***
ЯнЯн встречал главного врача всего стационара лишь один раз за всё время ординатуры. Он запомнил его как мужчину лет пятидесяти, высокого и с очень серьёзным выражением лица – ничего удивительного на самом деле. Однако у него осталось ничем не объяснимое чувство, что видеть этого человека больше не хочется. Он не внушает ни доверия, ни восхищения, как было с Куном уже в первые минуты встречи. Он не наслышан о нём, как о высококвалифицированном специалисте, хоть и догадывается, что кого попало главным врачом не назначат. Сейчас ЯнЯн видит доктора Вана снова и неприятный осадок от взгляда, которым его награждают, ощущается, кажется, даже физически. Они сидят в кабинете, где обычно собирается весь совет директоров, ведущих специалистов и тех, кто причастен к случаю, ради которого все, собственно, собрались. Перед ординатором на столе лежит собственный отчёт о проведении операции по трансплантации костного мозга, тут же заключение о смерти, но внимание он обращает не на это. Рядом с ним пустует кресло и ЯнЯн изо всех сил надеется, что его займёт Кун. Его присутствие рядом сейчас необходимо, и парень не думал, что будет нуждаться в чьей-либо поддержке так сильно. Нет, он не боится. Он знает, что сделал всё возможное, операция прошла так, как должна, вероятность летального исхода изначально была слишком высока. Но скребущее давление внутри, чувство незавершенности и моральная избитость гнетут так явно и, скорее всего, заметно для окружающих, что необходимо прилагать немало усилий, чтобы стараться держаться уверенно. Кун в этом помогал очень сильно. - Я предлагаю начать, потому что времени у нас не так много, - начинает сразу главный врач, опускаясь на своё кресло во главе стола. Кун заходит следом за ним и садится рядом. ЯнЯн видит, как хирург быстро окидывает взглядом всех присутствующих, пока не находит его, лишь в этот момент спокойно обращая внимание на бумаги в своих руках. Младшему жаль, что он сейчас так далеко – на другом конце стола. Потому что, если честно, хотелось бы ощутить тепло чужой руки и почувствовать на себе взгляд дольше, чем на секунду. Просто так спокойнее, так он чувствует себя в безопасности. Но Кун, к сожалению, не обращается лично к нему, когда быстро докладывает о проведении операции, когда рассказывает о её нюансах и перечисляет все возможные исходы события, которые одно за другим звучат очень страшно. В конечном итоге у пациента был шанс, и этот вариант завершения лечения самый перспективный. Врачи и прочие специалисты согласно кивают на все слова Куна. Доктор Ван так же спокойно изучает бумаги, внимательно слушая главного хирурга. На ЯнЯна внимания никто не обращает и парень догадывается, что находится тут ради галочки. Он позволяет себе отвлечься, слушая голос Куна и вспоминая тот момент, когда он впервые к нему обратился. А затем, плавным кадром его переносит в операционную, где Кун мягким ровным голосом просил посмотреть на него. Это чувство передать сложно, и ЯнЯн точно уверен, что не сможет описать его ни одним из знакомых ему эпитетов. Ни в почти родном немецком, ни в точно таком же родном китайском нет идеального слова, описывающего то, что делает с ним Кун. Это что-то среднее между ласковым словом матери, когда тебе впервые больно и тяжело, а она берёт за руку и обещает, что всё будет хорошо. И между сладким чувством некой эйфории, когда в первый раз пробуешь алкоголь, и тебя уносит вверх, кружит над облаками и хочется улыбаться, смеяться, хочется любить. ЯнЯн произносит в своей голове это объёмное «любить» и смотрит на Куна. Он прекрасно понимает, как можно восхищаться этим человеком. Он, в силу собственного характера, знает, как можно беситься с каждого его жеста. Он не боится Куна, и одновременно с этим испытывает странное, ни разу не свойственное себе, чувство покорности перед ним. Куна хочется слушаться, сразу после