Тело, душа и магия

      Хруст под ногами раздражал его. Жухлая трава рассыпалась под тяжёлым сапогом потрёпанного, испытанного временем доспеха. Этот кусок рухляди служил ему долгие двадцать лет. И до сих пор не испортился. Мастерство гномьих кузнецов — этим всё сказано.       Неимоверная жара, тяжёлая влага на плечах и тёмные тучи предвещали скорый дождь. Он не любил запах дождя. Если кому-то этот аромат и навевал чувство свежести и обновления, то ему — лишь ощущение мерзкой, склизкой сырости, оседающей в груди.       А ещё ему не хотелось, чтобы мелкая простудилась. Он и так с обязанностями доброго дяди не справляется, так ещё и это. Он о себе едва ли позаботиться мог, а уж о ней…       Он метнул на неё мимолётный взор. Такая… мелкая. Торопилась своими мелкими ножками. Её мелкая тёмная голова устало свесилась, как будто собственные немытые волосы тянули её вниз.       Какой же у неё жалкий вид… Платье ей явно уже мало, надо было купить новое. Но как? Их разыскивают по всей Эллиадии. К городам даже близко подходить было нельзя.       Тогда подшить? Да он как будто умел. Он всю свою жизнь из полезных вещей в руки брал только меч. Может, научись он чему ещё, смог бы быть для мелкой лучшим дядей. Но нет, он не научился. Старого цербера не научить новым трюкам, так?       Подняв голову вверх, он неожиданно увидел свет. На тенистом Горгульем плато промелькнул луч Игниса! По долгу службы он здесь бывал и ни разу не видел яркого света.       — Мелкая, давай, резче! — устало улыбнулся он. — Мы почти дошли!       — Сам поторопись! — возмущённо воскликнула она, гордо вскидывая вздёрнутый нос. — Тащишь свой паладинский доспех, как будто это ржавое корыто кому-то нужно! Он нас замедляет!       — Между прочим, это знак отличия…       — Этот кусок ржавчины? Нет, дядь, ты что-то путаешь. Это — мусор.       — Эх, если бы ты и вправду хотела стать паладином, понимала бы.       Пожурив, он взъерошил ей волосы. Её милое, вытянутое личико куксилось, в точности как у его старшей сестры. Её матери.       — Просто ты — старикан. Сам уже ржавчиной покрылся. А я — будущее паладинов!       Мечтает о высоком. Ему бы о чём-нибудь помечтать.       Он только заметил, что увиденное им — вовсе не свет. Это были блики. Отражённые лучи. Он поторопился. Ему говорили… в том письме. Увидишь блики — мы рядом.       Он побежал. Доспех забренчал на всю округу. Ему казалось, что его преследует эхо самого себя. Но в поле нет эха. Он просто сам собой, звуком растёкся по поляне.       Что только ни померещится с усталости.       — Дядь, ты куда? Дядя!       Побежала за ним. Он улыбался, как дурак. Наконец-то дошли! Богиня, спасибо! Это не мираж!       Черепаховая Академия существует!       Сердце замерло. Вдалеке показался гигантский панцирь. Разве такое возможно?..       Черепаховая Академия — волшебный город внутри огромной черепахи. Легенды не врали. И не преувеличивали. Раскинувшись на краю каньона Горгулий, лежала непомерных размеров черепаха.       Он опустился на колени. Ноги его уже не держали. Может, это всё-таки иллюзия? Галлюцинация? Такого же быть не может…       — Ого! Вот это громадина! — возникла рядом мелкая. Она всегда бегала быстрее него.       — Значит, я не один это вижу…       — Чего, дядь?       — Ничего, мелкая… Ничего…       Он пытался отдышаться. Грудь разрывало от бега. Взор расплывался. Но вскоре всё пришло в норму.       И вправду гигантская черепаха. Огромная. До небес. Пик её панциря сиял бликами и, казалось, касался облаков. Похоже, лучи отражались от какой-то большой стекляшки на верхотуре. Купол? Для наблюдения за звёздным небом, наверное.       Помимо этого, из панциря торчали печные трубы, башни и Богиня весть что. Лестницы верёвочные. И окна прорублены насквозь.       