Да, человек смертен, но это было бы ещё полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!
Прошло уже три дня с момента их совместного странствия. Правда, едва ли такой образ жизни можно было назвать хоть сколько-то подвижным: каждое утро Юксаре разбивал небольшой бивак, ориентируясь на какой-никакой источник возможного пропитания, вроде поздних ягодных зарослей или достаточно крупных речушек, в которых было возможно поймать хоть какую-то рыбешку. На протяжении всего светового дня в лагере стояла тишина. Большую часть этого времени мумрики спали, набираясь сил на новый ночной бросок. Пусть эти путешественники и были ближе к ночным обитателям леса, Снусмумрику, однако, такие поздние прогулки, давались весьма непросто. Причиной его недуга стала температура, которая, словно по звонку будильника, поднималась от семи вечера и терзала мальчика вплоть до первых признаков приближающегося рассвета, ближе к пяти часам утра. Юксаре находил такую реакцию вполне нормальной и даже подобающей: температура была прямым доказательством того, что тело мальчика борется с выпавшими на его долю неприятностями; но кто сказал, что при таком раскладе отец должен опустить руки и принять беду за должное? Мумрик не мог сказать наверняка, что за отвар готовил джокстер при каждой возможности развести огонь, но он точно чувствовал яркий привкус шиповника и, как ему казалось, ромашек. Как бы то ни было, едва ли такой своеобразный «компот» помогал самому процессу выздоровления. Нога юного путешественника страшно ныла, но не так, как он мог себе представить это раньше. Ему казалось, что она мучительно просила его пройтись по траве, вынуждая сделать это при помощи безутешного зуда и причудливой боли, сравнить которую можно было с эффектом, когда они с дорогим Муми-троллем просидели практически сутки, любуюсь на прекрасный горизонт с одной из вершин Одиноких гор. К собственному сожалению, Снусмумрик был с ногой солидарен. От часа к часу желание двигаться вперед со скоростью подвластной здоровому путешественнику росло всё больше, а частые остановки и привалы, увы, были полной противоположностью тому, чего ждал Снусмумрик от этого зимнего путешествия. К слову о первоначальных планах — как оказалось, пока мальчик приходил в себя, Юксаре медленно, но уверенно продолжал странствия. За почти прошедшую неделю он преодолел весьма неплохое расстояние, но, к сожалению, не в том направлении, в котором собирался странствовать Снусмумрик. Переговорив за очередным скромным ужином, юноша всё же высказал своё любопытство к тайне волшебного компаса, Вегвизира, и джокстер, к его удивлению, проявил потрясающий интерес. Обычно мумрики странствовали без всякой на то причины, радуясь лишь факту собственной необъятной свободы, но затея попробовать новый вид путешествия, в конце которого ты приходишь к заранее определённой цели, показалась Юксаре весьма занятной. Снусмумрику подумалось, что такой вид любопытства он и сам проявлял когда-то, решив походить неопределённое время в башмаках, которые точно не подходили ему по размеру. Так или иначе, их планы приобрели более-менее единое направление, а потому они медленно странствовали в сторону Оушнвэля, дабы выяснить, в какую часть света Вегвизир ушел от них на этот раз. И, всё же, путешествовать при таком раскладе событий было весьма непросто. Дабы хоть как-то ускорить процесс, Юксаре предпочитал нести больного ребенка на руках, не задумываясь, что такой вид помощи может его смущать. Волей-неволей одним из главных видов молчаливого «развлечения» мальчика стал процесс сравнивания джокстера с самим собой. На самом деле, различий было не так уж и много, но лишь на первый взгляд. В данный момент Юксаре был разительно выше своего, казалось бы, самостоятельного сына. Снусмумрик совсем немного опережал в росте дорогого друга Муми-тролля, а если учитывать его длину вместе с шляпой, то он как раз