того, как ответишь парой колких фраз на его слова. Но если поставить в одну строку два этих слова – «Кун» и «любовь», то, что будет там, за знаком равно? И какой знак будет между? - Лю ЯнЯн? – голос доктора Вана грубый, разрезающий напополам. ЯнЯн внешне даже не дёргается, но его сердце стучит ненормально, а пульс наверняка подскакивает до отметки в девяносто ударов в минуту. – У вас есть какие-либо замечания к отчёту об операции? - Нет. Я согласен с отчётом главного хирурга Цянь Куна. Главный врач тут же снова утыкается в бумаги, где-то расписывается, и заседание совета врачей официально можно считать завершённым. ЯнЯн думает, что лучше бы его не состоялось, так как за всё это время успел надумать себе слишком много ненужного. Кун тормозит его на выходе из кабинета, просит задержаться, и парень кивает, устраиваясь возле подоконника. Какой-то врач, вроде бы главный анестезиолог, улыбается ему и добродушно похлопывает по плечу: - Ты молодец, настоящий талант для нашей больницы. ЯнЯн улыбается ему в ответ, шепча скромное «спасибо». Теперь все знают, какой он молодец, но это далеко не та слава, за которую хочется получать похвалу. Ребёнок пяти лет умер, и ЯнЯн не чувствует, что сделал что-то достойное. Врачи расходятся, о чём-то переговариваясь, кто-то так же пожимает ЯнЯну руку и добродушно кивает, мол, одобряю. И он отвлекается на коллег, пока не замечает девушку, подошедшую к Куну. Она не в халате, что в первую очередь говорит о том, что здесь она не работает. А её нежное прикосновение к руке Куна и взгляд, который он ей дарит, говорит обо всём остальном. ЯнЯн опускает глаза вниз – смотреть не хочется почему-то очень сильно. Если честно, уйти захотелось вообще из больницы сразу. Что-то скручивается узлом внизу живота, ноет неприятно и заставляет кусать губы от раздражения. Девушка красивая, но красота эта строгая, не мягкая ни разу. Она ростом с самого Куна, но из-за каблуков кажется выше на несколько сантиметров, а высокий хвост на голове способствует этому еще больше. Вместе они не смотрятся парой года, и ЯнЯн с кривой ухмылкой думает, что хирургу подошла бы миниатюрная и милая девушка. Такая, чтобы рядом с ней Кун выглядел защитником и опорой, а не братом-ровесником в лучшем случае. Аура от неё исходит так же не самая приятная и доброжелательная, хотя не делает она ровным счетом ничего сверхъестественного и хоть сколько-нибудь отталкивающего. Продолжает лишь держать Куна за руку и что-то тихо говорить ему, иногда ласково улыбаясь. Причина, по которой она не нравится ЯнЯну, кроме очевидной внешней несовместимости с Куном, становится ясна уже через минуту. К ним подходит доктор Ван и приобнимает её за плечи: - Испугалась, что мы сожрём заживо твоего будущего мужа? - Отец, я не сомневалась в нём ни на минуту, - улыбается девушка, - просто проезжала мимо, решила зайти, поддержать. Она дочь главного врача больницы и будущая невеста Цянь Куна. Почему-то ЯнЯну от этой информации становится так неприятно, почти болезненно, и он моментально ощущает, как начинает раскалываться голова. Всю эту семейную идиллию наблюдать не хочется от слова «совсем», и ЯнЯн поступает, как настоящий трус – смотрит в телефон несколько секунд, делая вид, что его куда-то позвали, и уносится прочь. Попутно, раз уж открыл чат с друзьями, интересуется о местонахождении кого-нибудь. Отвечает Куньхан, сообщая, что сидит в столовой и пьёт с горя. - Яблочный сок? – скептично интересуется ЯнЯн, когда находит друга. - Я представляю, что это виски, похоже же? – Куньхан болтает в воздухе стаканом с соком и улыбается в своей беззаботной манере. - Так сильно ломает? - Не осуждай только, пожалуйста, мне и так хреново, - тихо воет друг и трёт лицо ладонью, в попытке смыть всё накопившееся за день. - Я сам почти залип на него, какое уж тут осуждение, - печально ухмыляется ЯнЯн и лезет в свой