***
Тому, что мастерская находится у чёрта на рогах, Чонгук не удивляется. Удивляет его разница между внешним видом потрёпанного старого здания, некогда бывшего мелким складом, и тем, что находится внутри. Не сказать, что там стерильная чистота, но всё, что должно блестеть и сверкать, блестит и сверкает. Внутреннее помещение поделено на зоны, и каждая отличается от остальных не только своим предназначением, но и оформлением, в чём чувствуется рука работающего там мастера. Хотя никаких людей Чонгук не видит. Шаги по бетонному полу гулом отдаются от стен. Впечатление складывается жутковатое, и парень теснее жмётся к Сокджину, который одаривает его короткой натянутой улыбкой. За дверью с табличкой «только для персонала» начинается короткий коридор, который выходит в помещение, зеркально отражающее предыдущее. Вот только здесь полно разноцветных машин, гремит музыка, и снуют туда-сюда несколько человек. Один из них тормозит на половине своего пути, обернувшись на звук захлопнувшейся двери, и расплывается в улыбке. - Джинни, детка. Ты привёл гостей? Что за ребёнок? - Не называй меня так, Хоуп! - Я не ребёнок! Два голоса, смешавшие в себе вскрик и недовольное шипение, звучат одновременно. Чонгук тут же заливается румянцем, заслышав громкий смех, а Сокджин шумно вздыхает и зачёсывает чёлку назад, закатывая глаза. - Чонгук, это Чон Хосок. Он здесь на все руки мастер. Хосок, это мой сосед по квартире, подопечный и почти младший брат. Чон Чонгук. - Так вот из-за кого Джинни никогда не приглашает меня на чай? Хосок подходит ближе и протягивает руку для пожатия. Чонгук пожимает её чисто автоматически, подвисая на осознании чужих слов. Он бы мог списать всё на шутку, но Сокджин дёргается и криво улыбается. Хосок получает тычок в бок и жалобно скулит. Парень уже хочет спросить Хосока, что тот имел в виду, когда на втором этаже хлопает дверь, и на лестнице появляются двое. - ... ещё немного. Я сам не в восторге, но без тебя вообще не справлюсь, Юнги. - Иди к чёрту, Намджун. Эти бумаги наводят на меня тоску. Ты сам всё откладываешь на потом. Какого хрена я теперь должен разбирать с тобой всю эту макулатуру? Шумная парочка спускается вниз и почти проходит мимо, когда блондин с бритыми висками поворачивается на смех Хосока, с интересом наблюдающего за происходящим, и расплывается в широкой улыбке. - Джинни, детка! Как хорошо, что ты заглянул! Клянусь, эти чёртовы бумаги живые! Они подползают ко мне со всех сторон, окружают и грозятся похоронить под собой! - Я предлагал сжечь их, но ты отказался, - флегматично пожимает плечами тот, кого назвали Юнги, и тоже обращает внимание на пришедших. Чонгук и сам не замечает, как шумно выдыхает. Зато это замечают Сокджин и Хосок, стоящие рядом. Джин тут же подходит ближе и спрашивает, что такое, но Чонгук не отвечает. Он может лишь смотреть на того, кто не так давно спас его задницу от копов, и открывать и закрывать рот. Юнги его узнаёт сразу. Это становится ясно по загоревшимся весельем глазам и скользнувшей по губам улыбке. - Привет, малыш. Не ожидал тебя снова увидеть, - сообщает он, подходя ближе. - Малыш? - усмехается Хосок. - Чонгук, вы знакомы? - переводит взгляд с Чонгука на Юнги и обратно Сокджин. В голосе его бескрайнее удивление и очень много невысказанных вопросов. Зная, что допроса всё равно не избежать, Чонгук согласно кивает. - Это он тогда меня спас. Когда копы нагрянули. - Мин Юнги спас кого-то? - переспрашивает Сокджин и кривится. - Я скорее в летающих пони поверю. - Если я не согласился пускать в салон пьяного тебя с зелёной рожей, только что блевавшего в кусты, это не значит, что я отказываю и всем остальным, - фыркает Юнги, передёргивая плечами. - Почему-то все остальные были готовы пустить меня в свои машины. Хосок меня вот без проблем впустил! - Все были готовы, потому