***
Час спустя, когда Кохэку нехотя покинул ванную комнату, первым делом он легко перекусил и выпил воды, чтобы не напрячь ослабшее тело. Первое время нужно будет есть часто и понемногу, чтобы прийти в порядок и восполнить нэн до более или менее нормальных запасов, а уже в замке он вернется в полностью нормальное состояние. Затем он медленно начал приводить комнату в порядок. Ну, как… просто свалил в одну кучу все обломки мебели и стен, чтобы работникам было проще их убрать. Рядом с кроватью, на полу, он нашел телефон, что еще хранил немного заряда, и маску. Парень сразу надел её и пустил совсем немного нэн, чтобы маска немного изменилась, закрывая прорезь над правым глазом. В темноте глаз перестал отзываться болезненной пульсацией, и Кохэку смог спокойно взглянуть на телефон. На разблокированном экране он увидел несколько сообщений от друзей, в том числе от Энни, и одно — от неизвестного абонента. Не забудь об обещанном. Кохэку вздрогнул, нервным движение зачесал влажные волосы и смахнул уведомление, чтобы не возвращаться к нему. Нетрудно понять, кто адресовал это сообщение. Из мыслей его вывел неожиданный входящий звонок от Гона, Кохэку потребовалось пару секунд, чтобы прийти в себя и ответить. Очевидно, что Киллуа там тоже присутствовал; в первую очередь, они расспросили его о состоянии, а после рассказали, что произошло в его отсутствие. Если вкратце, охоту на Пауков отменили, Курапика поймал их лидера и наложил на его сердце цепь, сами ребята тоже побывали их заложниками. Сейчас они в порядке, Хисока покинул ряды группировки, а у Курапики жар, и он без сознания. Услышав последнюю часть сумбурного рассказа, Кохэку спросил, где на данный момент находится его соклановец. Гон сказал, что напишет точный адрес и стребовал обещание, что сегодня он обязательно встретится с ними, на что Кохэку со смешком согласился. Перед выходом он надел легкую рубашку, заправив её в брюки, закинул плащ в подсумок, который подвязал на поясе, и отправился вниз. Там, в холле, он несколько неловко попросил счет за причиненный ущерб и оплатил его полностью, хотя ему предложили скидку из-за выселения на неделю раньше. Очень вовремя он получил адрес и в спешке позвонил в сервис заказа такси, чтобы быстрее убраться с места неловких воспоминаний и навестить друга.***
Курапика весь был покрыт потом и тяжело дышал. Кожа почти слилась с белыми простынями, на ней отчетливо выделялись черные круги под прикрытыми веками. Кохэку был уверен, что если бы Курапика сейчас раскрыл глаза, то он увидел бы лопнувшие капилляры, — точно так же, как было у него самого. Выглядел больной не очень хорошо, и Кохэку ничего не мог с этим поделать. Помимо того, огромная вина… Это же реальная жизнь. Его друзья могли не справиться, а он целенаправленно упустил момент убить Куроро Люцифера из-за собственных желаний. Кохэку сидел на краю больничной койки, чтобы не мешать человеку, лежащему на ней, мягко перебирал спутанные золотые волосы и понимал, что он в полной растерянности. Леорио кидал на него странные взгляды, но молчал, лишь рассказал о состоянии Курапики. Рядом находилось ещё два малознакомых ему человека: Сенрицу, низкая полноватая девушка с добрым взглядом, и Зепайл, мужчина с бакенбардами. — Леорио, хватит на меня коситься, мы с Курапикой намного ближе, чем ты думаешь. — он не имел в виду что-то странное, но Леорио не так его понял. Кохэку моргнул, вздохнул и решил выложить все карты на стол. В конце концов, это не тайна, просто не доводилось говорить. — Я Курута. Кохэку Курута. Мы из одного клана и были знакомы в детстве. Взгляд Кохэку стал несколько обвинительным, и Леорио сразу сделал вид, что ни о чем «таком» не думал. Вот только в следующую секунду до него дошел весь объем информации, и он взорвался. Наблюдать за этим было забавно и умилительно: он махал ладонями, раскрывал и закрывал рот, пытаясь выразить весь спектр