Вечность

Оливер ворочался битый час. Ребристый матрац под боком неприятно тыкал вертикальными полосами. Половина наволочки обмоталась вокруг кудрявой головы в качестве затычки для ушей. Правая половина тела чесалась, левая была отлёжена, так что болела. Несмотря на то, что сетчатые окна палатки были открыты, стояла невыносимая духота. Крики диких волков, которых разумеется не было, не входили ни в какое сравнение с воплями паганой саранчи и жутким шабуршанием в траве от прочей живности. В опасной близости от пульсирующей вены на шее кто-то пищал. Нервы сдавали. — Энди, это невыносимо. Или ты убьешь его, или я еду домой сейчас же! — Злобно прошептал мужчина, отмахиваясь от насекомого. Энди фыркнул, он не спал, ему мешала проблема помасштабнее. Чертова вертихвостка — Оливер то и дело елозил рядом, задевая все приличные и неприличные места. Двухместная палатка оказалась слишком тесной для двух взрослых мужчин, имеющих приданное в качестве парочки портфелей бухла, чемодана с рыбаловными снастями, сумки с экипировкой охотника-рыболова восьмидесятого уровня и надувной лодки со всеми прибамбасами. Раньше все это добро умещалось в багажнике, теперь там умещается в стельку пьяный Джордан Рыбка. Синоптики передавали утренний дождь, поэтому вещи загрузили под крышу палатки и поставили вдоль стеночки. Словом, личного пространства на ближайшую ночь не было. Спали пятка к пятке. Вернее, пытались заснуть. — Я не шучу, сколько мы тут уже чахнем, часа два? Сна ни в одном глазу, надо было водку чистоганом пить, сейчас бы дрыхли как Джордан — кузнечиков храпом заглушая. Чешется все! Я блять щас уеду! — Оливер резко сел, откинув ненавистное одеяло, и начал яростно чесать лодыжку с тремя новенькими укусами. — Угомонись и залезай обратно под одеяло, там кусают меньше, — флегматично протянул Энди, незаметно поправляя своего парнишу. Он давно покаялся в ненормальной симпатии к давнему другу, но признаться честно не был готов к последствиям их палаточной близости. Сколько себя помнит под алкашкой стояло железно, пока не наступала разрядка. Была конечно мысля — отойти в лесок ненадолго, но вот беда — не мог он отказать себе в мазахистическом соблазне потереться об Оливера еще разок и еще. Не достигни он первой стадии алкогольной зависимости, вспомнил бы два очень похожих по обстоятельствам предыдущих раза, в которые он на минуточку даже умудрился кончить. Чего только не бывает на укуренных вечеринках. — Под одеялом слишком жарко. И ты своими коленями горяченными мне в задницу тычешь, — бранился Оливер. Знал бы он как ошибался. Ох не коленями, приятель, не коленями. — Да успокойся уже, пьяным с нариком в багажнике далеко не уедешь. Рыбку же раньше полудня не разбудишь. Ни ты, ни я его вытащить и уложить не сможем, он же как Кракен — если вцепится, не отпустит. Это я молчу, про то, что кто-то просрочил права и не оплатил страховку. — Я не пойму, ты у нас святой что ли? Сейчас сам меня повезешь и это голубоглазое приложение к пюпитру тоже. — Оливер, мы не оставим здесь вещи, а в салон они не влезут. И вообще время час ночи, угомонись и терпи, скоро сам отключишься. А нет, так хлебни чего-нибудь. Надо дойти до кондиции. — Энди зевнул и потянулся. Все же он заебался за день. Мужчина лениво сел, и напрягая глаза в темноте полез в один из портфелей, пока Оливер притих, убитый аргументами. Минуты через две спасительная тишина вновь ушла, нарушенная чпоком открывшейся бутылки, быстрыми жадными глотками и новыми возмущениями. — Бирсак, оглуши меня! Он все жужжит и жужжит над ухом, невозможно же! — Как ты себе это представляешь? — Ну ебни башкой об табуретку. Я на все готов, лишь бы заснуть. — Ты такой нервный в последнее время, давно тебе девки давали? — лукаво прошептал Энди. — Мы бля спать пытаемся или дрочить? Будем в моих извилинах рыться на сон грядущий? — Оливер снова приложился к спиртному, кондиция сама до себя не дойдет. — Если поможет, давай пороемся. — Я расстался с Амандой больше года назад… — И с тех пор ни с кем? — Да была парочка перепихонов, но чтоб на постоянке — нет. У меня со времен потери девственности такого перерыва не было, — разоткровенничался Оли. Энди сочувственно вздохнул, выражая свое безмолвное «дерьмово друг». — Ну а у тебя? — Пустая бутылка из-под пива отправилась в правый дальний угол палатки — к остальному мусору. — У меня все по-старому. — Бля, Энди, будь я на твоем месте, давно споил бы этого парня, зажал и трахнул бы. Ты же у нас красавчик, а все тянешь себя за яйца… — Быка за