В гостиной мерцал телевизор, на экране шло политическое шоу, которое, впрочем, никто не смотрел — дети, сидящие на ковре, были увлечены игрой. По крайней мере, один из них явно прилагал все свои усилия для того, чтобы обдумать очередной ход, который мог привести его к выигрышу. Другой же был абсолютно уверен в своей победе и расслабленно смотрел на мучения своего соперника.
"…репортер утверждала, что она случайно нажала на запись и стерла разговор между президентом Никсоном и мистером…"
Фокс уже давно смирился с тем, что этот вечер, как и многие предыдущие тёмные ноябрьские вечера, ему предстоит провести в компании надоедливой младшей сестры. Утешением ему служило ожидание интереснейшего фильма, который должен был начаться по кабельному после занудной взрослой передачи.
"…но на пленке было стерто восемнадцать минут…"
Одним ухом Фокс периодически пытался вслушиваться в происходящее на экране, чтобы понять, что такого интересного находит отец в подобных передачах, и почему вместо, того, чтобы проводить время с ним на рыбалке и в палаточных походах, как делали родители его друзей, он закрывает дверь кабинета перед его носом и часами торчит там, перебирая бумаги, но всякий раз не мог продержаться и полминуты — его начинало неудержимо клонить в сон, мысли сами собой путались, и взгляд непроизвольно упирался в разные предметы, находящиеся в комнате. Скользя взглядом по дивану, полкам шкафа, стенам, он задержал свое внимание на антресолях — там, как он знал, отец хранил оружие. Фокс давно выучил, что и в какой последовательности нужно было приставить к стене, чтобы забраться повыше и, протянув руку в правый угол, нашарить коробку с пистолетом. Также он знал, что проделывать подобное можно было только в редкие минуты, когда родителей не было дома, а Саманта наконец оставляла его в покое, занявшись своими девчоночьими делами.
Сделав в конце концов свой ход, Саманта потянулась к телевизору, чтобы переключить канал.
— Оставь, не трогай. В девять начнется «Волшебник», — тоном, не терпящим возражений, дал указание Фокс.
— Мама и папа разрешили мне посмотреть кино, братец! — Саманта явно была настроена воинственно.
— Они ушли к соседям. Можешь сходить туда и спросить ещё раз, а я пока посмотрю «Волшебника», — поддразнил её брат и лениво передвинул фишку. Его превосходство на игровом поле стало очевидным.
Мысленно признав свое очередное поражение в дурацкой — теперь уже — игре, Саманта решила взять реванш. Она приподнялась и на коленях дошла до телевизора, быстро перебирая ногами. Щелк! — и занудной голос репортёра сменился мелодией вестерна, а на экране появился гордый ковбой, оглядывавший бескрайние просторы прерии, сидя верхом на лошади.
Щелк! — картинка сменилась на прежнюю. Недовольный тем, что его расслабленное состояние было потревожено, Фокс вернул переключатель в предыдущее положение и навис над сестрой:
— Я. Буду. Смотреть. «Волшебника»! — уверенно сказал он и снова опустился на ковер.
Саманта, простояв несколько секунд, словно очнулась и завизжала во всю силу. Её брат, будучи уверенным, что зрителей, которые могли бы вмешаться в ситуацию, нет и не предвидится, не обратил на это никакого внимания.
"… это уже никак нельзя назвать случайностью…"
Щелк! — внезапно свет погас, телевизор прекратил свое монотонное бормотание, и комната погрузилась в темноту.
— Сэ-эм! — позвал мальчик, но ответом стала тишина. Ступая медленно и осторожно, он подошёл к окну, потянул за цепочку жалюзи, и комнату прорезали лучи света от уличного фонаря, светившего необычайно ярко для глаз, привыкших к темноте.
— Сэ-эм! — с напускной бравадой позвал он. — Пробки выбило! Считаю до пяти, и чтобы тебя тут не было! Марш в кровать! Раз! — развернулся он, отойдя от окна.
— Два! — пытаясь уловить мельчайшее движение в комнате и напугать сестрёнку, Фокс сделал несколько шагов от окна. Сэм все ещё молчала, что было совсем ей несвойственно; в наступившей внезапно темноте, разреженной лишь узкими полосками света, им самим овладел бесконтрольный страх, и он инстинктивно решил воспользоваться единственной пришедшей на ум защитой. Подвинув кресло вплотную к шкафу, он взобрался на него, а оттуда, поставив одну ногу на полку, а другую на спинку кресла, поднялся и просунул руку на полку антресоли.
— Три! — мальчик вздрогнул от того, что уличный фонарь погас с громким хлопком, и едва не свалившись с собственноручно сооруженной шаткой конструкции, крепче сжал раздобытый на полке отцовский пистолет.
— Че… Четыре… — прошептал он, кое-как спустившись наощупь, чувствуя, что ноги временами подкашиваются от страха и по-прежнему сжимая пистолет правой рукой, а левой машинально нащупывая выключатель на стене. В комнате теперь царили мертвая тишина и абсолютная темнота.