рюкзак. Там, среди кучи нужного барахла лежат мармеладки, которые он стащил из машины Куна вчера вечером. - Но не залип ведь в итоге. А я без понятия, как это вышло. Тебя унесло куда-то, ты и не видел, поди, в отличие от Сяо, который смотрел на нас с очень ехидной рожей, - Куньхан корчит лицо, изображая друга, и ЯнЯн улыбается, прекрасно представляя, - он меня в конкурс какой-то потащил, а там целоваться пришлось, ну мы не растерялись. Жаль, так и не выиграли, хотя я даже не помню, в чём была суть. Мне будто крышу снесло, серьёзно. Он потом смеялся много, делал вид, будто ничего не было. А через ещё несколько коктейлей в баре, на ухо сладко так «а мне понравилось» и чуть не завалил меня прямо на барной стойке. ЯнЯн поедает мармелад и присвистывает тихо. Чего-то подобного от Тэна ожидать вполне можно. Жаль, правда, что друга теперь ведёт не на шутку. - Как мы у меня оказались – не помню, вот честно. Такой страсти и желания не было в моей жизни, наверно, ни разу. Мы в такси друг от друга оторваться не могли, кое-как дверь в квартиру открыли… - Куньхан затихает от смущения, ковыряет собственные ногти и краснеет заметно. Продолжать в принципе не стоит, но ЯнЯна распирает от любопытства: - А кто кого… - Лю ЯнЯн! – друг легонько толкает его в плечо и ворует мармелад из чужого пакета, заедая им своё смущение, поднявшееся теперь до высшей отметки. ЯнЯн смеётся ехидненько, но от вопроса своего не отказывается, по-прежнему смотря на парня с нескрываемым интересом. - Сверху был я, доволен? – бурчит Куньхан и выпивает свой сок до дна, будто и вправду виски. – А ты извращенец малолетний, всё бы тебе об одном думать. - Мне важно знать, не пострадала ли задница моего нового бро, - с наигранной серьёзностью отвечает ЯнЯн, за что снова получает несколько шлепков по рукам и плечу. Они смеются на эту тему еще немного, и им действительно удаётся отвлечь друг друга от навязчивых мыслей и проблем. ЯнЯн внимательно слушает все переживания парня по поводу его нового краша, не без сожаления понимая, что иначе тут быть и не могло, когда так накрыло в ту ночь. Тэн невероятный, завораживающий, очень яркий и запоминающийся с первых минут. Удивительно, что они все трое по нему не сохнут теперь. В это мгновение в голове ординатора пролетает мысль, что ему уже хватит Куна для этого. И вот тогда холод по телу, липкое тянущее чувство внизу живота, и боль где-то глубоко в горле комом. Он давится последними кусочками мармелада и замирает, не в силах даже моргнуть. Думает о Куне, чувствуя, как потеют ладони и как сбивается дыхание. Думает о страхе, что сковывает всё тело, и лишь сумасшедшие удары сердца служат ему единственным спасением и напоминанием, что он всё ещё жив, а не откинулся на месте. Хотя теперь хочется очень сильно. - Эй, ты чего? – Куньхан шелестит перед ним какими-то фантиками от конфет, привлекая внимание, и ЯнЯн возвращается в реальность благодаря этому. - П-прости, накрыло просто… Это из-за совета директоров и операции этой… - он машет неопределённо рукой в воздухе, и опускает взгляд на телефон, который светится новым пришедшим уведомлением. От Куна, господи, прости. Хочется выть в потолок и забраться на стену, откуда скинуться на бетонный пол и чтобы в лепёшку. Хирург коротко интересуется, где он и просит подойти в его кабинет. ЯнЯн не понимает наверняка, что происходит с ним, но сердце всё ещё желает выпрыгнуть из груди, а он не дурак, чтобы интерпретировать своё состояние как-то иначе. - Хочешь, выпьем сегодня? – предлагает он Куньхану, сам не понимая зачем. Решать все проблемы алкоголем это так банально и наивно, будто они после этого исчезнут, ей богу. – Но не в клуб, нет, давай лучше у меня. Они договариваются собраться вечером у ЯнЯна и выпить по парочке бутылок пива. Сяо отказывается, так как у него на следующий день рано утром операция, но они приходят к выводу, что так