***
Как и полагалось по традиции, клан Вольтури приехал на очередную годовщину Дня Памяти. Герцог услужливо открыл вход в старый фамильный склеп и провел достопочтенных гостей в недра замка, в самое сердце обители вечного сна. Под привычные завываний Аро о том, что место павшей Селены среди живых, и, что ее так не хватает рядом, послышался жуткий грохот, заполнивший собой, кажется, весь дом и сотрясая древние стены. Что могло так бомбануть, догадывался лишь один Вильгельм, и он молил всех известных ему богов, лишь бы его любимая девочка не пострадала. Он был возмущен и зол сам на себя за то, что проворонил тот момент, когда Мерида приехала в поместье. Если бы он увидел ее, то найдя тысячу причин, отправил бы обратно домой, лишь бы девушка не попала на глаза ни Алеку ни Аро, но, кажется, его ошибка повлечет за собой фатальные последствия, и надеяться, что все обойдется, было бы донельзя глупо. Вольтури выглядели напуганными, перешептываясь о том, что могло быть причиной этого жуткого звука. — Подвалы, — выдавил герцог, прикидывая как побыстрее отделаться от гостей и где искать своего любопытного археолога. Но долго думать не пришлось, апофеозом жуткой ситуации стал царапающий звук камня о камень, и крышка саркофага, на которую они только что возложили букеты цветов, съехала в сторону, явив их взору всклокоченную рыжую макушку с густой паутиной на голове, в центре которой восседал огромный паук. Кай воскликнул: «Селена?» и отскочил в сторону, прикрывая собой Афинодору, которая схватив за руку Джейн, оттащила ее вслед за собой. Деметрий загородил Сульпицию, а Феликс прикрыл обоих, возвышаясь над ними горой. С Аро было совсем плохо, старейшина выглядел так, словно ему было впору менять подштанники, он схватился за сердце и тяжело дышал, будто его шандарахнул удар. И только Алек придя в себя после потрясения, обескуражено выдохнул: — Ну, здравствуй, Землеройка!***
Схватив за шкирку кожаной куртки, Вильгельм, словно пушинку, вытащил девушку из саркофага, поставив ее на ноги посреди перепуганных вампиров. Паук, удобно примостившийся на рыжей макушке, от толчков съехал на лицо, и, взвизгнув, девушка поспешила стряхнуть его с себя. Вместе с Меридой так же пронзительно взвизгнул и Аро, и поспешно юркнул за спину все того же Феликса, благо места там было предостаточно. — Ненавижу пауков! — воскликнула Мерида, пиная кончиком сапога арахнида с пушистыми лапками, который кувыркаясь, полетел в сторону Алека, но благо тот успел увернуться от неприятного снаряда, запущенного в его сторону пыльным чучелом с рыжими волосами, по которым он, собственно говоря, и узнал девчонку. Нет, в первую секунду, когда ее макушка и покрытое паутиной и толстым слоем пыли лицо появилось из недр саркофага, он подумал, что преисподняя разверзлась, выпустив из своих недр ту, что он оплакал и похоронил. Но сквозь запах сырости, пыли и трупную вонь, он различил нежный цветочный аромат, который въелся в его мозг, словно его выжгли. — Восставшие мертвецы! — пискнул Аро, закатывая глаза, будто собирался грохнуть в обморок. — Прекрати ломать комедию! — сердито рявкнул Вильгельм на Аро, с раздражением наблюдая как день светлой памяти превращается в каламбур. — А ты, — выставив палец перед носом удивленной девушки, процедил он, — прекрати пугать моих гостей! — Почему пугать? — не поняла Мерида, и чтобы прояснить ситуацию, обернулась назад. — Ох, ёёё! — увидев саркофаг, из которого ее только что «заботливо» вытащил любящий дедушка, выдохнула она, взглядом ища именную табличку, которая, увы, была скрыта под букетами цветов. — Неудобно-то как получилось… — прошептала она и, спохватившись, решила, что умнее всего убраться отсюда по добру по здорову. — Ну, я, пожалуй, пойду, — виновато поджала губы девушка, уже начав пробираться к выходу, — ненавижу пауков! Увидев себя в зеркале, Мерида снова вскрикнула. Теперь она прекрасно понимала, почему так напугала людей. Ситуация была в классике жанра лучших фильмов ужасов: перемазанная пылью, с паутиной на голове, она вылезла именно из того саркофага, в котором должен был покоиться