Обыденность

Новый Год — это особенный праздник для Такао. Он ждет его с ещё большим нетерпением, чем свой День Рождения. День, когда вся семья собирается за одним столом, даже бабушка с дедушкой приезжают из другой префектуры; когда ты вместе с младшей улепетываешь подальше от мамы, потому что уже успел съесть то, что нельзя; когда пытаешься сбежать от тетушки и её надоедливых вопросов про будущее и невесту; когда вместе с отцом уезжаете в сотый раз в магазин, потому что неожиданно закончились продукты; когда вместе с сестрой носитесь по дому, обмотанные мишурой и хохоча до колик в животе. Новый Год — это волшебство. — С НОВЫМ ГОДОМ! — С ПРАЗДНИКОМ! — УРА! Послышался звон бокалов и счастливый смех. Юки, отпив из стакана сока, наклонилась к уху брата, которому в отличие от девочки отец налил спиртное. — Загадал желание? — прошептала она. — Естественно, — улыбнулся Казунари, — А ты? — Конечно, — Юки тоже улыбнулась, — а что ты загадал? Такао неожиданно ткнул пальцем в чужой лоб: — Нельзя рассказывать. А то не сбудется. Девочка сразу же надула щеки и отвернулась от брата. — Ну, и не надо! Такао фыркнул и взял в руки сакадзуки, отпил немного саке, поморщился, отставляя его подальше. И что только взрослые в нем находят? Гадость та ещё. Желание Казунари не меняется с самого детства. И рассказывать о нем он никому не собирается, потому что знает, что оно неосуществимо. Но какая-то детская вера в чудо, ещё не уничтоженная суровой реальностью, заставляет шептать именно это желание каждый раз в новогоднюю ночь. *** В новогоднюю ночь все ложатся под утро, чтобы проснуться ближе к вечеру или уже ночью. Поэтому Такао конечно же не был рад тому, что его разбудила незнакомая музыка, которая доносилась откуда-то слева. Нащупав телефон, Такао, не раскрывая глаз, взял трубку и что-то неразборчиво промычал туда. — Такао! Что-то было не так. Интонация, собственная фамилия, которая звучит как какое-то ругательство — всё это говорило о том, что это Мидорима. Но вот только сам голос… Голос был очень знаком, но он точно не принадлежал снайперу. — Шин-чан? Глаза распахнулись, а сердце зашлось в бешеном ритме. Слова, вылетевшие из губ Такао, были сказаны голосом Мидоримы. — Что за?! Вместо собственной комнаты Казунари видел лишь размытые предметы, которые ни в какую не желали складываться в четкую картинку. Он приблизил к себе руку. Тонкая ладонь с длинными пальцами, где были короткие, идеально подпиленные ногти. Это была не рука Такао. Парень откинул одеяло. На нем была длинная пижама, а не его любимые трусы с принтом Спанч Боба, в которых он ложился спать. С головы слетела шапочка, и Такао увидел размытое зеленое пятно на лбу. Это были волосы. Зеленые волосы. — КАКОГО! — проорал Казунари в трубку, и вздрогнул. Голос Мидоримы непривычно резал слух. — Это я у тебя хотел спросить, нанодайо! — незамедлительно последовал ответ, — Я проснулся, как обычно. А вместо своей комнаты увидел твой свинарник! — А вот и не надо! Я перед праздником убирался. И вообще, что тебя больше расстроило. То, что ты проснулся в моей комнате, которая не соответствует твоим стандартам, или то, что ты проснулся в… — осознание того, что произошло, ударило, как мешок с картошкой, оглушая, — в моем теле. Шин-чан! Ты в моем теле! А я в твоем! Шин-чан, мы, блин, телами поменялись! — Да, ладно! Такао даже не знал, что его голос может принимать такую интонацию. — А я тут всё голову ломал, что же произошло. Но мне повезло, что у меня такой догадливый напарник. Вот бы он ещё догадался, как это произошло и как это исправить… — Без паники, Шин-чан! Главное сейчас это не поддаваться эмоциям. — Я НЕ ПАНИКУЮ, НАНОДАЙО! — Ага, я вижу… То есть, — Такао сел на кровати, прищуриваясь, — Я ни черта не вижу. Шин-чан, как ты живешь с таким зрением? — Нормально, нанодайо, — буркнул Мидорима. — Очки на тумбочке. Казунари, чуть ли не носом уткнувшись в деревянную поверхность, нашел нужную вещь и нацепил на нос. — О, да. Так намного лучше. — Нам нужно встретиться, нанодайо. Нужно решить, что теперь делать, как себя вести и как это можно исправить, нанодайо. — Согласен, — Такао начал потихоньку привыкать к тому, что он теперь слышит «нанодайо» в исполнении своего голоса, а «Шин-чан» в исполнении голоса Мидоримы. — Я зайду к тебе, то есть к себе… — Нет, лучше я приду, — сказал Шинтаро, — У тебя слишком шумно и многолюдно, а у меня никого нет. Наше поведение вызовет подозрения, нанодайо. Я бы не хотел этого. Пускай это всё останется в тайне, пока. Попытаемся решить эту проблему собственными силами. — Хорошо, Шин-чан. Тогда я жду тебя у тебя же в комнате, находясь в твоей кровати и твоем теле, — фыркнул Такао. — Ничего не трогай. Скоро буду. — Эй, Шин-ч… то есть Такао. Нам нужно привыкать к своей роли. А я не говорю «нанодайо». — Понятно. — И? — Что и? — Ты забыл добавить «Шин-чан». — Ши… Шин… Иди к черту, Такао! Мидорима отключился под смех Казунари. Новый Год — это исполнение самый заветных желаний. Как, например, получение способностей понимать мысли людей. Главное, чтобы этого сильно желали. А Такао хотел исполнения своего желания очень сильно