***
— Здравствуй, Риччи, — весело хмыкнул парень, заходя в темное помещение в ущербном районе. На обшарпанных стенах хозяйка места хаотично развешивала объявления найма. Этой самой хозяйкой и являлась девушка, к которой обращался Кохэку. — Меня зовут Ричиса, малолетка, — таким же тоном ответила она. Растянув губы в пирсинге, она поднялась, обошла стол и облокотилась на него бедром, и вдобавок к этом сомкнула руки на замке под грудью, неприкрыто хвастаясь своими формами. Не мудрено, сейчас Кохэку был в своей любимой иллюзии: оставил полностью свою внешность, лишь заменил глаза и волосы на темные, и выглядел совсем обаятельно. — Педофилками не интересуюсь, — пожал плечами он. Не сказать что они были друзьями, он наведывался сюда, чтоб взять заказов, пообщаться с хозяйкой и пойти на выполнение, больше ради тренировки. В таком грязном месте и работа подходящая: «утилизация» некоторых элементов общества. И все же Ричиса, несмотря на свою жизнь в таком районе, пирсинг и татуировки, не утратила женских любопытности, обаяния и оптимизма. Вот почему он здесь ненадолго задерживался, прежде чем взять заказ. — Так ты же молчишь о своем возрасте, значит с меня взятки гладки, — она широко улыбнулась и сделала какое-то комично кокетливое лицо: томные глаза и губки бантиком. — Знаешь, я вполне дала бы тебе семнадцать… или, может все двадцать раз, — и засмеялась своей шутке, несмотря на то что сам Кохэку лишь приподнял бровь на такую пошлость. — Ладно-ладно, мелкая злюка. У меня все равно не появлялось дорогих заказов, так что если не хочешь взять заказ другой направленности, — она нахально окинула его взглядом, — тебе ловить нечего. — Нет, у меня для тебя только работа ртом, — Кохэку усмехнулся и достал из сумки, которую на время перевесил на пояс, небольшой мешочек. У Ричисы загорелись глаза на звук монет. Не будь глупой, она сразу оставила шутки: — Что хочешь узнать? — Парень. Чуть старше меня, блондин, с лицензией, но без владения нэн. — Тот милашка? Да, был здесь, но я его прогнала, — скупо ответила она, явно надеясь на добавку деньжат. — Бесполезно, — вздохнул Курута и начал медленно убирать обратно монеты, на что женщина мгновенно схватила его за запястье. — Хотя могу дать еще информации, — стоило ей это сказать, как в нее полетел желанный мешочек. Ловко поймав одной рукой, она сразу расплылась в улыбке и заговорила: — Он не видел мой нэн, вот почему я его выпроводила. А еще ко мне вчера должен был зайти один хантер за своей оплатой выполненного заказа, кажется, Мизукен, но и сегодня он не пришел. Он живет здесь в ближайшем районе, у реки. — Уже лучше, спасибо, Риччи, — кивнул довольный Кохэку и оставил крик женщины «я Ричиса, мелкотня!» за дверью. Найти серый, но крепкий домик, стоящий на отшибе в опасной близости к реке, не составило труда. Под иллюзией он заглянул внутрь дома через окно: действительно, за столом какой-то мужчина и Курапика определяли тип нэн последнего по стакану воды. Улыбнувшись находке, Кохэку их покинул. Им нужно немного времени на изучение основ, так что пока он потратит это время на себя, и когда Курапика приблизится к созданию цепей, можно будет раскрыть себя. Прождав чуть меньше пары месяцев, что пролетели стремительно за тренировками и медитациями, Кохэку начал наведываться к соклановцу. Наблюдал за ним с деревца под легкой иллюзией. По его наметкам, уже вот-вот Курапика должен раскусить его, и тогда можно будет показаться. — Кто здесь? — стоило только подумать о собственном раскрытии, как вот, находившийся в медитации Курапика обнаружил его, молниеносно доставая оружие для защиты и атаки. — Наконец-то, — возрадовался Кохэку, быстро снял иллюзию и спрыгнул с ветки. Сейчас на нем не было его