Дом безмолвных

Звук шагов разрезает, стелющееся белым покрывалом, отчаяние дома. Солнце медленно утопает в закате, легкими мазками вырисовывая темные тени, придавая вещам холодные оттенки. Тишина полностью захватывает мрачное здание на границах мира, а люди в нем засыпают, успокаивая кричащие души. Замирают в коридорах гости, прислушиваясь к стихающим голосам. Дети дома прячут свой страх под одеялами, судорожно вздрагивая при малейшем шорохе. А чужие словно застывают, окутанные собственной болью и пьянящей кровью. Ярко-алыми лепестками орошает пол ужас, мешая свой личный тошнотворный запах с чуть уловимой свежестью извне. Мэттью вышагивает по периметру комнаты, отслеживая маленькие трещинки в старом линолеуме. Револьвер давно отброшен в темный угол комнаты, не давая железу предательски поблескивать, напоминая, что творится в приюте. Роза сидит на кровати, кутаясь в теплое махровое одеяло и вдыхая резко выделяющийся аромат клубники. Иван обдумывал все сказанное Уильямсом, постукивая носком ботинка по грязному полу, а Джонс же подлез под бок друга, греясь и стараясь не думать ни о чем. - Ну, какие будут предложения? – Мэтт останавливается, разворачиваясь к брату. - Бежать, - короткий и ясный ответ американца, что лишь сильнее жмется к русскому, закрывая глаза под тонкими стеклами. - Слабо верится во всю эту чушь, если честно говорить, - Иван хмыкает, - Но, если все, что ты рассказать правда, то я согласиться с Альфредом. - Спасибо, что хоть каплю веришь, а теперь позволь узнать, это вишневое варенье по-твоему? – Уильямс срывается на крик, кидая в сторону русского окровавленную рубашку. Тот без единой эмоции кладет пестреющую красными пятнами вещь на край. - Мэттью, не повышай голос, пожалуйста, - из-под одеяла слышится вздох девушки, что высовывает голову из мягких складок. - Прости, - Уильямс опускается рядом с ней, пряча лицо в руках. Роза же аккуратно кладет голову юноши на колени, накрывая всего одеялом и заботливо подгибая белоснежные края. - Отдохни, милый, - Керкленд ласково проводит пальцами по волосам, даря парню маленький кусочек тепла, что отбивает ритм ее сердца. «Пульс?» «В норме» «Реакция на свет?» «Есть» «Давление?» «Понижено» «Работа головного мозга?» «Ниже среднего, но стабильно. Увеличивать дозировку?» «Да. Пока реагирует на раздражители, не все потеряно» «Хуже не станет? Может нарушится связь с ЦНС. Это опасно» «Неизвестно, но будем надеяться, что это активизирует некоторые участки мозга» Тяжелый вздох и безликие люди мягко переносят тело на ослепительно белую кровать, что руками обхватывает пациента, прижимая к себе безвольное существо. Складками заворачивается рукав сорочки, останавливаясь чуть ниже предплечья. Тонкая игла носом впивается в полупрозрачную кожу, пропуская через себя надежду на жизнь. - Вань? – Альфред садится на край кровати, сжимая пальцами пыльный матрац, - Я выйду ненадолго. Американец говорит почти шепотом, немного смущенно смотря на спящих Мэтта и Розу. - Возьми револьвер, - русский хмурится, взирая на застывшего парня. - Не нужно, уверен, что ничего не произойдет, - Джонс отмахивается, поднимаясь со своего ложа, и уверенно выходит из комнаты в мир дома, смолистый, осязаемо черный. Коридор пустует моргая глазами – лампочками, наблюдая за полуночным гостем. Тишина. Она все еще важно сидит в углу, плетя спицами серебряные паутинки и убаюкивая длинными тонкими руками детей. Комнаты заперты, поблескивая железными номерками на массивных боках. Альфред проходит дальше по коридору, старательно осматриваясь и прислушиваясь к госпоже Тишине, что неодобрительно хлопает на него ближайшей дверью, заставляя ступать по кафельному полу чуть тише. Американец жмурится, часто выдыхая и продолжая свой путь к душевой. Естественная нужда, к сожалению, очень вовремя оповестила юношу о том, что он много выпил. Кое – как удачно добравшись до свой цели, Джонс с опаской осмотрелся, чувствуя некоторое облегчение, увидев лишь тот же пустой коридор. С неприятным скрипом дверь душевой распахнулась, мазнув яркой вспышкой света по полу, заставляя парня отступить назад. Мягкие клубы пара словно пришли в движение, выходя из помещения и тут же растворяясь в прохладном воздухе, оседая на пол маленькими каплями. Разгоняя пушистые клубки руками, из яркого помещения вышла девушка, откинув плетенную узорами косу за спину. Ничуть не стесняясь своей наготы, она, увидев Альфреда, звонко рассмеялась, протягивая к нему отдающую хрупкой синевой руку. Джонс, отчаянно смущаясь, старался не смотреть на юную нимфу облаченную лишь