Предопределённое и непостижимое

«в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них ещё не было» (Пс. 138:16).

Стоит кое-что сказать об Агнессе Псих. Она была ведьмой. Типа, настоящей ведьмой. То есть, она не просто могла предвидеть события Грядущего и предсказать (не)апокалипсис, но также умела лечить недержание, вызывать дождь и всякие другие штуки, как и положено порядочной ведьме. И поэтому стоит задать себе вопрос, могла ли последняя настоящая и могущественная ведьма Англии допустить, чтобы её Превосходные да Недвусмысленные Пророчества, от которых зависела судьба её потомков и всего мира в целом, канули в небытие? Ну, не. Поэтому, закончив два тома своих трудов, достопочтенная ведьма наложила на них мощнейшее защитное заклинание [после свершившегося ритуала в соседней деревне в то же самое мгновение онемели все коровы и овцы и над всем полуостровом четыре дня шёл дождь. Что, впрочем, не так уж удивительно для Британии, поэтому никто не обратил на это должного внимания — прим. авт.]. Таким образом она обезопасила своё наследие, чтобы оно "ни в огне не сгорело, ни в воде не утопло, ни в земле не сгинуло". Правда распостранялось заклинание лишь на оригиналы, написанных ею книг, так сказать, физические объекты. О судьбе немногочисленных копий мало что известно, скорее всего, они все были уничтожены. Хотелось бы сказать о силе и могуществе слова, но ритуал включал в себя и другие аспекты, весьма неоднозначне в плане морали, и ингредиенты – весьма труднонаходимые и, в отдельных случаях, дурнопахнущие. Её потомки не знали об этой маленькой особенности книги [книг, если уж совсем точно. Хотя не знали они и о том, что книг больше одной – прим. авт.], и поэтому поколение за поколением хранили рукопись как зеницу ока, что, несомненно, очень хорошо, ведь попади она не в те руки, то неизвестно, как сложилась бы судьба мира. Было бы, конечно, логично, обезопась Агнесса свои пророчества ещё и от такой опасности, но она видела будущее и точно знала, что может действительно грозить её предсказаниям. Знала она и о том, что её наследница, Анафема Гаджет, вместе со своим возлюбленным, ведьмоловом из рода Пульциферов, решат избавиться от второго тома, не желая нести бремя знания будущего, и Агнесса не винила их в этом. "В конце концов, всё сложится так, как тому суждено" – подумала она, хитро улыбаясь и растворяясь в дыму костра. И когда дотлели последние угольки, а Анафема вместе с Ньютом отправились в Жасминовый коттедж, наслаждаться жизнью, неведением и друг другом, мощный порыв ветра раздул пепел и на земле осталась книга пророчеств мира грядущего, целая и невредимая. *** Первые осенние дни выдались по-летнему солнечными и приятными. Мир, ещё совсем недавно стоявший в шаге от вечной ядерной зимы, праздновал своё спасение, даря всему живому хорошую и тёплую погоду [даже учёные со станций на Антарктиде это заметили. Там по прежнему было -50 градусов по Цельсию, как и полагается на Южном полюсе в данное время года, но даже этот привычный мороз по словам учёных был каким-то "мягким и нежным" – прим. авт.]. В Сент-Джеймском парке под высоким раскидистым дубом сидели двое. Ангел и демон, которые не подчинялись больше воле Небес и Ада, а лишь своей собственной, расположились на красном клетчатом покрывале. Рядом стояла плетёная корзинка для пикника и бутылка хорошего красного вина, позаимствованная из погреба одного лигурийского епископа, жившего в 1427-м году. Им не грозил штраф за распитие алкогольных напитков в публичных местах, потому что полисмэн, проходивший мимо, почему-то был в полной уверенности, что эти двое странных мужчин пили гранатовый сок из дорогого хрусталя. Ангел, Азирафаэль, сидел ровно держа спину и, мечтательно запрокинув