Иквалисты

По дороге домой Тецуя задумался о том, что произошло с ним за последние пол года. Странная меланхолия напала на него, ведь ещё несколько месяцев назад работа в доме Аомине была для него высшим счастьем. Перемены были не в худшую сторону, что жутко радовало омегу: он не прервал дружбу со старыми друзьями и нашёл новых, отвоевал своё право на любовь, но такое быстрое поднятие "из грязи в князи" немного обескураживало его. Думая о своей любви Куроко невольно залюбовался своим мужем: правильные черты лица, огромная харизма, хороший вкус и чувство юмора, и нельзя отрицать титул и состояние - он мог бы завоевать любого омегу. Тецуя улыбнулся при мысли о том, что лишь роста ему чуть не достаёт. Не всем нам быть идеальными, но Куроко и не любил больших и грузных альф. И всё-таки, он его муж. Акаши тоже о чём-то задумался, внимательно наблюдая за природой за окном. - Знаешь, я тут подумал, - Сейджуро заставил Тецую посмотреть себе в глаза. - Давай не поедем в следующем году на начало сезона? - И с чем это связано? - наклонил омега голову. - Из-за английского климата всё вокруг уже влажно, и земля вряд ли высохнет. А я хотел бы научить тебя кататься на лошади. - альфа с лукавой улыбкой посмотрел на Куроко. - Тебе следовало бы всё-таки оседлать Файра. - О господи, только не этот адский конь. - мотал головой омега. Сейджуро улыбнулся, точнее, Тецуя заставил его улыбнуться. А через пару минут альфа добавил: - Только если к весне ты не забеременеешь. Тецуя был обескуражен таким заявлением, поэтому сидел, молча открыв рот. И, видимо, эти приоткрытые губы так сексуально выглядели, что Акаши сразу же потянулся за поцелуем. За пару недель они полностью обосновались в этом особняке, который уже посещали в начале осени. Куроко удалось поближе познакомиться со слугами, и даже было у него пару друзей среди крестьян в местной деревушке, куда он иногда захаживал, чтобы приобрести домашнего молока или яиц. Для самих же крестьян новый господин был намного приятнее, нежели его муж, справедливый, но никогда не появлявшийся в деревне. Через пару недель после их приезда Сейджуро ранним утром разбудил запах омеги, который стал в этой комнате уж очень концентрированным. Тецуя лежал, положив на лицо подушку, а ноги под одеялом были согнуты в коленях и раздвинуты. Перевернувшись и став на локоть, Акаши поднял одеяло и увидел, как по панталонам омеги поползло мокрое пятно смазки, а сам он немного подрагивал. - Почему ты меня не разбудил? - спросил альфа, начиная возбуждаться. - Потому что я хочу оседлать тебя. - конечно, это не было ответом на заданный вопрос, но Сейджуро он полностью удовлетворил. - Тебе кто-то мешает? - Акаши лёг обратно на подушки. Тецуя сразу откинул подушку и раскрыл их обоих. Перекинув ногу через тело альфы, он стал над ним на колени, снимая с того нижнее бельё. Когда возбуждённый член оказался на свободе, Куроко без минуты промедления начал насаживаться. Сначала лишь тяжело дыша, с увеличением длины он начинал стонать. Из-за большого количества вытекающей смазки, подготовка почти не требовалась, но из-за этого же кольцо мышц плотно сжимало орган альфы, принося ему удовольствие, немного смешанное с болью. Но медленные, осторожные движение омеги ему были не нраву, поэтому он взял Куроко за талию и положил на свою грудь, чтобы перевернуться и подмять его под себя. Не в силах контролировать свою страсть, герцог сжал в ладонях хрупкие бёдра омеги, с силой вталкиваясь. Тецуя стонал от нахлынувших ощущений, извиваясь под альфой и сжимая в руках простынь. Сейджуро убрал руки с бёдер Куроко, и поставил локти у предплечьев, чтобы опуститься к желанным губам за поцелуем. Акаши ждал течки у омеги с нетерпением, с каким ещё не ждал любого другого омегу, тем более, что в прошлую и позапрошлую течку у него не было и возможности дотронуться до Куроко. Тецуя почувствовал, что губы Сейджуро опускаются к шее и откинул голову, ожидая поцелуев. Но ожидаемое не настигло. Вместо этого острые зубы альфы прокусили кожу в том самом месте, где уже стояла его метка. Омега вскрикнул, но долго находиться во власти испуга и боли Акаши ему не дал, переместившись губами