в серебристые капли воды, что прочерчивали себе дорожки по мягкой коже. - Смотри, к нам пришли. Девушка подошла ближе, аккуратно ступая по холодному кафелю, оставляя после себя размытые следы. Прижавшись к телу застывшего парня, длинными пальцами обожгла холодом теплые щеки, спускаясь ниже, забираясь руками под толстовку и весело улыбаясь. Ледяная королева, покрытая светло-розовыми узорами вен, задорно смеялась, стискивая юношу в руках, опаляя морозом кожу. Девушка прижалась щекой к груди Альфреда, стараясь согреться в этих смертельных объятьях, когда американец же вздрагивал от каждого прикосновения, болезненно морщась. Из душевой показалась еще одна тень, внимательно разглядывая двух молодых людей и пробираясь через прозрачную пену. Девушка встала напротив, аккуратно покусывая зубами палец, следя за действиями подруги. Американец постарался оторваться от назойливой холодной леди, что вцепилась в него мертвой хваткой. Освободившись от уз одной, парень поспешил отступить назад, но наткнулся уже на другую, что прижала его к своей груди, смущенно улыбаясь. Джонса обдало жаром, пробираясь до костей и создавая яркий контраст по сравнению с тем холодом, что он испытал раньше. Кожа на девушке вздулась и покраснела, шрамами изрисовав все юное тело. Каждое движение леди было немного скованным, но силы от этого она не потеряла, наоборот обрела намного больше того, что было дано ей от рождения. Вся боль пронизала ее, заставляя сердце ускорять темп, утопая в адреналине чувств. Обхватив руками парня, девушка улыбнулась своей подруге, а та же не стала долго себя ждать, подходя вплотную к юноше, прижимаясь холодным телом к нему. Альфред морщился, извиваясь в крепких объятьях, отталкивая от себя девушек. С одной стороны кожу на спине обжигало, несмотря на то, что грубая ткань препятствовала полному контакту, а с другой каждое прикосновение льдом проникало в тело, заставляя кровь застывать. Рассудок помутился, нечеткими линиями обрисовывая все вокруг. - Пошли с нами, обещаю, будет хорошо, - одна из девушек рассмеялся, потянув слабеющего парня к душевой. Другая же горячими ладонями прошлась по шее, подталкивая навстречу подруге. Громкий звук резанул по ушам, приводя Джонса в сознание, а теплая кровь страшными каплями окрасила парня и плиточный пол. Ледяная королева слабо дернулась, откинув голову назад, и рухнула вниз. Второй выстрел последовал вслед за первым, и вот уже спину не обжигает пламенный огонь. Альфред развернулся к источнику звука, лицезрея все тот же опасный и холодный взгляд. Рука Ивана крепко сжимала новенький Глок, продолжая целиться дулом в голову одной из девушек. Опустив пистолет, русский подходит к американцу, хватая того за руку. - Я говорить тебе взять оружие, - парень хмурится еще больше, сжимая в сильных тисках руку. Из-за угла показывается новый гость, что подходит к ребятам, взирая на мертвых девушек с небольшим разочарованием. - Ванюш, зачем же ты так с милыми дамами? Уве’рен, они не хотели ничего плохого, - француз забирает из рук русского свое оружие, проверяя магазин. - За дело, вот за что, - Иван фыркает, наконец отпуская Джонса, и неаккуратно размазывает по его щекам кровь, стараясь стереть ее. Альфред, находясь все еще в шоковом состоянии, следит за действиями Франциска. - Ф’редди, не смот’ри на меня так, сегодня я не кусаюсь, - Бонфуа смеется, похлопав американца по плечу. - Ага, - только и может выдать парень, опуская голову. - Нам нужно отсюда уходить, в ко’ридо’рах небезопасно, уж пове’рь мне, - француз серьезно посмотрел на Ивана, поставив Глок на предохранитель. - Альфред, ты уже сделал, что хотел? – русский слегка потряс мальчишку, отчего тот мотнул головой, полностью сосредоточившись на друге. - Нет, я сейчас, - Альфред скрылся за дверью душевой, совершенно не страшась за свою безопасность, будто бы забыв все то, что происходило минутами ранее. Тонкие струи воды бились о матовые створки душевой кабины, поднимая в воздух те самые белоснежные клубки пара. Каждая капля отдавалась резким звуком в голове, заставляя парня нервничать, кусая губы. Закрутив кран, Джонс облегченно выдохнул, подбегая к раковине, с остервенением смывая с себя кровь, стараясь избавится от этого чувства внутренней паники. Она пробегалась по венам, разгоняя кровь, и добиралась до самого сердца. Закончив со всеми делами, Фред вернулся к парням, замечая некоторое волнение среди них. Франциск сжимал в руках оружие, то и дело оглядываясь по сторонам, Иван же что-то уверенно рассказывал ему. - Б’рагинский, уходить к че’ртовой мате’ри