яйца, — поправил Ди. — …ага. Попытка не пытка. Глядишь ему понравится. Даже в самом натуральном натурале есть нотка голубизны. Может хоть у тебя получится избавиться от недотраха. — Энди молча выслушал, вручил Оливеру вторую бутылку и лег обратно. Друг спорить не стал, прикладываясь к пиву. На самом деле алкоголь с вечера в них почти выветрился, предоставляя шанс надраться по новой. — Ди? — сладко протянул Оливер через какое-то время. — Ты спишь? Бирсак медлил. Он не спал, даже и не думал. Обычно чужие советы он воспринимал чуть больше чем на половину, о том чтобы воспользоваться ими речи совсем не шло, но Оливерово «споить и трахнуть» рождало надежду. За шесть лет их дружбы он что только не перепробовал: пошлые шутки, многозначительные взгляды, грязные приемчики с полуголым соблазнением и наконец признание в собственном гействе. Оливер на свой счет неправильности Бирсака не записывал. И то, с каким упоением тот смотрел на него после их первого и последнего поцелуя два года назад в игре правда или действие, Оливера не смутило. Все лишнее напряжение и блеск глаз приписали повышенному градусу в крови. Энди расстраивался и злился, но дальше намеков идти не пробовал. До сегодняшней ночи, когда впервые чужой совет ему понравился на столько, что не воспользоваться им и упустить шанс было бы просто кощунством. — Не сплю я. Курить хочется, а выйти лень, — задумчиво протянул он. В голове зрел маленький планчик из очередной провальной попытки соблазнения. А может в этот раз повезет? — Да кури уже здесь. Чтоб этот сраный комар никотином подавился! — Беззлобно заключил Оливер, плюхаясь на влажную простынь. Алкоголь и правда расслаблял, волей не волей Сайкс добрел. — Знаешь, что такое цыганский поцелуй? — осторожно начал Энди, выпуская первую затяжку в потолок. — Когда после того как засосался с симпатичной циганочкой обнаружил пропажу кошелька? — Оливер мечтательно воззрился на дым, спать перехотелось. Можно продолжать кутить. — Не совсем. Это передача дыма изо рта в рот во время поцелуя. Выглядит красиво. Я практиковал подобное пару раз. — Бирсак сверкнул глазами сквозь темноту. Природное освящение от яркой луны и светло-серые стены палатки позволяли без труда различать выражение лица собеседника. — Заебись, Энди, я согласен только если у тебя там трава. — Мужчина придвинулся. — И что ты делаешь? — Так ведь табак — трава, — непринужденно заключил Энди, двигаясь еще ближе. Последняя секунда на раздумья закончилась быстро. Едкий туман устремился к чужим легким через поцелуй. Оливер немного опешил, но в целом не на столько, чтобы замереть бревном. Сухие губы Энди повлажнели и налились кровью. Шутка превратилась в правду, подкрепленную действием. Медленно, но верно Ди задевал нужные точки, выплескивая всю свою нежность через поцелуй. Сигарету пришлось потушить на ощупь о резиновую поверхность матраца. Она больше никого не интересовала. — Бирсак ты немного прихуел, — со вздохом произнес Оливер, как только его решили отпустить. Сам он никак контролировать ситуацию не мог, будучи зажатым в лежачем положении. Ерунда какая. Не хотел скорее. Не смотря на горький дым в начале, это был самый сладкий и чувственный поцелуй в его жизни. Энди действовал осторожно, опасаясь быть непонятым или отвергнутым, но при этом старался не изменять себе, немного расслабленно и развязно вылизывая чужие губы. Оливер не обнимал его, никак не трогал, но все же отвечал и не выказывал протеста — это ли не главное. — Я всего лишь следую дружескому совету, но прихуел признаться знатно, — возбужденно ответили ему. Энди все еще склонялся над чужим распростертым телом и уже тянул руки к розовым щекам. — Я тот пидорас — не пидорас, который тебе нравится? — Нет. — Оливер в обиде смахнул чужие руки, что не помешало им тут же вернуться на законное место. — Тогда зачем дразнить меня? — прошептал он в самые губы, склонившиеся для нового поцелуя. — Потому что ты тот, кого я люблю. — С улыбкой ответил Энди и вновь поцеловал, видя в чужих глазах самое сокровенное. Еще не любовь, но предшествующее ей согласие. Ночная прохлада забрала духоту, сверчки взяли заслуженный отдых, дребезжание насекомых прекратилось и вертикальные полосы на матраце чудом разгладились. После нескольких поцелуев Оливер заснул в долгожданных объятиях, которых оказывается так не хватало обоим. Несмотря на то, что Энди решил повременить с прямым исполнением дружеского совета, такой исход ему нравился даже больше. К чему торопиться. Они молоды и влюблены. Вся жизнь впереди.