своих эмоций и при этом не закричать. Боялся потревожить и так беспокойный сон Курапики. — Почему я узнаю об этом только сейчас?! Вы что, меня за друга не считаете?! — рассерженным шепотом кричал Леорио, чем вызвал улыбку. — Мы не скрывали этого. Вернее, он до недавнего времени не знал, а я не мог сказать об этом на экзамене, он слишком убедился в том, что остался один, и это слишком бы пошатнуло его состояние тогда. На всё всегда есть свои причины, понимаешь? — тихо ответил Кохэку и убрал ладонь с головы своего... брата. Уберем все эти совершенно лишние сейчас «троюродные» и прочие. Просто брат. Друг и семья. Леорио замолчал. Он всегда такой, быстро загорается и быстро успокаивается. — Я пойду. Позвони мне, когда ему станет лучше, — парень поднялся, направляясь к выходу. — Я договорился встретиться с Гоном и Киллуа. — Хорошо, я ему передам, что ты приходил, — кивнул Леорио и почему-то замялся. Кохэку остановился, дожидаясь, пока он решится, говорить или нет. — Я рад, что ты в порядке. Видимо, тебе тоже пришлось нелегко. — Спасибо, Леорио, — улыбнулся Кохэку другу. В конце концов, он не настолько хорош в контроле нэн и искусстве битвы, как Курапика, и не настолько безбашенный, как Гон и Киллуа, более того, они и знакомы-то всего ничего, но он искренне стремился всем помочь и волновался за всех. Приятно знать такого хорошего человека. Когда Кохэку уже прикоснулся к ручке двери, до него донесся спокойный, приятный слуху женский голос. — Ты очень добр к нему. Мелодия твоего сердца говорит о том, что ты искренен в своем беспокойстве… но за что ты себя винишь? Кохэку вздрогнул и застыл, сверля одну точку в деревянной двери. За что? Действительно… может, за то что совсем забыл, что теперь не один, ему есть что терять, есть люди — реальные люди, — которых он должен защищать? Забыл о таких вещах, пошел на поводу странных целей, пострадал сам и поставил друзей под угрозу, под воздействием эмоций даже не позаботившись о них. — Леорио прав, мне пришлось нелегко, но этого мало по сравнению с тем, через что прошел он, — махнул головой в сторону Курапики. Это Кохэку гораздо более взрослый разумом, это у него больше силы и воли здесь. А последний Курута младшей ветви — просто подросток, одинокий, недоверчивый, несчастный. Ему тяжело подпустить к себе тепло, ведь он боится, что тепло это — жар беспощадного огня. Кохэку обратно подошел к брату, аккуратно накрывая ладонью его лоб. Прикрыл глаза, раскрыл их уже алыми и направил свой нэн в больного, игнорируя вспышки боли по всему телу. У них одинаковые ситуации: Курапика перенапрягся эмоционально, потратил много нэн и слишком долго пробыл в состоянии багровых глаз. Поток родной энергии должен помочь ему гораздо лучше, чем чужой. И плевать, если Кохэку от этого станет снова хуже. Он теперь действительно глава клана Курута, и даже если подопечный всего один, он всё еще обязан помогать ему и защищать его. Веки блондина затрепетали, он с каким-то едва ли осмысленным полубезумным страхом осмотрелся, не двигаясь, но узнал маску Кохэку и обратно прикрыл глаза. Прежде чем он снова вырубился, на лице его мелькнула слабая улыбка, а сон его стал гораздо более спокойным. — До встречи, — отрывисто произнес Кохэку и резким шагом вышел из палаты, чтобы уже в коридоре прислониться к холодной стене лбом и перевести дыхание. Да уж, восстановиться после всего произошедшего третьего сентября и сегодня совершенно точно потребует минимум недели медитаций. Можно было бы меньше, если бы сейчас он не напрягал бы снова свои каналы нэн, но он не мог оставить Курапику в таком болезненном состоянии, когда сам пережил такое же. Чертова ответственность, никогда не было такой у него, и вот — явилась. Хотя не то чтобы он против.***
