Bury me in smoke

Волна накатывала на другую волну, обгоняя. Волна поглощала другую волну, оставаясь всего лишь соленой водой, не превращаясь в зловещее и зловонное нечто. Вода способна обтекать любые преграды, заполнять расселины, точить сваи и камни. Вода очищается от всей той гадости, которую в неё сбрасывают, о чём бы не трындели умники из бесконечных ток-шоу об экологическом кризисе. Рекс частенько натыкался на них, листая каналы, как в мотеле, так и у брата в автосервисе. Местный воздух полнился йодом, полынью и поздним запахом переспелых апельсинов. Флорида. Апельсиновый край, где всегда найдётся сезонная работенка для любого желающего — когда-то даже Макс успел поработать на сборе фруктов, но сейчас он обдумывал происходящее с ним и Никой. Её тревожили сильные запахи, вспышки света и резкие смены кадров в фильмах, провоцирующие приступы эпилепсии. За прошедший октябрь Ника четырежды оказывалась на полу их дома, напуганная и дрожащая от судорог. Приступы становились дольше и вовсе не зависили от применения особой способности Ники. Доступное лекарство имело неприятный побочный эффект — от таблеток начинали крошиться и выпадать зубы и поэтому Ника их не принимала. Она забросила свою доску уиджа раньше, с год назад, довольствуясь тем, что ей ведомо без паранормального вмешательства. Ника влюбилась в Арлингтон, в белые, по-южному светлые, ухоженные здания в центре, в парки, в старейший музыкальный магазин в центре города, куда она устроилась. По мнению Ники, её привело туда провидение, ведь именно в тот день владелец выгнал очередного консультанта за постоянные опоздания. Владельц сдружился с ней и Ника часами рассказывала на работе байки о музыкантах, пока её напарница рисовала эскизы для татуировок. Они сдружились, частенько красили друг другу волосы, ходили в кино, Ника дважды становилась холстом для эскизов Брук. Нике Вайнриб тоже не хватало социализации среди сверстников и сейчас она наверстывала упущенное время, проведённое наедине с собой и артефактами сокрытого внутри мира. Макс заворожённо следил за тем, как прибой накатывает на высокие сваи променада. Казалось, что волна вот-вот должна окропить их солёными брызгами, но это не происходило. Всякий раз вода едва доходила до причала, не касаясь деревянного настила. Позади хлопал тент, сорвавшийся с какой-то карусели. Всё закрылось на зимовку — аттракционы, туристические катера, закусочные на берегу, музей ужасов с кривой вывеской. В ноябре даже Флорида становилась безрадостным местом. С океана веяло прохладой — вода едва ли держала температуру выше 49 по Фаренгейту. Рекс щупло смотрелся в здоровенной жёлтой куртке с капюшоном. Словно бы ему исполнилось не восемнадцать, а только десять. О настоящем, фактическом возрасте Кроуны не вспоминали, стараясь избегать парадоксов одинакового возраста и дня рождения. Рекс слонялся по мореному дереву досок променада и пытался рассмотреть очертания аттракционов под брезентом или перелезть через проволочную ограду, отделявшую от них большую карусель. Совсем как нормальный подросток, ухитрившийся накуриться в машине, — подумалось Максу. Собственно, накуриваться Рексу воспрещали три психиатра и один специалист из ФБР, однако, в качестве исключения в их день рождения, Макс предложил Рексу совершить небольшой «тур» в любое место. Один вечер в дороге и они уже во Флориде, а из бардачка Макса выпал зиплок с травкой. «Камаро» сам подсказывал, что так будет проще пережить ночь, полную судорог. Плата Макса за короткий путь — старение, мигрени и судороги. Минул год с тех пор, как Рекса выпустили из клиники реабилитации под попечительство Макса. Он тщательно изображал настоящего взрослого, с работой с 9 до 17, платящего налоги, завязавшего с авантюрами. О