the light of distant stars

Бывают такие удивительные моменты: ты только что смотрел на небо, и в небе было пусто; вдруг раз — и оно уже усыпано звездами.

      Макс сидела на кровати Хлои, разбирая свою сумку. Сколько же всего она взяла: толстовки, футболки, две пары джинсов, наборчик для чистки полароида, куча плёнки... Как же это тканевое полотно выдержало всю тяжесть вещей? Хлоя наблюдала за подругой и её сосредоточенным взглядом. Новая стрижка определённо шла ей. Веснушчатое лицо иногда меняло свои эмоции: иногда Колфилд хмурила брови, пытаясь понять, что те вещи, которые она взяла, правильные. Потом она вновь становилась спокойной, затем, как ураган, она что-то рассказывала, жестикулируя при этом очень и очень активно — Так, Максарони, я поняла, поняла! — Хлоя поднимает свои руки, показывая жест сдачи. — Ты столько всего вывалила. Лучше покажи альбом с фотками, которые ты обещала мне. — Точно, альбом! Я совсем про него забыла!       Макс вновь погружается в поиски. Прайс продолжает изучать лицо подруги. Она реально приехала. Чёрта с два, она не бросила Хлою. Она не оставила её бороться один на один с одиночеством. Бесконечные переписки, обмен фотографиями, хотя бунтарка не любила этого. Макс здесь. И это главное. — Вот, смотри, это...       И они начали погружение в мир фотокарточек, сделанных с помощью любимого полароида. Колфилд до того обожала фотографии, что просила Уильяма Прайса сделать как можно больше снимков для воспоминаний. Огромной толщины альбомы лежали в шкафу в прихожей, а камера отца Хлои пылилась на полке. Стоит признаться, дочь бережно хранила вещицу погибшего в автокатастрофе отца. Но если время не пощадит и камеру? Зачем ей пролёживать своё время без дела? В голове Прайс появилась идея. — Знаешь, что я придумала? — она поднимается с кровати и идёт прямиком к своей полке. — Это стало мозолить мне глаза. Да и фоткать-то я особо не умею, только так, любительски. А ты, как я знаю с детства, в прямом смысле зависишь от полароидов и всякой этой херни. — Хлоя бережно держит камеру у сердца, а затем подходит к кровати и протягивает её Макс. — Пусть хоть эта вещица найдёт применение в твоих руках и будет памятью о моём отце. — Хлоя, — веснушчатая поднимается и подходит к подруге. Видно, как в её глазах начали поблёскивать слёзы. Макс и вправду не ожидала такого жеста. — Я никак не могу принять этот подарок, ведь это камера Уильяма... — Брось, Макс. Я не хочу, чтобы она тут от старости развалилась у меня в комнате. Это ещё больше ранит мои и без того расшатанные чувства. Бери.       Тут Макс обнимает Хлою. Она прижимается своим худеньким тельцем, сжимает свои руки вокруг спины подруги настолько крепко, насколько может позволить собственный запас сил. И Хлоя тает. Аккуратно положив камеру, еле дотянувшись до письменного стола, бунтарка в ответ на объятия проделывает то же самое, что и Макс. И ей становится тепло от осознания того, что это Колфилд. Именно сейчас ей нужен был глоток свежего воздуха, а Макс и являлась тем самым чистым, настоящим воздухом, которым можно было бы отчистить все лёгкие, вылечить помутнение рассудка. С ней так хорошо, так спокойно... Может быть, во всей этой безумной жизни не хватало этого спокойствия? Не хватало ощущения, что без Макс вся эта реальность в один миг померкнет, станет мёртвой и безнадёжной?       Рэйчел... И почему в этот момент появились мысли об этой блондинке? Что она сделала для Хлои? Может быть, помогла вытащить из депрессии? Может быть, смогла стать ключом к оледеневшему сердцу Прайс? Она тоже стала спасением. Но если бы у Хлои спросили, кто её дорог больше, то чьё бы имя она назвала?       Те самые заветные четыре буквы, которые высвечивались на экране мобильника каждый день. Макс. — Задыхаюсь... — театрально выдавила из себя Хлоя, начавшая в шутку хватать ртом воздух. — А ты силачка! В спортзал записалась? — Нет, просто очень рада тому, что теперь и ты, и Уильям будете рядом со мной всегда. — Я всегда с тобой, Макс. Не имеет значения, где мы находимся, в каких реальностях живём - знай, что я навеки рядом. — Ваузер, — произносит удивлённая Колфилд. — А могло бы прозвучать отлично, если бы ты признавалась мне сейчас в любви.       