нужно, слышишь? – Бонфуа переминался с ноги на ногу, прислушиваясь к звукам, что пробирались сквозь плетеные нити тишины. Заметив Альфреда, Иван схватил того за ткань толстовки, кивая Франциску. - С Богом, - француз легко коснулся губами ствола Глока, срываясь с места. Русский последовал за ним, крепко сжимая пальцами руку американца. - Вань, я сам, все хорошо, - Джонс догоняет русского, стараясь не сбавлять темп. Брагинский заворачивает за угол, потянув за собой парня, и только тогда отпускает руку. - Никуда не отходи, будь рядом, - Альфред понимающе кивает, следуя за быстрым французом, что отошел уже на приличное расстояние от них, уверенно держа перед собой пистолет. - Нам нужно во вто’рой ко’рпус, не отставайте, - Франциск оборачивается, сосредоточенно прислушиваясь к звукам дома, что окружают ребят мрачными тенями. В конце коридора хлопнула деревянная дверь, вспышкой страха отдаваясь в грудной клетке. Послышались быстрые шаги, и вот уже из темноты показались силуэты, протягивающие костлявые обглоданные руки в мольбе о помощи. Рты открывались, издавая некое подобие рычания и хватая спасительные глотки воздуха. Еще совсем мальчишка выбежал из этой толпы, обгоняя изуродованных взрослых, держа в пухлых ручках разноцветные карандаши. Один из них нашел пристанище в глазном яблоке, войдя лишь кончиком под роговицу. Мальчуган ускоряется, кидаясь на удивленного француза, обхватив того маленькими ручонками. Такие крепкие объятия пугают, леденя раненую душу, а дуло упирается в светлую макушку, пропуская через себя малокалиберную пулю, пробив в пареньке горячее, пенящееся кровью отверстие. Мальчишка ослабляет хватку, дернувшись назад, и оседает на пол. Джонс резко останавливается, хватая Ивана за руку, потянув за собой в противоположную от этого пиршества Смерти сторону. Стены утробно рычат, скрепя под давлением, стонут трубы-вены, проламывая под собой бетонную кожу. Потолок оседает, раскрывая темные, полные жидкостью раны, осыпая пол, словно собственной кровью, белесой штукатуркой, и правое крыло обрушивается, кусками плоти придавливая сошедших с ума людей, увлекая под себя и Франциска. - Черт, чтоб его, - Брагинский ругается, прикрывая рукой лицо, защищая от пыли и мелких крошек. Альфред прижимается к русскому, обхватывая его как можно крепче руками, и ведет назад. - Ваня, мы уходим. Скорее. Подростки срываются с места, подбегая к лестничному пролету, что ведет к нижним этажам. - Почему здание не рухнуть полностью? – Брагинский переводит дыхание, посматривая на Джонса. - Это новый блок, был построен недавно и на другом каркасе, - американец опускается на пол, прислушиваясь к звукам в коридоре. Из глубины слышно лишь гудение и плеск воды, что спускается по разодранным трубам, заполняя глубокие трещины, облизывая языком изуродованные тела детей и взрослых, что были в новом крыле здания. Не поднялась суматоха, коридоры все так же пусты, а на пол продолжает оседать взбудораженная пыль. Слишком тихо и мирно, для такого огромного количества смертей. Этот маленький мир, этот небольшой приют на окраине Лондона тихо умирает, самостоятельно разрушая себя, дробя на мелкие куски. Где-то проламывается плита, с неприятным скрежетом опускаясь на ярус ниже, а еще живые дети дома затихают на своих кроватях, комкая в руках одеяла и заглушая собственный страх, боль и отчаяние. Проходит не больше часа, прежде чем Джонс слабо двигается с места, закрывая лицо руками. Его тело сотрясает мелкая дрожь, а пальцы нервно подергивают золотистые кончики волос. Внутри будто все обжигает, заставляя нервно почесывать руки, царапая кожу, а глаза отказываются фокусировать взгляд, размывая серую плитку перед собой. Слишком больно все это терпеть, кожа неприятно зудит, а все чувства обостряются. Осознание того, что происходит в доме аккуратно пробирается в разум, захватив с собой все самые худшие раздражители молодого организма. Иван обращает внимание на юношу, слегка коснувшись плеча друга, а тот же поднимает на него совершенно обезумевший пустой взгляд, продолжая до покраснения сжимать собственные руки. - Они не хотят, чтобы мы здесь были, они убьют всех нас, Вань. Отсюда нет выхода, не убежать, не спрятаться, не скрыться. Они ищут его – ребенка с мертвой душой. От автора: Ох, ребят, как же стыдно то. Прошу прощения за столько долгое отсутствие, мой железный друг порадовал меня в начале нового учебного года своим долгосрочным отпуском, что есть печально, но все уже позади. Спасибо всем, кто ждал. Следующая глава появится в ближайшие два-три дня, не позже ;)