своём особом даре Макс предпочёл не распространяться перед властями — в курсе событий осталась только Табита Кармоди. Макс занялся тем, что умел лучше всего. Он чинил тачки в собственном небольшом сервисе со вторым механиком из Мексики. Пако помог Максу с открытием без вливания в бизнес кредитных средств. По вечерам Макс и Пако играли в баскетбол на заднем дворе. Раньше Рекс ловко справлялся с мячом, но теперь пасовал и предпочитал наблюдать за игрой брата. При желании Макс мог перекидывать мячи через край корзины на вытянутой руке. Он поседел уже наполовину, по-прежнему собирая волосы в конский хвост. Некоторые поездки давались Максу практически незаметно, без последствий. Рядом с такими маршрутам не пролегали враждебные и потенциально опасные инскейпы и Макс без опасений пользовался ночной дорогой. Но рядом с Флоридой засели те, кого нарекли Двойными узлами. Если верить старому сетевому дневнику, посвящённому инскейпам, Двойные узлы тоже некогда представляли из себя братьев-близнецов, действующих синхронно, с разными, но пограничными инскейпами. Время внутри подпространства одного из них обгоняло время реального мира, а время второго всегда оставалось в прошлом. Что-то в этом описании, слишком кратком и неточном, заставляло Макса прокручивать в голове мысль о Двойных узлах, как бельё в барабане сушилки. Его не покидало подозрение в слежке. Что-то наблюдало за ними и их действиями. Старший Кроун корил себя за бестолковое использование дара: он не приносил помощи, ища заблудших, не отслеживал тех, кто подобен Мэнксу. Готовых убивать ради продления агонии собственных гнилых душонок. Макс должен был узнать больше об этих самых Узлах, о Пятящемся Человеке, об Эндсвилле и других потенциально опасных разломах. — Возьмём по паре хот-догов? — Ненавязчиво предложил Рекс. Он смутно чувствовал, как Макс накручивает себя. На следующий день он опять будет задумчиво трепать бородку и сидеть над картой Уэйна Кармоди, помечая тревожащие его отрезки пути. Как будто он пытался обнаружить безопасный инскейп! Безопасность они сулили лишь их владельцам. — Давай. Где ты видел тележку? — Преувеличенно радостно согласился Макс. Рекс не утратил способность залезать в голову к брату, слышать его мысли. Литиум стабилизировал его маниакальные эпизоды, но не глушил приёмник в голове у Рекса, настроенный на их общую волну. Благодаря литиуму Рекс сможет в начать посещать обычную школу с началом семестра. Перспектива посещать занятия не шибко обрадовала Рексу, пока его лечащий психиатр не заявила о необходимости полноценного вливания в общество ровесников. К тому же, с момента исчезновения Рекса школа претерпела ряд административных изменений и могла дать нечто большее, чем образование. Психологическая поддержка, помощь в тяжёлых ситуациях, консультации жертв насилия, вопросы зависимости — школьная администрация брала на себя ответственность за благополучие учеников, если они не получали достаточно опеки от родителей. Мании Рекса практически ушли, он всё реже впадал в гипервозбудимое состояние, без «залипаний» и отклонения в виде заторможенности сознания и моторики. Макс гордился тем, что Рекс принимает только прописанные таблетки и не пытался хитрить. Рекс действительно забыл о метамфетамине. Он готов был отказаться от многого, лишь бы Макс простил и любил его. Макс оставался с ним даже когда Рекс чуть не похерил реабилитацию, даже, когда он кричал до повреждения связок от фантомной боли. Рекс впивался в плечи Макса и, судорожно всхлипывая от рыданий, умолял не забирать его из Пустоты, оставить его на той стороне. Там он хотя бы не испытывал столько эмоций за раз, там, среди белизны, его не ломало от боли каждую гребанную ночь, там его не привязывали к