плаща и маски, он предстал в виде Кохэку Курута. — И тебе привет. — Ты… Кохэку? — на лице Курапики отобразился неприкрытый шок. Отшатнувшись, он выронил оружие и прикрыл рукой глаза. Следующее было не совсем ожидаемо: Курапика поднял на него свои горящие алым глаза и так же быстро покорно их опустил, склонившись в небольшом поклоне. Во взгляде его было столько эмоций, что сложно выделить какую-то одну. — Так мои догадки были верны, ты… последний наследник главной ветви, Кохэку Курута. Теперь уже глава. — Издеваешься? Нечего ведь уже наследовать, — Кохэку криво улыбнулся. — Да и какой из меня глава, меня даже рядом не было в самый тяжелый момент… — Значит, судьба смилостивилась над кланом, оставив в живых тебя. К тому же, я был там после, спасибо, что позаботился об их… телах и о нашем селении, — парень склонился ниже, и Кохэку поднял его руками. Слова застряли в горле, почему-то он представлял сегодняшний день радостнее. Как воссоединение. А по итогу все обернулось в печаль. — Раз уж мы разговариваем об этом… ты ведь уже начал думать о клятве? — собрал все силы в руки. Надеялся услышать отрицательный ответ или хотя бы повлиять на него. — Не знаю, откуда тебе известно, но это правда, — кивнул он. — И тебе не переубедить меня в моем решении. — Тебе не нужно совершать подобную ошибку, — нахмурился Кохэку, взяв чужие руки в свои и смотря прямо в глаза. — Раз для тебя имеет ценность мое главенство в клане, то подчинись мне. Он видел во взгляде упрямство и именно здесь появилась непокорность, хотя до этого в нем была лишь преданность. Влияние клана на него все же невероятно сильно. Тяжело вздохнув, Кохэку прикрыл глаза и раскрыл их уже алыми. Оружие, к которому не хотелось прибегать. Курапику это явно подкосило: упрямство переросло в бессильную ярость, и по щеке скатилась слеза, словно он боролся с самим собой и с этими глазами. — Именно потому что твоя жизнь и ее сохранность теперь имеет для меня высшую ценность, я не могу отказаться от этой силы. Главным моим долгом является твоя защита, — Курапика сцепил зубы, показывая всю свою решимость. Несмотря на слабый голос, Кохэку было ясно: чужая воля слишком сильна, раз он может противостоять его глазам. Только сейчас Кохэку понял свою ошибку. Привязка к семье у Курапики даже сильнее и темнее, чем он думал — не ожидал, что, увидев последнего наследника, он соединит месть и защиту. Своим раскрытием карт он не только не смог переубедить, но еще и добавил одну причину сверху, по которым Курапика, как он думает, должен заключить договор со своей энергией, чтобы получить силу, сравнимую с богами нэн этого мира. Выругавшись, Кохэку прижал парня к своему плечу, чувствуя, что руки того сомкнулись на его спине в несмелых объятиях. Курапику мелко трясло и, кажется, он даже плакал. В радости, что теперь его жизнь не будет поглощена тьмой целиком, и в невыносимом горе о прошлом. И младший ощущал и понимал эти чувства. Принимал свою ответственность за парня. Если ему не остановить мятеж, то чутко проследить и облегчить последствия для всех. — Тогда… используй эту силу только для защиты клана. Меня… и себя.***
В одной из комнат двухсотого этажа Небесной арены главный герой сегодняшнего нашумевшего боя зализывал раны. Не буквально, конечно, — ему помогал третий номер Пауков, Мачи Комачине, чудесная целительница Геней Редан. — В полдень тридцатого августа весь отряд должен собраться в Йорк-Нью. Если не явишься, босс может начать лично охотиться на тебя, — Мачи, не меняя серьезного лица, развернулась к двери. — Страшно-то как, — усмехнулся Хисока: — Может, поужинаем вместе? — спросил скорее риторически и ожидаемо в ответ получил закрытую дверь. Встал с кресла, прошелся к окну, облокотившись