Еретик и Лицемер

Аббат желает доспорить? На ловца и зверь бежит! - Ничего не имею против следующей нашей встречи в самое ближайшее время, - небрежно кивнул Мордаунт, - но прежде хотел бы кое-что уточнить насчет тех мужчин, которых я успел повстречать,даже при моем юном возрасте. Я говорил о мужчинах, проживших с женой два десятка лет или больше, чем два десятка. И все это время они относились к женам с величайшим уважением, а на других женщин и не смотрели. Сейчас у кого-то из них - пятеро прекрасных детей, а у кого-то и более. Также я встречал супружеские пары помоложе, но это не мешало мужьям ежедневно благодарить Бога за величайший дар - встречу с женщиной, которая стала его женой. И вам всем, сударыни, того желаю! - Мордаунт раскланялся куда любезнее. - Желаю каждой из вас выйти замуж за того мужчину, для которого жена будет единственной красивой женщиной на свете! Который даже в разлуке будет думать только о вас и не станет интересоваться никем другим. У девушек из одной группировки глаза засияли так ярко, будто им уже сделали прекрасный подарок. Девушки в другой группировке ехидно улыбались и бросали на других девушек взгляды многоопытных женщин: размечтались дурочки, рыцари бывают только в детских сказках, в обычной жизни удел мужей - ходить налево, а удел жен - терпеть и делать вид, будто ничего не знают... либо самим развлекаться с местным аббатом... Д,Эрбле также снисходительно улыбнулся, и выражением лица и поворотом головы намекая, что сан позволяет ему не утруждать себя скучными и прозаическими семейными обязанностями, но не лишает его романтики и удовольствий мужчины, ведь он мужчиной быть не перестал. - Я также вам всем желаю удачного замужества, - изящно бросил он свое пожелание девушкам, - а также советую не забывать, что христианский брак есть великое таинство, которое еретики таковым не признают. И не познать им никогда, что "тайна сия великая есть", и супружество станет пустым сосудом, хоть и созданным для воды, при всех их разглагольствованиях про семейные узы... - на последних словах в тоне аббата совершенно отчетливо зазвучало: "нудные пуританские разглагольствования про семейный очаг и прочие унылые вещи, тогда как женщин на свете много, и это так интересно". Взгляд и интонации аббата были так выразительны, что произносить это вслух было излишним. - Конечно же, сударь, вам нельзя жениться, я это помню. И полагаю, вашей пастве никто никогда не рассказывал, что недавно упомянутый вами апостол Петр разрешил священникам жениться! Он призывал их жить в целомудрии, только если им это по силам, а если нет - тогда "лучше жениться, чем разжигаться", таковы были его слова! А запретил священникам вступать в брак римский Папа Григорий Седьмой, которого даже многие коллеги в Ватикане называли "святым сатаной"! Много интересного в своих проповедях рассказывал отец Джереми. И он же нередко говорил в конце проповеди, что знания лишними не бывают. _ - Человек, сидевший на престоле святого Петра, как вы говорили, нарушил волю святого Петра! Запретил то, что апостол Петр разрешил! - Это воспитанник уже сам добавил. - А мы теперь вспоминаем, во что верили первые поколения христиан, возвращаемся к тому, что было утрачено, и очищаем церковь от лицемерия таких пастырей, как Григорий Седьмой. "Таинство брака" должно было бы означать, что муж и жена будут - одна плоть, но если обет верности дается лицемерами, а затем не соблюдается, получается слишком много плоти... Д,Эрбле не швырнул в Мордаунта ничем лишь потому, что под рукой ничего подходящего не было. Когда бы беседа проходила с глазу на глаз, скорее всего, аббат не постеснялся бы икону со стены сорвать