да, это я, — Джино наклоняется и целует руку девушки. — А вы... — Бин, просто Бин, — улыбается она. — Я помощник режиссёра, а вместе с тем могу быть и костюмером и визажистом. Поэтому разбираюсь в моде и обожаю ваши линии одежды. — Очень приятно слышать! — отвечает мужчина и, хлопнув ладонями, произносит: — Пора приступать к делу. Прическа готова, макияж готов. И вот, спустя час пыток с выбиранием одежды, Эмма стоит на пороге, ожидая, что Дэвид зайдёт в дверь. — Мадонна, лучше бы я взял один наряд, чем спорил с женщинами, — выдохнул Джино, стирая пот со лба. Девушки засмеялись. Под звонкий смех, обсуждения и споры в гостиной никто из присутствующих и не заметили, как вошёл Дэвид. Его шаги были тихими, незаметными. Словно мышка он перешагивал ради того, чтобы послушать хоть тень разговора. Но, осознав, что никакого интереса он в нём не видит, сразу вошёл в гостиную. Три пары глаз мигом обернулись на него. Бин, стоявшая ближе всех, по своей рабочей привычке выпрямила спину, сделала серьёзное лицо и пару шагов назад. Джино чуть наклонил голову в приветствии, а Эмма лучезарно улыбалась, видя то, как Дэвид её осматривал. Режиссёр тоже невольно улыбнулся. — Добрый вечер, — проговорил он, пожав руку Джино и наклонив голову к Бин. Он протянул руку Эмме, она вложила туда ладонь. — Добрый, Дэвид, — улыбка не сходила с её лица, пока они друг друга изучали. Джино показательно прокашлялся. — Ну, я думаю, нам пора идти, — проговорил он. Все попрощались и покинули комнату. Как только входная дверь захлопнулась, Дэвид уверенным движением притянул Эмму к себе за талию. — Я так соскучился, — прошептал он ей на ухо. Бесконечное количество мурашек прошибли тело актрисы и она прильнула к нему всем телом, чувствуя, как он напрягся. — Давай никуда не пойдём? — Ну уж нет, я слишком долго собиралась, — усмехнулась она, вырываясь из объятий. — Ты самая прекрасная женщина на свете. — Я знаю.