Сами пластины панциря, песочно-зелёные, были изрисованы магическими печатями, мягко светящимися в тени. Он — бывший паладин — не мог не узнать этот диковинный язык, которым написаны печати. Рунический, причудливое смешение всех языков мира. Его предупреждали, что тут на нём разговаривают. Кого же сюда набирали, если они все должны владеть древним наречием нимф, едва ли познанным простыми смертными?       А ноги этой громадины, наверное, могли прихлопнуть его, как муху. Хвост, непринуждённо виляя, сминал землю под собой. Голова периодически открывала и закрывала рот, будто грозясь съесть всякого, кто пройдёт мимо.       Да ладно… Это всего лишь черепаха. Не сожрёт никого. Правда же?       Глядя на огромную черепаху, он думал, что попал в глупую детскую книжку с картинками. Это какое-то безумие… Это… существо… одновременно великолепное, пугающее и до нелепого смешное.       Он поверить не мог, что только об этом думал последние полгода. С тех пор, как получил то самое письмо с приглашением. Планировал путешествие, пытался разузнать об этом месте всё, что только мог. Прослыл в родном Уайтленде сумасшедшим. Понадеявшись, привёл сюда мелкую, обещал ей сказку.       Сказку… Перевёрнутую вверх дном.       Но ей нравилось. Её глаза сияли, как алмазы. Она улыбалась. От души отлегло. Если он больше не способен радоваться чудесам, то ни в коем случае нельзя позволить, чтобы мелкая потеряла надежду.       В конце концов, кроме него, больше некому дать ей надежду.       — Приветствую!       Он вскрикнул. Кто это? Нет. Что это?!       Из ниоткуда, из воздуха перед его глазами появилась белая маска. Как на королевских балах-маскарадах — белая и улыбающаяся.       Отпрянув, он вскочил на ноги. Голова закружилась.       — Я не дам вам обидеть дядю! — встряла мелкая, выскакивая вперёд.       Глупая! Не лезь! Он было хотел остановить её рукой, но замер, взглянув на владельца белой маски.       Тот парил над землёй. Тонкий, как кузнечик, в тёмном фраке и белоснежных перчатках. В безукоризненно чистой одежде, с аккуратным воротником. Волосы его были зачёсаны назад, неестественно, как у куклы. И ни одного места, откуда была бы видна кожа.       Это однозначно он. Автор письма. Имя, которым тот представился, подходило незнакомцу как нельзя лучше.       — О, девочка, приношу свои извинения! — Незнакомец поклонился. Насколько это было возможно в полёте. — Не хотел напугать такую смелую воительницу.       — В-вы… не напугали меня, — пробормотала она, отступая.       — Я очень рад! — Его улыбка… расширилась? — Кхм-кхм. Заново! — Он хлопнул в ладоши. — Приветствую вас! Моё имя — Неизвестный. Директор Черепаховой Академии, как некоторые из нас уже в курсе. Очень приятно познакомиться, мои юные друзья!       — Какой юный, мне больше тридцати, — пробурчал он, неловко улыбаясь.       — Знали бы вы, сколько мне лет! Для меня вы — просто младенец, — глухо рассмеялся обладатель маски, отмахиваясь.       — Эм… Тогда… Приятно познакомиться.       Предположив, что перед ним стоит… парит уважаемый пурин, он поклонился. Неизвестный никак не отреагировал. Продолжал жутко улыбаться. Ладно…       — Моё имя…       — Простите-простите! Мне эта информация не интересна.       — В каком смысле? Тогда как…       — Ох, приглашённые… Вечно с вами недомолвки, недопонимания, — вздохнул Неизвестный, улыбка превратилась в маленькую щёлочку. — Но ничего. Мне не сложно объяснить. Мы в Черепаховой Академии не пользуемся настоящими именами. Только псевдонимами. Вы, конечно, имеете право оставить и настоящее имя, но в рамках псевдонима.       Настоящее имя как псевдоним? Это как?       — А что такое… псевдомим? — спросила мелкая, дёргая за рукав.       — Это выдуманное имя! — ответил за него Неизвестный. — Можешь придумать всё, что угодно! Главное, чтобы твоё имя отражало суть твоего характера.       — Я хочу быть Светоносным Единорогом-борцухой! — торжественно заявила она.       — Нет! — возмутился он. Как её дядя он не мог этого позволить! — Исключено!       — Ну почему-у-у?!       — Потому что. Ты хоть знаешь, что такое борцуха?       — Какая разница?       — О, девочка моя, как жаль, — печально выдохнул вдруг Неизвестный. — Это имя уже занято.       Мимолётно обернувшись, директор подмигнул ему. Он усмехнулся в ответ. Неожиданная помощь! Тем более, от такого странного пурина.       — Как так?! Нечестно! — топнула ножкой мелкая.       — Ну, ты можешь носить и такое имя, если захочешь. Но хочешь ли ты с кем-то делить его, м? — наклонил голову Неизвестный.       Знал, на что давить! Даже лучше, чем он, её дядя.       — Хорошо, уговорили, так и быть, — гордо вскинула голову она и вдруг отвела взгляд. — Я могу… потом тогда решить? Слишком много идей, надо выбрать, понимаете?       — Да-да, конечно. Я не тороплю. Сможешь решить до вечера, чтобы мы записали тебя в наш большой и важный архив? — наклонился к её лицу Неизвестный.       Он нахмурился. Выступил вперёд. Да, директор не выглядит обманщиком, но… Нельзя доверять первому встречному. Они и так рискнули, направившись в эту… Черепаховую Академию.       — Смогу! — ответила мелкая.       — Вот и отлично. — Неизвестный отпрянул. Посмотрел на него. Этот странный директор всё прекрасно понимал. И нельзя сказать, хорошо это или плохо. — Тогда моя священная обязанность — показать мой дом и рассказать о нём. Черепаховой Академии. Ведь, как я правильно понял, моё приглашение было принято?       Он опять жутко улыбнулся. Мурашки по коже. А мелкая улыбается в ответ! Как?       Он кивнул. Выбора у него всё равно не было. Попробовать стоило. Ведь Неизвестный в письме просил лишь помощь с какими-то исследованиями, а взамен предоставлял кров, еду и безопасность. О военной службе или жутких экспериментах речи не шло.       Может, хоть здесь у мелкой будет будущее? Будущее получше, чем скрываться от королевы вместе с дядей-ренегатом.       — Как замечательно! Я так рад! Прибавление — это всегда праздник для меня, понимаете? — затараторил Неизвестный. — Мы каждый год принимаем новых студентов. Жаль, конечно, что вы не успели на церемонию. Это — мой любимый день в году! Мы запускаем фейерверки и накрываем столы для Совета Кровавой Клятвы…       — Простите, а можно побыстрее начать? Ме… Моя племянница очень устала после дороги, — произнёс он, только потом осознав, что мог прозвучать довольно резко.       — Хей! Не устала я, ты устал! И вообще, это невежливо! — завосклицала мелкая.       — Не волнуйтесь, я понимаю, — улыбнулся Неизвестный. — А ты, девочка, будь с ним помягче. Твой дядя устал, не угонится за тобой, полной энергии и мечтаний!       — У меня не мечты, директор Неизвестный. А цели!       Как её мама всегда говорила. Он отвернулся, шумно выдохнув.       Он и его сестра никогда не были похожи. Она — сильная, волевая, амбициозная. Первой поступила в паладины, а его — за собой потащила. Куда ему — слабому, беспечному, бесперспективному — ещё было идти? Сперва его даже отказывались принимать из-за щуплой фигуры. Шутили, что у него волосы похожи на щётку для чистки лошади. А вот сестру, мускулистую и жилистую, приняли сразу. Никто не верил, что они вообще родственники.       Но он почему-то выжил, а она… пошла с мужем в авангард. Слишком амбициозная. Выживают трусы и подонки, а не герои…       Вынырнув из воспоминаний, он ощутил на себе взгляд. Опустив голову, он увидел, как мелкая, схватив его за руку, обиженно надулась.       — Ты что, не слушаешь, дядя?! Вообще-то директор Неизвестный тут историю Черепаховой Академии начал рассказывать!       — О… Нет, прости, — тяжело выдохнул он.       — А теперь слушай! Потом мне перескажешь! — Она обернулась к Неизвестному. — Продолжайте. Простите, он у нас с прибабахом. Бывший паладин, всё такое…       — Я… понимаю.       