и запустить в еретика. Но сейчас это было никак невозможно. - Сударь, уж не желаете ли вы уклониться от моего приглашения? - процедил д,Эрбле, на сей раз не краснея, а пылая яростью во взгляде. - Вместо того, чтобы договориться насчет места и времени, вы пытаетесь любезничать с дамами... - Времени мне потребуется не больше, чем нужно для того, чтобы найти честного секунданта, - заверил аббата Мордаунт. - Законное требование, - слегка поморщился д,Эрбле, - хотя если вы не доверяете слову дворянина, меня это заставляет усомниться в вашей храбрости... Да он сейчас вспоминает все известные ему ругательства, чтобы адресовать их Мордаунту! Он намерен биться до смертельного исхода, и никакой другой его не удовлетворит! Впрочем, Мордаунту нужен именно такой исход... - Боже сохрани, я доверяю слову дворянина! Но многие ваши прихожане - не дворяне, за них-то вы дать слово не можете. - Аббат невольно кивнул. - Разве вы сами не намерены привести своего секунданта? Как ни хотел бы Мордаунт продолжить беседу поскорее, нельзя было забывать о защите спины. Даже если ненадолго поверить слову д,Эрбле - во что спокойно можно поверить, так это в его жажду непременно заколоть еретика своей собственной рукой! - среди прихожан мог найтись фанатик, полагающий, что за убийство еретика отпускаются многие грехи. Да и стоит ли по-настоящему полагаться на слово того, кто был настолько храбр, чтобы убить женщину? Ее одну убивали шестеро крепких вооруженных мужчин. Вряд ли д,Эрбле будет больше церемониться с ее сыном, особенно когда он узнает... Все-таки он здесь чужак, в отличие от аббата... Сомнений у Мордаунта почти не осталось - приходя всё в большую ярость, аббат становился...всё старше!Резко сдвинулись плоскости лица - и складки, явные складки залегли там, где им и положено залегать на пятом десятке. Разъярённо сузившиеся глаза, перекошенный рот,в котором вдруг стал заметен недостаток зубов...Теперь уже и великолепные локоны казались крашенными. Или действительно были? Разве в природе бывают такие чёрные? Словно пытаясь успокоиться, аббат провёл рукой по лицу - и на рукаве шелковой сутаны осталась...пудра! Честное слово, пудра! Успокоился. Обернулся к пастве: - Чада мои возлюбленные, час поздний, ступайте по домам. И да будет мир с вами! И добавил совсем негромко: - А с этим заблудшим...то есть закоренелым... договоримся. Привычные к послушанию "чада" тронулись было к выходу, но вот, что - то словно сообразив, остановилась одна, другая: - Но святой отец! Мы не можем лишиться Вас...то есть мудрости Ваших наставлений! И точно по сигналу обе команды выстроились между противниками с явным намерением не дать им больше произнести ни слова! Не дать договориться! - Да вы что, сударыни!- запротестовал было Мордаунт, - чтоб я стал прятаться за юбочками! Даже за такими красивыми, как ваши! Но у "овечек" в глазах решимость амазонок. У всех! - Не договоритесь! Не подерётесь! Не дадим! Аббат не теряет надежды прорваться: - Меня вы не лишитесь, а от потери еретика мир ничего не потеряет! - А от потери лицемера даже приобретёт! Воздух чище станет! - отозвался "еретик". Услышав такие слова, в церкви доселе неслыханные, "лицемер" рванулся вперёд, не сразу поняв, что сторонницы его ...держат! За рукава! За шиворот! За подол! Треск шёлка... Дружный вопль "команды"! То, что многие считали только своим, может явиться на всеобщее обозрение?! Но никакого конфуза не случилось. Поднявшись, аббат преспокойно оставил на полу то, что осталось от сутаны. Штаны, украшенные бантиками, камзол, белопенное кружево воротника и манжет... - Ах, вот как из-под сутаны выглядывает мушкетё-ё-ёр, - протянул Мордаунт с лёгким разочарованием в голосе, - жаль, шпага под рясу не поместилась... Побелевший аббат резко развернулся к алтарю: - Недолго вам жалеть - сейчас достану! - Из алтаря?! Интересно...