практически догонял и уважаемого Муми-папу, правда, без учёта его цилиндра. Однако до Юксаре ему было всё ещё значительно далеко, он едва перерос отцовскую поясницу, до сих пор оставаясь крошечным на его фоне. Помимо этого явного фактора их шерстяной покров также имел наглядные отличия. Снусмумрик был довольно светлым мальчиком, очевидно, из-за его родства с мюмлами, тогда как шерсть джокстера была гораздо темнее, практически чисто чёрного пигмента, едва отливающего тёмно-каштановым отблеском на ласковом дневном солнце. Неоспоримо отличались и конечности мумриков: тонкие, покрытые грубой, длинной шерстью лапы джокстера были достаточно крепкими, чтобы преодолевать за раз весьма внушительные расстояния, и позволяющими ему цепко держаться фактически за любую поверхность, чем, увы, пока не мог похвастаться юноша. Лапы Юксаре, которые держали Снусмумрика, всегда по каким-то причинам были скрыты под перчатками, но он никогда не спрашивал его об этом, да и, если честно, мальчик никогда и не интересовался. Не то, чтобы он там что-то скрывал, совсем нет. Путешественник давно знал о разнице их рук, ведь лапы джокстеров были практически полностью покрыты густой шерстью, под которой на ладонях можно было различить тёмные упругие подушечки, при помощи которых Юксаре, при большом желании, мог двигаться удивительно тихо, практически беззвучно. По свойствам глаза мумриков были похожи, отличаясь друг от друга лишь цветом и формой. Очевидно, что Снусмумрику в этом аспекте от отца досталась только возможность видеть при тусклом свете, однако в остальном они были практически точной копией глаз Мюмлы-мамы — такая же «мягкая» посадка и этот тёплый огонек в тёмного-карих зеркалах души. Очи Юксаре же были весьма холодными, узкими, вскользь напоминая Снусмумрику о его зверином происхождении, но каждый раз, когда тот переводил взгляд на сына, они наполнялись непередаваемой лаской и теплотой, которую даже мальчик, вероятно, не мог понять, принимая такой жест за должное, хотя в нём явно было что-то неестественное, даже интимное. В остальном существа были схожи: их хвосты, забавно торчащие кверху грязные волосы, форма тела и ушей. На голове Юксаре предпочитал носить тускло-красную старую шляпу с широкими полями, пик которой украшал тёмный жгут и неопределённое количество цветов, которые джокстер нанизывал на головной убор совершенно не глядя, но, несмотря на такой весьма абсурдный выбор, его венок всегда смотрелся достаточно неплохо. Снусмумрик полагал, что всё дело в самом красном цвете, который было трудно испортить. Также мужчина носил тёмно-зелёный, практически синий анорак с ярко-жёлтым капюшоном, под которым виднелась чёрно-белая блузка, ассоциировавшаяся у мальчика с матроской, в которой синие полосы заменили на более тёмный, нейтральный цвет. — Насколько я могу считать себя взрослым? — как-то неожиданно для себя прервал тишину Снусмумрик во время небольшого привала. — Ровно настолько, насколько ты сам себя ощущаешь, галчонок, — твёрдо ответил Юксаре, не находя нужным оборачиваться к сыну при этом вопросе. Мальчик уже давно смирился с тем, что его отец частенько давал тому в качестве ласковых прозвищ названия почти любых видов птиц, которые только могли подойти ему по смыслу. Частым гостем в его диалекте стало сравнение мумрика с такими пернатыми, как соловьи и прочие певчие птицы, но, почему-то, привыкнуть к этому юноше было всё равно непросто. — Я хотел подойти к этому вопросу с более… физиологической стороны. — В этом есть необходимость? — лениво возразил джокстер, словно не желая слышать сложных вопросов в такой сонливый день. — Я вспомнил, что кое-кто говорил мне о том, что по некоторым меркам я всё ещё ребенок, однако я вовсе себя так не ощущаю, — честно признался юноша и с легкой ноткой заинтересованности посмотрел на силуэт отца. Юксаре на время оторвался от мытья немногочисленной посуды и задумчиво