Покинув госпиталь, Кохэку направился обратно в туристический район Йорк-Нью, где находились все отели, в том числе его прошлый и та гостиница, в которой остановились ребята. Он тоже планировал зарегистрироваться там в самом дешевом номере; конечно, приятнее было бы остаться в шикарных апартаментах, но надолго он задерживаться не планировал, да и снова отваливать нормальную такую сумму не хотелось. Он не знал, каков шанс повтора недавнего случая. Да и это прекрасная возможность провести время рядом с друзьями, так что плюсов больше, чем минусов. Он успел зарегистрироваться в гостинице, как с лестницы уже показались Гон и Киллуа. Кохэку широко раскрыл руки, и друзья чуть не сбили его с ног объятиями. Он умиленно улыбнулся под маской. Ребята рассказали о своих планах вечером направиться на аукцион, а сейчас прогуляться по магазинам за покупками. Кохэку кивнул и потащил их под обе руки в центр города, чтобы подыскать им что-то приличное по этому поводу. Оставлять на двух балбесов такое дело казалось безответственным, в этикете одежды они не разбирались от слова совсем, а требовалось найти что-то не слишком дешевое, но и не бьющее по карманам ребят, при этом легкое и качественное. Благо торговые центры Йорк-Нью не испытывали проблем с ассортиментом, так что Кохэку влегкую отыскал идеальные варианты черных смокингов, бабочек, брюк и белоснежных рубашек. И себе в том числе, хотя не питал страсти к пиджакам, они стесняют движения. Однако, легкой прогулкой это показалось только для него, — ребята тащились за ним иссушенными мертвецами, моля о пощаде. Ранняя осень всё еще дышала летом и палящим солнцем, так что не мудрено, что мальчишки не устали, а банально зажарились. Кохэку только посмеялся и затащил их в кафе с огромным выбором мороженого, хотя сам с обливающимся кровью сердцем решил отказаться от сладостей. Сейчас всё же следовало есть нормально, он хотел восстановиться как можно быстрее. В голову пришла идея, и он покинул ребят ненадолго, предупредив их, чтобы немного подождали. Вернулся он прямиком из ювелирного магазина, протягивая друзьям как подарок две небольшие коробочки. В них на подушечках лежали запонки с изумрудами для Гона и с алмазами для Киллуа. Стоили примерно одинаково, так что никого не обделил и, судя по искоркам в глазах, очень обрадовал. Несложно, зато как приятно от их улыбок, на душе теплеет. Когда солнце клонилось к закату, они вернулись в гостиницу и разошлись по комнатам. Подходил час начала аукциона, и пора переодеваться. Уже в своей комнате Кохэку снял маску, чтобы надеть свой костюм. Хотя правая сторона всё равно отозвалась болью в ответ на освещение комнаты, с отражения в зеркале на него смотрели два разных глаза, и багрянец в них теперь не мерцал. Должно быть, потому что за последние часы с друзьями негатив ни разу не коснулся его, он купался в уюте и их радости, которой Гон и Киллуа не прочь поделиться со всем миром. Костюм хорошо подчеркивал фигуру, на рукавах запонки с янтарем, что он прикупил вместе с подарками для ребят, высокий хвост придерживала интересная резинка с украшениями. Нэн снова пришлось использовать, чтобы наложить легкую иллюзию на хвост и уши, они могли привлечь слишком много внимания. Чтобы убрать их, энергии потребовалось бы гораздо больше, и всё же он снова вспомнил Иллуми. Без его помощи не удалось бы даже этого, вероятно, он до сих пор даже из разрушенного номера выйти бы не смог. Сейчас он уже постепенно восстанавливался благодаря нейтральному нэн из окружения и чувствовал себя в разы лучше, хотя он до сих пор нестабилен. Перед выходом Кохэку надел маску обратно, преобразовав её так, чтобы прикрывала лишь половину лица и правый глаз. Мало ли. Встретившись снова, друзья направились на аукцион. Некоторые здесь тоже носили маски, к тому же деловые костюмы заставляли людей слиться в единую массу, так что на Кохэку никто не обращал внимания. Он не мог сказать, что подобное отношение сохранилось бы, если бы он не скрыл хвост. Пусть, как он знал, существуют еще хантеры-зверолюди, но это