Под маской Огородного Пугала

      Старший ирьенин побледнел, чувствую, еще чуть-чуть, и мужчина грохнется в обморок. И почти сразу вижу, что техника работает. Место рваной раны регенерировалось, обрастало новыми тканями и на ее месте новая кожа казалась более бледной.       — Таюя, продолжай, пошло образование новых тканей.       Куноичи спокойно держала ровный темп, ее руки светились так, что было видно каналы, через которые чакра уходила на пораженный участок. Девочка отдала всю себя лечению Сакуры.       — Я стараюсь не сбиться, чувствую легкое головокружение и истощение, — объяснила Таюя.       Замечаю, как младший ирьенин осторожно положил ей руку на поясницу. Сейчас он оказался за ее спиной, и по мере своих сил, старался стабилизировать куноичи своей концентрированной медчакрой.       Ну, что же, еще четверть минуты экстремальной нагрузки и можно останавливать операцию. Фуин-письмена на теле Сакуры — техника Цунаде — как раз могут помочь доставить Харуно до Конохи, остается только транспортировать больную до места расположения пространственной печати.       Шагаю вперед, стараясь не помешать, и громко говорю:       — Агент Хана, операция прошла успешно. Я приказываю: пройдите обследование у дежурного ирьенина. Немедленно.       Куноичи выпрямилась, и поддерживаемая руками мужчин, подсела на срочно выставленный стул. Стараясь скрыть тремор ладоней, она сжимая кулаки, по несколько секунд смотрела в глаза каждому из нас троих. У Таюи ослабли колени, а по шее, спине и груди струился обильный пот.       — Опиши свои ощущения, агент, — пока ирьенины занимались ее здоровьем, занимаю куноичи разговором.       — Желудок скручивает долгими спазмами. Кружится голова, болит пресс и тошнота подползла к горлу. Сильное жжение чакроканалов в груди и ладонях.       — Скоро полегчает. Ты хорошо справилась.       — По-моему, меня сейчас вырвет, — как-то безразлично прошептала она.       Старший ирьенин Коичи Хьюга, наконец закончил диагностику куноичи и сделал вывод:       — С этой минуты, вы, девушка переходите под мою опеку. Вы должны выполнить возложенную на вас миссию: соблюдать постельный режим, получить обильную чакротерапию. Быстро, четко, аккуратно и в наиболее сжатые сроки. Вопросы есть?       — Нет. — покачала головой Таюя.       — Умница. — улыбаюсь девушке.       — Хокаге-сама, — тоскливо ответила рыжая. — Я знаю, эта девушка талантливый ирьенин, такие люди должны жить. Такие, как она.       — Теперь, — обвожу глазами моих людей, — займемся транспортировкой Сакуры.       ***       Внешний Мир. Бывшая Эдения. 1892 год н.э.       Пустыня плавно перетекала в город. Это произошло примерно на пятнадцатой миле пути. Гигантские, в высоту небоскреба, а иногда и выше десяти этажей, обломки статуй замелькали по обе стороны того, что раньше было королевским трактом. Пыльные, блеклые, фигуры наблюдали за одиноким путником и, казалось, приветствовали его, на треснутых лицах выщерблеными улыбками.       Высохшие деревья сменили песок, придавая пейзажу некоторое декадентское очарование. Словно нестерпимое желание пройти по краю пропасти, увидеть зло, дьявола, смерть.       Салазар резво бежал по дороге, и Эррону казалось, что тракт раскалился, потек, и конь не скачет рысью, а плывет в этом коричнево-пыльном потоке песка и горячего марева. Вдалеке появился старый замок. Он быстро надвигался на его бело-рыжее суденышко, пока наконец не повис над ним каменной громадиной.       Главные ворота были вбиты, словно бумажные, внутрь двора. Сам двор представлял из себя массовое захоронение. Трупы сгрудились в кучи и казалось, жаловались друг другу на жару и скуку.       Белый диск солнца достиг зенита и застыл в мертвой точке уже на четверо земных суток дольше положенного. Оно было похоже на огромный шар из желудка козы. Его лучи проникали повсюду, неся с собой жару и духоту. Тем лучше, эта тварь будет вялая.       Салазар умудрился найти клочок желтой травы и пощипывал ее, обмахивая свой круп белым хвостом. Даже светлая масть мустанга не могла защитить его от тепла. Ресивер винтовки раскалился, и, если бы не плотные перчатки, Эррон поджарил бы свои пальцы.       И, словно издеваясь, слева от дороги появился огромный, переливающийся всеми оттенками серого таркатан: мускулистый здоровяк в ковбойской шляпе пил воду и разглядывал какой-то свиток, у его ног лежала нога лошади черной масти — Ветерка. Кого встречает местный житель, понять было не сложно.       