кровати, опасаясь, что Рекс вскроет себе вены. Рексу снились кошмары, правдоподобные и реалистичные, в которых он снова и снова оказывался один на один с папашей. В отличии от папаши Билла Макс стал ему настоящим родителем. Рекс ест жадно и много, не набирая в весе, компенсируя себе за проведённые в нигде годы. Он гложет снэки, заказывает тройные порции, помогает, а точнее мешает Нике готовить ужины на всех. Вот и сейчас пальцами в ярко-красных крошках «Cheetos flaming hot» Рекс забирает свои хот-доги и смотрит на океан. Вода всегда остаётся водой, сколько бы в неё не сливали крови и отходов. Вода находит способ очиститься от отравы. Макс хорошо придумал — они вдвоём у Тихого океана празднуют свой день рождения. Почему тогда Макс такой несчастный и напряженный, словно произойдёт нечто дурное? Во что они вляпались на этот раз? По чьей могиле проехались? — Макс, я тут подумал… Может ты дашь мне порулить на своём шоссе? — Время для подобной просьбы не самое подходящее, однако, Рекс давно задаётся вопросом: что будет, если за руль «Камаро» сядет не Макс? Уже в пространстве мёртвых дорог. Макс кивает, соглашаясь. Два месяца назад Рекс получил полноценные взрослые права вместо ученического удостоверения с подписью опекуна. Его инскейп принимает брата и не навредит ему.

***

— «Карма Кармоди», слушаю вас! — Уэйн принимает вызов проворнее отца. Лу пришлось бы обогнуть стол, в то время как Уэйну достаточно просто перегнуться через столешницу. Пальцы в машинном масле оставляют на дисплее чёрные отпечатки. — Уэйн, это Макс, Макс Кроун. — Я понял. — Уэйн трясёт головой, прижимает телефон плечом к уху и вытирает пальцы о бандану. Лу молчит, поглощенный починкой «Kawasaki». — Помнишь, ты нарисовал нам карту? Карту инскейпов… — Макс говорит отчётливо, растягивая слова с тягучим южным акцентом. Словно в динамик льют мёд. Уэйн ждал этого звонка. Рано или поздно Макс вновь отправится в полноценное путешествие по ночному шоссе и захочет узнать, что ещё мог запечатлеть Уэйн. Без своего ножа для реальности Уэйн всё же мог чувствовать чужие инскейпы и исходящую от них угрозу. Первые месяцы после обнаружения потерянных подростков он и Макс частенько общались по скайпу, в основном на тему реабилитации. Уэйн Кармоди сам проходил через подобное, отправляясь от пост-травматического шока и гибели матери, но то, каким вернулся Рекс, не внушало надежды. Он никогда не станет нормальным. Нормальность не грозила всем им. Ни Максу, Нике и Рексу, ни Уэйну, ни его подружке из фейсбука — Марте Грегори. Девушка тоже находилась в списке похищенных Мэнксом и нашла Уэйна обходными путями. Ей сменили фамилию, нашли её родственников, она прошла через терапию и реабилитацию, но по-прежнему чувствовала на себе потустороннее присутствие неведомого. Марта играла в шахматы и её ножом для реальности стала винтажная доска и фигурки ручной работы. Мэнкс действительно похищал тех, кто мог обладать собственным инскейпом. — Что такое? — Уэйн осознал, что он молчит в трубку больше, чем пару минут. — Помнишь, там были некие Двойные узлы? В сетевом дневнике инскейпов говорилось, что это братья, чьё время движется в разные стороны. Один всегда в прошлом, другой в будущем? Уэйн ощутил озноб, не смотря на электрокамин прямо у его ног. — Вы столкнулись с ними?! — Голос срывается и Уэйн чувствует себя так, словно он вот-вот рухнет в пропасть. То, что пропасть существует в его воображении, не гарантирует её нематериальность. — Хуже. Кажется… Мы — это они. — В голосе Макса появляется та интонация, при которой на его губах должна блуждать грустная усмешка. — Инскейпы не подчиняются обыденной логике времени и пространства. Мэнкс столкнулся или ещё столкнётся с нами на дороге Рекса. Она существует в прошлом.