ОЛИВИЯ
Зима. Токийская больница.
— Какие у нее волосы шикарные, прямо Рапунцель! — Хватит трогать ее волосы, ты что извращенец? — Да брось, она же в коме. — Фу, Хасимото-чан, какой же ты мерзкий. — Это не то, о чем ты подумала, Саито-тян… — Ну, конечно… — Эй, посмотри, кажется, она просыпается. Поначалу чужая речь доносилась до меня как будто издалека. Я чувствовала что лежу на жестком матрасе, мои ладони ощущали под собой мягкое белье, пахнущее синтетической свежестью, а солнечный свет пек щеки, заставляя недовольно поморщиться. Я приоткрыла глаза и увидела размытые очертания небольшой комнаты. Глаза жутко слезились от яркого света и я потерла их тыльной стороной ладони, с удивлением обнаруживая на своей руке иглу с какой-то трубкой. — Окно закрой! — скомандовал уже знакомый женский голос и я покосилась в сторону откуда исходил звук. Девушка в белом халате смотрела на меня встревоженно и с некоторым удивлением. — Где я? — мой голос совсем сел и звучал хрипло, будто неродной. — Вы в Центральной больнице. Лучшей в нашем городе! — отозвался мужской голос, и я увидела невысокого кареглазого парня, в такой же одежде как на девушке. — Как я здесь оказалась? — слова лениво перекатывались на языке, будто я произносила их впервые. — Вас принес сюда Чиба Мамору — ассистент врача… Скорее всего вас сбила машина, — услужливо сообщила мне девушка. — Машина… — слово казалось мне абсолютно незнакомым. Я не знала, что из себя представляет эта «машина». Чем я её так обидела, что она посмела причинить мне вред? Я прикрыла глаза, старательно отыскивая в памяти нужное слово. Образы и картинки цветными слайдами проносились перед моими закрытыми глазами и наконец-то я нашла искомое изображение — механизм с круглыми колесами. «МАШИНА» — устройство или конструкция, выполняющее механические движения для преобразования энергии, материалов и информации. Вспомнила! Только отчего же меня не покидает чувство какой-то неправильности происходящего? — Да не стой же ты столбом, Хасимото! — услышала я встревоженный голос девушки и почувствовала как по моим щекам текут слезы. — Беги скорее за врачом! — Как вы себя чувствуете? — обеспокоенно спросила девушка, я заставила себя открыть глаза, посмотреть на нее и улыбнуться. — Немного странно… Девушка закрутила маленькое колесико на трубке и осторожно извлекла иглу из моей руки. — Вам очень повезло выжить после такой ужасной аварии. Вы обязательно поправитесь, я уверена, — приободрила она меня. Дверь снова распахнулась, и на пороге появился высокий темноволосый молодой человек. Наружность у него была приятная, а глаза лучились теплым мягким светом. Голос у него был тихий и обволакивающий, моментально располагающий к доверию. Он осмотрел показатели каких-то приборов и только после этого обратился ко мне. — Здравствуйте, меня зовут Чиба Мамору, я ассистент вашего врача Сато Акихиро. Он зайдет к вам чуть позже. А пока, как ваши ощущения? Ничего не болит? Я неуверенно пожала плечами: — Спина затекла. Мамору рассмеялся. — Ну, это нормально. Вы пять дней провели в коме, так что в этом нет ничего удивительного. Я затравлено вытаращилась на него. Снова это нехорошее слово «кома». — Если вы не против, мне нужно вас осмотреть, — серьезно проговорил помощник врача, но я непонимающе на него уставилась. — Что вы хотите делать? — страх настолько отчетливо слышался в моем голосе, что Мамору, кажется, сразу все понял. — Ничего страшного я делать не стану. Вы сильно ударились головой. Поэтому нам с вами нужно убедиться, что все нормально. Попробуйте сесть и осторожнее, ваша нога сломана… На мою ногу был одет белый гипсовый сапожок. Так вот почему она так чешется! — Скажите, как ваше имя? А то я назвал вам свое, но мы так и не познакомились, — проговорил врач, улыбаясь. Я открыла было рот, но память отказывалась мне услужить на этот раз. — Не знаю — выдавила я из себя, чем больше я напрягалась, силясь припомнить свое имя, тем сильнее боль плотным кольцом сдавливала мою голову. Врач хмыкнул и продолжил унизительную процедуру тщательного осмотра. Я краснела и бледнела когда его чуткие пальцы прикасались к моему телу, будто он старался отыскать на нем что-то чужеродное. — Послушайте, — Мамору положил свою папку на тумбочку рядом с моей кроватью и присел на стул, — давайте так, пока вы не можете вспомнить своё имя, придумайте его себе. Как