Во-первых, это приятно

Кроули счастлив. С ангелом рядом он чувствует себя будто в Раю. Впрочем, в последний раз, когда он был в Раю, его пытались сжечь, так что сравнение неуместное. Рядом с ангелом он там, где надо. Любовь Азирафаэля, которая все эти годы распространялась на кого угодно, кроме Кроули, наконец, без стеснения покрывает его целиком, и он фактически в ней тонет. Ангел смеётся, он обвивает демона тёплыми руками, пытается всё время подсунуть ему какую-то еду и читает вслух свои любимые стихи в хронологическом порядке. — Кроули, быть рядом с тобой — это большая радость! — Азирафаэль с удовольствием пробует вино и довольно улыбается. Сегодня он послал Гавриила куда подальше, когда тот очень аккуратно хотел выяснить через посланника чем, собственно, Азирафаэль занимается и какие его планы, — Пусть небеса идут к черту, в самом деле! — говорит он громогласно на весь небольшой ресторан, и пожилой официант, итальянский католик, одаривает их недобрым взглядом. Кроули засовывает в рот большой кусок хлеба и неловко смеётся. Спустя 6000 лет игнорирования сложно смириться с тем, что мечта сбылась. Кроме того, ангел, всегда трясущийся за своё благочестие и «ангельские стандарты качества», кажется, готов послать куда подальше не только Гавриила, но и Метатрона. А так недалеко и до… Кроули всегда обрывает мысль на этом моменте. Азирафаэль, лучший из ангелов, излучающий свет и тепло, не может пасть из-за сквернословия и временного помутнения рассудка. — Не ругайся, ангел, — просит Кроули. Азирафаэль смеётся, принимая это за шутку. Кроули раздирают сомнения: он готов плюнуть на всё и пройтись по всем грехам по очереди, лишь бы быть вместе с ангелом. Довести до белого каления сначала Ад, а потом Рай, а затем сбежать куда-нибудь в другую галактику. Он готов на любые поступки, если ангел будет держать его за руку и нежно целовать его в губы. Но где-то внутри он знает — он бы себе никогда этого простил. Азирафаэль тоже счастлив. Будто с него, наконец, сняли невидимые кандалы, сковывающие его бесконечным «так надо», а «непостижимый замысел» перестал висеть незримой секирой над головой. Освободив руки, он чувствует, что впереди — прекрасное будущее. Уровень счастья и благих дел в Лондоне достигает в течение недели невиданных высот, побив все рекорды других ангелов. Гавриил очень хотел понять в чем причина такой образцовой деятельности, ведь в последнее их общение Азирафаэль плевался адским пламенем. Еще больше архангел был удивлён, когда Азирафаэль не слишком вежливо послал его восвояси. Ангел готов на всё, что предложит демон, ведь он его ему доверяет. И любит! Ну конечно! Каждый раз, когда эта мысль поражает его, он склоняется к Кроули и целует его в щеку, отчего второй из раза в раз полыхает как пламя. Азирафаэль хочет отправится с Кроули в путешествие, он хочет построить дом и развести прекрасный сад, где без лишнего насилия и криков будут цвести и плодоносить цитрусовые, яблони, груши и другие деревья. Он хочет спать рядом, он хочет пробовать с Кроули новые рецепты, а главное — никогда не расставаться. И ещё он хочет попробовать заняться любовью. На этом моменте Азирафаэль всегда чувствует, как подпрыгивает его сердце, и он смущается даже от самой фразы, прозвучавшей в мыслях. Пока он только сотворил кровать в небольшой комнате за магазином, и иногда заискивающе на неё поглядывал. Занятие человеческой любовью, сексом, было что-то на грани дозволенного и совершенно таинственного для ангела, которого пугало всё: от того, что придётся раздеться до того, что он абсолютно не представлял как поведёт себя его тело в процессе. Кроме того, он очень боялся, что Кроули не понравится. Сгущало краски и то, демон постоянно избегал этой темы, переводя разговор в абсолютно немыслимое русло. — А где ты находил людей для плотских