***
На юге от моря, вниз по реке в направление великой столицы Мелромарка, где восседала Королева и Король, находился небольшой город, которым и правил местный Лорд. Жизнь была непростой. Город рос медленно. Торговля облагалась высоким налогом, не говоря об ограничениях. Так что торговцы приезжали сюда лишь ради качественных мехов, да и те чаще покупали вне города, минуя пошлины. Жители выживали мелким ремесленничеством, охотой и проституцией, которая с ростом доходов коррумпированных стражников стала привлекательным бизнесом. Гильдия авантюристы была единственной отдушиной для молодых, которые хотели жить иначе, нежили волочить бедняцкое существование. Но сегодня всё изменилось. Через деревянные ворота перешагнула жёсткая нога северного воина, за которым шагали его собратья и цепь пленных солдат во главе с Лордом. Стражники, которые поначалу хотели оказать хоть какое-то сопротивление, быстро остановились, увидев своего начальника в сопровождении двух высоких северян. Вскоре улицы города заполнили весёлые крики и смех пришедших воинов, пока местные жители с животным ужасом смотрели на обветренные лица иноземцев, говорящих на совершенно чуждом языке. Мужчины и молодые парни в льняных рубашках, набивной броне и редких кольчугах с небритыми лицами, на которых ещё были видны неотмытые пятна крови. И ни у кого не было сомнений, что это кровь далеко не северян. Женщины с распущенными после битвы светлыми волосами шагали с заброшенными на плечи топорами и оскалом, не уступавшим кровожаднейшим волкам. Хохот и непрекращающееся болтовня северян вскоре полностью овладел городом, вселяя в сердца Меломаркцев праведный ужас перед необузданными варварами. Женщины, прижав плачущих детей, тихо тряслись в сырых углах своих домов, пока мужчины глазами полными ужаса разглядывали пришедших нордов сквозь грязные окна. Южане вели себя так, как и представляли себе северяне: попрятались в свои дыры, словно крысы. Чего ещё ожидать от трусливых и подлых южан? Вскоре большая часть нордов осела в центре у дворца Лорда, где им устроили огромный пир, лишь бы они не грабили город. Но кто-то решил побродить по городу. Женщины и мужчины с севера заваливались в таверны, харчевни и бордели, где пили и трахались до отвала. Никто не осмеливался предъявить бушующим северянам счёт, опасаясь получить кулак в рожу или лезвием в живот. Забившиеся в свои норы Мелромаркцы говорил, что вскоре в город прибыла новая группа иноземцев, во главе с рослым нордом, нёсшим громадный топор на плече. Кто-то даже говорил о девчонке, плетущейся за ним на верёвке, но большинство были слишком напуганы, чтобы заметить это. Той ночью крики, говор и хохот воинов с севера не стихал ни на минуту. Медовуха, эль и вино из погребов Лорда текло рекой, а по столам ходила еда, которую большинство жителей города видели впервые в жизни. Предводитель нордов, человек с могучей секирой, восседал во главе стола с Лордом, который еле сдерживал свой гордый гнев. Кто-то начал петь старую северную песню под звуки флейты, которая вскоре охватила всех пирующих, пуская кого-то в пляс в центре площади. Капитан корабля, беловолосая девица, Эмилия в тот вечер вновь перепила своих людей. Парень, Олаф, воин, сразивший в прошлом бою почти два десятка меломаркцев, пытался перепить её на поцелуй, но в итоге беспамятно свалился в грязь площади, где воины кутили всю ночь. Амелия, зверолюдка с кошачьими ушками, после пары пинт местного эля решила показать мастер класс по стрельбе из лука. Веселья ради северяне привязали брыкающихся пленников к столбу и, поставив яблоко на макушку, кошко-девочка под необузданные хмельный аплодисменты, выпускала стрелу за стрелой. Трупы никто не считал, да и кому какая разница? Это же южане. Так под гимн хмеля, крови и того холодного, но согревающего духа нордов прошла страшнейшая ночь этого обречённого города.***