Эррона донимали тревожные мысли. Врываясь в голову, они настырно лезли поперек, не давая думать трезво. А самое главное — хотелось курить. Курить мужчина желал очень сильно и очень давно. Но достать нормальный табак во Внешнем Мире — все равно что искать непорочную деву в портовом борделе. Эррону пришлось отказаться от сигарет после пятой попытки поймать тварь живьем, которая, как и четыре предыдущих, закончилась неудачей.       Сунув последнюю сигарету обратно в портсигар, мужчина взял одну из новых бомб и попытался найти в ней изъян. С тем же успехом можно было бы попробовать мочиться против шквального ветра. Таркатан напрягся, внимательно следя за круглой вещицей в руках наемника, ощерил пасть, и вскоре Эррону пришлось оставить свое занятие.       — Слушай, охотник, — обратился серокожий к Эррону, — может быть, ты не станешь использовать эти штуки? В прошлые раз они доставили больше проблем, чем пользы. Обрушить потолок себе на голову — вещь дурацкая, Янки-Дудл.       Тот взглянул на таркатана не без некоторого удивления, но бомбы все же оставил в седельных сумках.       Слабенький ветерок совсем иссяк, зато жара усилилась.       Эррон застегнул мешок и попытался отвлечься от мысли о хорошей сигаре.       «Хей, парень, ты не хочешь курить. Не хочешь? Нет, не хочешь! Попробуй думать о деле. Например, как же эта тварь — таркатанское отродье — уходит от всех ловушек. Умная зараза. Это ты знаешь. Что еще? Возможно, у них стайный разум. Все твои уловки мастерски переиграны какой-то безглазой тварью? Печально. Но чертовски интересно. И курить хочется. Стоп. Поймаю тварь и отмечу это дело сигареткой. Гнездо. Надо будет посмотреть, большое ли оно. Возможно, удастся отыскать целые яйца. Интересно, а почему ты до сих пор не нашел их? За полтора года блужданий по развалинам и катакомбам никакого прока от твоих действий. Сколько осталось у тебя времени? Месяц. Заказчик требует живую особь. Это может значить только одно — либо ты добудешь свежую тушу, либо?.. Либо чародей возьмет твою. Скорее, второе. Не можешь справиться с пустяковой проблемой? Туда тебе и дорога… Было по меньшей мере четыре почти удачных попыток и столько же раз ты облажался. Правда, другие поплатились за это своими жизнями. Все были тарката, кто их считает? Вот стоит здоровяк в твоей старой шляпе, жрет ногу твоей лошади… Конечно, можно выстрелить ему в левую глазницу, он так беспечен, не ожидает подвоха… Кто-то из вас сегодня умрет. Может, покурить сейчас? Нет. Завтра, завтра».       Эррон снова схватил бомбу и стал крутить ее, удерживая на ладони. Теперь, когда тень провала повисла над ним, он решил использовать все ресурсы.       «Так. Подумаем. Чертов табак, никак из головы не лезет».       — Убери бомбу в мешок. — на человека уставилось звероподобное лицо. Зеленые глаза жестко и упрямо смотрят из-под выпуклых надбровных дуг. — Ты сам себя похоронишь. Капканы, бери капканы.       — Не дрейфь, серокожий, все под контролем. Здесь всего-навсего 1/12 унции тола. Все замерено и посчитано с ювелирной точностью.       — Я вырою тебе могилу, если что. — таркатан, не отводя глаз от текста, морщил высокий бычий лоб, чуть прикрытый колючими наростами. — На третьи сутки мясо особенно вкусное.       Наемнику стало любопытно, что такого в этом свитке, что даже почти безмозглый тарката смотрит на него с интересом. Эррон бросил быстрый взгляд, одного мгновения было достаточно, чтобы он запомнил почти половину материала. Ничего не понятно. Какие-то графики, символы на эденийском наречии. Серый понимает их письменность? Скорее придуривается, думает как бы подтереть свитком задницу. Курить-то хочется. Дьявол.       Эррон вспомнил еще что-то. Это имело непосредственное отношение к его жизни, потому что касалось чародея Шэнг Тсунга. Возможно, именно с того дня началось длинное странствие ковбоя по безумным лабиринтам древних катакомб чужого мира. И то, что произошло далеким жарким утром 1881 года, послужило первым боевым крещением. Встречей с колдовством.       Дело было так: в 1876 году он охотился за головой предводителя шайки налетчиков под названием «Красный Ангел». Охотился и добыл. Никто из подопечных не понял, как главарь оказался ночью в своей палатке без привычной ему головы, что походила на тяжелый чурбан. Идиоты подняли тревогу, но Эррон уже скрылся в кромешной тьме каньона.       Так вот, спустя пять лет Эррон сидел в таверне, пил дрянной виски-бурбон и напевал юморные песенки о патриотах. Револьвер лежал на стойке, и хедхантер изучал клейма, выбитые на пушке. Новая вещица, полированная в зеркало, с перламутровыми накладками на рукоять. Не смертоносное оружие, нет — произведение искусства.       