Он будет

Слэш
NC-17
Завершён
521
автор
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
521 Нравится 10 Отзывы 78 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
      Одной летней ночью, когда Разведкорпус с отрядом Леви отправился на операцию, они разбили лагерь вглуби леса, подальше от зоны, где титанов было бы больше всего, пользуясь новолунием, когда те неактивны, дабы передохнуть от длительного, безостановочного пути. Конечно, когда все уже ложились спать, кто-то должен был стоять на посту в качестве часового, дабы если что не так – разбудить командора и остальных, не мешкая. И этим "кто-то" оказался Жан Кирштейн.       Пока все шло хорошо и гладко, в тусклом свете постепенно гаснувшего костра никого не виднелось, кроме усталых солдат и бесконечного ряда деревьев, в небе не было ни единой звезды и лунного отблеска, только черно-синее полотно, застилающее голову. Справа послышался тихий шорох и Жан резко развернулся, будто машинально хватаясь за рукояти для лезвий от УПМ, пока не разглядел в приближающемся к нему объекте Арлерта, расслабившись. Цыкнув, Кирштейн вопросительно выгнул бровь, поинтересовавшись, почему его товарищу не спится в ночь глухую, на что тот отвечает, что пришёл на смену часового.       — Тебе нужен отдых, Жан. Иди спать, я сам постою на посту.       — Нет, всё нормально... Я не устал ни разу. Сам иди спи, все равно совсем скоро рассвет. Ар... – но не успел тот договорить, как гений отряда подошёл к тому почти вплотную, подняв на Жана свои большие голубые зенки.       — Тогда вместе постоим. Не против компании?       — Э... нет. Делай, что хочешь.       Армин прислонился спиной к дереву рядом с Жаном, посмотрев куда-то в пустоту перед собой, а Кирштейн, в свою очередь, косил краем глаза на блондина, смущаясь мысли о том, что они находятся близко друг к другу. Даже слишком, ибо их плечи и бёдра соприкасались, из-за чего внутри что-то растеклось горячим по телу до самых кончиков пальцев, заставляя их покалывать, сладко занывая где-то внизу живота, покрывая прохладную кожу мурашками. Одежда стала слишком остро ощущаться, в голову ударила кровь, делая лицо, шею и уши пунцовыми, а разум так и поплыл, медленно и постепенно уплывая куда-то в небытие.       Ну вот, опять.       Жан вновь поймал себя на мысли, что с его телом происходит что-то очень странное, когда Армин находится в непосредственной близости с ним, даже если парням грозит смертельная опасность, а сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть из груди. Впервые у него так было, когда он только встретил Микасу, понимая, что эта девушка ему нравится, но чтобы Арлерт... Это чистой воды абсурд. Но факт остаётся фактом. Жан чувствует возбуждение от прикосновений Армина и это его очень напрягает.       — Эй, все в порядке?.. Ты весь красный. У тебя жар?       Златовласый мальчишка заботливо кладет тыльной стороной ладонь на лоб Кирштейна, затем касается щеки, округляя глаза в удивлении.       — Да ты весь горишь! Тебе срочно нуж-       — Это всё из-за тебя.       «Блять»       Жан прикусывает язык, дабы не ляпнуть что-то ещё лишнее и на удивление нежно берет руку ошарашенного Армина в свою, поднеся её к губам, прижимая. Это даже на поцелуй мало смахивало, скорее на мимолетное, даже случайное касание. Неуверенное.       Парень смотрит Арлерту прямо в глаза и тянет за эту самую руку на себя, оказавшись ещё ближе, крепко обнимая того, утыкаясь носом куда-то сбоку в шею, шумно, горячо выдыхая, заставляя голубоглазого вздрогнуть и покрыться мурашками. Одной рукой Жан плотней прижимает его тело к себе, а второй скользит по щеке, задевая большим пальцем губы, перемещая руку на затылок, зарываясь жёсткими ладонями в светлые волосы.       Кирштейн молчит и глубоко вдыхает, почти облегчённо выдыхая, когда Армин обнимает его в ответ, стараясь быть еще ближе, хотя ближе уже некуда. Жан, понимая, что это его шанс, без долгих раздумий немного отстраняется от блондина, заглядывает на миг в его завороженные потемневшие глаза с расширенными зрачками и целует сухие губы напротив, сразу увлажняя их горячим языком. Арлерт поддаётся и приоткрывает рот, впуская к себе гостей.       