знать, может быть оно и окажется вашим? Да не расстраивайтесь вы так, — ласково проговорил он, чуть прикоснувшись к моему плечу, потому что я уже не могла сдержаться и беззвучно рыдала. — В вашем случае амнезия вполне излечима. Со временем вы все вспомните. А как только найдутся ваши родные, вы вообще очень быстро пойдете на поправку. Я попыталась взбодриться и улыбнуться, но рыдания задушили меня. Я всхлипнула и застонала, точно брошенная собака. — Ну-ну, — Мамору похлопал меня по спине, мне передалось его секундное замешательство и нерешительность. Потом он обнял меня, нарушая правила профессиональной этики, но тогда я об этом еще не знала. — Ты напоминаешь мне мою Усаги, — он ласково стер дорожки слез с моих щек. — Такая же светлая девушка. Не нужно плакать, слезы ничего не изменят, ты должна без страха смотреть в будущее. Помни, все плохое позади. Я кивнула, вытирая слезы, а он отстранился, забирая следом свое тепло. — Знаешь, как тебя зовет медперсонал? Я отрицательно помотала головой. Откуда же мне знать, если я все время провела в палате? — Принцесса. Химе… — Химе, — повторила я за ним, точно загипнотизированная. — Если ты не против, я запишу тебя в карте как Химеко, — он снова взял папку и щелкнул ручкой, выдавливая пишущий стержень. — Ко — означает свет и счастье. Твое имя переводится как светлая принцесса. Что скажешь? Подходит оно тебе? Он игриво подмигнул, и я невольно рассмеялась. — Подходит, — ответила я со смущенной улыбкой. — Отлично! — молодой врач громко хлопнул в ладоши. — Тогда фамилия у тебя будет Минами, то есть «юг». Потому что я нашел тебя в южной части нашего любимого Токио. Я опять согласно рассмеялась. — А теперь все, отдыхай, пока к тебе не заглянет доктор Сато. Он ушел и осторожно прикрыл за собой дверь, оставляя меня наедине со своими мыслями. У меня было смутное ощущение, что в прошлом я совершила какую-то кошмарную ошибку и вынуждена расплачиваться за свое неверное решение. А еще глаза Мамору о ком-то пытались мне напомнить. Но воспоминания ускользали, как бывает когда пытаешься возродить в памяти недавний сладкий сон. «Пронзительный синий цвет… Цвет индиго… Эти глаза…» Красивые миндалевидные глаза, обрамленные густыми черными ресницами. И никак не поймешь, кому же они принадлежали девушке или парню, но сердце отчего-то забилось быстрее. Я люблю эти глаза. Я могла бы смотреть на них бесконечно. Но сердце сжалось от острой боли. «Я вспомню тебя. Обязательно» — пообещала я кому-то неведомому, будто это не я потерялась и утратила память, а тот человек, образ которого я так настойчиво желала вернуть. Спустя некоторое время ко мне пришел врач, господин Сато, процедура осмотра повторилась. Он улыбался и хвалил меня. Ближе к вечеру возвратился Мамору, он развлекал меня рассказами из своей жизни. Оказывается в детстве он тоже попал в аварию. Мне стало жаль его и я начала реветь. Мамору пытался меня успокоить, отшучивался и уверял, раз у него все так здорово сложилось в жизни, то и у меня обязательно сложится. Только плакала я совсем не о себе, а о нем и о тех глазах, которые хотела вспомнить…***
Сначала все мои силы уходили на то, чтобы восстановить здоровье. После пяти дней, проведенных в коме, я заметно ослабла, к тому же первое время мне пришлось передвигаться на каталке и первый раз подняться на ноги было невероятно тяжело. Сначала я потихоньку начала ходить по палате, потом освоила коридор. Откровенно говоря, врачи запрещали мне так рано подниматься, но я чувствовала себя здоровой и не понимала, почему я не могу попробовать. Мои успехи поражали врачей, на меня даже приходили поглазеть из других отделений. Всюду мне удавалось заводить друзей, хотя за собой я никогда не отмечала особой общительности или жизнерадостности, необходимых для того чтобы завязывать знакомства. Мамору говорил, это потому что я излучаю свет, он притягивает ко мне хороших людей. Я же рассуждала иначе: горе, как и радость, всегда объединяли людей, именно поэтому незнакомцы старались поддерживать друг друга, ведь у каждого пациента в больнице была своя боль, своя печальная история. Вскоре почти все молоденькие медсестры стали моими верными подругами, они частенько забегали в мою палату по вечерам, просто поболтать. — Значит, ты помнишь только глаза? — прищурившись, спросила Иоко. — Да, — я тяжело опиралась на ходули. — А ведь скоро