Узумаки, ты меня убиваешь!

Наруто был сыт, а если он сыт, то значит - он доволен, вот и сейчас, сидя на изумрудной полянке с набитым доверху брюхом, Узумаки блаженно поглаживал его, а его довольная мордочка напоминала мартовского кота в конце весны. Учиха же был доволен тем, что джинчуурики не сдохнет раньше времени, решив немного по медитировать, дабы найти в себе внутренний покой, Мадара вновь сел в позу лотоса и вновь ушёл в себя. Конечно, он чувствовал на себе зачарованно наблюдавший за его действиями взгляд Узумаки, цвет его глаз сейчас приобрёл цвет тёплого неба. "Похож на Саске", - приметил про себя блондин, вновь изучающе скользя по его телу, особенно его загораживали руки Учихи, ведь для такого человека, как Мадара, который всю жизнь провёл на войне, руки мужчины были нежными и изящными, впрочем, как и остальных Учих, которых видел Наруто. - Что пялимся, мм? - не открывая глаз поинтересовался Мадара. - Просто так, - надулся блондин, щёки его налились ярким румянцем. - Просто кое-что подмечаю для себя. Мадара приоткрыл веки и иступленным взглядом посмотрел на джинчуурики. Узумаки определённо на данный момент его нервировал, ведь из-за этого воробья мужчина уже вторые сутки подряд не может найти найти в себе внутреннее умиротворение, которое так желало обрести его бренное тело. Учиха продолжал пытаться найти покой, пока не заметил приближающегося заката. Густо раскрашенные в оранжевые и лиловые цвета облака, медленно поплыли по спокойному течению неба. Ярко-красный солнечный диск осторожно опустился за кромкой горизонта. Учиха взглядом сопроводил догарающее солнце, встречая суровый вечер. - И долго ты собираешься здесь сидеть, тебаё? - мрачно поинтересовался Узумаки сложив руки на груди. Мадара фыркнул, уставившись на блондина измученным взглядом своих агатово-чёрных глаз, стараясь не показывать своё раздражение. Сегодня он не смог расслабиться, а это плохо влияло на его организм, и поэтому сейчас он находился в напряжении и жаждал получить хоть каплю покоя. - Я хочу есть! - взбунтовался Узумаки требовательно ударив кулаком по земле. - Я хочу пить! - Я хочу спать! - Я хочу домой! Мадара терпел, ели-ели терпел его детские капризы, но любому терпению может прийти конец, вот и конец настал для Учихи. Чтобы хотя бы на мгновение заткнуть воробья, он поцеловал Наруто, рассудок Учихи начал мутнеть окончательно, а от такого порыва чувств его разбушевавшееся сознание начало приходить в должный порядок. Вот оно, внутреннее умиротворение. Узумаки не ожидал такого выпада со стороны Учихи, в последний раз он так целовался с женщиной, которая охотилась за Сорой, хотя, даже таких эмоций он не испытал, ведь то была часть техники, а здесь - настоящие эмоции. Тело Узумаки пронзила сладкая истома, а голова начала кружиться от нехватки кислорода и от испытания первых глубоких чувств. Учиха продолжал горячо целовать его губы, крепко прижимая к себе, сейчас джинчуурики оказался таким хрупким и маленьким, словно ваза из тонкого хрусталя... * - И что это было? - придя в себя, возмущённо спросил Наруто разозлившись. - А тебе не понравилось? - невинно хлопая глазками, поинтересовался Мадара, приложив палец к нижней губе. - Не, ты не Сакура, - кивнул блондин. - Она бы меня никогда не поцеловала! В данный момент, это по детски невинное выражение лица, перед глазами всплыло лицо Хьюга Хинаты, которая когда-то призналась ему в любви. - Точно, я понял на кого ты похож! - обрадованно воскликнул блондин хитро хихикнув. - На Хинату! Она была бы не против меня поцеловать, ага! Брови Мадары удивлённо поплыли на верх, а глаза сейчас явно говорили сами за себя: "Узумаки - ты полный добе!". - А ещё я очень похож на женщину, я правильно тебя понял? Наруто состроил задумчивое выражение лица, а после, из его уст прозвучали такие слова: - Причешись, засунь вату в ливчик и идеальная женщина - готова! - широко улыбнулся Узумаки, демонстрируя ряд белоснежных зубов. - Ты охринел? - опешил Учиха. - Ты бы это Хашираме сказал, он вообще на девицу-красавицу похож! - Ага, - буркнул блондин. - Зато лицо у него более мужественное. - Узумаки, ты меня убиваешь своей логикой! - Взаимно, Хината-химе!