***
Они пытались найти подарок несколько часов, не знали, что Каю вообще нужно, в итоге остановились на лего. Мальчик никогда не говорил о своих желаниях насчёт игрушек и радовался каждой, иногда Чонгуку казалось, что, если подарить ему пластиковую мандаринку, он всё равно будет искренне счастлив её получить. Но это уже прогресс: поначалу Кай шарахался от подарков так, будто в руках у Чонгука была не игрушка, а клубок ядовитых змей, с которыми ему часто снились кошмары. Вообще, изначально Кай не подпускал к себе ни Чонгука, ни Юнги, первые дни даже не выходил из детской, а через недели две просто садился в дальний угол и наблюдал за их действиями, постепенно привыкая и иногда, в дни, когда они уставали особенно сильно, вызываясь помогать. Им понадобилось два месяца, чтобы Кай позволил обнять себя, но даже сейчас, спустя шесть месяцев проживания втроём и пяти — работы с психиатром, часто он не позволяет заходить дальше прикосновений к рукам и некрепких объятий. — Чонгук, ты всё неправильно делаешь! — Кай хмурится и забирает из рук Чонгука конструктор. — Я покажу, можно? Называть их по именам он начал недавно, до этого используя лишь уважительные обращения, которые ударяли больнее всех «я боюсь тебя». Чонгук в тот день впервые ясно осознал, что они не зря тратят физические и моральные силы на то, чтобы сблизиться с сыном, потому что его доверие, улыбка и робкие прикосновения бесценны и нужны как чёртов воздух. Ради этого стоит бороться со всеми демонами. Кай разбирает конструктор, всё время косясь на Чонгука, видимо, ожидая, что Чонгук заберёт его обратно и соберёт так, как было. Такого никогда не происходило и не произойдёт, нужно время, чтобы Кай понял это, а времени у них как раз предостаточно, поэтому Чонгук расслабленно улыбается и отводит взгляд, ловя ответный Юнги, готовящего на кухне новогодний ужин. За несколько дней до нового года они спросили, хочет ли Кай познакомиться с остальными членами семьи, на удивление, он согласился, Юнги пригласил родителей Чонгука, Субина и Намджуна с Джином, раздав каждому по заданию приготовить что-нибудь на вечер, иначе они с Чонгуком ещё днём устанут, накрывая на праздничный стол. — Через час должны начать приходить гости, — ставит Кая в известность Чонгук, глянув на часы. — Ты готов? — А я им понравлюсь? Вопрос Чонгуку, определённо, не нравится. — Не имеет значения, понравишься ты им или нет. — Чонгук медленно качает головой, подбирая нужные слова, которыми сможет выразить свои мысли. — Кай, я хочу, чтобы ты чувствовал себя комфортно и делал всё, чтобы этого комфорта добиться. Помни, ты можешь в любой момент уйти в свою комнату, я не перестану любить и ценить тебя, наоборот, я буду чувствовать себя счастливым, если ты дашь знать, когда тебе станет неуютно находиться в компании совершенно чужих людей, которых ты сегодня увидишь впервые в жизни. Чонгук протягивает руку, ожидая, что Кай просто возьмётся за неё, но никак не того, что он обойдёт конструктор и обнимет. Окончательно убедившись в правильном выборе нужных слов, Чонгук недолго обнимает мальчика в ответ, после отпускает, чтобы он смог сбежать в детскую, поднимается, собирает конструктор в коробку и идёт на кухню к Юнги. — Я молодец, верно? Чонгук обнимает Юнги со спины и кладёт подбородок на плечо, скорее всего, мешая готовить. Он на это действие поворачивает голову и целует, тут же возвращаясь к гарниру, являющимся последним в списке необходимых блюд; говорит, что Субин, как он написал, должен вот-вот приехать, а Намджун с Джином подойдут минут через пятнадцать. Неплохо было отнести всё приготовленное Юнги на стол и расставить, правда, Чонгуку слишком не хочется шевелиться. Он так и стоит до звонка в дверь, минуту после звонка тоже, но дверь всё-таки открывать нужно, тем более, там его ждёт любимый и единственный младший брат. — Субин-а, привет! Субин, одетый в фиолетовый костюм, наверное, какого-то известного бренда, выглядит восхитительно, особенно впечатляют радужные волосы, Чонгук останавливается перед ним и внимательно рассматривает, выдыхает в объятия «ты великолепен» и быстро затаскивает в квартиру, закрывая дверь. Субин осматривается в поисках Кая, заметив его возле Юнги, приветливо улыбается, но остаётся стоять рядом с Чонгуком, предупреждённый заранее о возможной истерике. — Кай?.. Кай отрывается от Юнги, подходит и встаёт перед Субином, который садится на