на один из сосков, посасывая его, а второй выворачивая в кончиках пальцев. Из-за это поздней прелюдии ритм толчков немного изменился, став чуть реже, но Куроко притянул альфу для поцелуя, а потом попросил его быть быстрее. Сейджуро видел, как взор Тецуи заволокло дымкой возбуждения, и лишь одного взгляда на это такое невинное в самом извращённом смысле слова лицо хватило ему для того, чтобы беспрекословно подчиниться просьбе омеги. Он бы с удовольствием его помучил, но на это у них ещё много времени. Сейджуро решил порадовать себя тем, что мог излиться в своего омегу и упасть на него, а Куроко, достигшего конца прямо за мужем, показалось, что фейерверки взорвались у него в глазах. Лишь через пару минут Акаши подумал о том, что он слишком тяжёлый для того, чтобы лежать на Тецуе и перекатился на бок, увлекая за собой своего мужа, ложась с ним в обнимку. - Акаши, выйди из меня, - из последних сил вздохнул омега. Нельзя сказать, что герцог надеялся на сцепку или что-то вроде, просто находится внутри Куроко ему жутко нравилось, но желания своего благоверного следует уважать, поэтому альфа вышел из его гостеприимного тела, давая омеге отдохнуть. - Проводить течку с истинным намного приятнее, нежели принимать настойку шалфея. - заметил голубоглазый, повернувшись на постели к Акаши. - Ты сомневался? - улыбнулся Сейджуро. - Ну, может быть до этого, - протянул Куроко. - Но не сейчас. - Впереди ещё несколько дней. - предупредил альфа, обнимая своего истинного ещё крепче. - Ты даже не отпустить меня на трапезу? - Я подумаю. - сурово высказался Акаши, но Тецую не мог обмануть его этот напускной серьёзный тон. - У нас с тобой ещё много времени до обеда, - кивнул омега, двигаясь и ложась на альфу сверху. - Мне некомфортно это говорить, но исходя из моего теперешнего состояния... - Куроко смущался смотреть мужу в глаза, поэтому взор его вместе с ладошками упирался в грудь герцога. - Ты хочешь ещё? - усмехнулся Сейджуро, а Тецуя коротко кивнул. Акаши притянул истинного для поцелуя, от которого Куроко таял, словно снег. Альфа знал, что, благодаря наработанному годами искусству поцелуев, имеет огромную власть над неопытным омегой, но тот, как будто в ответ, всегда сражал его наповал своими кроткими взглядами. - Подожди, - прервал ласку Тецуя на одной из пауз, во время которых они вдыхали воздух. - Что-то тревожит тебя? - Не совсем, - омега невинно улыбнулся, что можно было бы с уверенностью списать на притворство у кого-нибудь другого. Но Тецуя, переступая коленками по простыне, быстро спустился вниз, к ногам герцога. - Я лишь хочу повторить то, чем доставлял мне удовольствие ты в одну из парижских ночей. Акаши догадывался о том, что хочет сделать Тецуя, но сопротивляться не стал, предчувствуя скорое удовольствие. Язычок омеги прошёлся по всей длине и обвёл круговым движением головку, от чего Сейджуро вздрогнул как будто тело пронзил разряд тока. Попытки вобрать член в рот у Тецуи получились слишком неумелыми, но Акаши это всё равно заводило, хотя он и уважал опытность. Куроко приносило некоторые неудобства то, что головка упиралась в нёбо, но альфе казалось совсем наоборот: губы и язык омеги как будто специально были созданы для него. Когда Тецуя нечаянно прикусил острыми зубками головку, Акаши не смог сдержать сдавленный стон. Понимая, что весь член в рот ему не взять, Куроко начал помогать себе ладонью: ей он водил по стволу, а языком ласкал головку. Сотрясающийся под ним в агонии альфа положил руку на мягкую шевелюру омеги, надавливая на голову. Акаши хрипло стонал, как это было обычно во время их самого головокружительного соития. Неожиданно Сейджуро потянул голову Тецуи вверх, а самого его за тело поднял на уровень своей головы, увлекая мягкие губы омеги в страстный поцелуй. В ту же секунду альфа излился фонтаном прямо в живот Куроко, после чего им пришлось обтираться влажным полотенцем. Обессиленный Тецуя плюхнулся животом на кровать. И хотя он устал и получил удовлетворение, течка ещё давала о себе знать: каждый раз, когда он смотрел такого красивого Сейджуро рядом с собой, желание нарастало с новой силой. Сам же альфа, почувствовав на себе взгляд, осмотрел