на него руками. Повернул голову в сторону. — А с тобой? На подоконнике рядом с его руками материализовалась тонкая фигура, так плавно, словно ничего и не менялось. Подросток в плаще с капюшоном и маске на верхнюю половину лица был совершенно не удивлен своему обнаружению. — Не нужно, я уже поел, — Кохэку махнул рукой, в которой держал половинку шоколада. — Кажется, она все же неравнодушна к тебе, раз считает твою комнату безопасным местом. — Мачи? Нет, просто слабачка, — Хисока расплылся в довольной улыбке, стоило ему только увидеть название сладости: «Докири тексча». — Так говорить о номере три, — задумчиво протянул Кохэку. Увидев реакцию на лакомство, чуть оттянул его от себя. — Будешь? — Буду, — Хисока хитро сощурился, приближаясь к нему все ближе. Подросток чертыхнулся: опять наступил на те же грабли, что и с Иллуми. Однако фокусник, склонившись совсем к его лицу, остановился и, взяв парня за запястье, без стеснения откусил добротный кусок шоколада. — Чертила, и что мне делать с ним? Забирай теперь! — Курута недовольно потряс плиткой со следом-полумесяцем от пасти этой сволочи. Он же только одну полоску предложил отломить, а не кусать половину остатка! — Правда можно? Спасибо, — и без угрызений совести забрал остатки с тихим смехом. Намека на раздражения не было. Почему-то Хисока сейчас казался даже… адекватным. В последнее время слишком часто рядом с Кохэку виднелись проблески этой самой адекватности. Удивляло, но не напрягало. Обоих. — Давно жертвы самостоятельно приходят к порогу охотника? — после небольшой паузы поддел фокусник. — А давно ты разбрасываешься конечностями, словно номер три всегда будет на твоей стороне? — в ответ съязвил Кохэку. — Скука привела меня. Интересно увидеть закулисье вашего с Кастро боя. Разведать информацию потенциальных врагов, тем более когда они не против так свободно ее предоставить. — Ты видел наш бой? И как тебе? — Хисока успешно проигнорировал всё остальное, настоящий интерес вызывало лишь мнение этого человека. — Любопытно наблюдать, как ты ходишь по грани поражения, — хмыкнул парень, и с готовностью встретил чужой потемневший взгляд. Ладони легли по бокам от его бедер, а чужое лицо стало напротив его, совсем близко, что почти ощущалось дыхание. — Считаешь, я могу проиграть? — опасно ухмыльнулся. Кохэку расправил плечи, двинул бедра назад к окну, чтобы лицом придвинуться еще ближе к чужому и отзеркалить улыбку. — Ты ведь сам знаешь, в каком безумном танце ведет смерть людей, теряющих самообладание, — сказав последнее слово, мгновенно посерьезнел. Чужой взгляд в моменте заледенел, и Хисока отстранился. — Я знаю, зачем на самом деле ты пришел. Из-за оставшегося Курута и лидера, верно? — До чего догадливый, — хмыкнул. — Мне нечем тебе отплатить. Если ты знаешь что-то действительно важное, то могу признать за собой долг. — Я не знаю, сколько у лидера масок, но из того, что он позволил себе показать… Он равнодушен к этому миру и своей жизни. Единственное, к чему он питает слабость — к символизму, в какой-то мере эстетике и своим паучкам. Вот почему красные глаза его уже далеко не интересуют. И Курапика Курута в том числе. Однако если он начнет убийства пауков, Куроро действительно может лично открыть охоту. И я могу мало сказать по поводу его способностей, он копирует… нет, крадет чужие типы нэн. Для этого есть определенные условия, но мне они неизвестны. — Какая операция планируется на аукционе? — нахмурился он. К сожалению, память не подавала ему условий нэн лидера пауков. Помнил лишь, что время на выполнение сильно ограничено. — Мне это неизвестно. — Так мало информации, — Кохэку тяжело вздохнул, оглядывая чужое лицо. — Все-таки уговор есть уговор, что я могу сделать для