Неспелая рожь

Игорь с Толиком зашли в сторожевую будку. — Какие люди! — всплеснул руками с печки Романов, увидев Новикова. — А я уж думал, ты там на ночь останешься. — Романов, заткнись, бесишь уже — послышалось со стороны Овсянникова. Файер фыркнул: — Да ладно тебе, Вить. Нолик осмотрел помещение. В небольшой старой печке горел огонь — откуда они, спрашивается, нашли сухие дрова? Все же отсырело, — зияющие дыры окон завешены какими-то тряпками, рюкзаки покиданы куда попало, а их хозяева расположились у печки, протягивая замёрзшие ладони к тепельцу. Старшина сидел на нарах и выпускал струйку сигаретного дыма из потрескавшихся губ. Новиков подошёл к свободной скамейке и положил туда рюкзак. Сняв шинель, он постелил её на холодную поверхность скамьи и сел. Краем уха он уловил звуки капель, по одиночке падающих на землю и с каждой минутой увеличивающих свою силу. Поёжившись, он подумал, что ещё несколько минут просидел бы он там, на улице, — и промок бы насквозь. — Так, а теперь установим варту! — потерев ладони сказал Дедус. — Чего установим? — не понял Вектор. — Дозор, Витенька, дозор установим, — хлопнув себя по коленям ответил старшина. — И угадай, кто первым пойдёт? — уже с явным намёком спросил он. — А чего это я? — возмутился солдат. — Вопросов много задаёшь. Давай, бери винтовку и дуй на улицу, отдохнул уже. Овсянников, бурча проклятья себе под нос, оделся и вышел, громко хлопнув дверью. — Этак он нам всю хату развалит, — покачал головой Фёдор. — А на улице дождь, он ж ничего не увидит, — хихикнул из угла Альт. — Ничего страшного, Лисов, ты пойдёшь следующим и покажешь ему, как надо нести дозор, — скручивая новую сигарету, как ни в чём не бывало, ответил на это Дедус. — Будете меняться. Лисов покраснел от злости, но промолчал. Файер на печке давился смехом, но держался, чтобы не нарваться и не присоединиться к “счастливчикам”. Повисла тишина, прерываемая треском дров в печки да стуком дождя по крыше. Внезапно Романов подскочил: — Слушайте, а может кашу сварим? Все удивлённо посмотрели на него. В глазах рыжего горели огоньки. Нолик вдруг почувствовал, что он действительно хочет есть — за целый день во рту ни крошки не было. А каша...Он представил дымящийся котелок с гречкой, или пшёнкой, или перловкой...С маслом и хлебом...Он даже уловил запах, такой вкусный! Во рту вдруг оказалось слишком много слюны, и он нервно сглотнул. — Ну так что, готовим? — спросил Файер. — Давай! — ответил за всех Толик. Сказано — сделано. Достали котёл — откуда он у Файера в рюкзаке? — налили туда воды и поставили в печку, кипятиться. Потом каждый стал искать у себя что-нибудь съедобное, что можно положить в кашу. Романов торжественно вынул пакет с пшёнкой; Игрек достал спрессованный горох; Нолик, порывшись, нашёл у себя соль, за что получил всеобщее одобрение; Альт, долго отнекиваясь, наконец достал полбуханки батона; а ДимДимыч, долго ища что-то, предъявил слоик с гречкой. — От вот это молодцы! — похвалил Дедус, увидев всё “богатство”, которое нашли парни. — Вот это хорошая каша будет! Вода вскипела, туда засыпали крупу. — Эх, сюда бы ещё масла, вообще красота бы была! — мечтательно произнёс Федька. Он ещё раз осмотрел варево и вдруг сказал: — А чего это мы Вектора без участия оставили? Так не пойдёт! — и направился к его рюкзаку. — Так, что у него тут имеется? Минута поисков, и вот он уже восторженно завопил: — Братцы! У нас будет кое-что лучше масла — сало! — и выудил слегка надкусанный, но довольно большой кусок этой “райской” пищи. — Вот это Витенька молодец, вот это хорошо припрятал! — А он тебя не убьёт за то, что ты его сало взял? — с сомнением протянул Нолик. — А куда ему деться? Всё равно кашу тоже есть будет, так что ему без разницы, сало просто так, или вместе со всеми. Тем более он его уже попробовал, — он показал на надкусанный край. Через несколько минут по всей сторожевой будке пошёл аромат. Уже всем нетерпелось попробовать кашу, но они терпели — не хотелось есть недоваренную. Под конец, когда уже почти было готово, Файер, поглядывая на дверь и окна, осторожно положил в котелок Викторово сало. — Всё, готово! — объявил старшина, пробуя ложкой кашу. — Зовите Овсянникова. Наконец все уселись. Котёл поставили в центре комнатушки, сами расселись вокруг него — и начали пожирать, только стук ложек и был слышен. Казалось, будто солдаты не ели уже несколько недель, с таким аппетитом они уничтожали только приготовленную, ещё горячую, кашу. На душе — и в животе — стало теплее. На миг показалось, что они — одна большая семья, сейчас сидящая за совместной трапезой. Когда каши осталось совсем на дне котла, Романов, облизывая ложку, хитро спросил у Овсянникова: — Ну что, Вектор, понравилась каша? — Ага, — ответил тот, — это хорошо вы придумали. — Ну, ты тоже её, можно сказать, варил, — ухмыльнулся рыжий. — Без твоего сала она была бы не такой, это точно! Вектор посмотрел на него не понимая. Потом глаза его расширились, он подскочил и подбежал к своему ранцу. — Скотина ты, Романов, самая настоящая скотина! — с досадой воскликнул он, не найдя в рюкзаке сала. — Ну, какой есть! — пожал плечами Файер. Остальные смотрели то на одного, то на другого, ожидая спора, драки или кровопролития. Но ничего не произошло — Вектор с шумным вздохом вышел на улицу, под дождь, опять громко стукнув дверью. — Да, некрасиво получилось, — пробормотал Дедус и вновь закурил. Молчали довольно долго. Каждый думал о чём-то своём. Дождь, казалось, стал ещё сильнее. Внезапно за окном послышались крики. Потом они утихли, дверь отворилась, и зашёл... — Васька?!