посмотрел в неопределенном направлении, размышляя, под каким «соусом» лучше всего подать его ответ. В конце-концов, решив, очевидно, закончить начатое, странник продолжил полоскать котелок и ложки в ледяной воде, отвечая на вопрос Снусмумрика настолько просто, насколько он только мог. — Тот, кто говорил тебе это, был точно прав. Несмотря на весь твой опыт и навыки самостоятельной жизни, для мумриков ты всё ещё маловат и, по некоторым негласным законам, должен продолжать путешествие с кем-то из взрослых. Мужчина выпрямился во весь рост и направился к пню неподалеку от Снусмумрика, разложив там мокрую посуду высыхать на холодном зимнем солнце. — «Маловат» во всех аспектах, или только в духовном плане? — всё ещё проявлял интерес Снусмумрик, вытягивая из джокстера ответ на свой главный вопрос при помощи мелких и второстепенных сносок. — Хах, а ты думал, что всегда останешься таким крошечным, птенчик? Неоднозначные чувства умиления вызвали у Юксаре приступ легких смешков. Он ласково осмотрел мальчика с ног до головы каким-то едва рассеянным взглядом, словно что-то потерял, и его трогательные эмоции начали медленно окутываться тоской. — Нет, конечно нет. Любой мумрик проходит через три основных этапа взросления и ты, пока что, преодолел только один из них. — Правда? — искренне удивленно спросил юноша. — Да. Мумрики взрослеют достаточно долго, однако так называемые «переходные этапы» проходят довольно быстро. Неужели ты не заметил, как резко и мгновенно вырос? Это заставило Снусмумрика устремить взгляд на ярко-салатовый мох, произрастающий на пне по соседству. Мумрик действительно не заметил, когда он перестал помещаться в капюшоне Юксаре, имея возможность повлиять на его равновесие, находясь на отцовских руках как уже вполне зрелый юноша. Однако он довольно отчетливо помнил период, когда ему неожиданно понадобилась новая пара ботинок и некогда длинное платье вдруг превратилось в майку. — И что же должно произойти со мной дальше? Я снова вырасту? — Нет, не совсем. Новый «скачок» в росте — это уже третья, завершающая стадия. А до этого момента ты, вероятно, перенесешь некоторые… — Юксаре выдержал небольшую паузу, мимолетно осмотрев мальчика. —…изменения. Снусмумрик на этот раз решил промолчать, но его нетерпеливого взгляда было достаточно, чтобы джокстер задумался над продолжением. Он не торопясь присел рядом с сыном и достал из кармана любимую бриаровую трубку, заботливо протерев её край и приступил к заполнению чаши ореховым табаком. Через несколько минут, когда Юксаре уже пускал терпкие кольца дыма, неторопливо получая наслаждение от процесса, он наконец решил продолжить собственную мысль. — Когда я был примерно в твоем возрасте, то тоже не имел этих лохматых лап и странного цветастого «узора» на носу. У нас было довольно много общего во внешности, хотя, вопреки всему, я не состою в родстве с мюмлами. — Хочешь сказать, что я могу стать джокстером, как ты? Юксаре выпустил особенно крупное кольцо, смотря прямиком в его центр, вороша воспоминания о собственном прошлом. Он снова выдержал неопределенную паузу перед тем, как подытожить свой ответ. — Сложно сказать. Но то, что и ты получишь свой кхотиксаж — дело времени. В этот раз долгого перерыва между объяснениями не было, всё же лицо мумрика было не хуже зеркала, по нему всегда можно было судить, насколько хорошо он понимает сказанное собеседником. — Кхотиксаж — это, м… «Камуфляжный» узор, который ты приобретешь при второй стадии взросления. Он не обязательно должен быть похожим на мой, несмотря на родство. Это тесно зависит от региона, в котором ты живешь на момент его приобретения, я полагаю. Хотя, он достаточно яркий для того, чтобы считаться боевым окрасом. Да, думаешь, на что тебе ещё такие когти?***