голову вверх, смотрел на то, как солнечные лучи пытались пробиться сквозь густую зелёную листву. Демон Кроули вальяжно развалился под дубом, прислонившись к стволу дерева, и из-за тёмных очков трудно было сказать, куда именно он смотрит: на пруд с утками вдали, или же на ангела. Они молчали уже продолжительное время, но молчание это было уютным: многое уже и так было сказано, а для невысказанного у них есть всё время мира, ведь конца чудесным образом удалось избежать. До сих пор в это верилось с трудом. Может это и был Непостижимый План? Заметив, что Азирафаэль как-то погрустнел и опустил взгляд вниз, Кроули сказал, сделав перед этим глоток вина: – Скучаешь по своим пернатым друзьям? Азирафаэль посмотрел на него удивлённо и покачал головой. – Да нет. Технически, у меня не было друзей среди ангелов. Честно говоря, я сомневаюсь, что к ангелам вообще можно применить концепт дружбы. К тому же на Небесах меня не сильно жаловали... - произнёс он и смущённо замолк. – Потому что ты спутался с демоном? – Кроули приподнял медную бровь и наверняка его змеиные глаза под тёмными стёклами очков были полны ехидства. Ангел одарил его осуждающим взглядом. –Они не знали о нашем... Сотрудничестве, – осторожно заметил Азирафаэль, не осознав, что это была провокация. – Если бы знали, то мне сильно досталось бы, – нервно хихикнул он. Демон многозначительно скривил губы. Ему примерно представлялось, что ангел имел в виду под "сильно досталось". После несостоявшейся казни в обличии Азирафаэля он удостоверился, что Небеса могут быть кровожадными и жестокими наравне с Адом. – Просто... Ну, знаешь, у меня было много промахов, – нехотя признался ангел, – я постоянно творил несанкционированные чудеса, развоплощался из-за глупых случайностей, а уж если бы они узнали, что я утратил свой огненный меч... – Но у тебя ведь было и много заслуг, иначе бы они тебя не послали на Землю творить всякое, – Кроули поморщился, – добро. – Ну, это вроде как самая отстойная, – демон ухмыльнулся – ангел только что сказал слово "отстойная", и Азирафаэль тут же поправил себя, – неблагодарная работа в ангельском понимании: нужно подстраиваться под человеческий мир, чтобы не выдать себя, постоянно находиться среди людей, из раза в раз наблюдая их грехи и пытаясь направить на путь истинный. Для ангелов всё это очень неприятно. Хотя мне нравилось... – Тихо добавил он. – Так ты ведь на Земле и, к тому же, теперь тебе не надо отчитываться ни перед Гавриилом, ни перед Михаилом, ни перед каким-либо другим напыщенным говнюком. Ты можешь делать, что захочешь, буквально всё. Чего же ты тогда скис? – А что если они до сих пор наблюдают? За мной. За нами. Они наверняка наблюдают... – Мы могли бы с-с-сделать что-то, после чего им бы не хотелось за нами наблюдать, – коварно улыбнулся Кроули. Азирафаэль звонко рассмеялся. – Да уж, мы устроили пикник, ангел и демон устроили пикник – думаю, если они это видят, то просто в шоке! "Не совсем то, что я имел в виду" – подумал Кроули, а вслух сказал: – Почему тебя вообще волнует, что они подумают, ангел? Или ты всё ещё надеешься, что они смилуются и попросят тебя вернуться? – Я... Азирафаэль смутился. Он ещё не до конца разобрался с тем, как ко всему этому относится и что будет делать дальше. Надеялся ли он где-то в глубине души, что его примут обратно? Пожалуй. Но он понимал, что это невозможно. Он разочаровался в Небесах, которые хотели лишь победы в Великой Битве, пусть даже и ценой миллиардов живых существ, ценой этого, прекрасного в своём несовершенстве, мира. Подобные мысли были очень дерзкими и богохульными, они переворачивали все его принципы и взгляды с ног на голову, они пугали. Но перестать об этом думать Азирафаэль не мог. Больше всего ему хотелось