«Солнце встретило нас» хотел бы я сказать, но увы. Пасмурная погода решила взять вверх и теперь хмурые тучи нависали над нами. Сегодняшняя ночёвка была во дворце Лорда. Думаю, он был не против… После того, как мы вчера опустошили погреб нашего нового «друга», голова раскалывалась не только у меня. Ощущение железного кола, вбитого в затылок, не самое приятное, что может встречать человека утром. Зелье помогло, но не целость головы всё равно тянуло вниз. Свежий воздух, то что нужно! Благо у этого дворца есть милый балкончик с видом на площадь, которую мы вчера превратили в очаг кутежа и празднества. В лужах разлитой медовухи, блевотины и мочи валялась пара десятков тел, напоминая о ночи. Из-за туч трудно определить время, но по моим грубым приметам было уже где-то полдень. Где же остальные… а точно! Помнится смутно, но в какой-то момент один из друидов сказал, что бочонок с вином отравлен. Была середина пира и мы особо не разбирались, так это или нет… Но такой ход логичен со стороны южан, известных своей подлостью и змеиной натурой. Мерзавцы! Разумеется, знатно разозлившись, я дал волю своим воинам. Если эти ублюдки не могут сдержать своё слово, то с чего должен держать я? Видимо, не стоило быть таким дружелюбным с Лордом, а сразу рубить его голову. Скорее всего сейчас мои воины разгуливают по городу в поисках наживы. Что ж, они заслужили. Тут не стоит так щадить гражданских. Места для рабов уже нет, так что возьмём самых ценных, а с остальными пусть поступают, как захотят. В конце концов, всяких стариков из деревни можно попросту выбросить в море. А что? Жить им всё равно негде, смерть для них будет милостью. Где-то в углу с связанными руками и ногами, закутавшись в какой-то шкуру, сидела девчушка, уткнувшись лицом себе в колени. Помниться, я закинул её туда, чтобы никто по-пьяни не убил или поимел её. Будет жаль, если она так кончит. Всё же вчера у меня появилась прекрасная идея как поступить с ней. Если она убила одного, то сможет и второго, разве нет? А значит надо дать ей шанс сразиться с одним из пленных. Победит — станет частью моей команды, проиграет — умрёт или станет обычным рабом. Распустив узел, я потряс её за плечо. Растерянные сонные глаза взглянули на меня сквозь свисающие рыжие волосы. Непонимание постепенно сменялось на испуг и девчушка снова уткнула нос себе в колени. — Поднимайся, я ждать не буду, — недовольно покивав головой, пробурчал я. По какой-то причине, она может понимать меня, но не моих людей. Видимо сказывается эффект Оружия. Но как бы она не пыталась спрятаться, в конце концов ей пришлось под давлением страха встать. Потянувшись и схватив кусок ветчины, лежащий на изысканном столике бывшей спальни Лорда, я закинул секиру на плечо и пнул дверь, выйдя в коридор. Криво висящие картины, осколки бюстов и скульптур украшали полутёмный коридор. Слуг не было. Кто-то убежал, кого-то повесили, кого-то забрали с собой для развлечения. Проходя по запачканному в крови и грязи ковру, нас сопровождали крики, стоны и приглушённый смех, заполнившие коридор. Девчушка дёргалась каждый раз, когда из очередной комнаты доносился отчаянный женский вскрик, звук разбившегося стекла и упавшего тела, сопровождаемого бодрыми голосами неизвестного ей языка. В некоторых галереях группки северян устраивали себе импровизированные лежанки, где, собравшись в круг, играли в правду или действие, занесённую к ним одним Саговым Героем прошлого. Где-то воины рылись в бесчисленных шкафах и сундуках, разбрасывая всевозможные тряпки, которые некоторые привозили, как подарок своей матери, жене или возлюбленной. Что не говори, но в богатой одежде южанам надо отдать должное. У подножья парадной лестницы на первый этаж, меня ждало знакомое лицо — Олаф, рядом с которым была какая-то куча барахла. — Только не говори, что ты решил увезти всё это с собой, — усмехнулся я, почесав щёку и оглядев нагромождение сундуков, тряпичных свёртков и тому подобного. — Это? — северянин удивлённо почесал затылок, — так ты вчера приказал собрать тебе ингредиенты для твоей Секиры. Просьба странная, но мы всё равно всю ночь шатались по городу, подумали, что бы и не взять. Для Скипетра… хм, что-то такое я и вправду мог сказать. Под глазом Олафа всё ещё виднелся фингал, а судя по тому, как он держится за ребро, то он снова пытался подкатить к Эмилии. Она дама мужественная, и врезать пьяному или зазнавшемуся парню ничего для неё не стоит. — Что? — видимо он заметил мою ухмылку относительно его вида, — в прошлом сражении я обезглавил семнадцать южан и трёх командиров! Может теперь я достоин её! — будто оправдываюсь передо мной за неудачу, начал он. — Эх, — выдохнув, я дёрнул верёвку с девчушкой и похлопал Олафа по плечу, — у неё двадцать пять, четыре командира и три рыцаря.***