утех? — улыбаясь как школьник выдаёт Азирафаэль как-то вечером. Кроули давится воздухом и с сомнением смотрит на ангела. — В смысле? — В прямом, ты же сам говорил, что ты не завлекал их с помощью своего демонического соблазнения, — Азирафаэль делает неоднозначное движение бровями, — Так где же ты их находил? Ангел устраивается поудобнее, готовый познать таинственные подробности сексуальной жизни демона. Кроули вспоминает гей клубы в Сохо, эротические салоны английских писателей конца XIX века, балы с переодеванием у герцога Ланкастера и прочие душные и томные вечеринки. — На танцах, — отвечает демон, пряча взгляд в какую-то книгу, которую он обычно подкладывает под бокал с вином. — Какие они были, эти мужчины? — не унимается Азирафаэль. — Господи, ангел, я же тебе говорил! Что за нездоровый нарциссизм?! — Нет, — пристыженный своим любопытством Азирафаэль смущается, — Я хотел знать, какими они были с тобой? Кроули с удивлением смотрит на Азирафаэля — интерес к его чувствам проявлял редко даже ангел. — Разными, — пожимает плечами Кроули, — Особо не помню. Кроули прекрасно помнит почти каждого из них, до боли похожих на Него. Между ними было мало общего, кроме красивой улыбки, светлых непослушных волос и добрых глаз, которые умудрялись обмануть даже Кроули, каждый раз надеявшегося на то, что эта близость принесет ему, наконец, покой и удовлетворение. Он помнит, как жестоко трахал молодого юношу в 70-х, схватив его за белые кудри. Улыбчивый и нежный в разговоре, парень стонал как шлюха и без конца молол какую-то пошлятину, извиваясь под Кроули. Демон стёр ему память и больше его не видел. Ещё он хорошо помнит крепкого коммерсанта из 20-х годов прошлого века, который уверенно обнимал его в элитном ресторане. Его светлые волосы были убраны лаком, но Кроули всё равно попался в омут глаз, точь-в-точь как у ангела. Коммерсант попросил Кроули не раздеваться и имел его долго и жестко в дешевом отеле. Кроули даже нравилось до тех пор, пока коммерсант, вступивший в конфликт с собственной сексуальностью, не попытался задушить его. Конечно, Кроули превратил его в крысу и выкинул в окно, но желание прикасаться к кому-либо отпало надолго. Были и хорошие, но настолько блеклые, но они сливались в один невнятный образ, от которого веяло коротким удовлетворением и долгим разочарованием. — Что ж, — хмыкает в ответ ангел и надувает губы. Азирафаэль воспринимает это на свой собственный счёт, и утыкается носом томик Байрона. Они оба делают вид, что читают. Кроули хмурится, наблюдая за ангелом. Какая бы похоть не обуревала его, когда он думал о близости с ангелом, сделать это в реальности было для него почти табу. Кроули представляет, как его прикосновения отравляют ангела, низводят его до уровня, где сейчас находится сам Кроули. Осквернять святыни Кроули любил, но в его мире ангел занимал уединенное и неприкосновенное место. Его ангел достоин заботы, любви, ласки, но не этого. И как бы не хотелось ему расстраивать Азирафаэля, тот сам не понимает, о чём говорит. - Кроули, я бы хотел спросить… Если, конечно, это уместно, — Ангел захлопывает томик Байрона. Он поджимает губы, щурится, издает сдавленный неловкий смешок и затем снова хмурится. Все это меньше, чем за 10 секунд. — Возможно, у тебя есть некоторые предпочтения относительно… мммм… этого, — он делает размашистое движение рукой, показывая на себя от ног до груди. — Этого? — Кроули кривит лицо, отдаленно понимая, к чему клонит ангел. Азирафаэль шумно выдыхает, готовясь к новому заходу: — Я, в целом, никогда не стремился к физическому совершенству, хотя ангелам, конечно, стоит внимательно к этому относится, — он вспоминает пассаж Гавриила про живот и краснеет до ушей, — Спорт — не мой конёк да и потребности не было… Кроули мерит ангела взглядом, абсолютно не понимая, чем спровоцировал этот поток