даже лучше. ЯнЯн не думает, что поделится с другом своей личной навязчивой прямо на его глазах образовавшейся проблеме, и рад, что из-за собственных мыслей об одном Тэне, Куньхан даже не лезет к нему с расспросами. Он даже думает, что если еще раз вечером поговорит с ним, то, может, разберётся в себе. А потом стоит возле кабинета Куна и чувствует, как затягивается крепкий узел на его шее. Сердцебиение опять учащается, и голова кружится неприятно. Он уже пропустил утренний обход, и ему бы сейчас заниматься бумагами, разбираться с историями болезней. А он совершенно потраченный стоит возле чужой двери, словно ведущей в самый Ад, и не хочет даже шевелиться. «Прошу прощения, у меня срочный вызов» ЯнЯн отвечает Куну глупым враньём, снова сбегая, как трус, и изо всех сил надеясь, что старший не в курсе, кто кого и куда вызывал за последнее время. Работает весь день в итоге на износ, лишь раз выбираясь в столовую вместе с Куньханом и снова распивая там яблочный сок, словно виски. На самом деле он очень хотел бы выпить тот дорогой и сладкий бурбон в кабинете Куна вместе с самим Куном, но мысленно сам себе даёт по лицу за такие мысли. Думать – страшно, потому что в любую свободную минуту откидывает к пугающему и запретному. - Я за чизкейком, тебе взять? – Куньхан встаёт из-за стола и, дождавшись слегка заторможенного кивка от друга, уходит к буфету. ЯнЯн принимается лихорадочно грызть губы и вспоминать что-нибудь отдалённое, как например свои школьные годы в Дюссельдорфе. Поездку на месяц в Лондон. Затем первый приезд в Китай и недолгий страх, что он никогда не сможет разговаривать со всеми на одном языке. От первой встречи с Пекином очень легко прийти к первой встрече со своим первым парнем – разносчиком пиццы, которую они постоянно заказывали в общагу и который однажды, не выдержав, попросил у ЯнЯна номер телефона. Отношения были не долгими, но богатыми на опыт. За это ЯнЯн им благодарен. Он на секунду задумывается, как там поживает парень по имени Цзя И, которого он не видел уже четыре года, но… - Ты избегаешь меня? - Нет, с чего вы взяли, - отвечает он меньше чем через секунду, даже не поворачивая голову к Куну, и без того всем нутром чувствуя, что это именно он. - Я отправил тебе пять сообщений, - Кун обходит стол и садится напротив ЯнЯна, от чего у последнего уровень возмущения начинает зашкаливать, - полагал, что ты действительно занят, но ты всего лишь весь день занимался отчётами и разбирался с историями, так сложно было уделить мне должные несколько минут? - Считайте, что я уделяю вам их сейчас, - довольно небрежно отвечает ординатор и нетерпеливо поворачивается в поисках Куньхана. Возвращение друга существенно помогло бы ему в этот момент – с Куном разговаривать не хочется совсем. - Иногда я забываю, что ты младше, а иногда и о том, что ты та ещё ходячая проблема, - вздыхает Кун, - я не хотел от тебя ничего существенного, лишь поинтересоваться, как ты. - Всё у меня в порядке, сижу, жду свой чизкейк, но, кажется, не дождусь, потому что Куньхан боится тебя за одним столом с нами и наверняка трётся возле соков, чтобы продлить время, - чеканит ЯнЯн, всем своим видом высказывая недовольство, даже не пытаясь быть хоть сколько-нибудь вежливым по отношению к старшему и тем более своему начальнику. Раздражение от всего накопившегося по отношению к Куну затмевает прочие чувства, которые успешно накатывают, когда появляется минутка для рефлексии. Предвкушение от встречи с ним, новое пришедшее сообщение с попыткой встретиться, или же просто мысли о хирурге – в одно мгновение делают из ЯнЯна нестабильного потерянного человека с ярко выраженной аритмией и по-детски потеющими ладошками. Однако, вот он Кун, сидит напротив и устало сверлит взглядом, отвечая ироничной ухмылкой на всю его браваду, а у ЯнЯна вместо сердцебиения и паники - желание врезать и уйти с гордо поднятой