будет уже почти месяц, — озадаченно протянула Кейко. — Угу, — меланхолично подтвердила я, неотрывно глядя в окно на серую дорожку, ведущую к входу в больницу. Вдруг кто-то сейчас идет по ней, чтобы встретиться со мной? — А может это глаза твоего парня? — Оживилась Миюки. — Это было бы так романтично… Я смущенно уставилась на девушку, поперхнувшись воздухом. — Да откуда у нее возьмется парень? Вы только посмотрите, она же сама невинность! — закатила глаза Иоко. — А что, у скромной девушки не может быть парня?! — взвилась на нее Миюки. — В мечтах… — парировала Иоко. Девушки разом расхохотались. — Я слышала, тебя скоро выписывают? — Кейко решила быстренько сменить тему. — Да, на следующей неделе. — И что же ты будешь делать? — Пока не знаю. Но ко мне уже приходили из органов опеки. Если мои родные не появятся до выписки, меня заберут в приют Святой Анны. — Как грустно! — всплеснула руками Миюки. — Ну, ничего не поделаешь, я пока что несовершеннолетняя и не могу жить сама по себе. — меня тоже пугал предстоящий переезд, но я старалась об этом не думать. — К тому же у меня нет вообще никаких документов. И я даже не помню своего настоящего имени. У меня нет выбора…***
Следующие несколько дней пролетели неожиданно быстро. С меня сняли гипс и я сразу стала передвигаться на своих двоих. Родня так и не объявилась, зато чиновники отличились завидной пунктуальностью. Они прибыли в день выписки с намерением отвести меня в дивный новый мир под названием приют. Медсестры плакали навзрыд. — Обязательно навещай нас, слышишь! — стонала Иоко, повиснув на моих плечах. — Прими вот это, пожалуйста, — протянула пакет Миюки. — Здесь кое-что из вещей, я их не носила ни разу. Правда, тебе они будут чуть велики. — Ничего. Спасибо. Не стоило, — проговорила я растроганно. — Я тоже кое-что приготовила, — удивилась Кейко. — И я… — вновь подала голос Иоко, оправившись от рыданий. — Пожалуйста, поторопитесь, — проговорила женщина в деловом костюме, — у нас мало времени, сегодня нужно еще успеть заполнить все бланки на новые документы. Я кивнула и поклонилась медсестрам. — Спасибо вам большое! Я никогда вас не забуду! Я искала глазами в толпе Мамору, но, кажется, сегодня было не его дежурство. Как не жаль мне было покидать больницу не попрощавшись с ним, но я должна была это сделать. Я собрала «подарки» и пошла следом за строгой женщиной. Начиналась моя новая жизнь.***
Приют Святой Анны оказался унылым местом, от которого веяло безысходностью за километр. Меня поселили в маленькой узкой комнате, где из мебели были только две кровати, такое же число тумбочек, один платяной шкаф на двоих и один письменный стол напротив окна. Моя соседка была вполне милой девочкой, на несколько лет младше. Мы хорошо ладили благодаря тому, что я относилась к ней как к сестре. Однако каждый день, возвращаясь из школы домой, я надеялась, что это будет мой последний день в приюте, за мной обязательно придут родные. Но дни шли, сменяя друг друга как в калейдоскопе, и ничего не менялось. Понемногу я стала задумываться над тем, что будет со мной дальше. В этом году я заканчиваю старшую школу, а значит, так или иначе, я покину приют. Но как я буду жить в незнакомом городе одна? Чтобы выжить мне нужно скопить какой-нибудь маломальский капитал, хотя бы для того, чтобы снимать жилье. Этими тревогами я решила поделиться с матерью настоятельницей, дабы уговорить ее дать мне возможность обзавестись подработкой. На самом деле, я уже подыскала себе интересное место, им стало небольшое кафе, где официантки обслуживали гостей в красивых костюмах. Я даже ходила на собеседование и прошла его, оставалось получить согласие моих «попечителей». Настоятельница бросила на меня недоверчивый взгляд из-под очков, мои аргументы не сразу смогли ее убедить. Женщина заверила, что они не оставляют своих подопечных на произвол судьбы, мне будут помогать деньгами первое время, пока я не найду себе настоящую работу. Но я упрямо стояла на своем, мне не хотелось быть в долгу, да и едва ли этого хватит, чтобы воплотить в жизнь все мои задумки. Матушка убеждала меня, что никто не потребует с меня возвращения денег, но мне хотелось попробовать себя в этом деле и я призналась, что уже принята на работу. — Чего же раньше не сказала? — женщина нахмурилась и покачала головой. — Хорошо, будь по-твоему, но учти, от помощи приюту тебя