уникальные случаи, и мало кто их видел. — Ого! — восхищенно прошептал Гон, рассматривая большой зал в теплых тонах. Ребята неспешно спустились по лестнице и направились к своим местам, Кохэку двинулся за ними, но на полпути они на секунду застыли, из-за чего парень чуть в них не врезался. Он перевел взгляд туда, куда в немом шоке глядели его друзья, и увидел знакомых незнакомцев. Это были члены Геней Редан, номер два, невысокого роста и азиатской наружности брюнет, и номер пять, высокий блондин с убийственным взглядом. В листовках на охоту от мафии их звали Фейтан и Финкс. Не успел Кохэку опомниться, как Гон и Киллуа сорвались с места похлеще спринтеров, выбегая из зала, за ними же на секунду позже помчались те самые Пауки. Кохэку меланхолично поглядел им вслед, пожал плечами и побежал тоже. Не оставаться же здесь одному. Когда Кохэку подоспел, его очень напряженных и испуганных друзей окружили два члена Геней Редан. Они стояли немного сгорбившись и сложив руки в карманы, как отъявленные бандиты, — в принципе, так оно и было. Но угрозы от них не исходило, и Кохэку расслабился, прислонившись плечом к стене. Должно быть, сейчас они оставили Курапику в покое и нацелились на поиски человека, умеющего снимать нэн. Все должны быть в безопасности, им неоткуда знать о способностях Кохэку. Эти двое, как минимум, точно не в курсе и даже не узнали в нём того человека в маске и плаще. — Эй, это было грубо, — сказал высокий блондин ребятам. — Незачем убегать. — Не волнуйтесь, мы не собираемся убивать вас. — Гон и Киллуа повернули голову в сторону Фейтана, но затем снова вернулись взглядами к Финксу. — Потому что сейчас мы не можем убить ублюдка с цепями. — Что ты имеешь в виду? — с недоверием спросил Гон. — Разве он не использовал цепь на боссе? Это значит, что мы не можем убить его, — немного разъяснил Финкс. — Почему? Разве нет другого пути? — с недоумением задал вопрос Гон. Кохэку пару раз моргнул на этот вопрос, заданный из искреннего, совершенно наивного любопытства. Едва сдержал смешок. Эй, дружочек, ты на чьей стороне?.. — Нэн не всегда пропадает после смерти. Созданный отчаянием и сожалением нэн может существовать очень долго после смерти создавшего. Он направит себя на цель этих эмоций. Так как босс больше не способен использовать нэн, такие приступы могут поглотить его. Последствия могут быть весьма устрашающими, поэтому мы не можем убить ублюдка с цепями, — Финкс решил провести мини-лекцию несмышлёнышам. Фейтан, очевидно, тоже не понимал причин, почему его напарник вот так просто разглашает эту информацию. Кохэку уловил от него угрозу, направленную на Финкса, и всё же усмехнулся. Сам он-то вполне всё понимал: Гону с его чистотой и невинностью противостоять просто невозможно, вот Финкс и ответил без задней мысли. Хочешь-не хочешь, а всё равно сделаешь, и Гон этим своим очарованием не управляет. Более того, он о нем даже близко не в курсе. Может, именно поэтому его воздействие так сильно. На нескрытый смешок Пауки обернулись, но не сочли Кохэку стоящим внимания. И всё же немного расступились от подростков, собираясь уходить. — Так что с вами мы закончили, — решил завершить беседу Финкс. — Мы лишь пришли насладиться аукционом, остальные решили пойти домой... — Извините, а что стало с Пакунодой-сан? — прервал его Гон. — Она умерла, — Финкс непоколебимо и спокойно ответил на вопрос. Он на секунду застыл, очевидно, снова не понимая, зачем всё это говорит. И всё же продолжил: — Паку… Паку была признательна вам. Гон и Киллуа кивнули, считая разговор оконченным, и направились в сторону Кохэку. Пауки тоже посмотрели на него. Парень лениво оглядел их лица и столкнулся с напряженным взглядом черных глаз Фейтана. Он едва не буквально услышал, как с трудом шестеренки крутятся у Паука в голове, будто он пытается что-то вспомнить, но Кохэку мог только неискренне пожелать ему удачи, развернуться с