В известной степени

Азирафаэль не слушал радио, хотя бы на постоянной основе, но отвлечь себя как-то до встречи с Кроули было просто необходимо. Шум дождя за окном лишь растворялся на периферии слуха, оставляя наедине с мыслями, а человеческие новости, с редким вкроплением музыки гораздо лучше помогали сосредоточиться на книге, будто где-то совсем рядом был живой звук. Азирафаэль не ставил телевизор (современный или более старый, с толстым мигающим экраном) из-за соображений стиля. Среди рядов книг, деревянных полок, он смотрелся бы более чем неуместно, поэтому Азирафаэль, поддавшись милому продавцу, всё же купил радио, хоть оно и было до ужаса бесполезно. Никаких действительно важных новостей там бы не передали - то, что Армагеддон не настанет, не сказали ни в одном эфире. Все они были просто человеческим шумом. И Азирафаэль это понимал. Дождь вдруг застучал в окна сильнее. Ангел чуть повернул колёсико увеличения громкости и снова вернулся к книге. Кроули запаздывал, чего раньше не делал. Кроули вообще был слишком быстрым, к слову. В тихой комнате зазвучали новости. Азирафаэль поднял голову от книги, как только услышал взволнованный голос ведущей. "Несколько минут назад в центре Лондона произошла авария. Водитель потерял управление, и теперь движение на улице может быть приостановлено." Азирафаэль приподнялся в кресле. Аварии случались часто - и только стук сердца, тревожней, чем ранее, не давал ему покоя. Ничего, думал он, пока дождь барабанил в окна, Кроули сейчас подъедет. "Водитель, по счастливому стечению обстоятельств, стал единственным пострадавшим в этой истории. Он ехал по улице со скоростью, превышающей девяносто миль в час, не вписался в поворот и уже доставлен в ближайшую больницу." Азирафаэль побледнел, незаметно от себя закрывая книгу и дрожащими пальцами откладывая её на столик. "Пострадавший, до госпитализации, даже прокомментировал ситуацию. Он утверждает, что это поворот не вписался в него." Азирафаэль срывается с места, хватая с вешалки плащ. Зонт искать нет времени - поэтому ангел выбегает на улицу в рубашке и плаще. Радио остаётся играющим где-то в глубине магазина, а такси приезжает так быстро, как не приезжало никогда. В салоне Азирафаэля простреливает ещё большим страхом. Он сжимает полы плаща в ладонях, чувствует капли холодного дождя на нём, и всё, что он может - лишь ждать. Что с Кроули в больнице? Люди ничего не смыслят в лечении демонов, что они станут делать? И, богиня, он так торопился к Азирафаэлю? Ангел вздрогнул, и дыхание у него перехватило горечью. Это он виноват. Он виноват, что Кроули разбил машину и теперь в человеческой больнице. Вдруг с ним что ещё хуже, назойливо шептала тревога, но Азирафаэль даже и думать не хотел о таком. Он знал, что вечер теперь не пройдёт за бутылкой бренди. Такси останавливается у больницы, в двадцати метрах от входа, и, высадив пассажира, скрывается за завесой дождя. Азирафаэль, уже не чувствуя души в теле от волнения, торопливо пересёк порог, вдохнув чистый воздух, пропитанный чем-то медицинским. С кем он договаривался и что у кого спрашивал - Азирафаэль забыл уже через несколько минут, возможно, его речь могла быть немного бессвязной. Он преодолел пару этажей и, с замиранием сердца, открыл дверь в палату. На мгновенье ему показалось, что он всё ещё дома, со стучащим дождём и тихим радио. Сейчас же, промокший, встрёпанный и напуганный он стоял здесь, потеряв в памяти путь, который преодолел слишком быстро. Кроули сидел на больничной койке, под тонким белым одеялом, а на скуле у него алела царапина. Несмотря на существующие правила (ими он довольно часто пренебрегал) на нём всё ещё был и пиджак, и чёрная рубашка, а, подняв голову и увидев ангела, Кроули удивлённо вскинул брови. — Привет, Азирафаэль, — пробормотал он, глядя, как капли дождя с волос капают на плащ, — не ожидал тебя здесь найти. В целом, он выглядел вполне здоровым и целым, если бы не затаённая печаль, где-то глубоко во взгляде. Азирафаэль прошёл несколько шагов, слыша, как закрылась дверь, и осторожно сел на край кровати. — Как ты себя чувствуешь, дорогой? — тихо спросил он, но голос его различимо дрожал, — Ты попал в аварию… — Да, обгон не удался, поцарапал машину. Всего несколько царапин - не успел выйти, как меня сразу привезли сюда. На кой чёрт, пока не знаю, смертные сказали, что с ней всё лучше, чем могло бы быть… — Нет, Кроули, я спрашивал про тебя. Тот подумал немного, затем отмахнулся. — Я-то в порядке, никаких проблем. Пару ссадин, единственное серьезное - меня здесь продержат ещё дня два как минимум, чтобы проверить полностью. Волноваться не из-за чего. Но ты же не волновался? Азирафаэль отводит взгляд. Кроули смотрит впереди себя и обращается к нему совершенно серьезно: — Ты же понимаешь, что меня бы это не убило, в любом случае. Мне бы выдали новое тело и я тебя нашёл. — Не после того, что мы сделали. Сомневаюсь, что кто-то сверху или снизу станет помогать нам с таким, — Азирафаэль покачал головой и выпрямился, поймав Кроули за запястье и намереваясь, раз уж начал, высказать всё, — Ты мог умереть. По-настоящему. Мы бы никогда не увиделись больше. Кроули тоже выпрямился и усмехнулся, ему в ответ говоря медленно и приглушенно: — Так ты… боялся потерять меня? Азирафаэль неопредённо сделал жест рукой. Сил отрицать или соглашаться у него не было - поэтому он лишь придвинулся ближе, осторожно протянув руку, и мягко провёл пальцем по царапине на скуле. Рана тут же затянулась. Кроули, помедлив, поймал его ладонь, целуя в самый центр, глядя чуть туманней, чем до этого. — Не переживай за меня, ангел. Не надо. Я сотворю что-нибудь однажды, и тебе станет больно. Но Азирафаэль знает, что не сотворит. Он двигается ближе, аккуратно целуя сначала в щёку, затем в уголок губ, а затем уже, будучи прижатым к себе Кроули, совсем в губы, и, чувствуя тепло, улыбается - с ним действительно всё в порядке. Проходит два дня и Кроули оказывается на свободе, но Азирафаэль ведёт его к себе, говоря, что люди в лечениях ничего не смыслят. Кроули не слишком сопротивляется, тем более, когда его закутывают в пушистое одеяло - тепло и мягко. Азирафаэль целует его снова, будто неуверенно просит хоть теперь не рисковать собой без надобности. Кроули же отвечает, что пока ангел рядом с ним надобности и не надо.