Я в чужую церковь со шпагой не вошёл, а этот служитель алтаря вошёл в свою... - Так иди и возьми там, где оставил! Надеюсь, не сбежишь! - Драться - то где будем? Прямо здесь?! Аббат решительно направился к кафедре. Схватил карандаш, что - то нацарапал на бумажке, тщательно свернул , прицельно запустил запиской в своего противника - и захлопнул за собой дверцу алтаря. Отступив к двери, Мордаунт развернул, прочёл - и недоумённо посмотрел вокруг. Да он понятия не имел, где это "старая мельница", у которой надлежало оказаться "на рассвете". А спросить - значит привести туда обе "команды". А может, и всё население Нуази. Вот если бы спросить у той серьёзной девушки, с которой перекинулся парой слов во дворе... Кажется, это она подсказала... Да где же она?! *** - Пьер, уверяю тебя, за это нам грехи простятся! Не только прошлые, но и будущие! Девушка ничуть не лукавила - она в этом не сомневалась! - Ясное дело! Я сам всё слышал, - кивнул мальчишка, - но он точно выйдет здесь? - Всегда выходит здесь - ведь церковь закрывает служка. Маленькая боковая дверь церкви, полускрытая низко свисающими ветвями плакучей ивы, могла впустить и выпустить кого угодно совершенно незаметно. Ключ повернулся в замке - и изящный аббат со шпагой под мышкой бесшумно шагнул под шатёр ветвей. И в следующую секунду ему на голову опустился мешок. Обычный огромный мешок для сена. А поверх мешка - целый моток верёвки! Её кольца стянули моментально - не больно, а ровно так, чтобы не двигаться! Не вырваться! Имея шпагу - не разрезать мешок! Не закричать, если хочешь сохранить репутацию! Он яростно катался по земле, пытаясь ослабить верёвки, и, видно, слишком близко подкатился к стволу. Безмолвные злоумышленники тут же привязали его к стволу ивы - и удалились быстро и бесшумно. Услышать их шаги можно было только лёжа на земле. Не в эти ли мгновения аббат д*Эрбле окончательно решил продавать свои проповеди "собратьям, мечтающим о славе"? *** - Ваш конь, сударь! - произнёс мальчишка слегка запыхавшимся голосом, но с улыбкой. - И в самом деле почистил... А скажи - ка, где тут старая мельница? - В конце села мост, как его переедете - так по ручью, что впадает в реку - вверх. Половина лье, не больше. Луна полная, дорогу отлично видно... Проводив проезжего с церковного двора, Пьер стремительно побежал в другую сторону - к монастырю. К настоятелю. *** Какое идеальное место для убийства! Старая мельница оказалась полуразрушенной, колесо её навсегда остановилось - и теперь торчало из воды каким - то странным обглоданным скелетом. Хижина покосилась настолько, что половиной крыши упёрлась в землю. Ручей - неширокий, но вполне достаточный для заметания следов. Сколько же до рассвета? Взглянув на небо, Мордаунт с досадой убедился, что ночь ещё только началась. Ещё не набрал яркости млечный путь, и неразлучные звёздные медведи ещё не перевели взгляда с Востока на Запад. Не знаешь, чего ждать от изящного убийцы... На всякий случай Мордаунт привязал коня к одиноко стоящей берёзе - конь ведь лучше любого часового!- а сам не рискнул войти в избушку. Завернулся с головой в плащ - да и закопался в стожок порыжевшего сена. Был уверен, что не уснёт до рассвета - однако уснул. Чем хороша "милая Франция" - большую часть года здесь не рискуешь замёрзнуть... *** - Вы здесь? Господин гугенот, вы здесь? Звонкий мальчишеский голос... Мордаунт поднял голову, стряхнул сухую траву. Спросонья не понял, кто его мог так смешно окликнуть? Противник? Его секундант? Мальчишка...