колени, ставит на пол коробку с тортом, складывает руки перед собой и, стараясь не улыбаться слишком открыто, представляется. Кай теряется, беспомощно смотрит на Чонгука, приходится обойти Субина и сесть напротив, представившись в ответ и показав пример. С Намджуном и Джином всё проходит гораздо быстрее; Чонгук, глядя на знакомство, чувствует себя безумно гордым отцом, как будто Кай смог выиграть на международном конкурсе главный приз, но, чёрт, даже конкурс не стоит рядом с борьбой с собой и своими страхами. Правда, когда Джин тянется к Каю, чтобы осторожно провести по плечу, Кай отскакивает и шепчет, что он не хочет, при этом испуганно глядя на Чонгука. — Ты молодец, — одновременно порываются успокоить его Юнги, Чонгук и Джин. Кай теряется уже в третий раз за вечер. — Потому что ты имеешь право на личную неприкосновенность, а я пытался его нарушить, — говорит Джин, и Чонгук чувствует себя уже не только гордым, но и благодарным ему. — Ты не обязан терпеть прикосновения, которые тебе неприятны. Спасибо за знакомство, Кай. У малыша краснеет даже шея — Чонгук еле-еле борется с желанием схватить его и крепко прижать к себе. Он мог бы так сделать, уверен, когда-нибудь сделает, но точно не в ближайшее время. Вместо этого Чонгук прячет улыбку в волосах Юнги и сжимает его плечи. В отличие от остальных, Тэхён сразу покоряет сердце Кая, при этом просто появившись на пороге. Кай даже первым лезет знакомиться и позволяет взять себя за руку, неизвестно, по какой причине, наверное, это просто Тэхён. А Тэхёна невозможно не полюбить. При этом с Хосоком всё происходит по уже привычному сценарию, после чего они собираются на полу за столиком, на который уже успели накрыть Джин с Намджуном. Кай залезает между Юнги и Чонгуком, нервно держит их за руки, но упрямо сидит, прислушиваясь к разговору и внимательно рассматривая каждого гостя, подольше останавливаясь на Тэхёне, потому что понравился, и Субине, так как внешность у него необычная: помимо радужных волос пирсинг в двух местах, цветные линзы и татуировка, почти полностью скрытая костюмом. Чонгук и сам любит разглядывать его. А Субину, как актёру, нравится внимание, поэтому всё честно. — Могу ли я пойти спать? — когда становится ясно, что Чонгук уже заметил, что Кай буквально спит у него на плече, спрашивает он. — Конечно. После ухода Кая разговор не меняется совершенно, и Чонгука действительно радует этот факт, ведь семья приняла мальчика настолько легко, что он даже не успел заметить этого. Через несколько минут Джин просит рассказать, каково это — воспитывать уже достаточно взрослого ребёнка из детдома, и получает ответ от Юнги: это сложно и тяжело, но удивительно; ни он, ни Чонгук никогда не жалели, что приняли это решение. — Правда? — слышится от приоткрытой двери, Чонгук тихо смеётся и зовёт Кая, жмурясь от щемящей грудь нежности и любви, когда он, явно чувствующий себя виноватым, подходит. — Прости, я не хотел подслушивать, но услышал вопрос. Мне было нужно услышать и ответ, чтобы убедиться. Обнимемся? — вместо ответа Чонгук осторожно обнимает. — Сильнее. Чонгук впервые прижимает к себе Кая, закрывает глаза и почти задыхается, когда тот неуверенно ведёт руками по спине и сцепляет их. Кай дрожит, оно и понятно, он сам впервые сделал огромный шаг, чтобы сблизиться с родителями, до этого Чонгук и Юнги пытались угадывать его желания. Чонгук, абстрагируясь от внешнего мира, приподнимает его и сажает себе на колени, чтобы было проще обниматься, шепчет на ухо успокаивающе и сам пытается не дрожать, что выходит не очень. Хочется, чтобы и Юнги обнял, Юнги же просто придвигается ближе и кладёт руки поверх ладоней Кая. Через пару минут Кай сбегает. — Можете дышать, — едва за спиной Кая закрывается дверь, разрешает Юнги. — Не только я чувствую себя так, словно стал случайным свидетелем до безумия интимного ритуала, верно? Это было так... — Красиво? — Гораздо больше, чем красиво, я таких слов даже не знаю. Остановимся на этом. С выдохом кончаются все силы, Чонгук чувствует себя уставшим и опустошённым, даже не участвует в дальнейшем разговоре — кладёт голову Юнги на плечо, вдыхает запах и перебирает пальцы на его руке, не имея сил даже на то, чтобы анализировать произошедшее. — Ты в порядке? Чонгук резко вздрагивает, открывает глаза и тянется к Юнги, сидящему перед ним на коленях, уже проводившему всех. Чонгуку плохо во всех смыслах, дремать