бреда. — Но! — с нервозной улыбкой заявляет Азирафаэль, — Любые несовершенства можно исправить волшебством! И если ты, конечно, скажешь, какие у тебя вкусы в, так сказать, плотских развлечениях относительно тела… — Черт! Ты можешь прекратить? — демон издаёт утробный рык. Слушать это больше нет сил, а смотреть на добровольное самоуничижение ангела тем более. Он подходит к ангелу вплотную. — Мои вкусы ограничиваются тобой, — говорит Кроули, и Азирафаэль сначала удивленно хлопает глазами, а затем улыбается, потупив взгляд куда-то в пол. Для Кроули странно, что ангел имеет относительно себя какие-то сомнения. Разве он сам не видит, что в нем все прекрасно? Он бы отхлестал по щекам любого, кто сказал бы обратное про его ангела. Взаимно ли это? Кроули предпочитает не думать до поры до времени. Азирафаэль светится, и ласково целует Кроули в щеку. — Тогда что я делаю не так? — ангел заглядывает в глаза Кроули. Кроули сдерживает рычание, которое готово вырваться откуда-то из глубины его тела. — Нет, о чем ты? — Кроули шепчет, и от волнения некоторые звуки переходят в шипение, — Просто ты ангел, зачем тебе это? Азирафаэль с какой-то необъяснимой тоской улыбается в ответ: — Я хочу знать, что ты чувствовал, когда был с этими людьми. Я тоже хочу это чувствовать, — руки ангела ложатся на плечи Кроули. Кроули невесело усмехается: — Тогда, боюсь, тебе не понравится. Он не останавливает Азирафаэля, когда тот обнимает его, крепко прильнув всем телом. Тепло и сладкий запах исходят от ангела, и Кроули не в силах ничего противопоставить. — Позволь мне, я просто попробую, — шепчет ангел, зарываясь пальцами в рыжие волосы. Кроули позволяет, конечно. Они необъяснимым образом оказываются на кровати: Кроули, раскинувшись, и Азирафаэль сверху. Кроули тянется к одежде ангела, стягивая вниз сюртук, бабочку, расстегивает пуговицы рубашки. Азирафаэль спокойно останавливает его. — Позволь мне, — повторяет он, чтобы Кроули, наконец, понял. Кроули сглатывает и кивает. Ангел благодарно улыбается и нежно касается губ демона. Кроули чувствует, как всё его тело напрягается от сладостного волнения. Азирафаэль прижимает его к кровати и заводит руки Кроули за голову. Спокойный и ласковый, ангел выглядит внезапно уверенным в том, что делает, и Кроули это безумно заводит. Азирафаэль не чувствует волнения, только приятное покалывание по всему телу от каждого прикосновения. Правильно ли он всё делает? Правильно ли ЭТО? Все сомнения отходят на второй план, когда он смотрит на Кроули перед собой. Тот смотрит на ангела с удивлением и, кажется, надеждой. «Ты же ангел, я не думаю, что ты способен сделать что-то плохое» — сказал Кроули ему при первой встрече, и ни разу не дал в этом усомниться. Азирафаэль чувствует, как в нем растёт неконтролируемый восторг от каждого нового прикосновения к демону. Он стягивает кофту, все побрякушки и штаны — прочь! Он целует демона в шею, и тот издаёт несдержанный стон. Азирафаэль с особой щепетильностью прикасается губами к каждому сантиметру тела под собой, кожа кажется прохладной и тонкой. Как он мог не замечать? С такой кожей нужно обходиться очень нежно. И он целует его снова и снова, то спускаясь ниже, то вновь возвращаясь к губам. Кроули закрывает лицо руками и тяжело дышит. Почему он не подготовился к этому за 6000 лет? Ангел касается горячими губами его живота, и Кроули испускает короткий стон. Разве к такому можно подготовиться? Лица ангела не видно, но Кроули чувствует, что Азирафаэль сосредоточен, чувствует его улыбку после каждого поцелуя, чувствует его самого целиком. Его тепло и свет, исходящий изнутри. Азирафаэль вдруг останавливается и приподнимает голову, смотря на Кроули с немым вопросом. Готов ли он? Нет. Готов ли он ждать ещё пару тысяч лет? Абсолютно нет. — Ангел… Милый, хороший, пожалуйста! — Ангел, давай