Сквозь сизые облака табачного дыма послышался трескучий голос рябого конюшего:       — Слышь, Эррон, там двое южан из Харлана, интересуются твоей кобылкой. По виду лихие люди. Мне позвать шерифа?       — Нет, Фрэнк, — Блэк посмотрел в окно. — Шериф пьян. Я сам.       — А то, думаю, смотри уведут молодку и продадут в резервации.       Эррон кинул в руку конюшего сверкающий серебряный доллар:       — Спасибо за бдительность, гражданин Доусон. Пусть только пальцем коснутся моей Веснушки.       — Я все-таки наведаюсь в участок. — Фрэнк резво спрятал монету в карман. — Ночью придут и всех порежут, а оно мне надо?       — Пойдем посмотрим на этих лихих людей. — ответил Эррон.       Он понимал: Доусон, конечно перестраховщик, не все чужаки переодетые бандиты-головорезы, но у охотника за головами накопилось несколько ярых поклонников, которые каким-то образом еще избежали виселицы.       — Уж не знаю, какого черта, ты так самоуверен, — усмехнулся Фрэнк, — а только грохнут тебя когда-нибудь. Помяни мое слово.       — Да ладно? — Блэк безразлично поддержал треп Доусона. Друг как никак. Затем достал сигарету, раскурил и выпустил аккуратные кольца дыма в потолок. — Только не говори матушке. Похоронишь меня рядом с могилой отца.       — О, да Салазар Блэк. Какой дантист был, золотые руки. У меня как-то зуб заболел, лицо раздуло. Ну, я понятное дело, к твоему папаше побежал… Так, вот, и так, зуб болит. Он так внимательно посмотрел на меня — ну, ни дать ни взять, отец родной, и говорит: «Садись в кресло сынок, у тебя абсцесс, будем лечить». Ну, я, понятное дело, в кресло-то забрался, пасть открыл как смог. А твой отец дает бутылек с настойкой опиума и просит подождать. Чуть, не уснул, пока сидел, как накуренный апач.       Эррон взял револьвер, откинул барабан и проверил наличие патронов. Шесть маленьких друзей находились каждый в своей каморке.       — И что дальше?       — Ну что. Взял скальпель и разрезал этот, как его, абсцесс. Гной выпускал, будь он неладен. Потом клещами ухватился за больной зуб и стал вырывать его приговаривая: «Терпи, сынок, сейчас все закончится. Терпи, сынок, расслабь плечи». Я думал, сейчас мне челюсть оторвет. Ошибся, пару секунд и зуб летит в мусорное ведро. Ну, в общем, он мне зуб выдернул, а потом я заказал у него новый. Так вот и я говорю, ты очень похож на своего отца. Тоже выпускаешь гной, удаляешь больные зубы нашего штата. Как насчет осесть в Кентукки, а Блэк?       — Нет. У меня полно заказов в других местах. — усмехнулся Эррон. — Янки из Коннектикута слишком щедро платят за грабителей почтовых поездов.       — А то я подумал, может, ты и пойдешь по семейному делу. Тоже вроде людей любишь, да? — Доусон весело улыбнулся и подмигнул.       — Да нет. Дантист — это не мое. — Эррон покачал головой и крутанул револьвер. — Хотя, вместо анестезии могу врезать по зубам кастетом — двойная польза. Держи сигарету.       — Ну ладно. Это я так. Поговорить с другом детства. А в самом деле? — Фрэнк вытер руки об фартук, приняв табачную злодейку из рук хедхантера.       — В самом деле? Меня устраивает нынешнее положение. Хотя раньше хотел идти в университет на инженера. Уж очень нравится механика оружия.       Доусон посмотрел на друга не без уважения и хмыкнул:       — А что, я просто вижу тебя на академической скамье. Кругом трупы однокурсников и учителей. Завалил экзамены и экзаменаторов, хех. Глядишь, когда у нас будут инженеры вроде тебя, и разных поддельных оружейников-полковников станет меньше. Не могу забыть, как нам поставляли в армию бракованные партии винтовок, патроны без пороха, ржавые револьверы. Тут главное что? — пустился в полемику Доусон. — Главное, думать не только о своем кошельке. Когда начальники думают не только о своем кошельке — солдаты живут, нет — получается бойня. Красная Туча, Бешеная Лошадь и прочее краснокожее дерьмо. Это уж точно.       — А как там твои кобылки? — спросил конюшего Эррон. — Что-то мы заболтались.       — Мы-то? — ухмыльнулся Доусон. — Лошадок накормил, напоил, расчесал, сказки, извини, им еще не читал. Может, попробывать, а? Насчет зверушек уж я любому с нашего пьяного округа дам сто очков вперед, проще простого.       Кто-то быстро пробежал мимо окна, и конюший замолк. Они прислушались к тишине. Ничего, только где-то далеко, на улице, кричал какой-то пьянчужка, надрывая голосовые связки грубой песней.       — Фу ты, черт побери, — облегченно засмеялся конюший. — Чем ближе к резервации, тем страшнее. Новобранцем так не боялся, как сейчас, веришь, нет?       И в ту же секунду летний вечер пронзил оружейный выстрел, а следом дикий истошный крик:       — Тревога!!! Бандиты!!! Краснокожие!!!       В одно мгновение Эррон схватил рем, сунул в карман горсть патронов, пару гранат и выскочил из укрытия. Фрэнк последовал его примеру. Городок уже кишел налетчиками. Мимо Блэка промчался всадник, на ходу выкрикивающий угрозы и ругательства. Один выстрел и ездок отпускает поводья, вываливаясь из седла. К одинокой винтовочной стрельбе присоединились несколько револьверов, а следом застрочил гатлинг. Где-то впереди ударил взрыв динамитной шашки.       Блэк побежал в ту сторону, откуда доносились выстрелы.       В его голове стучала мысль: на многих плакатах висят преступники, но встречаться с ними вживую опасно для здоровья. Их здоровья, конечно! Того и гляди всех перестреляют, а оплачивать новую винтовку и револьвер кто будет? Он не мог даже выстрелить по лошадям, потому что еще бежали горожане.       На ходу перезаряжая винтовку, Эррон выскочил на окраину городка и увидел стоящих и лежащих караванщиков. Огонь стихал. Бандиты атаковали их на въезде на главную улицу. СОВСЕМ СТРАХ ПОТЕРЯЛИ, ЧЕРТИ! Потревоженные трескотней выстрелов петухи последний раз вскукарекнули свои проклятия и смолкли.       Через минуту, стрелял уже один караванщик. Грузный мужчина, распластавшись по-военному, поливал место засады свинцом, продолжая орать:       — Тревога!!! Ребята, шериф, тревога вашу мать!!! На три часа, огонь!!!       Люди стояли, молча глядя на него, сжимая в руках наизготовку «Кольты» и «Ремингтоны».       — Дэн, они ушли, Дэн! — крикнул кто-то. — Капитан Дэн!       Рем смолк, и мужчина обернулся к горожанам.       — Ушли, сволочи. Просто обстреляли ишаков и скрылись в долине. Скоты безмозглые, твари последние! Догнать! Преследовать! Уничтожить! Ты! — он обратил внимание на Блэка. — Хочешь денег?       — Кто же от них откажется, капитан Дэн.       Караванщик бросил под ноги Эррону небольшой серебряный слиток. Молочно-серебристый кусочек металла так и привлекал взоры горожан.       — Хочешь получить десять таких? — неожиданно сухо спросил капитан. — Десять слитков за банду мерзавцев.       — Десять слитков и твою винтовку впридачу.       — По рукам.       — Эррон, друг… — растерянно сказал Доусон. — Банду? Там, ночью, — он кивнул в сторону долины, — Ты рехнулся?       — Пожалуй, ты прав, Доусон. — Эррон немного подостыл.       — Значит отказываешься? — глаза караванщика превратились в два бездонных колодца. — Отказываешься?       — Мне очень жаль, капитан, но… — Блэк оглянулся на молчаливых горожан. — Есть еще желающие?       Эррону показалось, что Дэн на мгновение растерялся. Но всего лишь на мгновение.       — Десять красивых слитков за дюжину мерзких ублюдков! Если бы не больная нога, лично бы их распотрошил! — процедил он и повернулся к горожанам спиной. — Все свободны! Расходитесь! Блэк остаться!       Доусон вздохнул и пошел в свою конюшню, бросив:       — Думай головой, Эррон. На том свете деньги не нужны.       Один за другим горожане расходились, пока капитан и охотник за головами не остались вдвоем.       Дэн Хатчинсон очень устало выпрямился. Он был похож на столетнего старика. Управляющий караваном посмотрел на рем, словно видел винтовку первый раз в жизни. Шершавая, вся в пигментных пятнах, ладонь прикрыла глаза.       Эррон посмотрел на капитана, и ему вдруг стало очень жаль этого человека — прямо как десяток, почти своих, серебряных слитков. Он мимоходом приметил, как едва устояв, мужчина старается не опираться на правую ногу, четко зафиксированную стальными полосками. Сейчас Хатчинсон выглядел отнюдь не тем бравым кавалеристом, который штурмовал индейские поселения. Шелуха слетела с него, обнажив то, что жило внутри капитана все это время.       — Блэк… — последовала продолжительная пауза.       — Да, капитан, — отозвался Эррон. — Я здесь.       — Скажи мне… Чего ты хочешь? А, мальчик? Хочешь серебра?       Хатчинсон убрал ладонь от лица, и на хедхантера взглянули глаза смертельно уставшего человека.       — Боюсь, капитан, что…       — Десять слитков, десять! — перебил хедхантера капитан. — Скажи мне? Хочешь их? Хочешь?       Эррон мучительно искал ответ. Правда жизни заключалась в том, что особой проблемы в налетчиках он не видел, но… Доусон попросил его думать головой.       — Да, капитан, сэр, — после мимолетного колебания ответил Блэк. — Хочу десять слитков.       Он сказал правду.       — Я знал, что на тебя можно положиться, мальчик, — выдохнул Хатчинсон, садясь на пыльную землю и растирая больную ногу.       — Капитан, — начал Эррон, — я думаю, вам луше пойти к доктору…       — Нет, Блэк. Был я у нескольких живодеров, ерунда, — капитан смотрел в одну точку, которая находилась над бескрайней долиной. — Еще один налет, для наших раззяв, и этот городок станек призраком. И все погибнут. Все.       — Нет, — спокойно сказал Эррон, — Они не сунутся еще раз, капитан. После того, как мы положили парочку — вряд ли.       Он понимал: Хатчинсон на грани. Озлоблен на бандитов, в этом не было ничего удивительного. Каждый, кто водит караваны, рано или поздно сталкивается с этим. Одни приходили в себя, другие бросали это дело и оседали в каких-нибудь спокойных местечках. Вроде этого, по крайней мере до последних событий.       — Ты ведь знаешь, на что способны налетчики. Ты знаешь… — голос капитана был сухим и выцветшим, как фотокарточка, желтеющая от солнечных лучей. — Индейцы — хитрые звери, сучье племя. Чуть зазеваешься, и краснокожий снимет скальпы со всей твоей семьи. Да, мальчик, такие дела.       Эррон продолжал смотреть на Дэна. — Вы не могли бы показать слитки? — попросил хедхантер. — А то, сами понимаете.       Хатчинсон вскинул на него глаза. Они были настолько затягивающими и пустыми, что кто угодно мог бы испугаться. Даже Блэк застыл, но всего на мгновение.       — Хорошо, Блэк. Сейчас посмотрим. — он отцепил от живота маленький кожаный чехол. — Вот, все слитки. Получишь после выполнения моего задания. У тебя трое суток.       — Трое мало… — попробывал возразить Эррон.       — Иди собирайся, Блэк, — тихо и твердо сказал Хатчинсон.       — Да, сэр. Хедхантер повернулся и пошел к конюшне.       — Хей, Блэк! — окликнул его караванщик.       — Я здесь, капитан.       — То возьмешь патронов к винтовке? Одевайся теплее, в горах снег.       Неожиданное покровительство со стороны караванщика немного выбило Эррона из колеи.       — У меня свои, сам заряжаю. Насчет одежды, спасибо. Всегда с собой беру теплое пончо и рукавицы.       Он, действительно, самостоятельно занимался релоудингом. Снаряжение, взвешивание пороха, установка капсюлей, это было чем-то, что прочно и навсегда вошедшим в его жизнь.       — Блэк, у нас в Ред-роке всегда лежит снег, даже летом. Ты бывал в горах этой осенью, мальчик?       — Нет, капитан.       — Оу, в этом году горы особенно снежные. Караван едва продвигался. Чуть не застряли. Как ты думаешь, почему?       — Наверное, климат, капитан.       Хатчинсон снисходительно улыбнулся. С таким выражением взрослые общаются со своими детьми.       — Климат здесь не при чем, Блэк. Просто краснокожие — не люди. Во всяком случае, не такие, как мы. Наш Бог хочет вытравить, подобно Содому и Гоморре, индейцев. Они безбожники, проклятые язычники, все эти чероки, ирокезы, шауни. Они не знают Бога. Ты мог понять это, мальчик… Да, ты тот, кто все понял… А теперь иди с Богом. Я помолюсь за тебя.       — Да, капитан.       Хатчинсон молился и смотрел, как хедхантер идет к конюшне.       Доусон ждал Эррона на лавочке. Он сидел и чистил подковы. Увидев подходящего приятеля, Фрэнк вопросительно улыбнулся.       — Ну что?       — Ничего. По-моему, у мистера Эйч нервный срыв.       Доусон с сомнением хмыкнул.       — Знаешь, не думаю. Мне кажется, у нашего капитана поехала крыша. Поверь моему опыту. Я видел в армии и покруче. Не сегодня-завтра у него «протечет кровля» окончательно, и Хатчинсон пойдет искать красных в моем курятнике.       — Думаешь? — спросил Эррон.       Ему не хотелось, чтобы друг оказался прав. Он с симпатией относился к Хатчинсону, особенно после проявления стариком отеческих чувств.       — Уверен, — серьезно ответил Доусон. — Поверь мне, друг. Капитан спекся. Могу поспорить с тобой на конюшню со всеми неграми против слитка, что через день его заприметит шериф, а там и до Луисвиллской психлечебницы не далеко…       — Посмотрим, — быстро оборвал Фрэнка хедхантер. — Как моя лошадка? Я собираюсь в погоню.       Доусон хмыкнул и пожал плечами.       А утром охотник за головами напал на свежие следы, отдохнул и совершил разведку. Ветер хлестал его по щекам, выгоняя из объятий Морфея. Эррон Блэк наклонился и потрогал четкий след лошадиного копыта. Обычно, краснокожие не подковывают своих мустангов, но здесь, среди других отпечатков копыт виднелись те, что прошли через руки конюха. Эррон заинтересованно проследил направление.       