Никто не знает, что случится завтра.

Техас, Хьюстон, ‘The Village of School’. Молнии сверкали друг за другом ярким огнём, как будто вспарывая и разрывая небо на части, от чего люди недовольно вздрагивали, слегка пугаясь настолько ярких вспышек. Неугомонный дождь хлестал по крышам домов, а ужасающие тирады грома разносились по всему Техасу. Такая погода была совершенно несвойственна для обычно солнечного и приветливого городка, и из-за такой непривычной погоды люди ходили хмурые, уже давно полюбившие вечно греющее солнце. Очаровательная девушка по имени Милли Бобби Браун быстро заходила в двери своей школы для обеспеченных подростков. Настроение было отвратительным, но она всеми своими усилиями старалась скрывать это от назойливых глаз одноклассников. — Ох, эм, привет, Милли, ты отлично выглядишь сегодня! —пролепетала какая-то очень милая девушка, поправляя свои очки и заламывая руки. Кажется, её звали Реджина Брестэн, и она очень хотела подружиться с Браун, но та, к сожалению, никогда её не замечала, а раньше даже ходили слухи, что бедняжка до безумия влюблена в Милли, но они быстро развеялись. — Спасибо, — нехотя и из вежливости поблагодарила девушку Милли, тяжело вздыхая и проходя в класс. Неудивительно. Все пытаются привлечь ее внимание, льстят, говорят комплименты, улыбаются в лицо, а потом обсуждают за глаза и разносят странные лживые сплетни. Почему же столько внимания к персоне девушки? Ответ прост, Милли Бобби Браун была самой популярной девушкой в школе, главной черлидершей, A-студентом, дочкой бизнесмена, а ещё она имела свою собственную свиту. Проще говоря, у неё было всё, о чем только мечтает любой подросток. Бесспорно, в этой школе учились даже более экстравагантные и яркие личности, чем Браун, поэтому Милли не совсем понимала почему именно она самая популярная в школе. Она не была против, но порой, в особенные дни, это все надоедало и хотелось чего-то настоящего, а не натянутые улыбки льстящих одноклассников. Да, эта ‘сказка’ тоже может надоедать. Ведь у всего есть обратная сторона медали. Иногда хотелось быть не под прицелом внимания. Хотелось спокойствия, хотелось тихих объятий в мрачном углу школы с какой-нибудь новоявленной любовью, хотелось, чтобы твой выбор одежды и макияжа не обсуждала целая школа, хотелось отдохнуть от надоедливой учебы, от постоянных занятий по черлидингу и назойливых ‘поклонников’-парней. Хотелось сбежать в другой город и забыть, кто ты есть на самом деле. Хотелось перестать быть этой девочкой-клише. Хотелось жить и стараться для себя, а не для родителей и идеально продуманного будущего. И нет, Браун не была неблагодарной, несчастливой и избалованной. Вовсе нет. Просто...у неё случались такие дни отчаяния, но в последнее время они были чаще, и это пугало. Браун действительно думала, что постепенно начинает погружаться в депрессию. Сегодня как раз был один из таких многочисленных дней. И внутри стало ещё хуже, когда девушка поняла, что зря обидела подходящую к ней сегодня Реджину, ведь у той наверняка были добрые намерения и она искренне хотела завести диалог с Браун. — Кажется, она сегодня не в духе, — по классу прошлась волна надоедливого шепота, и Милли раздраженно закатила глаза. Она вышла из класса, подходя к своему шкафчику и набирая нужный код на замке. И, открыв его, сердце Мисс Браун пропустило удар. Все недовольство, желание что-то изменить и странная обида, которая кипела в ее жилах несколько секунд назад мгновенно застыла и превратилась в жуткое непонимание и липкий страх, который стал будто распространяться по всему телу. — О мой бог. Что это за ужас, черт возьми? — удивленно прошептала девушка, касаясь пальчиками изуродованной фотографии. На ней были изображены четыре милые черлидерши, включаю саму Милли Браун, в красной униформе. Это были три лучшие подруги Милли: Лилия Бакинхем, Айрис Апатоу и Сэди Синк. Эти трое были не тронуты, но вот лицо Браун было зачеркнуто красным крестом, а внизу было заглавным и кривым шрифтом написано ‘Надоедливая Стерва’. Милли задохнулась и почувствовала, как неприятно начинают щипать глаза. Слезы наворачивались сами по себе, еще и учитывая то, какой впечатлительной особой была Браун. Кто-то неизвестный проник в ее шкафчик и изуродовал любимую фотографию с лучшими подругами. Что это может значить? Угроза? Браун стало не по себе, она никогда не думала, что такое произойдёт с ней. Казалось, что сердце сейчас вырвется из грудной клетки. Отвратительно. — Ми-и-и-лс, детка, что случилось? — вдруг услышала позади себя девушка, это был мягкий и нежный, словно ангельский, голос Сэди. Синк мягко приобняла девушку за худые плечи. Милли услышала, как подходят Лилия и Апатоу, также спрашивая о произошедшем. Браун развернулась к подругам, еле подавляя истерические всхлипы. — Д-девочки, взгляните на это,— Милли показала рукой на фотографию и все удивленно охнули. Немного успокоившись, девушка взглянула на подруг, которые все ещё стояли с открытым ртом. — Твою мать...