тот, кого поминали Вольтури. Кажется теперь, она понимала смысл слов День Памяти и традицию собираться каждый год. Мерида скинула с себя грязную одежду и ступила под горячие струи воды, с наслаждением прикрыв глаза, она не спеша стала смывать с себя грязь подземелий, попутно размышляя над множеством вопросов родившихся в ее голове: Кто же похоронен в том саркофаге, ради кого бросают все дела и заботы, и приезжают сюда всей семьей? Что объединяет семью Вольтури с семьей Хелсинг? Что для них всех значил тот, чье имя она не смогла разглядеть? И самое главное, почему тот, светловолосый, выкрикнул имя «Селена»? Кого он так назвал, ее, или это имя принадлежало той, чей саркофаг она осквернила своим вторжением? Но кажется, в мешанине камней и грязи не было ничего, что напоминало бы останки человека. Где тело? Возможно, его завалило камнями или… может ли быть, что могила была пуста? Тогда каков смысл всей этой традиции, если это всего лишь пустой каменный ящик? Девушка выжала свои длинные волосы и, обернув вокруг них полотенце, подошла к большому зеркалу, даже не потрудившись накинуть халат. Горячие капли влаги стекали по ее коже, стремясь вниз по пикам острых, упругих грудей, к плоскому животу, теряясь в крохотной воронке пупка и нежных лепестках ее женственности. Мерида с равнодушием смотрела на свое отражение, мыслями сосредоточившись на истории своей семьи. Она знала множество имен прошлого, своих современников — в совершенстве, но, ни в одной ветви семьи не было женщины по имени Селена. — Не может быть, чтобы я что-то упустила! — шептала девушка, промакивая свое тело полотенцем. — Я знаю все имена на несколько поколений и не помню, чтобы мне хоть раз попадалось это имя! Что же это получается, загадочная женщина не принадлежала к семье герцога? Тогда что она делает в фамильном склепе? — и тут мозг девушки пронзила пугающая догадка. — А может ли быть такое, что это имя умышленно вычеркнули из семейного древа? Но ради чего? Не понимаю. Решив для себя, что непременно докопается до истины, Мерида надела на себя тонкий шелковый халат и вышла из ванной. В обязательном порядке она хотела снова спуститься в склеп и проверить правильно ли услышала имя, узнать годы жизни, и, может быть даже причину смерти, если таковую кто-нибудь догадался высечь на обелиске. Но это будет ночью, когда все лягут спать, а сейчас, семейный архив, который, наверняка, откроет перед ней свои тайны. Девушка уже несколько часов перебирала семейные летописи и домовые книги, она пересмотрела все книги за последние десять, пятнадцать и даже двадцать лет, но увы, ни в одной из них она не нашла никаких упоминаний о женщине по имени Селена. «Может ли быть, что эта женщина жила еще раньше?» — думала Мерида, откладывая очередной талмуд с множеством имен жильцов и домработников. — «Но насколько раньше, может пятьдесят лет? Но это невозможно! Каков смысл всех этих традиций, если, по сути, эта женщина могла быть ровесницей герцога? Сестра? Мать? Бабушка? Господи, кто может быть так важен даже спустя полвека?» Мерида устало прикрыла глаза, лихорадочно ища ответы. Из вихря мыслей ее вырвал пронзительный телефонный звонок. — Да, дедушка? — Моя милая птичка, — ласково заговорил Вильгельм, скрывая в нежности легкий укор, — время ужина, а тебя все нет. — Прости, дедушка, — выдохнула она, — я заработалась, сейчас приду. Мерида аккуратно разложила все по местам и, обреченно вздохнув, покинула затхлое помещение пыльного архива. Мысли о загадочной женщине поглотили ее настолько, что она совсем забыла о том, что вместе с остальными членами семьи Вольтури, должен был приехать и он, загадочный красавец с изумрудными глазами. Она почти не помнила его лица, забыла приятный тембр голоса, но помнила лишь то, что он был божественно красив и холоден, как осколок льда, но, несмотря на это, ей не удалось подавить трепетное волнение в груди. Поправив облегающее короткое платье и набрав полную грудь воздуха, Мерида открыла двери и вошла в обеденный зал, гордо держа голову и расправив плечи. Натянув приветливую улыбку, она скользнула быстрым взглядом