ребятами и поспешить покинуть их компанию. — Эй, мы случайно не знакомы? — в замешательстве спросил Фейтан вдогонку. Кохэку замер, через плечо еще раз окинул их взглядом и вежливо улыбнулся. — Думаю, что вам показалось. — Идем скорее, сейчас аукцион начнется, — тихо зашипел Киллуа, схватив парня за локоть и потащил за собой, вынуждая отвернуться. Он явно желал как можно быстрее покинуть общество преступников, пока они не настроены агрессивно, и Кохэку был ему искренне благодарен. На секунду он и правда подумал, что его узнают, возможно, ему грозит опасность и стоит делать ноги. Но это невозможно, ничего не указывало на связь между ним и тем человеком, заявившимся в номер Куроро Люцифера и угрожавшего ему. К тому же, его аура сейчас в разы слабее и нестабильнее. И всё же, насколько хороша интуиция у Фейтана, если даже так он с подозрением сверлил его спину, пока они не скрылись за поворотом в зал.***
Кохэку, Гон и Киллуа стояли в небольшой комнате для почетных гостей — покупателей на аукционе. Напротив них стоял миллиардер Баттера, не пожалевший тридцати миллиардов дженни ради Острова Жадности, в компании хантера и хмурых телохранителей. У Гона был план присоединится к команде, что проходит игру. — Здравствуйте, мы хантеры, — поздоровался Гон. — Мы хотим помочь пройти Остров Жадности, — продолжил за ним Киллуа. — Не шутите так и идите домой, — телохранители в ответ собрались в стену, ограждая своего заказчика от подростков. — Мы не шутим! — взволновался Гон, недовольный случившийся ситуацией. — Мы профессиональные хантеры! — Что за вздор? — вмешался Баттера, и его люди расступились перед ним. На взгляд Кохэку, все люди здесь выглядели слишком уж серьезно, потому он с улыбкой лениво отсалютовал им лицензией, зажатой меж двух пальцев. Баттера замешкался, но взял в руки карточку и передал её хантеру рядом. — Цезугера, в теории ваш будущий руководитель, — хмыкнул последний, принял карту, но сосредоточился на Кохэку, внимательно изучая. Тот делал то же самое. Самоуверенная улыбка и поза, но взгляд цепкий и холодный, резкие черты лица… и все-таки ничего особенного. Даже в своем слабом состоянии он сможет одолеть его. Этот Цезугера не должен даже сомневаться, кто здесь сильнее. Нэн неохотно, но отозвался, направившись на Цезугеру, чтобы вызвать чувство опасности только у него. — По-постой, — сглотнул хантер, растерявшись, и чуть не выронил лицензию. — Простите, я немного не в состоянии, обычно выходит лучше, — печально вздохнул Кохэку, собирая ауру обратно. Очень слабая реакция, всё же поскорее бы вернуться в замок… — Лицензия подлинная, он может войти в игру, — Цезугера облегченно, но немного нервно улыбнулся снова и поспешил передать ему карту, даже ни разу не взглянув на неё. — Хорошо, — кивнул ему Баттера и повернулся к оставшимся. — А вы двое? То, что вы пришли сюда, и что ваш друг уже прошел, говорит о том, что вы не обычные люди. Однако я не могу нанимать всех заявившихся хантеров, потому что число игроков ограничено до восьми игроков на приставку. — О, точно. На той карте памяти были использованы все тридцать блоков на учетные записи, — задумчиво произнес Гон. — Откуда вы знаете, что их тридцать? Вы уже играли в эту игру? — Баттера жадно зацепился на эту оговорку. Заметно, как он сразу заинтересовался. — Нет, у нас только карта памяти, — Гон помотал головой. — Если это настоящая карта памяти, то вам понадобится еще кое-что, чтобы вытащить её из игровой приставки, — с надеждой говорил Баттера, желая проверить, сколько еще знают подростки. Гон на секунду застыл, но его и Киллуа быстро озарило. — То кольцо? Баттера приятно удивился и всё же улыбнулся, а затем подозвал рукой Цезугеру к себе. Тот не особо слушал, почему-то витал в прострации и взатяг курил сигару. Кохэку с интересом склонил голову. Неужели это его слабый сейчас нэн так повлиял на хантера? — Кажется, эти кандидаты достойны