С чего ты взял?

— Я мог бы поехать как твой друг, — убеждал Тэхён. — Ты едешь как мой парень, — упрямился Чонгук. — Я просто не хочу участвовать в этой сцене — знаешь, когда посреди семейного обеда наследника изгоняют, потому что он оказался геем и сел за стол даже не с немытыми руками, а со своим бойфрендом. — Родители приняли мою ориентацию. И они знают, что мы с тобой встречаемся. — Знать — это одно, а видеть своими глазами — другое, — проворчал Тэхён. — У тебя есть время передумать, пока поезд не прибыл. И по-любому не рассказывай им, как мы познакомились. Встретили их на удивление приветливо. Врать пришлось по минимуму — лишь про своих родителей, да и то хватило нескольких фраз вроде «они не ждут меня на этот Соллаль». Мама Чонгука улыбалась, у отца тоже не было в глазах отвращения, но Тэхён всё равно ожидал подвоха. И не зря: — Гуки, ты будешь в своей комнате, а Тэхёна мы положим в гостевой. Тэхён хорошо владел лицом, но едва они остались вдвоём, прошептал: — Что за фигня? — Это старшее поколение, — вполголоса ответил Чонгук. — Они считают, что неприлично устраивать нас на ночь в одной спальне. — Почему? — Потому что мы не женаты. Если бы у меня была девушка, и я с ней приехал, её тоже разместили бы отдельно. — Ах, вон что. А то, что мы ни-ког-да не будем женаты, потому что нам запрещено в этой стране, ничего? Они нас всю жизнь собираются изолировать на ночь друг от друга? Соллаль — это теперь не Новый год, а праздник воздержания, а я пропустил? Тэхён сам понимал, что не имел никакого права беситься. Родители бойфренда, которые приняли гомосексуальность своего сына и были не против, чтобы его парень поклонился им на Соллаль, — это и так слишком шикарный подарок на Новый год, который он ничем не заслужил. Но чёрт! Да не собирался он осквернять эту священную крышу, трахаясь под её сенью. Какой нафиг секс! На кону была вторая подушка. Живя с Чонгуком, он совсем отвык спать один. Если бы завтра предстояла дорога обратно, можно было бы выспаться в поезде, устроив голову на самом удобном в мире плече. Но две ночи! Их прервал шум из прихожей: прибыл брат Чонгука. Они выглянули поздороваться и — оу. Брат сделал родителям сюрприз. Приехал с девушкой! Тэхён от такого поворота даже вышел из-за спины Чонгука: тот сказал «если бы у меня была девушка», ну-ка, посмотрим. Гостевая комната одна. Что перевесит у старшего поколения — желание избежать мужеложства в собственном доме или стремление сберечь честь девушки? Мама Чонгука, судя по её озабоченным взглядам в его сторону, решала ту же задачку. — Прости, Тэхён-а, мы постелим тебе на диване в гостиной. Понимаешь… — Я понимаю, — кивнул Тэхён. И добродетель овец спасена, и волки не спариваются. Все целы, никто не сыт. Ну, если не считать вкусной домашней еды. — Лучше б ты сказал им, что я твой друг, а не бойфренд, — не удержался он, когда снова очутился наедине с Чонгуком. — Тогда мне разрешили бы ночевать с тобой. — Ну да, а как я после этого привозил бы тебя сюда каждый год, и на Чусок тоже? Такая крепкая мужская дружба? — Всё лучше, чем из года в год три дня спать по отдельности! И на Чусок тоже! Ох, они подошли опасно близко к ссоре, а Соллаль всё-таки был семейным праздником, а не только фестивалем ханжества и гомофобии. Тэхён поспешил сгладить: — Ладно, найдёшь мне вторую подушку взамен тебя? Мне самому у твоей мамы просить неудобно. «Знать — это одно, а видеть своими глазами — другое», но кто бы мог подумать, что настолько! Чонгук так гордился прогрессивностью своих родителей, что было бы жестоко тыкать его носом в то, что их позиция переводилась на гомофобный как «пусть они делают что угодно, но за закрытыми дверями». Тэхён и так отделял сон от секса и предпочитал первое второму, а сегодня и подавно мысли об этом не было. Да и при необходимости можно было найти десять минут, чтобы закрыться где-нибудь и наскоро передёрнуть друг другу — никто бы не узнал. Но нет, как ни старайся слиться с обстановкой, всё равно тебя отковыряют от стены под лозунгом «не афишируйте»! Не афишировать — что? Что мы по ночам сопим друг другу в шею? Вам, значит, можно, а мы противозаконные сопелки такие. Гостиная так-то была неплохим местом: можно было допоздна, когда все разбредутся по комнатам, втыкать в телик — уснуть же всё равно было никак. Тэхён убавил звук, и на фоне этого бормотания внезапное жужжание телефона раздалось очень громко. «не спишь?» «с чего ты взял, что я не сплю?» — совсем беспалевно спросил Тэхён. «мне видно свет и слышны звуки»

«ну так приходи сюда. или это тоже неприлично?»

— Что смотришь? — Не знаю. Можем вообще выключить звук. — Хочешь поболтать? — Хочу… — Тэхён вместо ответа обхватил Чонгука руками и ногами. Этого весь день не хватало! — Не, оставь его работать, если спалимся, то сделаем вид, что ты заявился сюда ради телепередачи. Какое-то время он молча напитывался Чонгуком, готовясь к одинокой ночи. С каждой секундой оторваться становилось всё более невозможно. — Ты сонный совсем, — заметил Чонгук. — Ложись, я полежу с тобой. — А потом уйдёшь? Нет уж, давай сидя, так будет похоже, что нас срубило за просмотром. — Ты готов спать сидя всю ночь? — Я пошутил. Всё, вали отсюда. Я укладываюсь, не мешай. Чонгука бывало трудно сдвинуть, если он что-то для себя решил. Сейчас он улёгся на диван как бетонная балка — не спихнуть. — Обнимай. Я не уйду. Любимая мягкая бетонная балочка. Тэхён был втайне доволен, но на всякий случай предупредил: — Уходи только после того, как я усну. Теперь главное было не отрубиться первым, тогда он заполучил бы свою вторую подушку на всю ночь. Но Чонгук — это же снотворное в человеческом обличье. Тэхён очнулся лишь тогда, когда услышал шаги, и сперва не мог сообразить, почему в их квартире кто-то ходит, если Гуки — вот он под руками. Только когда открыл глаза, вспомнил, где находится. — Мы смотрели передачу и задремали. — Он надеялся, что проблем быть не должно: они оба были в футболках, презервативы на полу не валялись, и сексом не пахло. Даже друзья-натуралы могли бы так! Мама Чонгука покачала головой: — Ох, мальчики, так долго смотреть телевизор! Тэхён-а, может, переберёшься на следующую ночь в комнату Гуки? У него кровать хоть пошире этого дивана. — Спасибо, мам! — вскинулся Чонгук. — Я думала, каждому гостю будет удобнее на отдельном спальном месте, но раз вас не оторвать друг от друга, то спите уж там, где вас хотя бы никто не побеспокоит утром, а то я рано встаю. — В Новый год все должны рано вставать. Спасибо, что разбудили нас, — от души поблагодарил Тэхён и ткнул Чонгука в бок. — Давай скорей переодеваться, чтобы поклониться твоим родителям. За поклон принято дарить деньги, но свой подарок он уже получил.