тебя? В пределах ценности предоставленной информации. — Рассказать, кем для тебя является Курапика Курута, — Хисока ухмыльнулся, глядя в чужие глаза. В следующий момент самодовольство слетело, и он даже едва заметно вздрогнул, когда из прорезей в маске на него взметнулись два кровавых огонька. В темном свете комнаты они казались слишком потусторонними, завораживающими. Стоило моргнуть, и реальность сменилась — или исчезло наваждение? — Должен сказать, что я появился в пауках после того, как все случилось, — Хисока и сам не знал, зачем говорил это. — Ты оправдываешься? — усмехнулся Кохэку, поднимаясь с подоконника. — Очень мило, но все же мне уже пора. — До сентября, — кинул Хисока с ухмылкой и развернулся обратно к окну, слыша, как снова захлопнулась дверь. Интересно, считает ли Кохэку его таким же сильным противником, как и Куроро Люцифера? Он так опасается последнего, что Хисока начинает ревновать…***
Вновь месяцы летят, что и глазом не успеваешь моргнуть. Роковой сентябрь неумолимо приближался. А Кохэку снова был с Курапикой. За все это время он часто сюда приходил помогать ему с тренировками и владением нэн под воздействием красных глаз. Именно это его заставило задуматься об одной интересной вещи… Все нэн-пользователи Курута были специалистами. Вернее не так. Разнообразие, естественно, было — например, в обычном состоянии Кохэку все еще специалист, как и его мать была манипулятором по типу хацу. Но красные глаза раскрывали возможности на полную, позволяя пользоваться любым типом нэн. Вот почему у всех Курута со временем взросления и влияния красных глаз ощущение от ауры и сам нэн становились все более похожим друг на друга. Шестнадцать — возраст, признанный совершеннолетием старейшинами клана не просто так. Помимо всего прочего, похожесть ауры в это время достигает пика, и Курапика уже переступил этот порог. Нет, они не одинаковы, но почувствовав ауру хоть одного Курута, ты прекрасно различишь остальных. Это знание и привело Кохэку к одной совершенно безумной идее. Сейчас он стоял прямо позади своего «подопечного» под сильнейшей иллюзией, на которую он только был способен. Курапика использует свои цепи почти всегда с активацией глаз — что, кстати, удивительно. В истории их клана по пальцам можно пересчитать людей, которые, не являясь членами главной ветви, могли заставить их краснеть по собственному желанию. И все же глаза Кохэку априори сильнее. Именно поэтому он хотел увидеть тренировку Курапики с красными глазами, чтобы понять, может ли он влиять на его энергию своей. Но Кохэку не пришлось просить — когда он пришёл, блондин уже тренировался. Причем настолько погрузился в свои мысли, что неосознанно использовал глаза, явно думая не о чем-то хорошем. И Кохэку приступил к экспериментам, в мыслях искренне извиняясь перед Курапикой за то, что он собирается сделать без его ведома и согласия. Сперва он успокоил мысли и унял даже малейшие эмоции, что у него были, и уже после выпустил немного нэн, распространяя рядом с парнем. Очень повезло, что его учитель живет рядом с рекой, и совсем недавно был дождь. Воздух очень влажный и даже виднелся легкий туман, поэтому для Кохэку не вызвало трудностей медленно заполнить всё своей аурой. Благодаря медитативному спокойствию она была нейтральной — всё, чтобы Курапика ничего не заметил. Конечно, тот еще не настолько опытен в манипуляциях с энергией, но с активными глазами не стоило рисковать и быть самоуверенным. Когда пространство было достаточно насыщенно нэн парня, он медленно и максимально аккуратно начал проникать в чужую ауру, совсем чуть-чуть, чтобы «зацепиться» за частички нэн Курапики. Сплетаясь с чужой аурой, Кохэку начал понемногу с ней взаимодействовать: немного