рассмотрения, — сказал миллиардер ему. — Покажите мне рен, — Цезугера, однако, быстро собрался, когда понял, что пора перейти к делу. Гон и Киллуа с готовностью быстро встали в стойки, показывая свою ауру, и Кохэку понял, что это не впечатлит «экзаменатора». Он не способен даже увидеть, каков их потенциал, — видимо, так могут только повидавшие многое, сильные люди. Как председатель Ассоциации сразу разглядел талант в них, как это сделал Хисока, как в своем брате уверен Иллуми. Цезугера не относился к подобным людям даже близко, так что ему нужны доказательства здесь и сейчас. Кохэку не сомневался, что его друзья получили заряд железной мотивации и эти доказательства предоставят в кратчайшие сроки. — Безнадёжно. Позволить этим двоим играть — пустая трата времени. Они будут ходить по кругу, пока не умрут, — жестко прокомментировал это хантер, несколько разочарованно и раздраженно смотря на парней. Кохэку отзеркалил его взгляд на него самого; только что он подтвердил его размышления. — Что ж… ясно, — вздохнул Баттера. — Извините, ребята, но нам нужны люди, достаточно сильные, чтобы достать предметы, позволящие вернуться в реальный мир. — И вы говорите, что мы недостаточно сильны? — разозлился Гон. — Почему он это решает? — Киллуа взорвался эмоциями вслед за ним. — Потому что он — профессиональный хантер, игравший в эту игру, и он вернется туда сразу после отбора, — серьезно ответил Баттера. Цезугера самодовольно усмехнулся, на что Кохэку недовольно покачал головой. — Если бы эта игра была столь опасна, как вы говорите, этот хантер не стоял бы сейчас перед нами, — Кохэку не сдержался, за что мысленно себя отругал. Кто за язык тянул только? Поругаться бы еще сейчас с ними, отличная идея. — Я могу быть слабее тебя, — с трудом отозвался Цезугера. — Но эти мальчишки еще слабее. Фактически, их игра будет вмиг окончена. — Ты ошибаешься, — на такое Кохэку уже никак не мог себя сдерживать. В правом виске стрельнуло тупой иглой, но он проигнорировал её и резко шагнул вперед, загораживая своих друзей рукой. Даже на неформальный тон перешел от своего недовольства. — Они станут гораздо сильнее, чем ты себе даже представить можешь. Более того, они пройдут эту игру, и первое подтверждение моих слов ты увидишь на отборе. — Что же, отбор в последний день аукциона, — усмехнулся Цезугера, сложив руки на груди в замок. — Если твоим друзьям так хочется поучаствовать, им стоит поработать над нэн. — Мог бы и не говорить! Мы и так это сделаем! — экспрессивно отвечал Гон, развернулся и зашагал прочь. Киллуа поспешил за ним, Кохэку потер переносицу на маске и вздохнул, приводя эмоции в порядок. Он же предполагал, что такой диалог и произойдет, и почему его так дернуло осадить этого человека? — Я присоединюсь через две недели, мне нужно время, чтобы приступить к игре полным сил. Если вы решите меня не ждать, горевать не буду. Но если эта перепалка ни на что не повлияла, вот мои контактные данные, пришлите адрес, чтобы я мог присоединиться к своим друзьям, — Кохэку взял со стола рядом лист с ручкой, быстро написал свой номер и имя и поспешил догнать друзей.***
Частный самолет мягко приземлился в аэропорту республики Свиден и раскрыл двери, выпустив единственного пассажира, — парня в маске, легкой рубашке, заправленной в брюки на высокой талии, и абсолютно без багажа. Кохэку спустился вниз, процедура проверки документов много времени не заняла благодаря лицензии. Давненько он не путешествовал настолько быстро, комфортно и дешево. Все-таки огромные плюсы от того, что он стал хантером. За смешные деньги он смог арендовать частный самолет и долететь прямым рейсом с Йорбийского континента на свой родной, там была кровать, ноутбук, книги и восхитительная еда, а сейчас всего за сутки он уже почти дома. У аэропорта он сел к первому попавшемуся водителю, — учитывая, сколько денег он сэкономил благодаря привилегиям