— Сэм! — попытался произнести Фокс, но губы не слушались, горло будто сдавило неведомой силой, и странное оцепенение овладело им.
— Щелк! — фонарь снова зажёгся на долю секунды, но нить накаливания, не успев разгореться, погасла, на долю секунды оставив за собой в воздухе красный след. Фокс, стоя у стены, успел заметить странный предмет, будто парящий в воздухе у окна, но не успел понять, что это было.
Невероятным усилием воли преодолев оцепенение, мальчик наконец нащупал выключатель и непослушными руками нажал его. Он не услышал щелчка, но комнату залил ослепительно яркий свет. Не выдержав напряжения, мальчик, выронив пистолет, потерял сознание.
***
Человек, лежащий на полу, снова застонал.
— Это я! Я… Я виноват, мама! Прости, папа! Я… — едва выговаривая слова, промычал он. Его сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза; не было понятно, находится ли он в сознании, или же бредит, разговаривая с голосами в своей голове.
— Боб! Его зациклило! — светловолосый подросток втащил за руку в подвальную комнату мальчишку с такими же светлыми волосами. — Надо отключить прибор!
— Берти, не тупи, чувак! — вырываясь и стряхивая с себя руки подростка, выпалил мальчик. — Всё нормас, расслабься.
Малдер снова застонал, сделав неудачную попытку обхватить руками голову.
Берти оглянулся, и словно приняв для себя какое-то решение, бросился на Бобби. Повалив его на пол и скрутив ему руки за спиной, он придавил его коленом к холодному бетону и, схватив валявшийся рядом кусок гибкого шланга, связал руки мальчика. Затем стащил со своей шеи шарф и, по-прежнему надавливая коленом в спину Бобби, закрыл тому рот шарфом, завязав его на затылке прочным узлом. Перетащив Бобби на пыльный мат, он придавил его партой, наклонив ее так, что у мальчика осталась возможность шевелиться и перекатываться в пространстве под столешницей, но выбраться самостоятельно Бобби уже не мог. Затем Берти подбежал к небольшому щитку, висевшему на стене, и попытался выдернуть небольшой навесной замок. Поняв, что замок не поддается, он выбежал из комнаты и вернулся спустя пару минут с металлическим изогнутым прутом. Подросток попытался сорвать замок ударами прута, но сколько он ни наносил удары, ни петли, ни замок не поддавались.
Отступив от щитка, Берти подбежал к Малдеру, и, снова проверив его пульс и попробовав поднять ему веки, бросил взгляд на Бобби. Тот смотрел на него с ненавистью, но не шевелился и не подавал ни звука. Выключив свет, Берти выбежал из комнаты, поднялся по ступенькам, пробрался по уступу в стене к решеткам и, легко подтянувшись и проскользнув сквозь них словно змея, бросился к лесу.
***
— Агент Скалли! Скорее сюда! Там человек! — прокричал Руперт. Он добежал за собакой до дерева, верхняя часть которого была сожжена молнией и надломилась, и остановился там, обнаружив человеческое присутствие. Собака рвалась с поводка в сторону, но Руперт удерживал ее, дожидаясь Скалли. Та из последних сил, задыхаясь, бежала за Рупертом, надеясь, что человек, которого он нашел, — это Малдер, и с ним все хорошо.
Руперт привязал собаку к тонкому деревцу неподалеку и вместе с подбежавшей Скалли приблизился к укрытию под деревом. Это, очевидно, и был штаб, о котором Эрик рассказывал Скалли, — весь его неказистый вид говорил о том, что его собирали из подручных материалов. Падая от удара молнии, верхушка толстого белого дуба зацепила несколько соседних молодых деревьев, и вместе они образовали импровизированную крышу. Кто-то, видимо, из старших ребят, укрепил конструкцию, сколотив стойки из обломков брусков и перекладины из разномастных досок. Вместо стен были развешаны старые дырявые одеяла. Из-под одного такого одеяла, лежавшего у входа, выглядывала нога в ботинке.
Внешний вид штаба возбудил у Скалли подозрения, что в детском убежище мог прятаться какой-нибудь бродяга, посчитавший штаб подходящим, пусть и неотапливаемым, зато бесплатным местом для ночлега. Однако ботинок, выглядывавший из-под одеяла, явно был кожаным и хорошего качества, хотя и не принадлежавшим Малдеру — это Скалли смогла определить сходу.
— Давайте, я, — Руперт знаками показал, что он попробует пробраться поглубже в штаб и выяснить, кем был человек, лежавший там, и каково было его состояние. Скалли согласно кивнула и, вытащив из поясной кобуры пистолет, встала в стойку и входа, чуть приопустив оружие, но будучи готовой вскинуть его в любую секунду.
Руперт, пригнувшись, осторожно протиснулся между досок и веток, и откинул слой одеял. Человек, лежавший на полу на спортивном мате, повернул в его сторону голову и открыл заспанные глаза.
— Агент Скалли, это Джо! — крикнул Руперт и опустился на колени. — Брат! Как ты? — обратился он к мистеру Андьяну, и Скалли впервые увидела на его лице искреннюю счастливую улыбку.