Неожиданно улыбка маски потеплела. Или ему просто показалось.       — Так вот! Заново. — Неизвестный хлопнул в ладоши. — Думаю, все слышали слухи о Черепаховой Академии. Что она существовала тысячу лет, или нет, только сейчас появилась… А может, она вообще открылась ещё во времена, когда королевский род Уайтов только зарождался?! Конечно же, ни первое, ни второе, ни третье, — кивнул он, улыбаясь. Кажется, слухи его изрядно смешили. — Нам всего лишь триста с хвостиком. Но мы уже большие, а?       Он окинул рукой панцирь гигантской черепахи. Ну да… Большие.       — Интересно, — прошептала мелкая, он наклонился, — если бы Уайтленд был гигантской черепахой, и они с Черепаховой Академией сразились, кто бы победил?       — Уайтленд — просто гора, — недоумённо отозвался он.       — Ну ты и скучный, — буркнула мелкая.       — Я рад, что вас впечатлил вид моей прекрасной малышки, — улыбнулся Неизвестный. — Мы основали Черепаховую Академию вместе с Советом Кровавой клятвы больше трёхсот лет назад. Нашей целью было, есть и будет развитие магических наук. Для этого мы собираем магов со всех уголков света и приобщаем к общему делу. Мы стараемся, чтобы все жители Академии чувствовали себя, как дома. Чтобы у них всегда была еда на столе, мягкая кровать и все средства, чтобы реализовать свои исследовательские мечты!       — То есть вы вместе с Советом Кровавой Клятвы управляете Черепаховой Академией? — уточнил он. Стоит знать, кто здесь главный.       — О, нет-нет-нет! Тут у каждого своя голова на плечах, — произнёс Неизвестный, прикладывая палец к виску. — Я понимаю: тяжело понять, как у нас тут всё работает. У нас нет ни авторитетов, ни законов. Мы лишь помогаем друг другу, чем можем. У каждого свои права и обязанности, которые каждый определяет сам. Пользу каждый вносит также сам, в соответствии со своими навыками и умениями.       — Звучит абсурдно, — сделал вывод он и помотал головой. — Я слишком долго работал в элитных войсках, чтобы поверить в эту бредятину.       — Дядя!..       — Не волнуйся, — обернулся к мелкой Неизвестный. — Просто твой дядя никогда не был в Черепаховой Академии. И не знает, что мы подбираем только ответственных и совестливых магов!       Отбираем? То есть и он, и мелкая тоже были «отобраны»? Каким образом? За ним следили? Прочитали его мысли? Оставалось только гадать. Впрочем, если мелкая тут будет в безопасности, это не так важно.       — Даже если вы каким-то образом… понимаете, кто вам подходит, то как вы следите за тем, чтобы они не пользовались своей свободой во зло? Все меняются, в конце концов.       — А что есть зло, мой юный друг? — Опять эта жуткая улыбка. — То, что эллиадец считает абсолютно неприемлемым, для того же бера — обыденность.       — На то эллиадцы — эллиадцы, а беры — беры. Они представители своих народов, и…       — О… Какая милая наивность, — хихикнул Неизвестный. — Все мы разные, и в этом мы все похожи, дорогой мой. Не может быть правил, которые удовлетворили бы всех.       Неизвестный остановился. Только сейчас он заметил, что директор давно шёл рядом с ними. Но шёл странно. Как будто не касался земли. Как будто притворялся, что ходит.       — Поэтому! — Опять Неизвестный хлопнул в ладоши. — Поэтому правил у нас нет. Но есть одно условие. — Он вскинул указательный палец и вновь двинулся к носу черепахи. — Тот, кто причинит вред Черепаховой Академии, вынужден её покинуть.       — Если правил нет, то как вы определяете вред? Степень вреда?       — Каждый случай индивидуален. Важны, прежде всего, помыслы. Если правильно объяснить, то мы примем проступок как незначительный…       — Вы не думали, что маг может просто уметь хорошо врать?       — О, поверьте, враньё от нас не укроется. Это я вам гарантирую.       — Вы используете… запрещённые искусства?       — Этого вам знать не обязательно.       Стало не по себе. Но…       Они уже почти дошли. Глаза черепахи, похожие на два небольших озера, смотрели на него скучающим, безэмоциональным взором. Какие же широкие ноздри у этой громадины. Наверное, он мог бы в них пролезть целиком, если бы попробовал.       Вокруг царила тишина. Лишь дыхание черепахи — ветер из её ноздрей — издавал свист. Наверху раздавался лёгкий гул. В башнях кипела работа.       — Директор Неизвестный… Я вам присягну, но мне интересно только одно.       — Не нужно мне присягать! — отмахнулся тот. — Я не правитель, я же говорю. Я просто забочусь о том, чтобы каждый наш маг был счастлив. Это всё, за что я ответственен.       — Хорошо… Но вы понимаете. Меня интересует только… — Он взглянул на мелкую. — Насколько в вашей Академии безопасно?       — Война никогда не коснётся Черепаховой Академии. — Неизвестный пристально взглянул ему в глаза. — И — я клянусь честью — вы сможете начать новую, счастливую жизнь. Я постараюсь сделать для этого всё, что смогу.       В сердце кольнуло. Когда-то он клялся… А теперь так легко готов дать обет какому-то странному чудаку в маске?       — Тогда и я клянусь выполнить то, за чем пришёл, — кивнул он. — Если вы позаботитесь о мелкой.       Она взяла его за руку. Он мягко обхватил пальцами её маленькую ладошку.       — Договорились.       Неизвестный вновь улыбнулся. Гордо. Наобещал и стоит, радостный. Ему вообще под силу дать мелкой ту жизнь, которой она заслуживает?       — Если вам это о чём-нибудь скажет… У меня у самого есть неродной сын.       Он дрогнул. Может, он и вправду, по-настоящему… понимал? Он совсем не привык к тому, что кто-либо способен войти в его положение. Посочувствовать.       Раз так… Может, Неизвестный действительно мог дать новую жизнь. Стольким он её дал. И мелкой тоже…       А ему новая жизнь не нужна. Она невозможна.       — Знаете… Я придумал свой псевдоним.       — О! Скажи, скажи, дядя! Мне интересно! — зазвенела под боком мелкая.       — Признаюсь, мне тоже, — усмехнулся Неизвестный.       — Хорошо… Зовите меня Экс.

***

      В тот вечер звёзды будто спустились с небес на землю, сияя переливчатым морем крохотных огоньков. Или то Матушка-Природа – непредсказуемая создательница всего сущего – пожалела грешников, чьи души в наказание за злодеяния стелятся у ног? Один день, один особенный, дивный вечер они могли почувствовать, будто оказались на небесах.       Но Ива понимала, что то было лишь спящее поле, усеянное светлячками. Ласковое виде́ние. Обманчивое, но оттого не менее удивительное.       Нежную бледную кожу слегка покалывало от ночной прохлады, и приходилось всё глубже и глубже зарываться в объятия тёплого, горячего Джанта. Он, как всегда, печка: изнутри от него неизменно веяло жаром. Высокий и широкоплечий, он мог целиком обхватить Иву и, со всех сторон окружив заботой, никуда не отпускать. А она, маленькая, как ребёнок, и хрупкая, как изнеженный цветок, вовсе не была против.       Сердце Джанта мерно ухало под большим пушистым ухом Ивы. Кажется, он засыпал.       – Хей… Соня, – прошептала она, ткнув пальцем в его грудь.       – А? Что? Прости, плохо спал ночью, – пробормотал Джант, мотая головой. – Нудлз постоянно требовал поиграть с ним. Уснул только к рассвету, как раз когда мне надо было выходить на дежурство.       Его пышная шевелюра – пушистый и мягкий ирокез, пылающий синим огнём – совсем взъерошился. Ива играючи навернула на палец прядь, а за ней – и вторую, и третью. Пламя на кончиках никогда её не обжигало.       – Но ты же не мог наказать его, да? – с надеждой спросила она.       – Нет, конечно. Но он меня разозлил, и пришлось с ним потолковать…       – Надеюсь, вежливо? Всё-таки Нудлз – вежливый коловёртыш.       – Странная ты, Ив. Всякое милое животное для тебя почему-то ещё и вежливое.       – Где-то в глубине души – я верю – Нудлз вежливый и обходительный. Просто с тобой он не видит нужды стараться.       Смешливо улыбнувшись, она легла Джанту на плечо. Они сидели на широком подоконнике, и места хватало.       – Джант… Я хотела поговорить кое о чём.       – Хм. Ну давай, – расслабленно ответил тот, закидывая руки за спину.       – Я серьёзно…       – Я услышал по тону. Давай.       Ива замялась. Она поступала, как дитя малое. Но Джант же должен понять, как никто другой, так?       – В общем… Помнишь, Вергилий предлагал мне стать путевой?       Вдруг небесно-голубые глаза Джанта полыхнули синим пламенем. Он дёрнулся, подпирая себя руками, чтобы не упасть. Ива взволнованно отстранилась.       – Что?! Ива, почему?..       – Джант, я ведь говорила… Я хочу наконец-то найти своё призвание. Раньше я об этом не думала, ведь в Берском Царстве ты кем родился…       – Я помню, Ив. Но… Это всё из-за того, что профессор Сервус раскритиковал твоё итоговое исследование? Ив, все совершают ошибки!       – Но у меня их было так много… У меня едва ли не худшие результаты во всей Академии.       – Ив, какая разница? Ты всё ещё прошла. Слова какого-то старикана – не повод бросать любимое дело! Тем более, я уверен, что он это сделал нарочно. Хочешь, я с ним поговорю?       – Джант, я не хочу, чтобы ты из-за меня так старался…       – А мне не сложно. Ты вообще знаешь, как часто мы ссоримся с этим хрычом?       Он обнял её. Ненавязчиво притянул к себе, поправил её длинные смольные волосы и ласково, остановившись на одно долгое нежное мгновение, поцеловал в висок. Потеплев, Ива дёрнула ухом, не зная, что и ответить.       – Просто… Мои родители жили чудесами воды. Магическими исследованиями. Я думала, моя судьба – продолжать их дело. А слова профессора Сервуса… Они заставили меня задуматься. Занимаюсь ли я тем, что мне по-настоящему нравится? Или же тем, к чему я просто привыкла?       Она взглянула в его глаза. Такого же сияюще-голубого цвета, как и у неё.       – Твои глаза опять светятся. Неужели так хочется попробовать? Это же опасно… – тихо, но совсем не грозно произнёс Джант, улыбаясь. С обворожительными ямочками.       – Да, – ответила Ива, поцеловав его в высокую скулу. – Я хочу почувствовать звёзды. Как ты.       – Наверное, как я, не получится, я ведь маг огня, а ты – какая-то путевая… Но ты можешь попробовать, – ехидно усмехнулся он.       – Ну ты!.. Смеёшься надо мной? – Она куснула его в щёку.       – Не-е-ет! – сдерживая хохот, отвечал он. – Не ешь меня, большой и страшный серый волк!       – Я – Собака. Добрая, но в миг свирепости меня не остановить!       Сжалившись над изрядно покусанным Джантом, Ива села перед ним, хвост её вилял от радости. Победно выпрямившись, она посмотрела высокому Джанту в глаза. Тот лишь продолжал улыбаться.       – А у тебя краешек платья сполз.       Мгновенно Ива вспыхнула румянцем и прикрыла руками плечи. И только потом подумала.       – Да чего ты там не видел?.. – пробурчала она, уставившись на коленки.       – Ну… Большой груди, например.       Обиженная, Ива слабо ударила Джанта кулачком в грудь. Тот пошатнулся, но лишь немного. Возможно, даже не по-настоящему.       – Поставленный удар! Ты уверена, что не хочешь пойти в модератории? Такие силачи нужны нашей защите!       – Уверена! Обманщик!       – А с чего это я – обманщик?       – Ты говорил, что тебе во мне всё нравится…       – А я разве сказал, что мне не нравится твоя фигура?       В следующий же миг Ива оказалась в его крепких объятиях. Вот же! Уткнувшись в его рубашку, Ива, как последняя дурочка, широко улыбнулась.       – Я люблю тебя любой, Ив. Не сомневайся никогда.       – Я тоже люблю тебя, Джант.       В ласковом, обволакивающем тепле его рук Ива и не заметила, как ей на ухо сел крохотный светлячок.