хантеров, он может только на сдачу просто всю семью этого водителя прокормить. И уже совсем скоро, пребывая в прекрасном настроении, он шел по такому родному лесу до своего замка. В Йорк-Нью до вылета он успел внушить Гону и Киллуа веру в свои силы, замотивировать их словами «Я верю, что вы станете гораздо сильнее, когда мы встретимся с вами в следующий раз», попрощаться с ними и с Курапикой, что тоже отбывал из города в один день с ним, а еще повидал Леорио и искренне пожелал ему удачи: он тоже собирался уезжать, ведь скоро начинался его первый семестр в медицинской академии. Сам Кохэку уехал по двум причинам. Во-первых, следует разобраться с глазами. Почему-то пересаженный глаз, хоть и перестал алеть по любому поводу, но почему-то жутко качал из него нэн, из-за чего восстановиться не получалось совершенно, до сих пор он чувствовал себя усталым и отвратительно ослабшим. Он чувствовал, что помочь с этим может только второй глаз, оставшийся в хранилище замка. Ну и во-вторых, когда он решит эту проблему, в безопасной обстановке он восстановится окончательно в разы быстрее. В замке совершенно ничего не поменялось. Сердце стучало через раз, когда он пальцами проводил по таким родным стенам. Последний раз он был здесь, когда жил еще с Золдиками, наверное, полгода назад. Не такой уж долгий срок, но его жизнь после экзамена на хантера так закрутилась неожиданно насыщенно, что казалось, будто бы прошла целая вечность. Каждая деталь вызывала воспоминания об Учителе, о тренировках, наставлениях. Язвительность и сарказм сейчас вспоминались не иначе как с теплом. Хабирама-сама, как называл его Сильва… он знал невероятно много, видел самую суть, он по-своему заботился о Кохэку, сразу увидев в нём не обычного ребенка. Сразу понял, что он выдержит обучение, что не сломается и не сдастся. Взял под свое крыло, и взамен за свой внутренний стержень Кохэку получил в тысячи раз больше. Он остановился на вершине небольшого холма. По одну сторону открывался вид на замок, за которым простирался безграничный лес, по другую — вырастали мощные горы. А здесь — два хрустальных древа. Одно посажено им, второе сажал Кохэку, и меж их ветвей — монолит, под которым лежал гроб. Проклятый лес Гринсварт, как прозвали его люди этой страны. Безжалостные огромные звери, суровые скалы, огромное количество нэн. Мало кто ушел отсюда живым, здесь произошло Падение клана Курута. И всё именно это место, сколько бы боли оно ему не принесло, подарило ему счастья гораздо больше. Кохэку сорвал с лица маску, позволил своим глазам вспыхнуть алым и склонился в уважительном поклоне перед Учителем, прося совета. Когда он поднял голову снова, то застыл. В голове завертелась какая-то мысль, и её просто необходимо поймать за хвост прямо сейчас. Именно Учитель намекнул, что второй глаз матери, оставленный в деревне, могут украсть, и его стоит забрать. Именно здесь, на дереве, ему была оставлена та сумка с плащом, маской… и с косой. Незавершенной. Неужели… В ушах зашумело, он слышал, как неровно билось его сердце, и он задыхался от роящихся в голове мыслей. Солнце на востоке уже почти ушло за горизонт, и ночь вступала во власть, но ему казалось, что вместо звезд на него смотрит бесчисленное множество глаз с невероятным осуждением. Но совет, которого он просил, был дан ему раньше. Гораздо раньше. Абсолютно ужасный, бесчеловечный, но такой… Учитель действительно всегда видел больше, всегда смотрел в самую суть, загадывал в далекое будущее. И всё же он оставил своему ученику последний выбор. Делать или не делать. Сила или человечность? В голове последний кусочек пазла медленно встал на своё место в жестокой картине, а мертвые души с небес хмурились всё сильнее. Кохэку прикрыл веки, чтобы их не видеть, и вдохнул полной грудью в попытке успокоить сердце, но сознание всё равно тонуло в эмоциях. Страшно. Опасно. Интересно. Да или нет? …Да. Абсолютно да.