***
Зеленоглазый старался не смотреть в сторону Кацуки и разглядывал очередную безделушку. Единственное, что сейчас лезет в голову — строчки из книги про зелья, которую он когда-то читал. Приворот заставляет думать только о том человеке, которого увидел первым, после поглощения самого зелья… И это был Каччан. Мидория возвращает какой-то товар обратно на полку, чем огорчает продавца, который готовился нахваливать его, и закрывает лицо руками. Блондин стоит сейчас прямо за ним и наверняка думает о нем, и прожигает взглядом. Этому трудно сопротивляться… Парень делает вид, что ему все равно и что на него особо не действует какое-то там зелье, но переходя от полки к полке, он как можно незаметнее смотрел в сторону Кацуки. Тот стоял совершенно спокойно, облокотившись на какой-то шкаф и о чем-то думая. Его грудь абсолютно спокойно вздымалась от равномерного дыхания и плечи были немного опущены, что показывало полное расслабление. От этого Мидории стало обидно. Он сражается со своим жгучим желанием подойти и поцеловать вновь, да уже просто оказаться рядом, а тот даже и не напрягается, хотя точно испытывает то же самое. Изуку хватает какую-то вещицу, даже не смотря, что, собственно, купил и выбегает из лавки. Находиться в одном помещении с Кацуки становится слишком невыносимым…***
По дороге обратно, к Киришиме, парни молчали. Никто не осмелился смотреть на другого или думать… Единственное, что они сказали друг-другу еще на рынке — это то, что поступок блондина останется в секрете, а Мидория будет стараться сварить противоядие. Бакуго немного дулся, смотря в сторону леса. Его сейчас все полностью устраивает. Деку обращает на него внимание даже больше чем нужно, краснеет от каждого мимолетного взгляда, он стал красивее в глазах Кацуки, он мило смущается, у него мягкие губы… А он хочет все разрушить? Никчемный Деку! — Вы вернулись! Ну наконец-то… Я даже переживал… — Эйджиро бежал к ним навстречу, стоило ему только увидеть их, но он резко остановился, увидев их лица. — А что произошло? — Захлопнись, идиотина, — крикнул Бакуго и подошел ближе. — Давай, поскорее перевоплощайся в дракона. Нам надо домой. Ослушаться приказа Киришима не мог, хотя и очень хотел подойти к Изуку, обнять его и расспросить обо всем. Но, видимо, блондин сейчас настойчивее обычного. Превращение прошло довольно быстро, и перед парнями оказался большой дракон, чьи чешуйки, как и раньше, красиво отливали на солнце алым. Кацуки в мгновение оказывается верхом на Эйджиро, а вот Изуку медлил, не решаясь даже ступить в сторону дракона. — Чего ты там копаешься? — не выдержав, парень цокнул языком и уже думал слезать и затаскивать, как раньше, но ответ все же послышался. — Если я залезу, Каччан будет меня придерживать… И закроет мне глаза своей мяг… рукой… Кацуки сначала не понимал, к чему тот ведет, но потом громко засмеялся. — Какой же ты мямля, Деку. У этого зелья прекрасное действие: Кацуки откровенно кайфовал ото всех его последствий. Он все-таки спустился и, как варвары, что иногда встречались в этих лесах, закинул Изуку к себе на плечо, придерживая от падения. И даже держа его на себе, блондин с легкостью забрался обратно на Эйджиро. — Надо будет тебя откормить, — прошептал Бакуго так, что парень свисавший на нем, этого не услышал. Дракон одним резким движением взмыл в небо. Мидория снова был посажен перед Бакуго. Руки того крепко придерживали зеленоглазого за талию, и ему было уже не так страшно. Чуть позже Изуку даже смог открыть глаза, высоко над землей, в последствии чего парень был в полном восторге. Солнце уже потихоньку садилось, от чего половина его была не видна. Облака чуть ли не ярко розовые, и ветер приятно бил в лицо. Дракон летел не совсем быстро, чтобы не сбить с себя пассажиров, и с каждым взмахом крыльев они поднимались чуточку выше. — К-красиво… — постарался сказать Изуку, но его слова не дошли до парня сзади. Даже легкий ветерок мешал говорить. Но почему-то когда Каччан приказывал Киришиме садиться, это было ясно слышно. Может стоит кричать?.. Набрав побольше воздуха в грудь, Мидория прокричал: — Это очень красиво, Каччан! Тело позади него вздрогнуло и прижало к себе сильнее. Руки, оплетающие талию, стиснули больше, и все-таки тот ответил: — Если ты хочешь видеть это каждый день… Будь со мной. Изуку не двигался несколько секунд, обрабатывая полученную информацию. Быть… с Каччаном? Быть в смысле того, зачем и было затеяно их содействие? Или как? Что значит быть? Зачем? Что он хочет? Это действие зелья? Каччан не понимает, что говорит? Мысли опять выходили за рамки мозга, и парень был в небольшом шоке. Быть… Если они и вправду объединят оба рода — войны не будет; они, возможно, будут счастливы вместе; он сможет видеть такую красоту, от которой грудную клетку сдавливало легкой болью, каждый день… Но почему-то сказать «да» очень трудно. — Деку? Неужели твой никчемный мозг не может отправить импульс, и ты не можешь мне ответить? Все это время Кацуки наблюдал за ним, а под конец вообще удивился тому, как тот что-то бормотал. Разобрать ничего он так и не смог, но выглядело это довольно забавно. — Каччан… — Отвечай уже. Блондин потихоньку терял самообладание и был готов взорваться, как пушечный выстрел, в любую секунду, но вместо этого он повернул Мидорию к себе и опять, не прося разрешения, поцеловал его. Коротко, даже без языка, но этого хватило, чтобы отрезвить и вернуть в этот мир. — Каччан… я… — Ну же… Изуку покраснел сильнее. Немного отвернувшись в сторону и закрыв глаза, он прокричал: — Хорошо! — «Хорошо» что? — Я буду с тобой!