я? Азирафаэль соглашается и слезает с бёдер Кроули на кровать. Кроули пододвигается ближе, судорожно снимая с ангела одежду. Он прижимается к его телу, такому хорошему, тёплому, мягкому. Кроули проводит рукой от живота вниз, по внутренней стороне бедра. Азирафаэль шумно вдыхает и удивленно хлопает глазами, не ожидав такой яркой реакции тела на прикосновения пальцев. — Ангел? — шепчет Кроули. Азирафаэль утвердительно мотает головой. Не надо задавать глупых вопросов. Азирафаэль чувствует, как его накрывает жаром, дышать становится тяжело, будто воздух стал плотным и тягучем. Рука Кроули скользит по его члену, и Азирафаэль выгибается. От этого вида у Кроули, который все это время старается как можно аккуратнее касаться ангела, срывает крышу. Он впивается губами в кожу ангела, ногтями царапает мягкое предплечье. Ангел что-то бормочет, и Кроули слышит только своё имя. Он просит его? Конечно, милый ангел, конечно, подожди. Демон проводит языком по животу ангела, по груди, ключицам. Кроули входит в него, медленно и аккуратно. Азирафаэль издаёт короткий стон, подаваясь ближе к острым бёдрам демона. Кажется, он даже матерится, но Кроули не уверен. Кроули двигается медленно, мучительно медленно и глубоко. Азирафаэль приподнимается на одной руке и обхватывает Кроули за шею, заставляя двигаться быстрее. Они тяжело дышат, прижимаясь как можно плотнее. Ближе, ещё ближе, почти как единый необъяснимый организм. Движение, одно за одним, как вдруг Кроули чувствует, что его пронзает разрядом. В глазах темнеет, и только через несколько секунд Кроули вновь обретает зрение. Напротив, он видит удивленные желтые глаза со змеиными зрачками. — Черт… — шипит Азирафаэль, оказавшийся сверху, — Я не хотел, это случа… Кроули останавливает его коротким поцелуем. Это странные ощущения, но все же Кроули чувствует Азирафаэля через поцелуй. — Продолжай, — говорит он, откидываясь назад на подушки. Азирафаэль несколько секунд медлит. Он видит себя на кровати, разгоряченного и растрепанного. Он чувствует как горит тело Кроули, как пульсирует каждая его клетка от возбуждения. Он подаётся вперёд, Кроули под ним стонет, зажимая светлые волосы пятерней. — Ангел, — шепчет он, — Не бойся. Азирафаэль прижимается к телу под ним. Он шепчет имя демона. Кроули, ты прекрасен. Ты делаешь любое тело прекраснее. Азирафаэль двигается так быстро, как может. Он не знает, как надо, но, кажется, это именно то, что он чувствовал в спальне Кроули. Он чувствует поднимающийся снизу вверх восторг, волну удовольствия, и, наконец, его будто поражает молнией. Он безвольно падает прямо на Кроули, который что-то говорит. У Азирафаэля закладывает уши, и он может только тяжело дышать, не в состоянии двигаться. — Ангел, — слышит он голос Кроули где-то на задворках сознания. Кроули, снова переместившийся в своё тело, целует его в шею. — Я не знаю, как это вышло, — говорит ангел. — Мы с этим успеем разобраться, — отвечает Кроули. Они лежат молча ещё несколько минут. Кроули думает предложить Азирафаэлю закурить, но тот — демон уверен — заявит, что это вредно для здоровья. У ангелов нет иммунной системы, но Азирафаэль, по какой-то причине, очень много знает про пассивное курение. — Пожалуй, это даже лучше, чем еда, — говорит Азирафаэль, коротко стреляя взглядом в сторону Кроули. — Ну, началось, — тянет демон, — У тебя, может, и собственный рейтинг грехов есть? Азирафаэль звонко смеётся. — Прелюбодеяние, чревоугодие и, пожалуй, ревность, — заключает ангел. — Я заметил, — Кроули не может сдержать улыбку, разглядывая лежащего рядом Азирафаэля. — А у тебя? — спрашивает ангел. — А я все грехи люблю одинаково, — говорит Кроули, строя демоническую гримасу, и смотрит на смеющегося ангела. «А тебя люблю ещё больше» — думает он, но не произносит вслух. Гордость — тоже грех, а ангелу пока достаточно трёх.