тот самый, конюх! - Не ждите аббата, его, наверное, уже настоятель поставил на поклоны! Представляете, аббата кто - то в мешок посадил - а тут в церковь приехал настоятель... - Жаль... - Да о чём жалеть - никуда аббат не денется, ещё встретитесь, если охота не пройдёт. Вот, поешьте! Из бумажного свёртка аппетитно пахнет овечьим сыром. И что - то плещется в долблёной тыкве. - Молодец, сообразил. Вот, возьми. - Нет-нет, никаких денег! Это вам Анна послала - ей сегодня так в церкви понравилось... - Кто?! Мальчишка не понял, конечно, почему "господин гугенот" оцепенел. Как от удара молнии. - Анна... ну вы с ней поговорили, как в церковь входить. - А тебя как зовут? Пьер? Так ты не знаешь, Пьер, кто так удружил аббату? - Не-а... Знаю только, что это надолго. Может, неделю теперь простоит босиком - да сам себя бичом... Спокойной ночи, устраивайтесь в избушке - никто не придёт! *** А в это время достойный аббат... стоя на коленях перед распятием, мешал латынь с выражениями, каких никогда не употреблял, когда был мушкетером. - Agnus Dei, провалиться тебе в преисподнюю, змееныш... Agnus Dei, чтобы черти задрали всех вместе - тебя с папой Григорием Седьмым и отцом настоятелем, будь он неладен, черти его принесли не вовремя! Аббату всегда подходило то, что жениться ему нельзя, так что папа Григорий Седьмой попал в компанию совершенно неведомым образом. Но аббат не думал, заслужил ли тот его проклятия. Он не мог думать даже о том, кого ему напоминал змееныш-еретик - а ведь напоминал кого-то, виденного давным-давно! Но не было никакой возможности поискать ответ на этот важный вопрос - все попытки приводили лишь к очередным "тысячам чертей", срывавшимся с уст аббата. Он не знал, где сейчас находятся его сапоги и шпага, а любая попытка найти их была бы быстро замечена кем-нибудь из обитателей монастыря. Только это и мешало аббату вышибить окно, выпрыгнуть наружу и мчаться со всех ног на старую мельницу, послав ко всем чертям то более тяжкое - нешуточное, без сомнения - покаяние, которое должно было вскоре последовать! Наказание, наложенное на него сейчас, было довольно легким, единственным тяжким огорчением была невозможность добраться до шпаги, по какой причине аббат и выражал желание, чтобы черти припекли все население Нуази... А Мордаунт уютно устроился в избушке на старой мельнице. Внутри нашлась вполне целая кровать, а на ней было накидано разное тряпье, грязное, но не гниющее, не расползающееся и не вонючее. Если бросить сверху немного сена, то можно спокойно спать и не перепачкаться. Ранним утром Мордаунт был на ногах, бодрый и в прекрасном расположении духа. Вскоре он неторопливым шагом уже подъезжал к Нуази. Если разговор о вере был закончен, то разговор о настоящих именах следовало продолжить. Аббат ни в коем случае не должен был подумать, что противник сбежал. Правда, после вчерашних событий Мордаунта переполняло такое веселье, что не было даже рвения поскорее начать драку. Вчера его переполнял настоящий боевой дух, и оставалось лишь пожалеть, что клинки не скрестились в столь подходящий момент... А возле моста поджидало десятка два человек с вилами, косами и дубинами. Они как будто мирно беседовали между собой, обсуждая местные новости, но едва конь Мордаунта успел ступить на мост, как один из болтунов повернул голову в его сторону и очень вежливо сообщил: - Если вы хотели найти нашего аббата, господин, то его нет в церкви, и в его доме его тоже нет. Или вы еще кого-то хотели видеть?.. - Я хотел бы увидеть дорогу поудобнее, - Мордаунт вынул карту. Пары минут хватило, чтобы выяснить, что нужная ему дорога начинается совсем близко. Ему очень