всё тело Куроко, и, как ему показалось, эти ягодицы специально были такими округлыми слишком сильно. Перекинув колено через него, Акаши потянул бёдра омеги на себя, отчего Тецуе пришлось опереться на локти. Он ахнул выгнулся от столь резкого развития событий, но быстро подстроился под ритм альфы. - Акаши, мой желудок пуст и хочет пищи, - спустя время Тецуя лежал на кровати, раскинув руки, и пытался отдышатся после очередного сеанса соития. - Не только твой, - заметил Сейджуро. - Но время обеда мы уже пропустили, а ужин не скоро. - сказал он, посмотрев на часы. - И что же нам делать? - У меня есть план, - начал герцог. - Но, чтобы я его тебе рассказал, нужно будет заплатить. - Опять? - поморщился Тецуя. - Ты недопонял меня: в качестве платы будет моё имя из твоих уст. - улыбнулся альфа. - Я уже привык называть тебя Акаши, что тебе не нравится? - Куроко в возмущении сел на кровати. - Неужели тебе неприятно, когда я зову тебя Тецуя? - уговаривал его Акаши, тоже поднявшись в постели, но лицо омеги оставалось невозмутимым. - Приятно. - признался Куроко и сохранял молчание пол секунды, а потом сокрущённо вздохнул. - Сейджуро, я хочу есть. Омега пытался сохранить невозмутимость, но его смущение было видно Акаши, и он, взяв своего мужа за руку, вскочил с кровати, выбегая из комнаты. Им потребовалось несколько минут, чтобы с одного конца поместья дойти до кухни. - Мне показалось, или ты хочешь своровать еду с собственной кухни? - нахмурился Тецуя. - За такое короткое время нашего брака ты научился читать мои мысли? - Ты мог бы приказать, и нам бы принесли обед прямо в комнату. - рационально заметил Куроко. - Зачем тревожить слуг? - улыбнулся Акаши. Сейджуро оставил Куроко в маленькой нише в стене и заглянул на кухню, где хлопотал повар. Он очищал картофель от кожуры и, видимо, не собирался в скором времени покидать кухню. Тогда герцог взял висевший на стене маленький топор и спрятал его на улице среди кустов. - Где небольшой топор для веток? - сердито спросил он, вальяжно заходя на кухню. - Господин, - повар округлил глаза, удивлённый тем, что хозяин сам зашёл в кухню. - Он нужен вам срочно? - К окну в моей спальне склонились сухие ветки, и теперь они с противным звуком царапают стекло. Я хочу немедленно их отрубить. Найди топор и принеси его ко мне. - Слушаюсь, сэр. - поклонился слуга и исчез с глаз, выбегая на улицу и тем самым не замечая Тецуя, стоявшего с другой стороны от двери на кухню. Куроко по зову Акаши сразу зашёл в кухню, пока герцог обыскивал её на нахождение чего-нибудь съестного. Картошка была только лишь почищена, а полусырая курица томилась в духовке. Через минуту Сейджуро обнаружил мясные конвертики, которые прятались под крышкой на подносе, и, взяв в руки по несколько штук, супруги собрались убежать к себе в комнату, когда в неё с внутреннего коридора завернул эконом мистер Санада. Суровый, широкоплечий бета, который, как казалось Куроко, никогда не снимал своих очков в тонкой оправе. - Ты случайно не знаешь, где... - он замолк, обнаружив хозяина на кухне. - Чего ты хотел? - нахмурился герцог, обращаясь непривычно фамильярно. - Сегодня утром прибыли сундуки с вещами ваших братьев, а вместе с ними и письмо от них на ваше имя. Видимо, они в ближайшие дни будут здесь. - Чёрт бы их побрал! - выругался Акаши, и Тецуя удивлённо посмотрел на него. Герцог никогда ещё не сквернословил в адрес своих родственников, и никогда не рассказывал ему о том, что у альфы имеются братья. Сейджуро откусил пирожок и направился к выходу из кухни. Куроко последовал за ним, улавливая со двора ворчания недовольного повара, который не мог найти топор. - Скажи ему пожалуйста, что ветки уже обломаны руками, - напоследок попросил Куроко мистера Санаду. Тот нахмурился, не понимая смысла этой фразы, но совесть омеги была теперь спокойна и он мог с полным удовлетворением откусить кусочек от пирожка. Эта знаменательная для пары ночь принесла в Дербишир ливни. Крупными и редкими каплями они спустились на землю к вечеру, а ночью, испытывая который по счёту оргазм, Тецуя сквозь пелену удовольствия услышит жуткий гром, сотрясающий все стёкла в окнах поместья.