головой. Куньхан, слава богу, возвращается как раз вовремя – Кун собирался что-то ответить, но ординатор, неуверенно подходящий к столу с лицом – а мне точно можно? – заставил его передумать. - Присаживайтесь, я уже ухожу, не буду вас смущать, - Кун добродушно улыбается и уходит из столовой, оставляя ЯнЯна с очень странным чувством пустоты внутри. Совершенно неизвестно почему и зачем взявшимся чувством. Чувством. Блять. - Он строгий? – взволнованно интересуется друг, как только они остаются одни. - Совсем нет, - с печальным вздохом отвечает ЯнЯн, - наоборот интересовался, как я. - Юкхэй говорил, что он классный. Внимательный, спокойный и очень крутой специалист. О нет, только не это. Обсуждать главного хирурга у ЯнЯна нет никакого желания, тем более что он прекрасно знает, что о нём скажет любой в стационаре. У него и без того в голове каша и настоящий апокалипсис назревает. Решение притащить к себе сегодня Куньхана становится всё лучше и лучше, потому что оставаться одному нельзя сейчас ни при каких обстоятельствах. - Юкхэю вообще много не требуется, чтобы начать людьми восхищаться, - ворчит ЯнЯн, - а как кстати прошла твоя последняя операция? Это правда, что ты чуть не задел правую долю лёгкого?***
- Лю ЯнЯн, вам поступил вызов ещё тридцать минут назад, я надеюсь, у вас есть весомая причина, по которой вы задерживаетесь. ЯнЯн слышит голос Куна, но не понимает, какого черта происходит. Он ещё спит, если быть точным, даже оба глаза закрыты для достоверности, а ощущение тёплого одеяла сверху говорит о том, что уснул он не где-то в больнице, а как минимум на своей кровати. Спустя секунды три до него доходит, что он ответил на звонок. Еще через какое-то время он мычит, что скоро будет и отключается, решая разобраться с происходящим по прибытию в больницу. Куньхан спит на соседнем диване, обнимая огромного мягкого медведя, доставшегося ЯнЯну от того самого разносчика пиццы четырёхлетней давности. Они вчера напились несколько больше, чем парой бутылок пива, потому что выговориться надо было обоим, хоть ЯнЯн и не говорил ничего откровенного, но слушал внимательно, советовал не только другу, но и себе, пытаясь разложить всё по полочкам. Ничего на самом деле так и не решилось, проблемы остались и исчезать не собираются. Особенно чётко ЯнЯн осознал это, когда пьяный Куньхан, лёжа уже на своём диване по-дурацки влюблённо ныл, что хочет обнимать не какого-то там медведя, а тёплого и классного Тэна. Это выглядело бы печально и глупо, если бы не сам ЯнЯн, смотрящий в этот момент на кружащийся потолок и не думающий о красивых безупречных скулах Цянь Куна. Какого замечательного хрена его вызвали на работу в выходной – неизвестно. На телефоне снова пять сообщений от Куна и один даже звонок, видимо теперь это не только для того, чтобы спросить, как у него дела. ЯнЯн смотрит на себя в зеркало и матерится приглушённо – у него на лице расписана вся стадия похмелья и полное отсутствие желания выходить из дома. Однако деваться некуда. Он вызывает такси и попутно будит Куньхана, сообщая про срочный вызов, и оставляет ему ключи от квартиры, надеясь, что друг всё точно понял и не потеряется, когда проснётся. - Лю ЯнЯн, - констатация факта, о которой никого не просили, но Кун так четко, почти торжественно произнёс его имя перед кучей каких-то то ли студентов, то ли ординаторов, что выбора не осталось. – Рад вам представить нашего лучшего будущего специалиста, который смог доказать, что его знания и опыт есть не только на бумаге. ЯнЯн щурит глаза, пытаясь сообразить, что тут происходит. По лицу Куна видно, что над ним откровенно издеваются, но даже этой информации мало. Кофе из автомата, который ординатор успел выпить пару минут назад, постепенно прибавляет сил и способность адекватно мыслить. А вместе с этим в голове появляются далёкие смазанные воспоминания, как вчера, на второй