В небольшой расщелине виднелись всполохи догорающего костра. Рядом с ним, прижавшись к камням, полулежал шауни с бинтами на груди. Волосы его раздувались и превратились в темный саван на лице. Карие с желтыми ободками глаза стали напряженными. Заметил, черт. Эррон вскинул руку и прицелился, не торопясь нажимать на спусковой крючок. Жест, вышколенный до автоматизма, очень естественный, понравился Эррону, и он улыбнулся.       — Не торопись шони, вдавить спуск я всегда успею. Где банда? Логово?       — Мне и так мало оставаться… — кивнул индеец. — Стрелять, белый дьявол.       — А ты представь, милый шони, сколько я знаю разных способов развязывать языки. Сотню, не меньше. — Эррон вдруг резко повернулся и выстрелил в голову индейцу, прятающегося в кустах и не без удивления опознал в нем одного из горожан. — Знаешь, шони, ты даже говоришь, почти как обычный человек. Честное слово.       Эррон снова улыбнулся.       Поганый индеец молчал, даже когда Эррон прижигал ему рану на груди. Он думал, что с меньшими ранами люди испускают дух легче, а красный все держался. По меньшей мере — дыра величиной с серебряный доллар. Да и тот крашеный «чероки» в кустах, тоже уже никому ничего не скажет. Славный выстрел! Бэнг! Ха! Дьявол!       Шауни был, действительно человеком не робкого десятка, а еще рядом валялась бутылочка конопляной настойки. Такие краснокожие будут молчать, даже если начать сдирать с них кожу живьем. Тут нужен другой метод. Как с барышней, деликатный.       Сначала надо посмотреть на крадущего в терновнике. Одет этот псевдоиндеец был по всем правилам Запада. Стеклянные глаза смотрели на небо удивленной гримасой. Растопыренные пальцы тянулись к ремню на бедрах. Того и гляди, сейчас этот «Булл Щит» рванет из кобуры смитт-вессон и откроет огонь по хедхантеру, превращая его спину в решето.       Эррон забрал себе пушку покойного и, подмигнув ему, — знаешь, дорогой краснокожий, ты похож на одного нашего постояльца борделя, правда, он тоже умер — как раз сегодня.       Звякнул котелок, укрепленный над костром. Тонкий аромат жареной свинины поплыл по небольшой расщелине, вызывая слюнотечение у охотника за головами.       Натуральный шауни оказался туповат и свалился прямо на угли. Подняться не осталось сил и он начал запекаться.       — Чем могу помочь? — спросил Эррон. — Посолить, поперчить?       Краснокожий, сжимая кулаки, и постаравшись придать лицу осмысленности, простонал:       — Убей меня.       — Застрелить или зарезать? Ответь, где ваше логово, и я, так уж быть, помогу тебе отправиться на тот свет.       — Заброшенная шахта «Лонг Скин», северный вход.       — Проверим, — Эррон выудил из сапога нож и, приложив его на шею индейцу, надавил на рукоять и помчался по следу.       Краснокожий пробормотал ему в спину что-то похожее на «скоро встретимся», но Эррон уже не слышал.       Появление хедхантера вызвало ажиотаж в шахте. На входе появились три крепкие ростовые мишени. Все в клетчатых рубашках, шеи повязаны пестрыми платками. Они хищно поглядывали из-под широких полей шляп и о чем-то тихо переговаривались.       «Вау, Эррон. Похоже ты сумел произвести впечатление. Смотри, как дрожат коленки у того здоровяка».       Он осмотрел пути для вагонетки и обнаружил еще одного типа, совсем юного, сидящего в тележке для руды. Светлая шляпа с загнутыми полями была явно великовата и периодически сползала парнишке на уши и лоб. Точнее, ухо, вторая ушная раковина отсутствовала.       Видимо, всю компанию не очень устраивало появление чужака в их логове, и они дали это понять самым недвусмысленным образом. На шквальный огонь недоумков, Эррон ответил тремя точными выстрелами.       — Прошу прощения, — улыбнулся Эррон парню в тележке. Он вытащил его и, бросив на землю, допросил и приказал. — Вали отсюда. Быстро.       Парень удивленно повернулся к нему.       — Вали, в воздухе пахнет порохом. Не чувствуешь, парниша?       Малолетний гангстер втянул носом воздух и кивнул.       — Бегом, марш, пока я не передумал! — поторопил его хедхантер.       Мальчик схватил свою шляпу, которая упала в сизо-черную от угольной пыли землю и быстро побежал по горному склону. Он все время оглядывался, видимо боясь получить пулю в затылок и все же шустро скрылся за камнями.       Эррон нарушил золотое правило хедхантеров. Ни в коем случае не отпускать бандитов, но решил в данном случае сделать исключение. Те, кто валит всех без разбора быстро слетают с катушек. «Значит, по словам мальчишки, осталось четверо. Они уехали на встречу с неизвестным лицом. Подождем».       