что переживали за свои задницы, боясь не оторваться от копов. Я в своей детке уверен всегда, а вот в твоём вестибулярном аппарате - нет. Отмывать машину от блевоты удовольствие так себе. А Хосок тебя не мог не подобрать, потому что вы чёртовы соулмейты, и это вообще не считается. После последнего заявления повисает тишина. Чонгук заторможено моргает и переводит взгляд на Сокджина. Тот не смотрит на него. Неловко топчется на месте, постоянно переставляя ноги, и дёргает завязки толстовки, из-за чего капюшон постепенно собирается в сбитый комок. Взгляд старшего, наполненный раздражением, просверливает Юнги, и, наполнившись беспокойством, обращается к Хосоку. Тот перестаёт улыбаться и вмиг оказывается рядом с ним, слегка пихает плечом и берёт за руку. Взгляд его на какое-то время обращается к Чонгуку: спокойный, серьёзный. Но это не то, что нужно младшему. Чонгук всё ждёт, когда на него обратит внимание Сокджин, но тот не делает этого, и в горле встаёт ком. - Юнги-хён, я хочу снова посмотреть на твою машину, - бормочет младший и идёт к той двери, через которую они зашли. - Она вообще-то в гараже, но окей, - отзывается Мин и направляется следом. На улице всё ещё ветрено, пасмурно и совершенно мерзко, как для конца весны. Обогнув площадку перед входом в мастерскую, Чонгук заворачивает за угол, где нет сквозняка, и прислоняется к стене. Юнги останавливается рядом, подпирая стену, и закуривает, зябко поводя плечами. - Ты не знал, - констатирует он и запрокидывает голову, смотря на сизое небо. - Осуждаешь? Презираешь? Ненавидишь? Не понимаешь, как мог жить с этим человеком в одном доме? Чонгук провожает взглядом поплывшее облачко дыма и едва заметно качает головой. Нет. Он не осуждает, не презирает и не ненавидит. Он не понимает. И ему неприятно. Почему Сокджин ничего не рассказал? Почему не поделился столь важным событием своей жизни, как встреча со своим соулмейтом? Они знают друг друга с детства. Их семьи дружили чуть ли не всю свою жизнь, и Чонгук уверен, что Сокджин играл с ним, когда младший даже мир вокруг осознавал ещё не в полной мере, ползая по комнате и пуская пузыри из слюней. Они действительно как братья, и именно поэтому родители позволили ему жить с Сокджином ещё тогда, когда он учился в школе. Они всегда делились всем друг с другом, и Чонгуку в голову бы не пришло что-то утаивать. Зачем? Сокджин всегда поймёт и примет, поможет разобраться и в себе, и в других, и с проблемами. Между ними всегда было полное доверие, а теперь вот так? В мире, где у каждого есть метка, копия которой находится на запястье второй половинки, нет ни радужного счастья, ни восторженного трепета. По Земле ходят семь миллиардов человек, и ты можешь никогда свою вторую половинку не встретить. Люди сходятся и расходятся, создают семьи и растят детей, женятся и подают на развод без всякой оглядки на метки. Зачем ждать всю жизнь того самого, если он может быть где-нибудь в Австралии, Африке или вообще быть представителем какого-нибудь племени, живущего в джунглях и не умеющего даже толком разговаривать? Природа одарила метками, но не сделала ничего для облегчения нахождения своей родственной души. Бессмысленный рисунок на коже, как считает большинство людей. - Слушай, малыш. Нет смысла стоять здесь и накручивать себя. Если тебя не тошнит из-за того, что метка свела Сокджина с парнем, то какой смысл грузиться? - Не называй меня так. Я совершеннолетний. - Малыш, - с нажимом повторяет Юнги. И усмехается, когда Чонгук смотрит на него с раздражением. Впрочем, оно быстро проходит. Сразу же, как только Чонгук осознаёт, что это обращение не несёт в себе неуместного сексуального подтекста или насмешки. Это как если бы кота назвали Котом. Он же кот, зачем ему какая-то кличка, так пусть и останется им. Констатация факта. Так и с «малышом». Юнги, видимо, считает его ребенком, и мнения своего менять не собирается. Чонгук хочет обвинить его в наглости, но не может. Смелости не хватает, да и память услужливо подкидывает воспоминания об их общении на пустой трассе и о том, как Чонгук специально попросил высадить его у парка, боясь показать, в каком доме и подъезде живёт. Будто Юнги маньяк или грабитель, который наведается на следующую же ночь. «Да уж, очень по-взрослому», - фыркает внутренний голос. Чонгук отмахивается от него. Неважно, что было и чего не было. Что случилось, то уже случилось, и раз Юнги теперь считает его трусливым глупым ребёнком, пусть так. Сейчас есть проблема посерьёзнее. Хотя проблема ли? Чонгук не знает. Он понятия не имеет, как быть со всем этим. Недоверие Сокджина неприятно царапает изнутри, но вместе с тем там теплится и зарождающаяся радость. Как много людей находят своих соулмейтов? Да, можно жить счастливо и без них, но это ведь твоя родственная душа. Человек, который идеально подойдёт тебе, и которому идеально подойдёшь ты. Понимание, полное принятие, единение. По крайней мере, существуют и такие примеры среди ссор, драм и развалов. - Они давно вместе? - негромко спрашивает Чонгук, и Юнги встаёт совсем близко. Через толстовку просачивается чужое тепло, и это странным образом успокаивает. Мин согласно кивает, затягивается и выдыхает колечко дыма. Чонгук цепляет его пальцем, разрывая, и пихается в ответ, когда Юнги тычком локтя мстит ему за это. - Они познакомились давно и сразу поняли, что соулмейты. Метки загорелись при первой же встрече взглядов, как они рассказывали. Было сложно, конечно. В обществе имеется мерзкий стереотип, что все соулмейты обязательно спят друг с другом. На самом деле это не так. Они могут стать и просто друзьями. Парни скрывали какое-то время, а потом Намджун, хозяин этой мастерской и друг для всех нас с древних времён, как-то спалил их во время рассматривания меток. Потом узнали и мы с Тэхёном. - Давно... Это явно не один год, да? - едва слышно спрашивает Чонгук и дёргается, ощущая хватку на своей руке. Юнги встаёт перед ним, крепко держа за дрожащую холодную ладонь, и смотрит как никогда серьёзно. - Ты должен понять его, малыш. Из-за этих меток на самом деле больше всякого дерьма случается, чем счастливых воссоединений. Головы людей забиты предрассудками. Все считают, что если нашёл свою пару, то остального мира для тебя просто не существует. Это не так. Если ты любишь человека, и появляется твой соулмейт, в тебе не срабатывает переключатель. Ты не влюбляешься в ту же секунду и не готов пройтись по миру войной за него одного. Вы можете стать друзьями, а можете разбежаться навсегда. Но это не какое-то знаковое клеймо свыше, помечающее тебя особенной овцой в стаде себе подобных. - К чему ты всё это говоришь? - робко вклинивается в пылкую речь Чонгук, слабо сжимая чужие пальцы, и Юнги прерывается, шумно выдыхает. - К тому, что это всё не так просто. Многие люди скрывают своих соулмейтов до самого конца, потому что тянет и хочется, как в сказках, но своя устоявшаяся жизнь уже имеется. У кого-то семьи, дети и кредиты. У кого-то любовь на всю жизнь, которую не хочется рушить. Кто-то просто плывёт по течению, и неожиданное появление соулмейта в ней вызывает отторжение. У Сокджина, видимо, сработали вбитые с детства стереотипы о том, что мальчик должен быть с девочкой. Они с Хосоком дружили. Долго дружили. Тебе будет неприятно это слышать, но они уже шесть лет знакомы. И только год из этих шести лет они вместе. Точнее, даже год ещё не накапал. Всего-то месяцев восемь, наверное. - Так долго... Он так давно встретил своего соулмейта и рассказал об этом друзьям, но не рассказал мне, - фыркает Чонгук и откидывает голову, слегка ударяясь затылком о стену. - Теперь я понимаю, почему он с таким