по лицам присутствующих, задержав его лишь на одном единственном лице. Артур. Он сидел рядом с роскошной блондинкой и суровым взглядом смотрел на вошедшую невесту, взглядом намекая, чтобы она села на пустовавший рядом с ним стул. — Добрый вечер, — поздоровалась она, пытаясь удержать на губах то и дело сползающую улыбку. — Надеюсь, я больше не выгляжу так пугающе, как несколько часов назад? Прошу меня простить, за произошедший конфуз, я понятия не имела, что обвал приведет меня прямиком в фамильный склеп. — усаживаясь на предложенное кресло рядом с Артуром, выдохнула она, с искренним раскаянием глядя на лица собравшихся за столом. — Ну, что, Вы, моя дорогая, — засмеялся тот, кого герцог назвал Аро, — это было весьма эффектное появление! Я, кстати, Аро, — представился он, протягивая свою руку, под недовольный взгляд герцога, который был готов встать и ударить древнего вампира по рукам, лишь бы он не прикасался к Мериде. — Кажется, нас так ни разу и представили? Девушка коснулась, было, руки, но ее отвлек герцог, который громко воскликнув, сказал, что он невыносимый грубиян, потому, что напрочь забыл о правилах приличия и не познакомил ее с гостями. Аро скис, когда отвлекшись на деда, Мерида опустила руку, и, в ожидании посмотрела на родича, который встав, пошел вдоль стола, представляя одного гостя за другим. Когда черед дошел до Алек, он, было, развернулся, надеясь на то, что ему не придется представлять его, тем самым обращать внимание девушки, но, увы, не тут-то было. Мерида уже перевела заинтересованный взгляд на последнего гостя и вопрошающе посмотрела в его изумрудные глаза. Выражение лица вампира было просто непередаваемым, он побледнел, а глаза изумруды горели так ярко, что казалось, жгли лицо девушки, потому что Алек смотрел на нее таким взглядом, будто видел впервые в жизни. — А с Александром мы, кажется, знакомы? — улыбаясь уголками губ, сказала Мерида, с гордостью отмечая, что ее голос не дрожит под пристальным взглядом его удивительных глаз, в которых читался неподдельный интерес. Но Алек, кажется, ее совсем не слышал. Теперь, когда Мерида смыла с себя пыль, грязь и паутину, он согласился с Аро, который был не так уж и далек от истины, назвав девушку восставшим мертвецом, потому что сейчас перед ним сидело живое воплощение Селены. Не выдержав столь откровенно пожирающего взгляда, она смутилась и, почувствовав, как краска заливает лицо, поспешила повернуться к своему жениху. — Приятно удивлена тем, что ты приехал, — тихо сказала она, слегка склонившись к приятно пахнущей щеке Артура. — Как ты узнал, что я здесь? — Его светлость позвонил и сказал, что у него в доме будет праздничный ужин. — Ммм… — промычала Мерида, стреляя сердитым взглядом в сторону герцога. Ей более чем ясны были мотивы Вильгельма: он позвал Артура для того, чтобы у нее не взыграли прежние чувства к зеленоглазому красавчику, который, стоит отметить, так же хорош собой, как и в день их последней встречи. Удивительно, но он все также молод, хотя ему наверняка уже прилично за тридцать. Весь вечер Мерида умышленно старалась не смотреть в сторону Алека, но вот его взгляд жег ее словно открытое пламя. В глубине души, некогда задетому самолюбию льстило такое пристальное внимание, но вот причину столь горячих взглядов она, разумеется, понять не могла. Едва ужин закончился, как девушка, извинившись, поспешила удалиться к себе, не желая находиться в обществе Алека и его семьи. Нет, она не ненавидела его и не презирала, просто на самом деле, ей было страшно от того, что его чувственные взгляды могут всколыхнуть былую любовь, и она снова станет заложницей собственных эмоций, которые наверняка останутся без взаимного ответа. Тогда она была легкомысленной, наивной дурочкой, волочившейся за мужчиной, которого видела всего несколько раз в жизни. Стоило раньше снять розовые очки и понять, что эти чувства обречены с самых первых минут своей жизни. Теперь у нее есть Артур. Да, он совсем не похож на Алека и далек от идеала, но он нравился Мериде, и она искренне верила в то, что этого хватит, чтобы быть счастливыми.