Падаспейт и Сабриэль драббельки

Если честно, автор и сам не понял, что написал. Он до сих пор в неадеквате. Пришел поздно с фестиваля, наслушавшись Луны, и написал это. Так что я даже без понятия, как назвать сие чудо:D Конечно же, Ричард помнит начало. Помнит, все те первые разы, помнит, как замирало его сердце. Помнит свои синяки, полученные во время слэма. Помнит свои горящие восторгом и страстью глаза. Такое не забывается. Он помнит и высокого парнишку в летнем лагере, который учил его игре на гитаре. Ричард помнит свой первый аккорд. Помнит первую выученную песню. Помнит прикосновение теплых пальцев к своей ладони, когда парнишка показывал ему, как правильно брать баррэ. Ричард помнит, как стоял в очереди за музыкальными новинками. Помнит, свою первую гитару. Самую дешевую, не до конца просушенную и с отвратным звучанием. Помнит мягкие, неудобные нейлоновые струны. Помнит те бессонные ночи, когда он занимался своей малышкой. Она до сих пор висит в его комнате, как память. Он помнит и то, как впервые пригласил того парнишку к себе в дом. Помнит, в каком восторге был тот, при виде коллекции редких пластинок Ричарда; эксклюзивных журналов; аккуратной стопочки из автографов. И, конечно же, он помнит, как однажды этот Джаред пришел к нему со своей гитарой. Она была лучше. Аккуратный, качественный лакированный корпус. Металлические струны и прекрасная акустика. А еще, Ричард помнит, лицо своей матери. Помнит её реакцию. Она была против рок-н-ролла. Против музыки. Отец поддерживал её. В конце концов, мальчику было запрещено играть эту музыку. Было запрещено общаться с Джаредом, который ходил в музыкальную школу… Ричард, как сейчас, помнит те холодные капли дождя и мерзкий, осенний завывающий ночной ветер. Помнит те пустые темные улицы, по которым он шел, держась за лямки чехла для гитары. Он помнит, как ушел из родительского дома, сказав «Я прошу, прости меня! Это рок-н-ролл!».* Дом Джареда был большим. Он жил с братом, без родителей, и с радостью принял к себе друга. И понеслось. Однажды, брат Джареда, заглянул в комнату младшего, да так и замер в дверях. Его брат сидел на табуретке, облокотившись на стену, и внимательно смотрел на свои пальцы. Они с бешеной скоростью передвигались по грифу электрической гитары, иногда задерживаясь на какой-либо струне, надавливая на неё, но спустя мгновение эти ловкие пальцы вновь пускались в свой танец, не спускаясь ниже, к корпусу. Красный огонек усилителя горел, не мигая, алым пятном, и был похож на Всевидящее око. На кровати же, сидел его друг, не мигая, глядя на Джея, на его пальцы. Голова Ричарда был чуть наклонена вправо, а собственные пальцы нежно поглаживали струны лежащего на коленях баса. Наконец, парнишка соскочил с мягкой постели, и исчез из вида, наклонившись вниз. Когда же он поднялся, и коснулся наконец струн, бас – гитара издала какой-то звук, наподобие «виу». Джаред резко поднял голову и улыбнулся, замедлив темп игры. - Опять педальки? Ричард согласно кивнул и вновь дернул несколько струн, извлекая из инструмента звук «ви-ви-ви-вииииу-вииу-ви». Никто не обратил внимания на Падалеки – старшего, с удивлением и гордостью смотрящего на своего брата и его друга. Сразу было понятно, что ребята импровизируют, неотрывно глядя друг другу в глаза. Точно угадывая следующий шаг. Парни словно делили одно дыхание на двоих, один разум… А еще Ричард помнит сцену. Маленькую. Небольшую кучку людей, с начала смотрящего на него мутными глазами. И еще он помнит, как поменялись их глаза спустя минуту. Помнит, как эта небольшая группка переросла в группку чуть побольше, а маленькая сцена превратилась в главную сцену одного из самых престижных рок – фестивалей. Ричард помнит и первую награду. Помнит, как их с Джаредом вывели на сцену, под звук громких аплодисментов. Помнит прохладу от золотой статуэтки бас – гитары. Помнит отражение статуэтки – гитары в глазах Джареда. И помнит те страстные, полные любви поцелуи в гримерке. Ричард никогда не забудет все эти детали, повлиявшие на его жизнь. Он помнит даже то, во сколько они приходили с репетиционной базы в дом Джея, ложась спать в начале дня. Помнит ощущение теплых рук Джея, прижимающих его к себе. И мягкие, мокрые губы на своей шее. И сейчас, сидя в гримерке, Ричард улыбается, глядя на жующего мармеладки Джареда. Тот спокоен. Они оба спокойны. Пока не выйдут на сцену огромного стадиона, перед миллионами фанатами. Их фанатами. Фанатами их музыки. Фанатами их жизни. И Ричард не забудет и эту деталь. И будет помнить это до конца. * Louna - Мама