Милли, солнце, не расстраивайся, хорошо? Просто очередные юмористы решили пошутить, —постаралась приободрить девушку Лилия, хотя у самой на секунду перехватило дыхание. — А мне эта фотография вообще никогда не нравилась, давай выкинем ! — быстро протараторила Апатоу, неловко улыбнувшись, после чего быстро сорвала фото и выкинула его в ближайший мусорный бак. Сэди промолчала, поджав губы, она не понимала, кому это нужно? Да, безусловно, Милли была немного капризной, а в последнее время ещё и меланхоличной, и все равно, несмотря на это, Браун оставалась невероятно доброй и милой девушкой. Синк быстро закрыла шкафчик и уже хотела отвести девушку подальше, заметив косящиеся взгляды учеников, но не успела. — У вас проблемы? — девушки услышали грубый и надменный голос где-то рядом. Опять этот надоедливый и смазливый ухажер Милли. — Боже упаси, нет, Джейкоб, у нас все отлично, по крайней мере в твоей помощи не нуждаемся, а теперь уйди с дороги, — яростно проговорила Бакинхем. Сэди благодарно улыбнулась, а парень послушно подвинулся. — Почему вы так грубы с ним?— спросила Айрис и сразу же получила двое озадаченных взглядов. — В смысле, я имею ввиду, эм... Забейте, — обреченно вздохнула Апатоу. Лилия ещё раз окинула её странным взглядом. Апатоу, Синк и Лилия отвели шокированную Браун в класс. — Милли, ты точно в порядке?— ещё раз переспросила Сэди, очень переживая за внутреннее состояние подруги. — Да, просто...это неприятно и странно. Но это не слишком страшно, не переживайте, девочки, — Браун выдавила улыбку и обняла подруг. Уставшая Милли еле дошла домой. Сегодня был тяжелый день. Сложные уроки, плохое настроение, а ещё этот чертов инцидент, выбивший девушку из колеи. Единственное хорошее за сегодняшний день — веселая прогулка с подругами после уроков. Браун сняла свой желтый пиджак, а потом туфли на высоком каблуке, от чего ноги стали приятно зудеть. — Папочка, мам, я дома! —крикнула Милли, зная, что скорее всего отца дома нет и эти слова будут адресованы лишь маме. — Милли, ты наконец-то здесь!— Сара набросилась на дочь с распростертыми объятиями. Приняв объятия мамы, Браун почувствовала запах алкоголя и недоуменно покосилась на неё, после чего девушка прошла в гостиную и увидела открытую почти выпитую бутылку дорогого и крепкого коньяка. — Мама, что за?! — вспылила Милли, едва сдерживаясь, чтобы не повысить тон. Её мать выпивала только по праздникам, максимум бокал вина. Что-то было не так. — Твоя мать, кажется, сходит с ума, — Милли услышала строгий голос позади и обернулась. Папа вышел из другой комнаты, и удивительно, что он так рано дома. Обычно Марк Браун работал допоздна и возвращался, когда дочь уже спала крепким сном, поэтому для Милли всегда было радостью видеть его. Мужчина подошёл вплотную и обнял свою любимую и единственную дочь, а потом кинул недовольный взгляд на Сару. — Милли, иди в свою комнату, пожалуйста, — строго произнёс отец и девушка послушно повиновалась, покидая родителей. Она зашла в свою комнату и оставила дверь приоткрытой. Прижавшись к стене, девушка ожидала развитие событий, любопытство не покидало ее, что, черт побери, вообще происходит в этот странный день? Из гостиной стали доноситься голоса на повышенных тонах. — Ты врал мне, Марк! Почему ты опять соврал? Я простила тебя однажды, а ты поступаешь со мной так во второй раз, почему? — Браун услышала голос матери, срывающийся на громкий крик, и в сердце неприятно кольнуло, что она имеет ввиду? — Во-первых, будь потише, а во-вторых, ты все себе напридумывала, Сара! У меня ничего не было с Лейлой, ты же видела, она младше меня лет на пятнадцать, она мне в дочки годится! — спокойно старался дискуссировать Марк. — Тогда откуда это ? — Милли посмотрела в щель, там она увидела, как ее мать показывает что-то на своём смартфоне. Сердце бешено стучало. Марк Браун покачал головой, все-таки, браку придёт конец. Ну вот кто просил её лезть в его личные вещи? — Хорошо, чего ты хочешь? Развода?! — не сдержался мужчина и тоже крикнул. Услышав эти слова, внутри Милли всё словно опустело и потеряло смысл, и она, выбежав из своей комнаты, сломя голову побежала на второй этаж, к двери, ведущей на крышу. Девушка знала, что к ней будут ломиться, поэтому предварительно закрыла дверь. Она аккуратно присела на край. В детстве она всегда прибегала сюда, когда ей было плохо. Здесь умиротворенно и хорошо, а также можно забыть о всех проблемах. Девушка вдохнула вечерний воздух, слушая пение птиц. Вот бы стать птицей хоть на на секунду. Раствориться в полёте и не думать о проблемах. Она старалась не осознавать то, что услышала, чтобы не устроить истерику. — Не страшно сидеть на краю?— Браун вздрогнула и посмотрела в соседнее окно, откуда исходил этот низкий загадочный голос. Дома были так близко друг к другу, что она могла разглядеть очертания лица молодого человека. Он был красивым. В чёрной рубашке и с такими же чёрными, как смола, кудрями, спадающими на серьезное лицо. Впалые скулы, пухлые губы и пронзительно холодные глаза, которые очень зацепили Милли. Она смутилась, когда поняла, что слишком долго разглядывает незнакомца. — Вы кто? Я никогда не видела вас здесь, — еле слышно сказала Браун, продолжая изучать его, как любопытный ребёнок изучает новую вещь. — Я твой новый сосед. Недавно переехал в этот дом, — как-то не очень дружелюбно сказал незнакомец и скрылся из виду. Очень странно.