Казалось, что у времени появилась привычка тянуться настолько долго, насколько оно только могло. Мумрик уже давно сбился со счета дней, принимая пару рассветов за целую прошедшую неделю. Иной раз таинство времени может быть неуютным, даже пугающим, особенно, если ты куда-то спешишь, так что, вероятнее всего, мальчик просто и не собирался вести ему счет, принимая долгие и нудные дни за должное, что-то совершенно естественное. Так и сейчас, странствуя по южным холмам континента на дряхлой повозке, место на которой им с Юксаре любезно предоставил такой же дряхлый фермер, Снусмумрик предпочитал отдавать драгоценное сосредоточение собственным мыслям, почти не обращая внимания на всю красоту местных водоразделов и тальвегов, устланных плотным снегом на северных экспозициях. На какое-то мгновение мальчику показалось, что путешествовать с отцом было более чем комфортно, ведь джокстер имел необъяснимую тягу к дневному сну, которому он уделял немало времени, а это означало, что Снусмумрик имел в запасе достаточно часов для того, чтобы провести их наедине с самим собой, своими недугами и приятными воспоминаниями о лете. Юксаре так и продолжал спать в прохудившемся стоге сена в тот момент, когда повозка пересекла городскую черту Оушнвэля, внезапно подскочив на кривой брусчатке. Почти тут же мальчик почувствовал неприятно острый запах рыболовецкого городка. Морских обитателей тут непременно любили, однако относиться к рыбе с уважением, видимо, никто не собирался и даже не задумывался: по пути к прибрежной части поселения повозка пересекла по меньшей мере три крупные торговые точки, где ещё утренний улов был выложен на всё, куда только додумались его положить местные обитатели, начиная от деревянных бочек и заканчивая бумажными конвертами. Снусмумрик не был уверен, насколько точно были честны продавцы в своих убеждениях о свежести улова, но сомневаться в их профессиональных умениях выполнять собственную работу не было никакого проку, ведь практически каждая рыбешка, лежащая даже в общей куче, была по-своему уникально хороша, ибо, как минимум, каждая рыба в тех лотках была юному путешественнику, по меньшей мере, в локоть длиной. Повозка неряшливо остановилась неподалеку от крутого каскадного берега, уходившего прямиком в океанические воды. На небольшой ровной поверхности одного из таких уступов особняком стоял маленький домик, из каменной трубы которого медленно струился дымок. Поблагодарив фермера, пара мумриков не спеша направилась прямиком к нему. С небольшого скалистого обрыва открывался превосходный вид на маленькую бухту, вдоль которой месяцем расположилась крошечная, но весьма запоминающаяся деревушка Оушнвэль. Поставив сына на последнюю ступеньку и дав тому ухватиться для равновесия, Юксаре взял на себя смелость постучаться в хлипкую дверь скромного жилища. Ответа не последовало, несмотря на все признаки жизни внутри, однако джокстер вовсе не собирался принимать неудачу и уходить после того длительного приключения, которое они пережили, и потому постучал в дверь повторно, но на этот раз немного более настойчиво. Мумрики обладали весьма острым слухом, так что расслышать отчетливый скрип, вероятно, старого стула по деревянному паркету было нетрудно. Но даже после глухих шагов дверь так и не открылась. — Если вы хотите передать свои соболезнования, то вам стоит найти другое место, — раздался немного противный женский голос, полный грусти и печали. Снусмумрик, конечно, слышал, что жена отправившегося в длительное путешествия хемуля была разбита горем, но нарваться на грубость он не сильно рассчитывал, скорее, на душераздирающую историю. — Прошу нас извинить, фрейлейн, но мы лишь путники, желающие узнать дорогу. Снусмумрик нахмурился и бросил на Юксаре осуждающий взгляд — откровенное враньё было ему однозначно не по душе — однако в ответ получил лишь беззвучное подмигивание и хитрую ухмылку. Джокстер явно знал, что делал. Собеседник по ту сторону двери что-то долго и невнятно бубнил, тем не менее, через некоторое время мумрики всё же