в сидячем положении было просто ужасной идеей. — Тебе нужно отдохнуть, Чонгук-а. Я всё уберу. — Я и не сомневался в том, что смогу скинуть на тебя это. Чонгук смеётся в ответ на возмущённое сопение Юнги, встаёт и, качнувшись и найдя равновесие, идёт в спальню, потому что да, Юнги прав, ему нужно отдохнуть, но до этого навестить Кая. Он осторожно стучится в дверь и, не получив ответа, заглядывает, отмечая, что Кая нет в кровати — он либо в ванной, либо на балконе, либо в студии Юнги, смежной с его комнатой, может быть, развлекается, возможно, просто прячется, не желая пока что встречаться с ними. Уже уснув, Чонгук сквозь сон слышит своё имя и резко подскакивает, пугая Юнги, раздевающегося возле кровати. С тихим выдохом он ложится рядом и прижимает к себе, не спрашивая ни о чём, своими действиями возвращая Чонгука в детство, когда ночные разговоры и объятия казались чем-то волшебным, когда Чонгук так же залезал под бок то к Юнги, то к Хосоку и слушал занимательные истории из жизни. Они сидят в тишине, поэтому не услышать скрип двери и тихие шаги по направлению к их комнате невозможно. Юнги дёргается, отодвигается и накрывает одеялом, с интересом и любопытством, Чонгук уверен, потому что и он это делает, наблюдая за дверью. Кай, а это точно он, стучится и медленно заходит, замирая на пороге, осматривается, осторожно движется к кровати и встаёт так, что Чонгук перестаёт его видеть. Чонгук слышит дыхание и чувствует, как под весом Кая прогибается кровать, не до конца понимая, что он вообще хочет, но начиная строить догадки. — Вы спите? — шёпотом спрашивает, пытаясь пролезть под одеяло, Чонгук ему незаметно помогает. — Воспитатель несколько лет назад сказал мне, что некоторые люди любят спать с другими людьми. Я тоже захотел попробовать, но воспитатель был против этого, а он был единственным, кто меня любил. Наверное, любил, я не понимаю значение этого слова и не умею любить. Не знаю, хотите ли вы поспать со мной, но я не буду вас будить, если вы спите, а просто лягу. Всё равно вы ни разу не ругались, если утром вы будете недовольны, я пойму, что вы не те люди, которые любят спать с другими людьми. Юнги находит ладонь Чонгука и некрепко сжимает, тут же отпуская и убирая её в сторону, чтобы не помешать Каю лечь между ними. Когда он заканчивает устраиваться, Чонгук медленно кладёт руку ему на талию и поворачивается. Кай напрягается, но быстро расслабляется, поправляет подушку и одеяло, уже поняв, что они не спят. — Я не знаю точно, что такое любовь, не догадываюсь, как именно узнать, любит ли тебя человек. Это сложно и зависит от многих факторов. Я точно могу сказать, что здоровая любовь включает в себя уважение и что Юнги-хён любит меня, я его, а мы тебя. Не за что-то — просто так, потому что можем любить и не требовать ответной любви, потому что сами выбрали это и уже тогда осознавали возможные преграды. — Мне кажется, любить умеет каждый, но правильно выражать любовь необходимо учиться. Конечно, любовь, как чувство, не обязывает ни к чему, но любовь, как причина взаимодействия двух людей, должна учитывать очень много всего: как сказал Чонгук, уважение, доверие, заботу и поддержку... — Хочу добавить про уважение прав и свобод. Сегодня днём Джин-хён сказал, что ты имеешь право на неприкосновенность, и именно это я и имею в виду. Ни я, ни Юнги-хён никогда не пытались и не будем делать что-то с тобой или с твоими вещами без твоего согласия. Это тоже проявление любви. — А если кто-то пытается манипулировать любовью, например, «я же люблю тебя, почему ты не делаешь это?», то это не та любовь, к которой следует стремиться. Любовь не предполагает отдачи от любимого; человек, которого любят, ничего не обязан человеку, который любит. Любовь добровольна. — Как и то, что мы забрали тебя. Это наше решение, ты не должен считать себя в чём-то обязанным нам за то, что мы сделали это. Мы не запутали тебя? — Нет, мне очень интересно! Но я хочу спать... Можно, чтобы мы обсудили это утром? — Да, конечно. Спокойной ночи, Кай. — Спокойной ночи, па... Чонгук и Юнги. Чонгук не знает, послышалось ему или нет, он просто сжимает руку Юнги и кусает губу, стараясь не засмеяться счастливо. И по глазам Юнги видит — тот тоже счастлив. «Мы сделали это», — говорит он лишь одними губами, чувствуя, как растут силы бороться с демонами и искренняя уверенность в то, что у них получится абсолютно всё.***