stuck in the middle (with you)

1. После Эдемского сада Кроули и не надеялся встретить ангела Восточных Врат или кого другого из этой небесной шайки-лейки. Поэтому пересечься с Азирафаэль в Месопотамии было необычным опытом, и потом на Голгофе тоже, и в Риме, и в Уэссексе... О, образ Азирафаэль в Уэссексе ему понравился больше белых ниспадающих туник и платьев в пол. В сверкающих доспехах ангел выглядела, определённо, божественно, со стальным мечом в руках, так неуместно заменяющим пламенеющий, отданый некогда Еве. Признаться, Кроули поначалу не узнал в таинственной деве-воительнице мягкотелую Азирафаэль и даже в шутку пообещал своим спутникам украсть её поцелуй и, возможно, невинность. Но после недоверчивого «это ты, Кровли?», обещание показалось абсурдным донельзя. Демон некоторое время не мог избавиться от жгучего смущения. 2. — Я просто хотела блинчиков! — восклицает Азирафаэль, сдерживая слезы радости, что не придётся заполнять кипу бумажных отчётов и искать новое человеческое тело, если начальство всё же допустит её к работе на Земле после (не)случившегося. — Во Франции? Во время революции? В таком наряде? — Кроули заинтересованно разглядывает платье нежно-персикового цвета, изящно подчёркивающее бледность кожи и светлые волосы, собранные в короткие завитки. Проводит раздвоенным языком по губам. Азирафаэль робеет от столь раскрепощенного поведения, беспокойно сжимая снятые перчатки. — Мне придётся зацеловать тебя до смерти, если ты не прекратишь рисковать своей жизнью ради мелочей, — говорит непринуждённо Кроули, заставляя Азирафаэль покраснеть до кончиков ушей. — Перестань, пожалуйста, это противоречит моим моральным убеждениям. Он неопределённо пожимает плечами. 3. Кроули чувствует, как святая земля жжёт ступни, словно раскаленные докрасна угли, на которых греется знаменитая адская сковорода с грешными душами. Азирафаэль радостно улыбается, надежда гладкостью свежего льда блестит в ночной сини её глаз. Освященные скамьи, на одну из коих опирается Кроули, кажутся чистейшей воды издевательством. Этот нелепый ангел задолжал ему слишком много: Кроули обещает себе потребовать от неё хотя бы один благодарный поцелуй (пускай и в щеку, ведь большего не позволит). За многократное спасение человеческого тела, за чечетку на святой земле и за драгоценные, по мнению Азирафаэль, книги следует заплатить, и простым «спасибо» на этот раз не обойтись. — Ты мне должна, — что именно, Кроули не уточняет. Азирафаэль утвердительно кивает китайским болванчиком, прижимая саквояж с книгами к груди. 4. Узнав из верных источников про некого Энтони Джей Кроули, собравшегося ограбить церковь, Азирафаэль долго думает, а стоит ли ей вмешиваться или пусть всё идёт своим чередом. Она не собиралась лезть в дела Кроули без особой нужды, но забота о заклятом друге неприятно перевешивает здравый смысл. Не волноваться Азирафаэль не может: что будет с ним, есть что-то пойдёт не так? Святая вода опасна для любого демона, а зная любовь Кроули к неоправданному риску, ангел, честно говоря, терялась, балансируя на тонком лезвии между верным и разрушающим. — Я тебя расцелую, — твёрдо заявляет Кроули, когда Азирафаэль, прочитав короткую нотацию, передаёт ему термос со святой водой. Ангел растерянно кривится, пытаясь найти слова: — Это... — Противоречит твоим моральным убеждениям. Помню. 5. Он ненавидит чёртов Великий план, от которого и ангелы, и демоны приходят в неописуемый восторг. Кроули готов бросить всё и свинтить на Альфу Центавра, потому что то, что останется — должно остаться — от Земли после Армагеддона, его ни в коей мере не радует. Единственное, что его останавливает, имеет поистине ангельские глаза и способность попадать в разного рода неприятности с завидной регулярностью. Но и её теперь нет. У Кроули остались лишь воспоминания о былой дружбе, пепел и алкоголь. И непрочное, мнимое видение Азирафаэль напротив. Она похожа на дивный мираж, хотя и утверждает, что почти реальна, если не считать отсутствия физической оболочки. — Обещаю, в следующую нашу встречу я тебя поцелую. — Не лучшая из твоих идей, Кроули. К тому же у нас, если ты не забыл, Армагеддон на носу. Ещё раз соболезную о смерти твоего друга. Азирафаэль рассеивается, как лёгкое наваждение. Кроули не до конца уверен, была ли она настоящей, или нет. +1. — Ты поцеловал меня, — растерянно шепчет Азирафаэль, кончиками пальцев прикасаясь к будто бы горящим губам и смотря в глянцевую черноту очков Кроули. — Я был зол, — он ерошит рыжие волосы пятерней, снимает очки, и ангел замечает его усталый взгляд. — И я обещал поцеловать тебя не меньше нескольких десятков раз. Так что... Кроули глубоко вдыхает, но выдыхать не спешит; старается придумать лучшее оправдание своим действиям, чтобы убедить, по крайней мере, себя. — Повторим? Демон давится воздухом, всем видом показывает, что шутить с ним нецелесообразно. Азирафаэль заговорщицки смотрит на него: — Ты же обещал не один раз.