Зонтик.

И начинаю я мой сказ, дорогой читатель, в один дождливый день тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, когда один загадочный, но до ужаса богатый человек, известный в важных кругах как сэр Реджинальд Харгривз, принял решение взять под свою опеку семеро совершенно обычных детей. И спустя недолгую неделю образовалось семейство Харгривз, состоящее из семи детей и самого Реджинальда, разумеется. Влиятельные и не очень люди задавались вопросом: «В чем же причина?» Но никто не задавал его вслух, а если бы и отважился, то ответ был бы вполне прост: — Всего лишь надежная почва для нашего будущего. Я кладу на этих детей большую надежду и ответственность — дать человечеству сильный толчок вперед. — Вы хотите сказать, что вы попытаетесь сделать из них гениев? — задержав дыхание, спросила шатенка-телеведущая, читая закадровые подсказки. — Не совсем верная формулировка, но в целом можно сказать и так, — в ответ произнес пожилой мужчина, потирая висок своей правой рукой, а его левая расположилась на подлокотнике кресла. Он выглядел не то, чтобы самоуверенно, скорее стойко и серьезно настроенным. И таким он был всегда. Именно это создавало его образ загадочного человека, которого никто не мог понять. — А если не получится? — То тогда они все равно будут великими и развитыми людьми для своей эпохи, — подытожил он. — Это… чудесно, — хлопнув в ладоши, произнесла девушка. Она встала с кресла грациозным движением и радостно заявила: — Что ж, дорогие друзья, а на этом все! С вами была Лили в моем утреннем шоу и наш гость, уважаемый Реджинальд Харгривз! С этих благих помыслов одного загадочного и умного человека и началась цепочка событий, которая способна привести к неожиданному исходу, который даже постаравшись, не смог бы предсказать и мистер Харгривз. С этих семерых обычных детей…

***

Тысячи голосов повсюду. Отражаются друг от друга, разносятся эхом по всему пространству. Они все шепчут и шепчут, но он не может ни разобрать ни слова. Они пытаются что-то ему сказать, но он не может понять что. Они страшные и пугающие, но он не чувствует страха, будто бы… они что-то знакомое? В один момент он сжимается в комок, чувствуя дрожь по спине, теперь страх ощутим до жути сильно. По спине друг за другом проходят мурашки. И едва он успевает закончить свой крик, как его пронзает что-то спины. — Б-б, — сонно в испуге бормочет родной голос с соседней койки. — Бен, божечки мой, опять кошмары? Он раскрывает глаза и поворачивается в сторону источника голоса. Это всего лишь Клаус. Бен слабо кивает и встает, направляясь в другой угол комнаты, чтобы налить себе стаканчика воды из кулера. — Клаус, ты будешь? — спрашивает он, доброжелательно улыбнувшись. Брат издает что-то размытое, похожее на утвердительный звук. Все еще не в себе, но оно и неудивительно — все-таки только что проснулся. — Это даже хорошо, — загадочно произносит Клаус, а Бен напрягается, стоя к нему спиной, не понимая о чем речь. — Эм, ну то, что ты меня разбудил. Ну я не про кошмары, ну ты понял, да, братиш? — У тебя тоже был кошмар? — сразу же обеспокоенно спрашивает Шестой. — Да, ты знаешь, у меня порой бывает. Но не волнуйся, ничего особо страшного, — только сейчас он замечают, что у Клауса дрожит голос. Это не то, что называется нестрашным, но Бен промолчит, потому что если Четвертый не хочет, чтобы он знал, то стоит дать ему личного пространства. Ведь рано или поздно, Клаус все равно расскажет, все-таки он доверяет ему. — Держи, — Бен спокойно протягивает ему стакан. — Ты мог бы поговорить об этом с Грейс. — Но тебе это помогает? — резко выдает Клаус, не сразу поняв, что это было вслух. Шестой делает глубокий вдох. — Извини-и… — Все нормально. Кошмары, конечно, никуда не делись, но это помогает мне справляться с этим… — Эй, подожди, — быстро меняет настроение Клаус. — Ты обещал рассказать, что тебе снилось! Ну, типа, помнишь, ты проиграл мне в карты, ага? — Ладно… Это трудно объяснить, но мне снятся голоса. Они одновременно повсюду и одновременно нигде, что-то говорят и молчат, но самое странное, что это не пугает меня ни капельки. Я чувствую себя как в своей тарелке, понимаешь? И так до тех пор, пока я резко не ощущаю сильный, до жути сильный страх, после чего меня что-то убивает со спины каким-то острым что ли предметом? —… Вау-у… это довольно жутко-о, — таким мрачным тоном говорит Четвертый, что заставляет их обоих чуть не подавится водой и засмеяться. — Ух, только три часа ночи, — обреченно произносит Бен. — Черт, — тут же тихо ругается Четвертый. — Трудно опять заснуть, когда уже чувствуешь себя так бодро... Может, давай посмотрим какой-нибудь сериал на ноуте? — Но, Клаус, нам же завтра в школу, — отказался он, сразу же упав головой в подушку. На миг воцарилась тишина, после чего Бен поднял голову. — Ладно, давай. Клаус победно улыбнулся, доставая из под кровати большой ящик, где и был его ноутбук.

***

— И на этот раз тоже ничего нового? — как всегда спокойно и с заботой спрашивает Грэйс. Бен робко качает головой. — Это плохо, что это мешает тебе спать, но все будет хорошо. А пока, ты не пробовал начать вести дневник? — няня поправляет слегка смявшийся край платьица. — Вести дневник? — Ну да, милый, рассказывать там о своей жизни, что с тобой произошло сегодня и все такие вещи. Возможно, это сможет помочь, — сказав эти слова, она заботливо погладила его по голове. — Знаешь, как насчет небольшого подарочка от меня? Она подошла к полке в своей комнате и начала там что-то искать. И после недолгого поиска, сопровождающегося любопытным взглядом Бена, она достала темно-зеленый блокнот со звездочками на нем. — Ты можешь использовать его. Пожалуй, это будет одним из самых важных воспоминаний в жизни Бена. Грэйс, протягивающая ему этот блокнот с теплой улыбкой. И он, аккуратно принимающий его и скромно бормочущий благодарность. Возможно, и вправду стоит попробовать...