никто не освобождал. — Я помню, — радости моей не было предела, хотелось скакать до потолка. — Там удобный график два через два. В новую работу я просто влюбилась! Я обожаю наряжаться, а потому форма горничной, в которую мне предложили облачиться, приводила меня в неописуемый восторг. Кроме того, я узнала, что раз в неделю в кафе проходят тематические дни и официанткам удается пощеголять в новых, еще более сногсшибательных нарядах. Уверена в мире нет такой девушки, которая смогла бы устоять перед возможностью покрасоваться в невероятных платьях. Так что я пропускала мимо ушей предостережения коллег по работе, рассказывающих о трудностях и рисках непростой профессии официантки в мейд-кафе. Я слушала подобные разговоры с некоторой долей скептицизма, ведь пока что на моем пути встречались исключительно добрые люди. Незнакомцы помогали и поддерживали меня и как-то само собой превращались из «незнакомцев», от которых не знаешь чего ожидать, в близких и верных друзей. А после «субботы по-турецки» я и вовсе перестала переживать. Теперь мое фото в полупрозрачном костюме жгучей Шахерезады тоже красовалось на стене, где обычно вывешивали все недавние перевоплощения участниц мейд-кафе. Несмотря на то, что этот костюм был куда откровеннее привычной формы горничной, никто из посетителей не посмел не только ко мне приставать, но и даже не позволил себе ни одного грубого слова. Зато коллеги, стоило мне переодеться, вогнали меня в краску своими неоднозначными комплиментами. В конце концов, тогда действительно было из-за чего понервничать, ведь кроме легких шифоновых шароваров и короткого топика, густо расшитого бисером, больше на мне ничего не было надето, если не брать в расчет туфельки с заостренным носом. Я была вполне довольна тем как складывалась моя жизнь, однако, временами меня все равно одолевала грусть. «Делай что должно и будь что будет!» — прошептала я своему отражению в маленьком зеркальце, закрепленном в железной дверце персонального ящичка, уверенно завязала бантик на фартучке и вышла в зал. Утром посетителей было совсем немного, но к обеду людей стало собираться все больше. Горничные по очереди встречали гостей у порога и, наконец, настала моя очередь. — Добро пожаловать домой, Госюдзин-сама! * — проговорила я традиционное приветствие и низко поклонилась. Вошедший светловолосый парень остолбенел и перестал говорить по телефону. — Позвольте я покажу ваш столик, — отчего-то смущаясь под его взглядом, добавила я и, опуская глаза, поспешила усадить гостя за свободное место у окна, после чего с прежней дружелюбной улыбкой поинтересовалась: — Что сегодня пожелает, Господин? Парень продолжал смотреть на меня не моргая, нарушая все возможные приличия. Мои щеки загорелись от стыда. — Господин? — кротко переспросила я, призывая его вернуться из мира собственных фантазий. «Неужели он тот самый «опасный клиент», о котором меня предупреждали девочки?» — забеспокоилась я, крепче прижимая к груди толстую папку, как вдруг нерасторопность гостя стала мне понятна. — Простите, — поспешила извиниться я и еще сильнее покраснела, протягивая светловолосому меню. — Мне подождать или вернуться к вам позже? — спросила я, виновато улыбаясь.ЯТЕН
На планете Земля мы пребывали уже несколько месяцев и за это время не преуспели в поиске принцессы Кинмоку, за которой отправились в Солнечную систему. Она испугалась предсказания о гибели нашего дома и видела надежду лишь в таком же предсказанном артефакте под названием Серебряный кристалл. За ним она отправилась так далеко, сообщив лишь Сейе о задуманном. Когда начались проблемы, я, само собой, наорал на Воина за сокрытие столь важной детали нашей жизни, а потом ещё раз, когда на чужой планете он предложил призвать её нашей песней, созданной как подарок к шестнадцатилетию. Тем не менее, план брата сработал, нас заметил элитный продюсер и обеспечил нарастающей популярностью. Нам казалось, что когда всю планету облетит зов песни, Оливия услышит и непременно к нам вернётся. За время, проведённое здесь, мы сильно изменились, у нас появились собственные интересы, личная жизнь и даже секреты друг от друга.***