изменять курс нэн-атак, придавать ему чуть другую форму, уменьшать или увеличивать силу. Уже это Курапика, конечно, сразу заметил. Красные глаза мгновенно исчезли, он оглянулся и, пробормотав что-то про свой все еще слабый контроль, потянулся и ушел в сторону дома. А тем временем вина его «слабого контроля» облегченно выдохнула. Покачиваясь, Кохэку подошел к дереву и, прислонившись к нему спиной, буквально упал на влажную траву. Взглянул на собственные руки — пальцы потряхивало от напряжения и усталости. Давно он не требовал от себя настолько искусного контроля энергии без права на ошибку. И хотя он был доволен собой, все еще не закончено. Да, он смог воздействовать на нэн Курапики, но это еще не конечный результат. Вновь скрыв себя иллюзией, Кохэку притянул поближе тот сгусток нэн, что получилось собрать. Сосредоточившись, он начал медленно смешивать их энергии. Это было похоже на две паутинки, что путались друг в друге. Узор паутинок различался совсем немного, и чужой нэн совсем неохотно, но подчинялся влиянию, подстраивался, обвивался вокруг более крепких нитей. Почти полчаса парень потратил на такой небольшой кусочек энергии. Но это того стоило. Две паутинки стали одним полотном. Полотном именно его, Кохэку, энергии. На губах почему-то стало горячо, а в нос забился сильный металлический запах. Стерев влагу пальцами, он увидел алый след. Кровь. Но Кохэку был глубоко равнодушен к своему перенапряжению и небольшому истощению, он лишь удовлетворенно улыбнулся. Получилось. Он заменил нэн Курапики своим. Это значит, что если он не сможет его остановить, то сможет исправить последствия. Встав, парень радостно вдохнул свежего воздуха и направился в сторону, противоположную от дома у реки. Стоит расслабиться. Кажется, Ричиса говорила, что в этом ущербном районе все же есть довольно достойное место для отдыха.***
Неподалеку от бара он встретил именно того, о ком недавно и думал. Ричиса затушила сигарету, выкинув окурок, и приветливо махнула ему рукой. Ничего удивительного не было в этой встрече: она говорила, что любит сюда захаживать, несмотря на нехилые расценки. Бар-ресторан предназначался только для хантеров, туда можно пройти только с лицензией, или если у тебя есть связи с управлением. К слову, единственное заведение с намеком на элитность и, кажется, больше подпольное, чем легальное. Весь ассортимент спиртного делится на обычный и для нэн-пользователей. Помимо крепости, его заготавливали хантеры-гурманы, применяя энергию, и даже сами продукты для изготовления того же вина выращивали на особых участках земли с насыщенными нэн удобрениями. Вот почему стоило это гораздо дороже, но давало возможность расслабиться хантерам, на которых обычный алкоголь действовал слабо. Кохэку ещё не бывал в подобном заведении, и его больше вел туда интерес, чем рекомендация приятельницы. В основном она расхваливала сладости и хорошую атмосферу, а его интересовал именно алкоголь. Хотелось попробовать, а на следующий день спать и спать, пока не восстановятся исчерпанные силы. — Здравствуй, Риччи, — улыбнулся знакомому лицу. — Я Ричиса! — фыркнула, поправляя лямку нового черного платья, что выгодно подчеркивало её фигуру. Короткие волосы без ее укладки в намеренный хаос свободно спадали до плеч, и это делало ее совсем женственной, даже пирсинг и татуировки не влияли на это. Скорее наоборот, большая татуировка на спине привлекала внимание к ровной осанке, а пирсинг на лице добавлял какой-то харизмы, учитывая ее подвижную мимику. — И тебе привет. Решил навестить «Сонное царство»? — спросила она, окидывая парня взглядом сверху вниз. Поймав изучающий взгляд, беззлобно ухмыльнулась. — Отлично выглядишь, мелкий. — Спасибо, ты тоже прекрасна, прям