Эррон отлепил взгляд от камней и неспеша отправился к трем ганфайтерам. На их лицах застыло выражение ленивой злобы. Мышцы рук намертво зацепились за спусковые скобы. Не требовалось много ума, чтобы понять: эти парни были совсем не фермерами.       Следующая находка в шахте, представлялась в духе холостятской берлоги. Слева лежанки, справа кухня и отхожее место.       «Ребятом не приходилось ходить далеко. Теперь уж и не придется».       Двери, ведущие в штольню, явно заимствованы из какой-то рыгаловки. Две створки, болтающиеся в ту и другую сторону, начинались на уровне груди и заканчивались у щиколоток. Рядом лежали деревянные ящики с галетами и кофе. «Уберу трупы, поставлю трещалки и попью кофе.»       Эррон, казалось, ничего не замечал вокруг себя. Он весь погрузился в полировку ложа винтовки. Дымя сигаретой, хедхантер протирал ветошью раз за разом, наносил масло, протирал, брал новую тряпку… Раздался звон сигнальной ловушки.       Эррон размял спину, пробормотав себе тихонько под нос:       — Будем надеяться, что придут все четверо. Скоро на прикладе можно будет увидеть собственное отражение. Я ведь, все равно чехол на него одеваю.       Четверка, войдя в шахту разделилась. Двое оккупировали лежанки, а другая пара принялась выкрикивать:       — Сиплый, Пустомеля, Стена. Вы где, черти? Я же сказал не ходить по бабам. Сопля, сделай кофе! Да не как в прошлый раз — второе ухо отрежу.       — Заткнись, Орех, что-то воняет здесь нынче! — громко заявил, судя по манере держаться, главарь шайки. Высокий худощавый мужчина насторожился и расстегнул кобуру.       — Йеп, Босс, — лаконично ответил первый. Этот был на две головы пониже, но казалось, что он состоит из одних мышц. Лицо циркового фрика, лысая башка маленькая и приплюснутая с левой стороны.       Эррон не реагировал. Он продолжать сидеть в темном углу, глядя не прямо на бандитов, а как бы чуть в сторону. Револьвер приятно оттягивал кисть, палец Блэка поглаживал спусковой крючок. На левой руке кастет ждал своей маленькой роли.       — По-моему, пахнет хорошим табаком, а Орех? — у главного оказался неплохой нюх.       — Йеп, Босс, — снова охотно поддержал Орех. — Я такой…       Дальнейшие слова потонули в громких выстрелах. У Эррона заложило уши, померещилось, что звук отражается от стен прямо в мозг.       Блэк подстрелил главнюка в кисть и плечо. Затем хедхантер подбежал к нему и двинул кастетом в подбородок.       Босс пришел в себя на полу. Скривившись от боли в лице, он повернул голову, чтобы увидеть нерадостную картину: один чертов урод пострелял всех, разложив его шестерых подельников в ряд.       Босс хотел подняться и ринуться на урода, но тот спеленал его веревкой.       — Развяжи меня, тварь!!! — теряя голову от злости, заорал бандит.       — Хватит визжать, как поросенок, — Эррон легонько стукнул кастетом его по лбу. — Я хочу слышать взрослого мужчину.       — Тварь, сын собаки и индейца!!! Аааргх! — У Эррона не было сил слушать истошные вопли и он надавил коленом на грудь, из которой тут же ушел весь воздух. Босс делал мощные вдохи, хедхантер поднял ганфайтера на ноги и тут же врезался лбом в его нос.       Охотник за головами отпустил разом обмякшее тело, и оно грохнулось на кучу золы, подняв густое облако пыли.       Эррон закинул тело главаря в вагонетку и затолкал ее перед собой, не забыв при этом достать из золы несколько печеных картофелин.       — С паршивой овцы, хоть шерсти клок.       На входе Эррона ждали неприятности. Они выстроились в две шеренги. Это был настоящий армейский взвод. Одноухий мальчик с безумной улыбкой, больше напоминающей шакалий оскал, застыл рядом с бандитом среднего возраста.       На нем болтался красный кожаный жилет с длинной пурпурной бахромой. Красный Ангел.       — Прямо как на поле боя, — хмыкнул Эррон, и его прошиб холодный пот. Он нащупал револьвер. — Может быть, вы пришли мне на помощь?       Мужчина в жилете молчал какое-то время, а затем осведомился:       — Ты Эррон Блэк?       — Гарольд. Я Гарольд Флауэрс, работаю на капитана Хатчинсона.       Ложь далась ему легко. Эти красножилетники ищут Блэка, явно не с тем чтобы вручить мешок золотых самородков. Уж лучше быть отъявленным лгуном, чем мертвым правдорубом.       — Не ври, сволочь! Это Блэк! — закричал мальчишка.       — Сожалею, — произнес после небольшой заминки Эррон, — но я — Гарольд Флауэрс, господа.       — Врет, он Блэк! Я… — волчонок совсем заистерил и дышал как раненный койот.       — Мне очень жаль, но я спешу отправить бандита в участок. У меня все.       — Покажи патроны, Гарольд. У Блэка они особенные.       Эррон спокойно вытащил трофейный револьвер, швырнул его под ноги мужчине и сделал шаг вперед.       И в это мгновение до него донесся отчаянный вопль мальчишки. Он вытащил перочинный ножичек и рванул на Блэка. А сразу вслед за этим у мальчишки взорвалась грудь мириадами красных брызг. Он пролетел пару метров и, нашпигованный свинцом, тяжело приземлился на вагонетку.       «Боже, мальчишку в спину, — подумал Эррон. Он вспомнил о том, как пощадил его. Может быть, если бы я связал, избил мальчонку, он не лежал бы прошитый пулями, истекая кровью».       Красный преспокойно улыбался, покачав головой, невозмутимо проговорил:       — Действительно, обычная пуля. Винч73. Забирай свою пушку и не благодари, что я спас твою жизнь. Какой бешеный зверек этот одноухий. Сразу видно, индейский выкормыш. Таким нельзя доверять.       Для Эррона время остановилось. Его пальцы нажимали спуск помимо сознания хедхантера. Оно сейчас было далеко, разум погрузился в сон. Но даже когда Эррон выплывал из забытья, ему не удавалось стряхнуть наваждение. Его воспаленный мозг показывал фантастические картины: одна на первый взгляд, обычная, где Эррон улавливал запах порохового дыма, потных мужских тел и их крови. И вторая — на пустом месте появилась клякса, воронка. Она все время росла, пока не стала высотой со взрослого ковбоя, потом из нее появился китаец с козлиной бородкой в экзотическом костюме.       Эррон два раза моргнул — ему казалось, что он спятил, слетел с катушек и галлюцинирует. Но всего на секунду. А потом он подумал: «Человек состоит из костей и мяса, с простреленной головой много трюков не покажешь».       Хедхантер навел револьвер на китайца и ожидал, как голова азиата развалится на части после пары точных попаданий.       — Я бы на твоем месте не торопился с выстрелом. — Мужчина средних лет заговорил неожиданно старческим голосом. — Ты убьешь отличного стрелка.       В общем-то Эррон не видел препятствий на пути к разрешению этой проблемы радикальным способом. Пока до хедхантера не дошло, что он держит пушку у собственного подбородка. Как такое может быть, ведь он стреляет с колыбели? Цыганский гипноз, не иначе. По-другому и быть не может.       Через четверть часа беседы с колдуном (!) мозг Эррона перестал соображать. Какая-то Высшая Сущность, Старшие Боги, боги-протекторы, турнир и все такое прочее. Внешний Мир, да, есть и такой, огромен, как большие штаты, только вместо них слеплены в один целые миры.       Конечно, языком чесать любой деревенский дурень умеет, но когда на руке китайца заплясал красный огонек, Эррону стало страшно. Гораздо страшнее, чем было до этого. Но колдун на этом не остановился, огонек, мать его, уполз с ладони и сменил цвет на ядовито-зеленый. Теперь живой сгусток пламени ползал по земле и, когда находил трупы, обнимал их и превращал в сухие, без фунта плоти, останки.       Эррон смотрел, как китаец впитывает огонек обратно в руку. Лицо его, до этого абсолютно непроницаемое, похожее на посмертную маску, расслабилось, появилась дружелюбная улыбка мясника.       Хедхантер уже понял, что с такими людьми нужно быть предельно осторожным, но причину появления колдуна понять не мог. Китаец показал иллюзию одного инфернального животного и сказал, что хочет чтобы охотник за головами достал эту тварь живьем.       — Колдун, сэр, а почему, вы сами со всей своей сверхъестественно мощью не обрушитесь на их логово? Вы могли бы…       — Не мог бы, — резко оборвал китаец. — Между уничтожением и захватом есть огромная разница. Если справишься, получишь телесное бессмертие. Понял?       — И что теперь? — Эррон поглядывал на иссушеные, неподвижные тела бандитов. — Что мне делать?       Колдун снял с пояса маленький флакон, крышка которого была украшена декоративной головой кобры.       — Эссенция Божественного Тела. Выпей, — тихо приказал чародей.       — Это не отрава? Китайский опиум? — в голосе Блэка четко обозначились скептические нотки.       — Выпей, когда пройдет шок, ты ощутишь прилив сил. Ты увеличишь свой жизненный срок в десять раз, а я получу верного союзника.       — Ну да! А если я от этого зелья я двину копыта?       — Пока я не проявил негативных свойств эссенции. Ты, главное, пей небольшими глотками, захлебнуться эденийским нектаром, будет самой нелепой смертью на моей памяти.