вернуться к привычному и полюбившемуся ходу вещей: к тому, каким всё было до неудавшегося Апокалипсиса. Но он осознавал, медленно и нехотя, что "как раньше" уже не будет. А к счастью это или к сожалению, ангел пока не знал. – Ты ведь сам говорил, что они так просто не оставят нас в покое, – нервно облизав губы, сказал наконец Азирафаэль, – рано или поздно это случится. – Всегда есть Альфа Центавра, куда мы можем сбежать, – тихо и с какой-то совсем недемонической мягкостью произнёс Кроули. – Но я не хочу убегать, – воскликнул ангел, повернувшись всем телом к своему собеседнику, – мне нравится Земля и нравится быть среди людей. Какой без этого всего смысл? – Ну да, никакого смысла... Увидев, как Кроули помрачнел после его слов, Азирафаэль вздохнул и подвинулся немного ближе к нему. – Я не против провести вечность в твоей компании, мой дорогой друг, – он грустно улыбнулся, – но разве постоянно быть в бегах – это жизнь? Демон задумчиво посмотрел на группку людей, столпившихся у ларька с мороженным и весело что-то обсуждающих. – Мы что-нибудь придумаем. Смогли же раз утереть нос Аду и Раю, так сделаем это снова. В конце концов, ради чего мы предотвратили Армагеддон, да? Ангел кивнул, не до конца веря в то, что у них это получится, но отчаянно желая верить. Последние лучи красного заходящего солнца ласкали парк, лавочки медленно заполонили влюблённые студенты, которым хотелось романтики, но не хотелось тратить деньги на кафе. Сытые утки лениво плавали в пруду, игнорируя куски размокшего хлеба. А ангел и демон неспешно допивали вино, наслаждаясь миром, пока приятный тёплый день превращался в приятный вечер. *** Ричард Блант был человеком весьма приземлённым и простым. Впрочем, своей заурядности он совсем не стыдился, наоборот, всегда стараясь её подчеркнуть при любом удобном и неудобном случае. Его длинные бесячие монологи всегда начинались с фраз "А вот в моё время..." и "Не понимаю, что все нашли в этом вашем...", а заканчивались на "Ну, это моё мнение, я человек простой". Ричард весьма успешно довольствовался синицей в руках, потому что даже если ему и встречались журавли на жизненном пути, он их либо в упор не замечал, либо сразу скручивал им шеи. Причём губил он не только своих собственных журавлей, имея поразительную способность опускать людей, имевших неосторожность поделиться с ним своими надеждами и планами, "на грешную землю". Таким образом его сын отказался от пустой мечты переехать в город, чтобы учиться на адвоката, и стал фермером, а его жена бросила глупую затею написать книгу, которая несомненно отвлекала бы её от более важных и насущных дел, таких как ведение хозяйства и работа в местном архиве. И это заставляло мистера Бланта быть очень гордым собой. Свой досуг он проводил по-разному, но наилюбимейшим его занятием оставалась война с кротами. Как человек, имевший свой сад и огород, этих существ он ненавидел даже больше, чем технический прогресс или коммунистов. Поэтому, когда на его собственном участке кротов не осталось, мистер Блант решил уничтожить этих коварных созданий во всей округе. Вооружившись пакетиками с ядом, он прочёсывал окресности в поисках кротовых нор и, обнаружив, щедро засыпал их отравой, испытывая неподдельное удовольствие. Этот человек держал в страхе всех кротов Шедфилда. В один из таких Кротовых Походов, Ричард Блант и обнаружил книгу. Его не смутило, что рукопись лежала на пепелище и оставалась в хорошем состоянии, лишь слегка почернев по краям. Он поднял её, оценил состояние и издал что-то похожее на хрюканье (на самом деле это был смешок), когда прочитал название. Покачав головой и пробормотав: "какая чушь", мистер Блант засунул книгу под мышку и отправился домой, потому что близилось время обеда.