девушка в кои-то веки, — так же насмешливо ответил он. — Вот решил посмотреть на вкусности, которые ты так расхваливала, — поравнявшись со знакомой, в шутку склонился перед ней, поцеловав воздух над рукой. — Что, только смотреть? И не попробуешь? — она немедленно подхватила парня под локоть, прижавшись грудью, выгодно открытой широкой зоной декольте платья. Стрельнула глазками из-под ресниц, растягивая губы в коварной улыбке. — Зависит от того, как пойдет вечер, — Кохэку отзеркалил улыбку. Явно она говорила не о сладостях. — А вообще, раз мы направляемся туда сегодня вместе, я угощаю. — До чего ты джентльмен сегодня, прям самой хочется девочкой побыть, — как-то даже счастливо улыбнулась она. — Тем более когда наши наряды так подходят друг к другу. Она была права. Благодаря тому, что Кохэку шел на обуви на небольших каблучках, когда Ричиса шла в обычных балетках, он мог поравняться с ней ростом, а одежда их сочеталась просто потому, что они и так были во всем черном, и рубашку он надел тоже черную, развязно расстегнув две верхние пуговицы. Даже его волосы, собранные в высокий хвост, и глаза были черными. Подстать серому окружению и атмосфере городишка под властью подпольных организаций. Первое впечатление от заведения — действительно вечерний ресторан. Живая ненавязчивая музыка, приглушенный свет, безликие официанты, мелькавшие между столиками подобно призракам, да и людей было маловато. На входе их лицензии хантера провели через терминал и спокойно пропустили. Заметив несколько заинтересованных взглядов от одиноких людей разного пола к ним обоим, Кохэку не поскупился на уединенный кабинет, что был прикрыт от остального ресторана тонкой шторкой. Внутри уже ожидал личный бармен за своей стойкой, но Ричиса решила, что хочет перекусить перед алкоголем, потому сначала присела за столик на двоих. Меню уже лежало на столе, и она принялась показывать самые лучшие сладости здесь по ее мнению. Вопреки этому, Кохэку для начала выбрал небольшой стейк средней прожарки и сразу же вино к нему, а после, по настоянию девушки, позволил ей выбрать несколько десертов. Официант, вызванный звонком на столике, возник рядом почти мгновенно и так же незаметно исчез. Вскоре превосходные по подаче и вкусу блюда начали появляться на столе. Завязалась легкая беседа о жизни хантерской, за которой они в какой-то момент перебрались за барную стойку. Кохэку потягивал коктейль, задумавшись о своем. До чего приятный вечер, прекрасная обстановка, хороший сервис. Бармен тоже оказался хорошим собеседником, бывалым хантером, Риччи и его решила разговорить. Опьянение придало ей в разы больше женственности. Она изящно изгибалась при каждом движении, то и дело поправляла волосы, оголяя молочную шею с маленькой татуировкой, смеялась чуть ли не с каждого слова, пригибалась к нему ближе, заглядывая в глаза, а флирт уже не исчезал с их диалога. И она сама понятия не имела, насколько развязно сейчас себя вела. Делала это неспециально, вот почему в каждом движении был свой шарм, притягательность. Кохэку, конечно, неоткуда было знать, что сейчас он от нее не отставал ни капли. Глаза его стали совсем шальные, на щеках появился румянец, и губы сами растягивались в пьяной улыбке. В голове было совсем светло, хотя мысли текли лениво и медленно. Выглядел парень очень развратно, особенно когда медленно прикрывал глаза или складывал покрасневшие, влажные губы бантиком, посасывая напиток через трубочку. Кохэку, если честно, уже особо не различал их по вкусу, но этот, молочно-голубого оттенка, был приторно-сладким и холодным, кажется, из-за мороженого. — Малыш, а сколько тебе лет? — внезапно спросила Ричиса, прерывая паузу, где каждый погрузился в свои мысли. — Мне? Чего