В город вело всего пара дорог, это не центр торговли для большего. Обычно редкие торговцы и пара путешественников проходили по восточной дороге, где в отличие от южной было намного меньше бандитов, которые устраивали свои лагеря в лесах, откуда их приходилось выкуривать войскам Лорда. Правда, с приходом северян у дороги появилось парочка кольев. Норды известны своей изобретательность и нестандартным мышлением, тут эта черта проявлялась особенно. Прямо на холме перед городом стоял свежесрубленный кол, на котором, под хмурым взглядом туч, был насажен один из пленных солдат. Его крики давно стихли, сил больше не было. Покинутые стеклянные глаза опустилась вместе с головой. Тело было словно марионетка с обрубленными верёвочками, насаженная на грубый, но острый кол. Боль давно перешла в новую степень, став непрерывным течением времени. Смазанный наконечник всё ещё проходил сквозь тело, вонзая случайные занозы в органы и плоть. Бывший скотовод, уже утративший ощущение мира, тихо тянул себя вниз, приближая свою кончину. Скоро измазанный кровью и ошмётками органов конец кола покажется у плеча, окончательно пронзив свою жертву. Перед глазами не мелькали те ужасные минуты, когда под дружный смех северян в анал вбивали заострённый кусок дерева, оглушая окружающих отчаянными, почти животными криками, не момент, когда острее пронзало органы и рвало плоть, сжигая изнутри. Нет. В предсмертные минуты, когда не осталось ни боли, ни страха, перед глазами встал его дом, не самый красивый или богатый, но его. В проходе с кривой дверью, которую он обещал починить прямо перед уходом в поход стола женщина, загоревшее во время работ в поле лицо, загрубевшие руки и трое детей. Младший Джошуа — шаловливый непоседа, всегда ищущий приключений. Средняя Элен — тихоня, проводящая весь день на берегу реки разглядываю ракушки. И старший Сэм — взваливший на себя всю тяжесть крестьянской работы, чтобы не страдать чувством вины перед родителями. Это были последние моменты, но слов не было, лишь тот необъяснимый поток желаний и чувств, которые покидали его в преддверии последнего вздоха. В глазах мутнело, но тот кривой, но такой родной дверной проём, словно свеча во мраке сиял вдали, потянув лишь тогда, когда крохотная слеза выпала, прокатившись по иссохшей кожи, уже ушедшего мужчины, мужа, отца. Лишь звуки копыт нарушали эту мирную тишину, когда на горизонте появилась группа всадников. Кони заметно устали, но продолжали стойко преодолевать километр за километром. Силуэты пронеслись мимо кола, над которым уже кружил нимб воронов и, не останавливаясь, устремились к городу. Пара тел висела над воротами, давая понять, что гостям тут не рады. Бывший глава стражи и его помощник. Люди, больше всего получавшие выгоды при Лорде. Они были той силой, которая контролировала город и могла себе позволить делать с местными всё что душе захочется. Иронично, как они пытались бежать первыми, но их лошади уже были уведены парой конюхов, решивших избежать ужаса, который последовал бы за приходом северян. Как бы они не были сильны и могущественны в прошлом, когда опасность нависла над всеми, господ бросили первыми. Сейчас же у ворот виднелась группа северян, о чём-то громко и бойко говорящих. Они не особо боялись незваных гостей. Посаженые на кол и повешенные на воротах хорошо отпугивали проезжающих мимо. Хоть они и были слегка расстроены тем, что вместо того, чтобы пировать на площади или хозяйничать в городе, им приказали сидеть в душных сторожках, но благо более удачливые товарищи принесли эль, кусок свинины и пару девок, схваченных по дороге в каком-то покосившиеся доме, где так отвратительно воняло сыростью. — Нет, если посолить, то будет намного лучше, — один из северян в мятой тунике с лежащим рядом топором и кружкой эля в руках, с знающим выражением лица рассказывал