воодушевлением рассказывал о том, как круто в этой мастерской, но никогда меня не брал с собой. Я ведь просил. Я очень много раз просил показать мне это место. Я не очень общительный и плохо приживаюсь в уже сформировавшихся компаниях, но мне и не нужно было принятие его друзей. Я просто хотел увидеть это место своими глазами. А теперь вот как всё оказалось. Интересно, если бы не грызущая его вина за то, что бросил меня одного в тот день на гонках, и не случайная встреча с тобой, вследствие чего всё раскрылось, он вообще когда-нибудь рассказал бы мне? - Ты злишься из-за того, что он не доверился тебе, но подумай и о нём. Сокджин мог бояться твоей реакции. Он мог волноваться о том, как ты воспримешь эту новость, и о том, как поведёшь себя после. - А какая у меня могла быть реакция? Я не истеричная жёнушка, которая начала бы тут же загоняться и собирать чемоданы. И я не... Я бы... Я никогда бы не стал относиться к нему иначе только из-за того, что метка свела его с другим мужчиной. Уж это-то он должен отлично понимать. Мы говорили... Мы... Была ситуация, из-за которой нам пришлось как-то обсуждать этот вопрос, и он... Он же знает, что... Бесит! Ударив свободной рукой по стене, отчего ладонь прошило короткой вспышкой боли, Чонгук сильнее сжимает пальцы Юнги. Мин в ответ усиливает хватку и дёргает за руку, заставляя вновь посмотреть на себя. - У тебя два варианта, Чонгук. Либо ты врываешься внутрь, залепляешь Сокджину пощёчину и вопишь «как ты мог скрывать от меня это, Антонио, после всего, что между нами было!», из-за чего у него, вероятно, случится сердечный приступ, а Хосок умрёт от смеха. Либо ты идёшь вместе со мной в гараж, в котором стоят все наши гоночные машины, и мы вместе отлавливаем Тэхёна, который явно не просто так туда потащился в моё отсутствие. - Кто такой Тэхён? - слабо улыбается Чонгук. И улыбается шире, когда Юнги немыслимым образом кривит лицо, выражая одновременно тошноту, желание убить и в то же время какую-то эмоцию, отдалённо напоминающую восхищение. - Это тот парень, который запихал тебя в мою машину и сообщил, что ты свой. Он работает в мастерской Намджуна. Помогает Хосоку, расширяя свои горизонты, но основной его любовью является аэрография. Он в этом деле мастер. - Ты кривишься так, будто лимон съел, хён, - негромко смеётся Чонгук, и Юнги улыбается. - Я действительно признаю его мастерство, но, чёрт побери. У него нездоровая любовь к моей детке. Тэхён любит яркие краски и не менее яркие сложные рисунки. Моя чёрная машина вызывает у него нервный тик. И отключение инстинкта самосохранения. Я не один раз советовал ему держаться от неё подальше, но он с завидным упорством кружит вокруг да около. Возможно, мне стоит припугнуть его сломанными пальцами. - Ты страшный человек, хён. - Что есть, то есть. Юнги улыбается. Смотрит с лёгким интересом, склонив голову к плечу, и большим пальцем рисует круги в центре ладони. У Чонгука от этого приятного ощущения мурашки по коже, но он не убирает руку. У Юнги красивая улыбка. Не очень широкая, но искренняя, и игривости ей придают, по всей видимости, кошачьи уголки губ. Тёмные глаза, лисьи, похожие на две аккуратные перевёрнутые запятые, искрятся, светятся изнутри, будто янтарь на солнце. Рядом с ним не возникает той тревожности, что накрыла с головой неделю назад. Вокруг не пустырь и не голая трасса. И Юнги больше не незнакомец с диковатым хобби, из-за которого Чонгук чуть богу душу не отдал в страхе из-за сумасшедшей гонки. «Так вот как складывается впечатление», - проскальзывает в голове. Юнги совсем незнакомый человек, но внутри по отношению к нему зарождаются тёплые чувства и интерес. Чонгук больше не боится. Наоборот, он хотел бы познакомиться нормально и сойтись ближе. Юнги с этими его серьёзными разговорами, мягкой улыбкой и ехидными смешками во