ты вдруг заинтересовалась? — Кохэку обернулся к ней. — Хочу тебя соблазнить, а знаю только твой псевдоним. Ни возраста, ни имени, — печально вздохнула она. — Как так можно вообще с девушкой на первом свидании упорно молчать о себе? — Кохэку, — машинально ответил парень, только потом вспомнив о том, что, вообще-то, всегда везде назывался придуманными именами. Все-таки сильно алкоголь бьет по скорости мышления. Проигнорировал слова о первом свидании. Шутка или нет, совсем неважно. Эта девушка может думать что хочет, а сегодня ей позволена такая власть, что если она хочет свидание, то пускай так и будет. — А сколько, думаешь, мне лет? — Внешне? Семнадцать. Но когда я с тобой разговариваю, — она ненадолго задумалась, — кажется, словно ты даже меня старше. А ведь мне двадцать четыре. — Тогда пусть будет семнадцать, — загадочно улыбнулся Кохэку. — А если серьезно? — Серьезно почему решила твой возраст узнать? — дождавшись кивка, Ричиса отвела взгляд, думая, стоит ли говорить. — Ты сегодня такой вымученный был, так много думал о чем-то весь вечер… Вот мне и стало интересно, сколько же тебе лет, раз ты имеешь столько проблем. — Вовсе не из-за мыслей я был измучен, — хмыкнул парень и заказал у бармена повтор. — Из-за чего же? — Экспериментировал. Пытался влиять на чужой нэн своим, — Кохэку погрузился в воспоминания об успешном опыте. — Пока складывается удачно, но с трудом. С очень большим трудом. И ведь не потренируешься с этим часто, энергии сжирает столько, что сразу в сон клонит. — Даже не слышала, что такое возможно, — Ричиса моргнула, склонившись ближе в интересе. — Расскажешь подробнее? — Не-а, — улыбнулся он. — Я бы с радостью, Риччи, но вот только вообще не в курсе, как это рассказать. — Но звучит жестко, — кажется, девушка была не сильно расстроена. Взгляд ее, совсем мутный, сместился на губы, а рука заскользила вдоль пуговиц вверх по рубашке. — И очень, очень сильно. Кохэку не сразу понял, что девушка склонилась ближе некуда. Она так умело нарушала личные границы, что с ней Кохэку даже не реагировал, когда она вот так близко пригибалась. А с этим и заторможенной от алкоголя реакцией он очень медленно осознавал происходящее. Девушка горячо сминала его губы, положив теплые ладони на шею. Сначала неуверенно, а потом все более смело Кохэку начал отвечать, повинуясь внутреннему голосу, словно это и не первый поцелуй вовсе, а он знает, как это делать. Пирсинг придавал интересных ощущений, яркий вкус спиртного коктейля делал поцелуй таким сладким, а от Ричисы, прижавшейся к нему грудью, исходил невероятный жар, такой, что она была совсем не прочь им поделиться. Но стоило Кохэку положить ладонь на женскую талию, как в голове мелькнули совсем другие образы: смутно знакомый силуэт ростом повыше, такая же тонкая талия, но руки на его шее, гораздо более сильные, и гладили не так нежно, а с холодной яростью сжимали, а потом — снова те же руки, но на его запястьях, так же до боли сминающие их. Словно окунувшись в холодную воду, Кохэку распахнул глаза и мягко отстранил от себя девушку. — Умм… так ты по мальчикам, значит, — Ричиса склонила голову вбок, прислоняя палец к припухшим губкам. — Как ты это..? — Курута ошалевше моргнул, еще не отошедший от внезапных картинок перед глазами. — Малыш, не первый день живу, — хохотнула она. Кажется, ее вообще произошедшее не тронуло. — Жаль, конечно, что мне не перепадет такого милашки. — В какой-то момент я верил, что хочу. Все же ты шикарна, Риччи, — весело хмыкнул парень. Намеки на испорченное настроение исчезли сразу же из-за настроя девушки. Ситуация перешла в новый объект для шуток и провокаций со стороны девушки, которые она произносила шепотом: — А бармен в твоем вкусе?..