про так любимые им способы приготовления мяса дикого борова, обитающего на восточной стороне туманной горы. — Я всегда просто варю в котелке, — отозвался сидящий напротив, оторвав от ножки кусок мяса пожелтевшими зубами. — По мне так жареное всегда лучше, — пожал плечами воин в кожаной броне со следом от копья в левом боку, отпив из своей деревянной кружки, попутно поморщившись, — ну и мочу тут разливают. — Ха, если бы ты ещё умел жарить. Но да, я не могу понять, у меня эль и покрашенная вода — согласился первый в тунике. — Эй, ты что-то имеешь против моего жареного мяса?! — Он прав, оно у тебя либо полностью чёрное и на вкус как уголь, либо сырое, — встрял северянин, откусив от ножки. — Да ну вас, стараешься тут, а вы… — Э, подожди, — отложив эль, воин в тунике потянулся к топору, увидев подъезжающую к воротам группу, — у нас гости. — Ха, они либо слепые, либо у южан наконец появились яйца! — отозвался северянин в кожаной броне, схватив свой двуручный топор. — Эх, а я только хотел поесть, — расстроенно выдохнув, произнёс третий, нахлобучив шлем и потянувшись к своему старому-доброму копью. Стук копыт слышался всё отчётливее, пока северяне не увидели шестеро фигур. Во главе скакал какой-то парень, отличающийся от остальных южан, что слегка удивило воинов. Но какая разница, они тут хозяева и даже странный малец с пятёркой спутников их не остановят. Можно было бы дать сигнал остальным, но стоит ли? Меломаркцы не столь сильны, так что какие-нибудь торговцы легко шли под лезвие топора. Хотя по виду это не торгаши. Всего лишь один человек в доспехе, с ним могут быть проблемы, так что твёрдый стук в стену сторожки — и в дверном проходе показалась тройка облачённых в туники и накидки из шкур, во главе которой был воин в потрёпанной кольчужной рубашке, снятой с мёртвого рыцаря. За спинами зевающих и дожёвывающих северян виднелся стол с брошенными остатками ночного пира. — Торфинн, надеюсь, это не очередные торговцы, которые напугали тебя умением считать до десяти, — языком пытаясь достать мясо, застрявшее между зубов, лениво пробурчал воин в кольчуге. — Нет, у нас тут смельчаки, — усмехнулся северянин в ответ, — подарок от Богов! Посмотри только на ту милашку! — Хе, битва и девка в один день, воистину дар Богов! — Эй, а можно я пер… — один из северян уже хотел начать делить живого медведя, когда его голос резко прервался. Мимолётный свист и стрела вонзилась в глаз, окончив путь воина в этом мире. — Эрик! — Ах вы сукины дети! — Осторожнее! — пока остальные начинали разгораться при виде падшего товарища, один из северян заметил, как центровая лошадь начала разгоняться, несясь к ним на всех порах. Любому идиоту понятно, что в таких ситуациях надо идти в рассыпную, что и сделали стражи ворот. Кроме одного, пытавшегося копьём сбить всадника. Но если бы он это сделал, то сейчас на земле был труп очередного южанина, только… На истоптанную башмаками и изъезженную колёсами телег землю свалилась голова, не меломаркца, но северянина, чьё тело продолжало держать копьё. — Чёрт, Кнуд! Сволочи! Гневные крики пронзали воздух, когда рядом с инертно перекатывающийся головой приземлилась тёмная фигура. Воины, недолго думая, ринулись к парню в чёрных одеяниях. Взмах топора, способный превратить голову обычного пехотинца в кашу крови, мяса и костей устремился вниз, но так и не достиг цели. Параллельно с лезвием северян в воздухе пронёсся ещё один клинок, разрубивший воина, окрасив его тунику в тёмно-красный, затем второго, третьего и четвёртого, пока не остался один. Нервно держа рукоять топора, северянин, с полными глазами ненависти и опаски, взирал на стоявшего среди тел и появляющихся луж крови, человека в тёмных одеждах. Каштановые волосы, миловидное, почти женственное лицо, невысокий рост и меч, с которого тут же смахнули сползающие капли крови. Мир знал немало знаменитых мечников, кто-то из них были и северяне, но о подобном пока мало кто слышал. Хотя нет, о нём знала Королева и Король Мелромарка с придворной элитой. Оно и неудивительно. Ведь напротив пришедшего из холодных земель и прошедшего крещение кровью и сталью был никто иной, как Рэн Амаки, Герой Меча…