Расслабившись и закрыв глаза, они долго так целовались. Сначала очень робко и смущённо, затем более уверенно и настойчиво, перехватывая друг у друга инициативу, углубляя поцелуй, касаясь языком чувствительного нёба, проводя им по зубам, изредка причмокивая и сглатывая накопившиеся, уже смешанные слюни. И могли бы ещё дольше стоять так в объятиях друг друга, но губы через время начали неприятно, болезненно покалывать, заалели и припухли от прилившейся крови, и им пришлось отстраниться.       Но раззадоренные парни останавливаться на этом не собирались. Жан резко развернулся вместе с Армином, впечатывая того в дерево, а он только ойкнул от боли в затылке при ударе, что после сменилось приятными ощущениями в области шеи, когда Кирштейн нежно целовал её, затем кусал, оставляя отметины от зубов, и всасывал чувствительную белую кожу в рот, касаясь зубами и языком, оставляя багровые пятна одно за другим.       Руки Жана бродили по телу того, лаская нежными поглаживаниями под задравшейся одеждой, проводя кончиками пальцев вдоль позвоночника, изредка царапая ногтями, заставляя судорожно вздыхать и выгибаться до натяга кожи на грудине так, чтоб были видны ребра, которые Кирштейн оглаживал широким обхватом ладоней, целуя под ключицей. Вернувшись к лицу Армина, парень вновь целует его в губы, параллельно расстёгивая ремни от УПМ, стягивая их вместе с оставшейся одеждой, кидая все прямо на траву. Блондин отвечает порывом на порыв, помогая с такой лишней сейчас одеждой парню напротив, понимая, как кружится у него голова от окатившей их двоих волной возбуждения, и как желание с каждым прикосновением растёт внутри, тяжелея, из-за чего ноги подгибаются в коленях и толком не держат, но Жан подхватывает Арлерта сильными руками, не дав опасть на землю, словно лист с дерева.       — Твой язык ещё будет помнить вкус моих губ?..       В ответ Армин лишь смотрит в глаза напротив, встречаясь с таким же возбужденным, как у него самого, взглядом, в котором читалось не только животное желание овладеть, но и, если присмотреться внимательней, утопая в этих янтарных омутах, нечто большее, что не каждому дано разглядеть и понять. Но он понимает.       И принимает, положительно кивая головой.       Мальчишка сцепливает руки в замок за шеей Жана, дабы не упасть, нетерпеливо сглатывает, когда обильно влажные от слюны пальцы Кирштейна скользят промеж ягодиц, сначала нежно потирая напряжённое колечко мышц, а потом как можно более аккуратно вводя первый палец внутрь уже расслабленного ануса под болезненное шипение Армина, останавливаясь, чтобы тот мог привыкнуть к новым ощущениям. Затем вводит палец до конца, не менее аккуратно высовывая его до второй фаланги и снова всовывая.       Арлерт стискивает зубы, стараясь сильно не шуметь, и прижимается к Кирштейну, чувствуя, как ему в живот требовательно упирается сочащийся естественной смазкой твёрдый член, пачкая кожу. Это смущает и заводит ещё больше одновременно, а собственный стояк напомнил о себе, дрогнув, будто так и подзывал прикоснуться, что густо покрасневший парень и хотел сделать, протискивая ладонь между разгоряченных тел, но свободной рукой Жан отрезает эту возможность, заведя руку Армина себе за шею обратно.       — Не смей.       От столь привычно приказывающего тона в этой ситуации голубоглазого повело, внизу живота снова сладко заныло и стянулось в тугой узел, но ослушаться тот и не подумал. Армин вздрагивает, тихо простанывая куда-то в плечо Кирштейна, когда внутри два пальца ловко расходятся на манер ножниц, растягивая влажное нутро, а шею параллельно обжигает горячее дыхание парня напротив, его губы и смыкание зубов на надплечьях.       Через некоторое время, когда внутри уже свободно скользили три пальца, а терпение блондина подходило к концу, тот тихо шепнул что-то вроде «я готов» и Жан нарочно медленно вытаскивает пальцы с характерным хлюпом, оставляя лишь неприятную пустоту, которая совсем скоро сменится на нечто побольше и погорячей.       Кирштейн разворачивает Армина к себе задом и надавливает на спину, заставляя выгнуться для удобства. Он облизывает пересохшие губы, чувствуя, что сердце отбивает бешеный ритм уже где-то в горле, и осторожно входит внутрь блондина до половины, поглаживая того по спине, бёдрам и ягодицам, не двигаясь, дабы он привык к ощущениям и подготовился к дальнейшему морально. Арлерт опирается руками о жесткий ствол дерева и закусывает губу, протяжно пискнув от боли. Всё же пальцы – не член. Ощущения совершенно разные и это немного напрягало. Ладно, довольно сильно напрягало.       