любезно показали широкий наезженный тракт, причем вся толпа каким-то образом оказалась между Нуази и всадником. Никакой враждебности заметно не было, даже наоборот, все дружно пожелали Мордаунту поскорее добраться до места его путешествия, и чтобы дорога была легкой и удачной. Его прямо закидали добрыми напутствиями и советами: - После развилки, где харчевня, нужно повернуть направо... - А почему харчевня не здесь? - не сдержался Мордаунт. Чей-то доброжелательный голос разом откликнулся: - Так ведь там развилка, и к нам ездят, и от нас ездят, и по другой дороге в разные стороны ездят! Удобное место для харчевни, ведь после нее полдня ехать и никакого жилья не будет. Вы не забудьте в той харчевне запастись едой, господин, если вам нужно ехать далеко! - Голос был полон беспокойства, чтобы проезжий не проголодался в пути. - Через пару лье харчевня будет, вы только ни на какой другой развилке не сворачивайте, только там сворачивайте, господин! Все желали путнику только добра, и тем больше добра ему желали, чем быстрее он уедет. В Нуази его гугенотской рожи видеть не хотели. Кто-то распорядился устроить проезжему гугеноту встречу, а кто? Деревенский староста или как он здесь называется? Настоятель монастыря? Или герцогиня, обеспокоенная безопасностью аббата д,Эрбле?! Мордаунт усмехнулся при таком предположении, но лишних вопросов задавать не стал. Развернул коня и рысью направился по дороге. Чужаку больше ничего не оставалось. Но Мордаунт был весел - он припоминал вчерашние события. И чем больше припоминал, тем больше ему казалось, что все сложилось только к лучшему. Конечно, все вышло немного неожиданно... но теперь ему даже не так уж хотелось поскорее прикончить аббата. Пусть еще немного поживет лицемер в рясе! Пусть живет и зубами скрипит! После всего, что произошло, он, возможно, сам Мордаунта отыщет! Возможно, прихватит с собой всех остальных, про которых Мордаунт ничего не знает - ни их имен, ни где их искать. И тогда Мордаунт с ними побеседует про Господню волю... ФИНАЛ. - До свидания, господа, увидимся в Англии! Мордаунт прокричал эти слова, ничуть не сомневаясь, что господа его услышат - как бы ни налегали они на вёсла, как бы ни старались увеличить расстояние между собой и тем, в ком увидели... врага рода человеческого. А как ещё понимать всё, что произошло?! Сначала - встреча с дядюшкой на дороге. Два встречных всадника спокойно разъехались - и лишь через несколько шагов одновременно обернулись. Благородный лорд не удивился, и даже не испугался - а вот именно запаниковал! Стуча зубами от ужаса, бросился к своим спутникам со стоном: "Он следил за мной!" Разумеется, господа изъявили полную готовность защитить королевского офицера от его ближайшего родственника, но довольно громко позволили себе заметить, что заранее знать об их прибытии в Булонь никто не мог... И дядюшка ответил что - то такое, отчего один из его спутников начал...креститься. И не как нибудь, а по монашескому обряду! И этим движением выдал себя! Изящный лицемер сменил сутану на щегольской полувоенный костюм. Спустя всего несколько минут он вскинул мушкет - и не выстрелил! Помешал третий - решил, видно, что нельзя искушать нечистую силу. Всё это было так невероятно смешно - даже направленное на него дуло мушкета в руках ПРОИГРАВШЕГО! Мордаунт и не позаботился повернуться к стрелку боком - забыл испугаться! "Господа" это заметили - и окончательно перестали сомневаться в неуязвимости "исчадия ада"... Словно искушая судьбу, Мордаунт следил со скалы за уходящей шлюпкой, и луч маяка светил ему в спину, делая его отличной мишенью - черный силуэт на фоне яркого света... - Встретимся в Англии! КОНЕЦ.