время гонки с полицией кажется едва ли не волшебным. А ещё Чонгук чувствует признательность за поддержку. Юнги мог послать его к чёрту, но пошёл следом и не дал утонуть в мрачных мыслях, запутаться в глупых надуманных причинах. Шутил, разряжал атмосферу и даже сумел прочитать лекцию, не превращая её в нравоучение, заставившее бы почувствовать себя никчёмным идиотом, ничего не знающим о жизни. - Спасибо, - негромко благодарит он, опуская взгляд на сцепленные ладони. - Всегда пожалуйста. Малыш. - Хён! Юнги смеётся и срывается с места, отпуская его руку. Чонгук ведётся, как ребёнок, и несётся следом, гонимый желанием поймать и отомстить. Он даже не знает, что подразумевает под собой эта месть, но сдаваться не собирается. Внутри появляется неожиданная лёгкость, и уже не хочется грузить себя лишними мыслями. С громким топотом они проносятся по залу к двери с табличкой «только для персонала» и со смехом выбегают во второй. Вот только Чонгук не ожидал, что Юнги резко затормозит, поэтому врезается в него, и они лишь чудом не падают. - ... и я просто не знаю, что теперь... Хён! Чонгук замечает направленные на них взгляды и спешно отпускает Юнги, которого обхватил во время торможения поперёк груди. Впрочем, это явно было ошибкой, потому что Мин весь подбирается и начинает наступать на медленно пятящегося парня, одежда которого покрыта яркими разводами. - Ким. Тэхён, - грудно рычит он, сжимая кулаки. - Хён, я всё могу объяснить! - лепечет парень и машет перед собой руками. - Ну она же такая скучная была! Я решил пририсовать ей смайлик. Просто смайлик, который светился бы лишь в темноте. Фосфорная краска. Всего лишь маленький, крошечный смайлик. - Тогда почему ты пятишься? - недобро скалится Юнги, и Тэхён бледнеет, нервно улыбаясь. - Ну... Возможно... Возможно, я увлёкся? И... И теперь на заднице твоей детки сидит огромный толстый пушистый кот, шерсть которого - языки пламени? - Ким Тэхён! - Я всё исправлю! Когда Юнги срывается с места, Тэхён визжит совсем как девчонка. И это при его-то низком голосе. Дёрнувшись с места, он уносится в дальний угол зала, спешно скрываясь за дверью. Либо она не закрывается изнутри, либо ведёт куда-то дальше, потому что Юнги рывком её распахивает и забегает внутрь, скрываясь из виду. Какое-то время слышны грохот, топот и крики, а после всё затихает. - Светлая память Ким Тэхёну, - спустя несколько секунд молчания улыбается Хосок. Чонгук коротко улыбается парню и переводит взгляд на Сокджина. Тот наконец-то смотрит на него. Заламывает пальцы и нервно жуёт щёку изнутри, но смотрит. Во взгляде его вина, сожаление и толика страха. Последнее раздражает и даже злит, поэтому Чонгук в отместку строит каменное лицо и смотрит с безразличием. «Да, ты совсем не ведёшь себя, как ребёнок», - звучит в голове внутренний голос. Чонгук его игнорирует. Вместо этого он складывает руки на груди и окидывает замершего Сокджина пронзительным взглядом с ног до головы. - Между нами всё кончено, Антонио. Я забираю детей и уезжаю к маме. Хосок хрюкает в попытке сдержать смех, но его губы всё равно разъезжаются в широкой улыбке. Сокджин подвисает сначала, а после шумно выдыхает и резко поднимается, подходя и заключая в крепкие объятия. На этот раз Чонгук не строит из себя невесть что. Обнимает в ответ, льнёт совсем-совсем близко и утыкается лбом в плечо. - Прости, - едва слышно шепчет Джин. Чонгук лишь качает головой и сильнее сжимает выступившие лопатки на чужой спине. Сокджин свой: родной и близкий. Он всё такой же высокий, из-за чего можно уткнуться лицом ему в плечо, и всё такой же тёплый. От него пахнет всё тем же сладковатым парфюмом, а его растянутый свитер имеет всё тот же нежно-персиковый цвет. Из-за того, что в метре от них сидит соулмейт Сокджина, между ними двумя ничего не изменилось. И это правильно.|...|