бутылке пива, он получает сообщение от Куна об обязательной явке сегодня утром на вступительную лекцию для первокурсников, которую проводить, хвала всем богам, он не будет, но пару слов о недавней операции сказать придётся. Бутылок пива было не две, и о своём положительном ответе ЯнЯн забыл через минуту. - Обход отделения на сегодня закончим, прошу всех в конференц-зал, - Кун добродушно указывает толпе студентов куда пройти, а сам подходит к ЯнЯну, - мне стоит спрашивать? - Я забыл и проспал, всё просто, - без особого интереса отвечает младший. - Ты пил вчера? - Это совершенно не имеет значения, доктор Цянь, - ЯнЯн смотрит враждебно и уходит прочь. В туалет – умыться, а потом в зал, быстро сделать то, что от него требуется и уйти обратно спать. Раздражение и злость достигли своего максимума, а Кун со своей внимательностью и беспокойным взглядом подливает масла в огонь. К великому спокойствию ЯнЯна, его не трогают до самого конца лекции. Она скучнейшая, даже с учетом, что ведёт её сам Кун, которого вообще-то слушать классно, но не в данный момент времени. ЯнЯну снова посвящают оды из-за последней операции, вынуждая его рассказать о том, как он волновался, как переживал, как ему помог главный хирург и как он справился со смертью пациента после. И видит бог, как ему тяжело себя контролировать в этот момент. Снова вспоминать взгляд и прикосновение чужой тёплой руки. Черт, всё ведь началось именно с этого… Ему начинает казаться, что он не справится и всё летит вниз с бешеной скоростью. Он ведь целеустремлённый и уверенный в себе ординатор, лучший специалист на потоке, отличник и почти гений своего поколения. Его жизнь шла всегда так, как он сам того хотел и никому, даже строгому отцу не удалось её прогнуть под себя. То, что творится сейчас, бьёт прямо в спину, жестоко и неожиданно. Осознание накатывает волнами и ломает пополам особенно в такие моменты – когда стоишь с ощущением всё ещё жуткого похмелья в туалете, включив поток воды на полную мощность, и стараешься дышать ровно, чтобы не зареветь. Он не плаксивый на самом деле и неизвестно, что вообще может стать катализатором для его слёз. Не происходящее точно, но, если честно, было бы в тему и, может даже, помогло бы. Но ЯнЯн запрещает себе допускать подобную мысль. Пытаться разреветься, когда на самом деле нельзя и нужно сдерживаться – вот так происходит настоящий надлом психики. - Нашёл, - выдыхает облегчённо Кун, как только открывает дверь туалета и застаёт там побледневшего ЯнЯна. У последнего жизнь перед глазами, быстро сменяющимися кадрами, и страх, навсегда прилипший к ступням ног. Его снова хватают за руку и ведут за собой. Не сопротивляющегося, почти безвольного и потраченного по всем фронтам. ЯнЯн не знает, что Куну от него надо и как на этот раз он будет проявлять свою заботу. А в том, что он будет – никто уже не сомневается. - ЯнЯн, ты ведь понимаешь, что это не нормально? – спрашивают у него, как только за ними закрывается дверь в кабинет Куна. - Понимаю, - но мы говорим о разных вещах. - Ты ведь можешь рассказать мне, поделиться и я пойму тебя, - ты не поймёшь. - Я очень виноват перед тобой и несу ответственность, - я не хочу, чтобы ты брал ответственность за это, только не за это. - Давай поговорим об этом, ЯнЯн, - пожалуйста, нет. - Я не хочу, чтобы мы об этом говорили, - наконец подаёт голос Янян. Говорит тихо, будто затравленно, потому что трясёт не на шутку, а сердце ненормальное, глупое, всего лишь орган, а так стучит… - Но нам нужно об этом поговорить, - Кун берёт его за руку и гладит большим пальцем запястье, заставляя этим ласковым жестом взглянуть на себя и навсегда запомнить это болезненное, но яркое, словно вспышка пламени, сжигающая быстро и без возможности спастись… А действительно ли о разных вещах мы говорим? …ЯнЯн понял, что бесповоротно и до дрожи сильно влюбился в Цянь Куна.