Поколение богов

Коринф был почти неузнаваем. От былой эпохи остались лишь руины да блеклые воспоминания немногих свидетелей тех времен. Грустное зрелище, хоть этот исход и был предрешен. Он не был в Греции уже много лет. Смотреть на обломки былого величия больно, и все же… Чувство ностальгии все равно затопляло сердце, заставляя вдыхать такой знакомый воздух полными легкими. В отличие от них мойры никогда не покидали свою обитель. Пускай их храм был давно разрушен, но они продолжали жить в Коринфе, а потому найти их было несложно: город был маленьким, и любой встречный мог сказать, где обитают три загадочные сестры, редко покидающие дом. Идти на поклон к мойрам — удовольствие сомнительное. Сестры всегда обладали весьма скверным характером и любили ставить ему палки в колеса. При этом они никогда ни с кем не считались и были абсолютно независимы. Но его уже давно мучило странное предчувствие, а на языке вертелись сотни вопросов, требующие ответов. И дать их могли только богини судьбы. Дверь открыта — конечно же, о его приходе им было давно известно. В комнате царил приятный полумрак. С первых секунд в окружающей обстановке что-то показалось неправильным. Словно картине чего-то не хватало. Три молодые женщины сидели полукругом, разглядывая гостя, будто собирались его судить. Отличить их было невозможно: сестры были абсолютно идентичны точно также, как были неотделимы друг от друга. На их губах одинаковые насмешливые улыбки. Что же не так? Только потом он понял — не было веретена, с помощью которого мойры плели нити жизни людей и богов. Не было здесь и ножниц, которыми перерезались нити, как и не было самих нитей. Богини не пели свои песни о прошлом, настоящем и будущем, а вместо этого улыбнулись еще насмешливее, глядя на его шокированное лицо. — Мы счастливы приветствовать тебя, о Зевс, в нашей скромной обители, — произнесла мелодичным голосом одна из них, как ему показалось, самая старшая. — Твой путь сюда был долог. Мы знаем, у тебя много вопросов к нам, но испей вина и успокой свой разум. Всему свое время. Однако он не хотел успокаиваться и пить вино. Мойры привычно хотели запутать своими речами и отвлечь от самого важного — но ему нужны ответы здесь и сейчас. — Я благодарен за щедрое предложение, но откажусь. Времени у меня не так много. Вы знаете, зачем я здесь, — сухо ответил он, строго взирая на богинь судьбы. Впрочем, грозный взгляд нисколько их не убедил. Старшая и вовсе выгнула тонкую бровь и насмешливо спросила: — Куда тебе, бессмертному, торопиться? — Да так ли я теперь бессмертен, как прежде? — с вызовом бросил он, задав, наконец, один из самых мучительных для него вопросов. Ему уже давно казалось, что с каждым новым перерождением его божественная сила утекает в никуда, оставляя ему лишь крохи былого могущества. Создавалось ощущение, что его время, время богов, окончательно подходило к своему концу. — Мы не можем ответить на этот вопрос, — тем временем ошарашила его девушка, беззаботно пожимая плечами, словно это не имело особого значение и было вполне естественным. — Как и на остальные твои вопросы, — вставила другая сестра, самая младшая. — Ибо мы и сами не знаем ответов. Это был нонсенс. Он не мог в это поверить. Прежде не было такого вопроса, ответ на который мойры бы не знали, ведь им подвластно видеть судьбы всех в этом мире. А теперь они заявляют, что не могут ответить, и притом так спокойно, словно это было обыденным явлением. Получается, что весь тот путь, что он проделал сюда, оказался бессмысленным. Больше всего на свете Зевс ненавидел, когда его старания тратились впустую. — Это невозможно, — твердо сказал он, не желая принимать то, что было горькой правдой. — Люди часто говорят о невозможном. Однако это все равно происходит. Тебе придется принять это, — промолвила старшая. — Ты и сам должен был заметить, что наш мир сильно изменился. Правда состоит в том, что наступила эпоха людей, и власть теперь в их руках. Наша сила слабеет. Кто-то умрет, тихо и незаметно превратившись в пыль времен, как это ожидает нас, а кто-то растворится в мире людей и окончательно станет его частью. Оглянись: в наших руках более нет нитей человеческих судеб. Ты и сам знаешь, что это означает. Это означало лишь одно — отныне люди сами вершат свои судьбы, и боги более не смогут вмешаться в этот процесс, как это было прежде. Он не в силах изменить это, и все, что оставалось — смириться и принять этот факт. Осознание пошатнуло его, но не сломало, ибо, проведя среди людей столько лет, казалось, он наконец обрел внутренний покой. Теперь вряд ли что-то в этом мире могло вывести его из равновесия, будь это даже близость собственной смерти. Хотя раньше, конечно, больше всего на свете он боялся именно ее — смерть. В конце концов, он и сам виноват в таком исход: покинул остальных богов, давая им самим вершить собственные судьбы. — Что вы собираетесь делать? — Мы? — словно бы изумилась одна из сестер. — Ничего, очевидно. Спокойно доживем отмеренное нам время и растворимся в веках. — Наконец-то на наших плечах не лежит тяжкий груз, — почти облегченно произнесла младшая, в подтверждение своих слов отпивая из бокала, скрытого в тени комнаты. — А вот что будешь делать ты зависит только от тебя. Более мы не дадим тебе своего совета, — сказала старшая, ставя в разговоре точку. Пора было возвращаться. Он постоял еще несколько секунд, отпечатывая с памяти их образы: скорее всего, это их последняя встреча. Те, кого он не так давно боялся теперь становились такими же тенями прошлого, как обломки их храма. Горечь явственно ощущалась на языке. Когда он вышел на улицу, солнце уже давно скрылось за горизонтом, хотя по ощущениям разговаривали они не более десяти минут. Впрочем, время в их обители всегда текло по своим законам. Ночное небо было чистым. Звезды сегодня светились как-то по-особенному, словно провожали его. Вдруг одна из них ярко блеснула, заставляя его на секунду зажмуриться. Сегодня взошла новая звезда. К сожалению или к счастью, не его.