услышали лязг ключей, и дверь немного приотворилась. Сквозь тонкую щель любопытная пара глаз смогла рассмотреть совсем не того персонажа, которого ожидала: в дверном проёме стояла весьма молодая хемулиха, золотистые волосы которой были аккуратно подстрижены под каре. Лишь чёрное платье с белой окантовкой и элегантная шляпка с тёмной вуалью выдавали её скверное настроение. — Возможно, мой вопрос покажется вам весьма странным, но мы ищем дорогу к тому, чего больше всего желаем. Юксаре ничуть не останавливал хмурый взгляд относительно юной особы, но после услышанного маршрута хемулиха выплюнула что-то про то, что она думала о путешественниках и туго уставилась на взрослого мужчину. — И что же вам, стесняюсь спросить, больше всего хотелось бы? — Думаю, мой ответ был бы весьма очевидным, если бы вы взглянули на моего сына. Джокстер, со всем дарованным ему актерским мастерством, медленно снял с головы свою широкую красную шляпу и максимально мягко посмотрел на мальчика, придерживающегося за небольшие перила у невысокой лестницы. От проживания в палатке и постоянных странствий все перевязки мумрика давно окрасились в неестественные им грязные цвета, от чего мальчик выглядел ещё более жалким, чем он был на самом деле. Юксаре заботливо положил руку на спину мальчика и сердце леди немного умерило пыл недовольства. — Боюсь, что тот, кто вам нужен, уже не сможет дать хоть примерный ответ… Леди неуверенно приложила ладонь к щеке и, наконец, открыла дверь пошире, более гостеприимно, после чего продолжила, пару раз томно набрав дрожащей грудью воздух. — Моя дорогая тётушка Рузи так и не справилась со своим горем. Её сердце просто не выдержало разлуки. Услышав такие неожиданно плохие известия, джокстер посмотрел на даму с самым искренним соболезнованием, сочтя присутствие головного убора в руках максимально подходящим. Он определенно был неравнодушен к этой короткой истории. Взаимопонимание? Возможно, хотя Юксаре не припоминал, чтобы в его жизни происходило что-то настолько похожее на этот случай. Снусмумрик тихо снял и собственную шляпу, не находя правильных слов. Отойдя недалеко от размышлений о несчастной женщине, мальчик внезапно поймал себя на мысли, что доселе не сталкивался с подобными ситуациями. Ни разу. А ведь смерть была логическим завершением любой жизни, являясь вполне реальным и необратимым процессом. Лёгкий привкус горечи подступил к его языку, когда он подумал о том, как много ещё подобных известий он должен услышать за всю свою жизнь. И ведь кто-то должен услышать такую новость и о нём самом… Тоскливые размышления прервал потухший голос племянницы тётушки Рузи. — У них так и не было детей. Увы, но никто лучше неё не знал, куда именно мог отправиться мой дядя. Тётя, в коротких перерывах между плачем, говорила лишь что-то про Кибашад. Кажется, это… — На континенте Шагос, — неосторожно перебил даму Юксаре и почти тут же, извиняясь, отвел глаза немного в сторону. — Да, абсолютно верно. Голос хемулихи значительно смягчился. Должно быть, этот короткий разговор позволил ей, наконец, высказаться хоть кому-то. Было непохоже, чтобы в доме был ещё кто-то, с кем она могла бы поговорить на эту печальную тему, да и вряд ли бы этот кто-то проявил хоть какой-то интерес к рассказам о её тяжёлом бремени и путешествию на другой континент: хемули славились своей прагматичностью, и едва ли кого-то из них могла бы действительно заинтересовать такая история. Без лишних разговоров леди вернулась в дом и заметалась по нему из края в край, очевидно что-то разыскивая. Вернувшись к заблудшим путникам, племянница хемулихи вручила Юксаре небольшую картонную коробочку. — Это, конечно, не совсем то, что вы ищете, но, думаю, вам оно пригодится. Не заглядывая во внутрь, молодой джокстер решил не отказываться, ведь наверняка внутри лежало что-то полезное. Он принял скромную коробочку и надел шляпу назад, на её законное место. — Было бы крайне невежливо просить у вас благодарности, так и не узнав вашего имени. — Летис, — тихо ответила та, в голосе которой читались лёгкие нотки смущения. — Большое спасибо, Летис. Вы сделали намного больше, чем думаете.***
