В объятиях зверя

Генри Фишер был слегка деспотичным отцом. Но ему всегда хотелось для своего сына лучшей доли, нежели брак с оборотнем ради спасения этого самого оборотня. И, несмотря на то, что они не видели друг друга целый месяц, свадьбу отменять никто не стал. - Как я выгляжу? – поинтересовался Сал у Тодда, что с интересом и вожделением наблюдал за своим другом. А другом ли? - Прекрасно. Тебе идёт чёрный. А он… эм… Ларри будет в белом? - Скорее всего, - с напускным безразличием ответил Демон, после чего присел на колени к Моррисону и прошептал что-то на ухо. Тот в ответ кивнул. И Сал ловко спрыгнул на пол, тут же принявшись поправлять свой безупречный костюм. Длинные голубые волосы стянуты в тугой хвост на затылке, а на лице маска, чуть помятая, но памятная. Ларри должна она непременно понравиться, ведь именно в ней он был в день их приятного знакомства. Торжество проходило в «Жажде», где собрались представители клана вампиров и стаи оборотней. Глядели гости друг на друга, конечно, с презрением и едва сдерживаемой злобой. Музыка играла громко, заглушая несдержанные рыки с обеих сторон. И вот в клуб ворвался Ларри, облачённый в белое, с распущенными грязными волосами и отросшей бородой. Следом из-за неонового дождя выплыла фигура Демона. Их взгляды на краткое мгновение встретились, и оба поняли, что их уже крепко связала обоюдная ненависть и боль, застывшая в сердцах льдником. Следом за Ларри вошла Эшли, отчего лицо Сала под маской скривилось от злости. - Зачем ты притащил сюда смертную?! – рявкнул Салли, переполненный праведного гнева. - За тем же, зачем ты притащил сюда очкарика, - гаденько ухмыльнулся Джонсон, бросив беглый взгляд на побледневшую мать, сидящую рядом с Генри Фишером. Сал хотел что-то ещё сказать, но музыка заиграла громче, а затем затихла, унося с собой гневное высказывание вампира. Они встали рядом, Ларри и Салли. Обычай велел взяться за руки, которые кроваво-красной лентой связал приглашённый жрец. По поводу его кандидатуры споры не утихали весь месяц, но оборотней вынудили согласиться с тем, что обручать молодых будет вампир. Дальше Сал закатал себе рукав и провёл с нажимом ритуальным ножом по запястью, пуская кровь в особую чашу, и велел Ларри проделать то же самое. Кровь оборотня и вампира смешалась в бронзовой чаше, из которой им предстояло сделать по глотку. Джонсона едва наизнанку не вывернуло, а вот вампиру понравилось. Он смотрел из-под маски на своего мужа, хитро улыбаясь. Боль. Чем больше боли он причинит ему – тем лучше. - Клянусь в любви и ненависти быть верным лишь тебе, - произнёс Салли, взяв в ладонь вторую руку оборотня. – Сквозь годы, сквозь правду и неправду, без похоти и соблазнов, смотреть только в твои глаза. - Клянусь, - прошептал Ларри, и что-то в груди ёкнуло, отозвалось привычной любовью, но внешне волк остался холоден. – В любви и ненависти быть верным лишь тебе. Сквозь годы, сквозь правду и неправду, без похоти и соблазнов, смотреть только в твои глаза. - Объявляю вас супругами! – вампир возвёл руки к потолку, а затем опустил на кроваво-красную ленту, связавшую руки юношей, и развязал её. – Да будет этот союз счастливым для вас и для ваших кланов. Эшли с затаённым благоговением наблюдала за таинством, чувствуя себя причастной к нему. Ощущая себя одной из них, но, увы, она была человеком. Человеком, безнадёжно влюблённым в оборотня, который испытывает к ней лишь дружеские чувства. Ларри сказал ей об этом сразу. Она попыталась поцеловать его на следующий день после выписки из больницы, но парень отвернулся и прорычал о том, что верен только одному. Тому, кто не был достоин его, по мнению журналистки. Тодд чувствовал себя лишним на этом торжестве, и тогда Кэмпбелл подсела к нему и протянула стакан с апельсиновым соком. - Привет. Ты тоже человек? - Да, - ответил рыжеволосый, в очередной раз поправляя очки. - Ты… парень Салли, да? – девушка подсела ещё чуть ближе, отчего парень подавился соком. - Мы с ним… Только целовались. Он, ну… Договорить Моррисон не смог, так как к их столику подошёл Демон и рухнул рядом со своим «парнем», категорически игнорируя девушку. - Тодд, как тебе торжество? Я же говорил, что этот идиот явится в неглиже. Эш кашлянула в кулачок, а потом мило улыбнулась и, извинившись, направилась к Ларри, отрешённо сидящего возле кого-то из оборотней. Он пил вино и выглядел так, будто не женился, а шёл на эшафот. Схватив парня за локоть, журналистка потащила его в сторону комнат для уединения. Джонсон зарычал на неё, но замолчал, когда она достала из сумочки маленький диктофон. - Что это? – поморщился оборотень. - Доказательство того, что вы с Салли верны друг другу, - широко улыбнулась журналистка. – Вот. Она клацнула длинным ногтём по кнопке, и устройство воспроизвело их разговор с Тоддом, который откровенно признался, что дальше поцелуев дело не доходило. Ларри воспылал желанием жить. Он крепко обнял Эшли почти до хруста костей, потом отпихнул от себя и, потянув за волоски своей бороды едва не закричал от счастья. Поцелуи… Это, конечно, неприятно, но то меньшее из зол. - Я пойду к нему! – Он часто дышал, и его сердце колотилось точно безумное. Эш улыбнулась. В груди, конечно, неприятно ныло, но в то же время она понимала, что эти двое любят друг друга и должны быть вместе. Ларри схватил Сала за руку, дёрнул на себя с диванчика и поцеловал. Он вложил в этот поцелуй всю свою страсть, любовь и желание, руки прижали хрупкое тело к груди, скользнули пальцы вдоль позвоночника, а потом устроились на ягодицах. - Я люблю тебя, Салли, - прошептал он ему в шею, пробуждая стайку мурашек, пробежавшихся по бледной коже вампира. *** Ночь встретила влюблённых полной луной и россыпью миллионов звёзд. Было прохладно, но внутреннее тепло, тот неистовый жар, бушевавший в обоих парнях, не позволял замёрзнуть. Льдинки в сердцах таяли, позволяя любить, желать, хранить и никогда и никому не отдавать. Дорога уносила с собой остатки боли, ветер дул в лицо, а огни фонарей плясали над их головами. Мотоцикл набирал скорость, а Демон всё крепче сжимал руками Ларри. - Помедленнее! Но Джонсон не слышал, он гнал, что называется, по-полной, мечтая поскорее добраться до их с Трэвисом логова и… Скрежет металла оглушил симфонию прекрасной ночи, их ночи любви, которой не суждено состояться. Удар был настолько сильным, что мотоцикл было не восстановить. Мир закружился, огни фонарей и встречных фар потускнели, на смену шуму дороги пришёл вой сирен скорой помощи.