Начало тяжёлого рабочего дня имело такое же выматывающее продолжение. Учёба, затем съёмка для журнала Cure и ожидала ещё репетиция. Я обнаружил, что закат во всю топит мегаполис в огне, а в животе не было ничего после завтрака, приготовленного Тайки. Пока братья завершали свои дела, нашлось время не только вспомнить о желудке, но и удовлетворить, наконец, его жалобные позывы. — Мейд-кафе не оставит Вас равнодушным, Коу-сан! — Уверял водитель. — Мне не верится, что вы до сих пор не были в таком заведении. — Он сально хихикнул, разглядывая меня в зеркало заднего вида. — Пожалуй, не стану портить сюрприз. — Мне просто нужна приличная еда и чтобы никто не доставал. — Я безразлично рассматривал картинку за окном, полностью отдавая в руки Акайо Китамура выбор заведения. — Не волнуйтесь, в центре внимания там будете не Вы. — Хитро подмигнул Китамура и воодушевлённо прибавил скорость. На входе в заведение меня настиг звонок. — Слушаю. — Встречаемся в студии через час. — Оповестил Тайки. — Годится. Я поем пока. Мужчина передо мной отошёл в сторону и за ним, словно в замедленной съёмке, выпрямилась из низкого поклона рыжеволосая девушка, взмахнула пышными ресницами и пригвоздила меня своей улыбкой. — Оливия?! — Взволновано выдохнул я и покосился на громкое «Что?» в трубке. Девушка дежурно поприветствовала, и меня пронзили острые, непонятные сомнения. Я сверлил её затылок, который опустился к самым ногам и не мог ничего понять. Передо мной стояла ОНА во плоти, но в то же время совершенно неподобающе одетая, ведущая себя как прислуга, не имеющая ничего общего со спокойствием и статью нашей Принцессы. Глаза метались по ней в поиске истины, а тело окаменело. Имя на бейджике — Химеко. Аура света слабо колыхалась словно передо мной простая добрая землянка, а не могущественная правительница Кинмоку. Ощущения воина сняли с себя всю ответственность и ушли. Но чувства мои кричали: «Это она!» Прямо как в трубке на меня вопил Тайки: — Ятееен! — Я отстранил телефон, потому что казалось, голова брата уже лезет из динамика. — Я… обознался, извини. — Быстро ответил и убрал телефон. Я не хотел давать ложных надежд братьям прежде, чем разберусь, что за видение стояло передо мной. Я слышал, что двойники есть у каждого, а у этой девушки кроме внешнего сходства с Оливией ничего общего пока не наблюдалось. Я не заметил как позволил усадить себя за столик и не прекращая пялился на девушку, мысленно заполняя таблицу сходства/отличия. Она что-то говорила и попеременно демонстрировала то дружелюбие, то настороженность, затем раскраснелась и протянула меню. С трудом заставляя себя перевести взгляд с лица девушки на папку, я завис на иероглифах точно так же, как до этого на ней: ничего не видел перед собой и не понимал. «Действительно ли сейчас я озвучу заказ своей принцессе или она закричит: — Поверил! — И обнимет за шею?» — Мне стакан воды и… я пока посмотрю. Её юбка зашуршала прочь, а я сразу же обернулся не веря, что позволяю Оливии-Химеко уйти. Страх не увидеть её снова, потеряв из вида, наполнял кровь адреналином и нога затряслась, желая броситься за девушкой и уволочь домой, а там Тайки пусть разбирается. Но она вернулась и поставила на столик воду. Я жадно впился в стакан, сразу осушил наполовину. Потом сообразил, что девушка ждёт заказа, а я до сих пор не удосужился изучить меню. Более того, я был не в состоянии читать его. — Мне это и это. — Не глядя ткнул в разные места на раскрытой странице папки и, когда девушка ушла вместе с меню, снова принялся глотать воду. При этом я продолжал следить за Оливией и заметил как вновь прибывший посетитель, проходя мимо неё, совершил разворот на триста шестьдесят при виде стройных ножек и нагло присвистнул. Я опрыскал свой столик и вскочил, притянув хама за воротник. — Да как ты смеешь?! — Никто не мог позволить себе подобного панибратства с нашей принцессой. Даже к официально пока не признанной принцессе или той, кто на неё капитально похож. — Спокойно, ты чё её парень что ли? — Высвободился нахал и криво усмехнулся. — Тогда лучше её обеспечивай, чтобы не приходилось работать в таких местах. Дружки его поддержали, загоготав в такт, и прошли мимо. Один даже пихнул меня плечом, но я оставил жест без внимания. Необъяснимым образом, слова обидчика проникли в сознание. Я внезапно для себя увидел, наконец, что меня окружает недорогое кафе, которое заполнено ещё как минимум пятью девушками, одетыми также, как Оливия. Развития конфликта не последовало, напряжение вокруг быстро спало и посетители продолжили есть, а официантки разносить заказы.