Вскоре, услышав одобрение, Жан медленно двигается назад, вытаскивая член почти полностью, после чего снова осторожно и мягко вставляя, стараясь не причинять лишней боли и дискомфорта, а Армин только и делает, что максимально расслабляется и терпит, все ещё привыкая, царапая ногтями кору перед собой.       И кто бы мог подумать, что все обернется этим и они оба потеряют голову, скрываясь от военных товарищей под покровом тёмной ночи, тем более на задании? Скрывая чувства друг от друга, продолжая врать всем в округе и себе в том числе. И они оба знали, что такое, происходящее сейчас, пока Жан закрывает рот Армина ладонью, заглушая его высокий голос, имея так жарко и с каждым толчком все жестче и жестче, успокаивающе целуя в затылок, могло произойти совсем скоро. И произошло.       После первого столкновения с Женской Особью, когда Армин спас Жану жизнь (а потом и ещё, сколько? – три раза, если не брать всчёт этот), тогда все и началось. Началась ненавязчивая забота друг о друге, немые переглядки в столовой, неловкие, но порой такие желанные прикосновения, короткие улыбки перед очередной вылазкой за стены и светлые надежды на то, что они оба вернутся домой, пусть не целыми, но живыми. Надежды вновь увидеть друг друга и дружески похлопать по спине или плечу в знак поддержки.       Надежды на то, что нарастающие нежные и страстные чувства взаимны и они выскажут их друг другу наедине прежде, чем станет слишком поздно.       — Твоя тень ещё будет помнить качание моих бёдер?..       Слова, произнесенные хрипловатым басом Жана, так и таяли в воздухе, как мёд, оседая новыми поцелуями вдоль спины Армина, а тот и сказать толком ничего не может, практически захлёбываясь до одури приятными, потрясающими ощущениями, которые дарил ему тот парень, которого он так внезапно возжелал вопреки всему.       Кирштейн берет Арлерта за руки и тянет на себя заставляя этим отлепиться от дерева, служившего ему опорой, заваливается на землю подле него, уволакивая за собой ошарашенного блондина, устраивая того на своей широкой, сильной груди поудобней, обнимая, но не прекращая тех жарких действий, заставляющих Армина вскидывать голову к небу, выгибаться до хруста костей и сдавленно, протяжно стонать сквозь сжатые зубы, закрывая себе рот ребром ладони, порой кусая его.       Трава, на которой они расположились, щекотала и была не особо приятной, когда липла к влажной от пота коже, но это все же лучше, чем чуть ли не падать у дерева из-за подгибания колен в экстазе. Холодная земля, небо и летний, прохладный, ночной ветерок резко контрастировали с тем жаром, исходящим от двух тел. Казалось, что их трением друг об друга можно было легко разжечь ещё один костёр, который бы точно согрел весь Разведкорпус. Зимой.       — Твоя любовь будет ласкать тебя... как я?       Очередной наводящий вопрос от Жана, а у нихрена непонимающего в данный момент Армина ноги сводит и после следующих грубых толчков не члена, а словно пульсирующего кола, в самую чувствительную точку внутри себя, оба одновременно с томными вздохами кончают, содрогаясь в оргазменных судорогах, посмотрев при этом друг другу в глаза сквозь тёмную пелену.       Жан ещё долго не выходит из Арлерта, пока тот полностью не расслабляется, позволяя безболезненно вытащить своё достоинство из пульсирующего нутра. Парень снова обнимает блондина, восстанавливая дыхание, будто только что марафон пробежал, гладит светлые волосы, мягко целуя в макушку головы. Когда он себе ещё позволял такие нежности?       — Он будет... – Внезапно раздаётся в тишине хриплый голос Армина.       — Что?       — Моя любовь будет ласкать меня, как ты. Ведь это ты и есть, Жан.       — Взаимно, аналитик. – Кирштейн усмехается и только сильнее сжимает Арлерта в своих объятиях так, словно боится отпускать и если отпустит – потеряет без возврата, а тот и не сопротивляется, наоборот лишь сильней прижимается, утыкаясь носом куда-то в шею Жана, вдыхая пленительный запах его тела, схожий с морем, которое он так любил, всю жизнь мечтал и мечтает увидеть до сих пор.       И не жалеет об этом. Они оба не жалеют больше ни о чем и теперь действительно счастливы. Сегодня, завтра и всегда. До самой смерти.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.