Океан был действительно удивительным. Снусмумрик ни на йоту не сомневался, что никогда не разлюбит ни его бушующие волны, ни бегущих по ним славных барашков, ни этого удивительного освежающего разум бриза. Сидя на его берегу и сжимая в руках тёмные эоловые пески, он временно начал отстраняться от пережитых на сегодняшний день приключений. Юксаре, сидя на крупном камне неподалеку, всё-таки проявил интерес к небольшой коробочке и заглянул в неё. Не то что бы он догадывался, чем являлось её содержимое, скорее, предчувствовал. Достав парочку новых бинтов и клейкой материи, которой можно было превосходно защитить от грязи некоторые особенно глубокие ссадины, джокстер почему-то совершенно не удивился. Было довольно холодно для купания в океанической воде, поэтому он предпочел промыть солёной водой некоторые особенно глубокие раны Снусмумрика (который перенёс это стоически, почти не морщась), после чего принялся за чистые перевязки. — Так о чём таком говорила та леди? — снова прервал тишину Снусмумрик, задавшись вопросом о том, куда им следует отправляться на этот раз. — Ты про Кибашад? — не отвлекаясь от дела, уточнил джокстер — О, Кибашад — это такой чудесный лес. Буквально во всех понятиях слова «чудесный». — Я так понимаю, дело идет не о простой красоте. Юксаре пару раз странно вздохнул, сопроводив неравномерное дыхание причудливой, даже немного тяжелой ухмылкой. Казалось, он начал что-то вспоминать, вороша собственную память. — Абсолютно верно, воробушек. Видишь ли, я бы даже взялся утверждать, что это одно из самых опасных мест, в которых я когда-либо бывал. — Когда ты говоришь что-то подобное, то это невольно пугает, — признался Снусмумрик и задумчиво посмотрел в сторону бескрайнего горизонта. Юксаре уловил в его взгляде что-то интригующее, что не могло не вызвать на его лице более снисходительную улыбку. — Я бы не назвал этот лес пугающим, напротив, он очень даже хорош. Пожалуй, в том-то и проблема, что слишком. — Разве что-то может быть слишком красивым? — Увы, тут дело не в красоте, дорогой ребёнок. Кибашад — заколдованный лес. Любой, кто идет по его тропам, встречает на своём пути страшные видения… А страшны они тем, что олицетворяют наши мечты. То, что мы хотели когда-либо найти, или, возможно, кого-то увидеть. Многие терялись в этом лесу и больше никогда не возвращались. Над мумриками повисло недолгое молчание. Снусмумрик думал не меньше пяти минут, рассуждая с самим собой, насколько целесообразно отправляться в столь нелёгкий путь ради какого-то чудного компаса. Он и сам не заметил, когда именно успел выдать Юксаре ответ. — Тогда почему мы всё ещё здесь, в этой обыкновенной деревне? Неожиданное удивление и последующий звонкий смех Юксаре были вполне предсказуемыми явлениями, однако где-то в глубине души это задело Снусмумрика. Что такого смешного он сказал на этот раз? Возможно, его просто раздражал тот факт, что отец принимает его слова несерьезно, ярко умиляясь и восторгаясь всеми его реакциями, словно он какой-то маленький и несмышленый мальчишка. Это не могло не смущать. — Я тоже не вижу причин более тут оставаться. Однако, чтобы добраться до Шагоса, нам понадобится судно попрочнее, чем простая деревянная лодка, — наконец уняв смех, явил джокстер. — Боюсь, в эту бухту ни разу не заходил даже простой клипер… — Тогда мы можем взять курс на бухту Южной Короны на юго-востоке от нас. Налегке путь займет около недели, а в нашем случае, мм… — Юксаре призадумался на мгновение и прищурил один глаз, предавшись размышлениям — Скажем, дней девять. Зато там-то наверняка нашелся бы бриг получше. Что думаешь? — Думаю, что давно не путешествовал по океану.