Что... Что она только что сказала? Не послышалось. Нет, нельзя расценивать эту фразу так, будто Макс влюблена в Хлою, мать его, Прайс, ведь это невозможно. Дружеские шутки выходили на новый, неизведанный прежде уровень? Хлоя стояла так, словно ей кирпичом ударили по голове, но она смогла собрать себя в кучу и снова оказаться в этой реальности, в которой Макс шутила так двояко. — Хочешь, чтобы это и вправду так звучало? — нет, боже, что ты творишь, Прайс. Это безумие, катастрофа, в которой ты сейчас принимаешь участие. Ты - виновница этого всего, тебе и пожинать плоды собственных слов. — Расслабься, Колфилд, я уже занята. — Да? — глаза шатенки округлились. Она никогда прежде не думала, что её подруга уже отдала кому-то своё сердце. — И кто же этот человек? — Я скоро приоткрою завесу тайны, как только появится возможность. На сколько ты приехала? — Если быть точной, то я приехала всего лишь на два дня, — Макс бросает взгляд на разобранные вещи, лежавшие на кровати подруги, — Джойс разболтала мне о постановке, в которой тебе доверили одну из главных ролей. Не могла пропустить такое событие. — Мама как обычно - рассказывает всё без моего ведома! — Прайс недовольно фыркнула и отправилась за стол, — Я хотела сама тебе всё доложить, но сюрприза не получилось. — Если бы Джойс не рассказа мне, то меня бы сейчас с тобой не было, Хлоя.       Маленькая Макс... Она всегда была такой сентиментальной? Да, любительница побыть супер эмоциональной, чувствительной и прекрасной одновременно. Как человек мог сочетать в себе столько положительных качеств? Да ещё и оставаться собой, не меняться под давлением всех навалившихся обстоятельств, вынудивших отойти от привычной жизни. Это всегда оставалось для Хлои загадкой. Почему Колфилд до сих пор с ней? Можно было найти кучу друзей-гиков в Сиэтле, зависнуть с ними, показывая фотокарточки, сделанные новеньким полароидом. — Я бы хотела отвезти тебя кое-куда. — Что? Отвезти? — сапфировые глаза округлились, бегая в разные стороны, — Мне не послышалось? — Долгая история. Как и всё то, что я хочу тебе рассказать, но это будет потом. Собирай в кучу свою костлявую задницу, Макс Фактор, в путь!       Когда солнце начинало приближаться к линии горизонта, Аркадия Бэй выглядел совсем иначе. Создавалось ощущение, что ты находишься где-то в Лос-Анджелесе, а не в этом затухлом городишке, население которого погрязло в работе-учёбе. Мало кто умел по-настоящему наслаждаться истинной красотой - потрясающей природой.       Когда тебе лет десять, а твоя подруга стоит на пороге предстоящего юбилея, для вас всё иначе. Вы можете тайком выпрыгнуть из окна, встретиться около пожарного гидранта и отправиться в путешествие. Не в такое масштабное, как хотелось бы, но всё же... Воображение - то, чем живут дети. Они могут быть кем угодно: пиратом и принцессой, двумя индейцами, Йети и заблудшим странником. И никто не помешает вам сбежать к океану, насладиться закатом в полной мере. Словить тот самый "золотой час" и зависнуть, пока предки не найдут вас и оставят под домашним арестом. — Мы снова здесь, — бросает Макс, захлопывая за собой дверь ржавого пикапа, — Ну и металлолом у тебя! — Эй, отставить оскорбления моей малышки! Мы на ней ещё исколесим все Штаты! — Прайс закрывает машину, бросает взгляд на песчаный пляж, — Пошли, Ходячая Камера, настала пора запечатлеть и этот закат.       Рука об руку, они направлялись прямо к воде, чтобы как можно лучше разглядеть каждый оттенок неба. Редко увидишь такие виды, если ты не просиживаешь все дни напролёт дома. Безлюдный пляж казался самым тихим местом на планете. Щелчок камеры, и снимок вылетает из гнезда. Осталось только подождать, пока он проявится до конца, чтобы взглянуть на результат. И вот, когда всё готово, можно насладиться этой красотой, запечатлённой навсегда. Все оттенки оранжевого и красного переплелись, создавая особенный цвет, который с лёгкостью западал в душу. — Ты только посмотри на это! — Макс не выпускала из рук фотокарточку, —Это же волшебно! — Тише, дурашка, посмотри на это прямо сейчас...       Романтика жизни около океана притягивала каждого. Да, в этой жизни определённо есть свой шарм. А что же до настоящих чувств? Две пары глаз устремились к солнцу, уже уходившему за линию горизонта. Волны, шум океана, едва уловимый крик бакланов.       Рука Хлои медленно легла на предплечье подруги, а та же положила голову на её плечо. Сердце забилось с поразительной скоростью, ведь раньше такое редко случалось. Можно ли сказать, что такую бурю эмоций можно было испытывать с Рэйчел? Она ли - та самая, ради которой хочется жить вечность? — Макс, я... — Я чувствую, как ты занервничала, Капитан Хлоя Прайс. Признавайся. — Только благодаря тебе мы оказались здесь, — бунтарка сглотнула, чуть сильнее сжав предплечье Колфилд, — Я никогда не видела такого буйства красок. — Я рада, что приехала. Хоть и на такой короткий срок, но безумно рада. И не передать словами мои эмоции, когда понимаю, что всё это ради тебя. — Ты слишком сентиментальна, что доведёшь меня до слёз!       Когда лучи солнца отражаются в чьих-то глазах, ты не можешь отвести от них взгляда. Так было и сейчас, когда две девушки, стоявших у кромки воды, разглядывали друг друга. Они не могли и слова вымолвить, боясь нарушить эту тишину. — Ты мне нравишься, Хлоя Прайс...       Они стояли, не смея оторвать глаз друг от друга, пока на небе не загорелся один, такой яркий, такой далёкий огонёк надежды...