Оливия
Пациент вел себя спокойно, хотя на этот раз он не сказал ничего такого, что смогло бы меня смутить, мои щёки все равно пылали. Возможно, мне самой хотелось отыскать подтекст, которого вовсе не существовало. Может быть Ятен общается так со всеми девушками? Ему же нужны новые фанатки. Поэтому я только едва улыбнулась в ответ на комплимент про мои руки, продолжая мысленно анализировать собственное поведение. Неужели все дело в намеках? Я увидела в них нечто большее и иными глазами взглянула на парня? Неужели я ничем не отличаюсь от девушек своего возраста и способна влюбиться в любого кто оказывает мне знаки внимания? Или все дело в том, что Ятен кажется мне знакомым? Только он совсем не похож на образ из моих фантазий, а мне до сих пор неизвестно какие между нами были отношения. Хотя, нет, я снова не до конца честна с собой. Недавно я вспомнила, что мои чувства были односторонними, но упрямо отказывалась принимать неприятную правду. В конце концов, что если мне все же удалось изменить ситуацию в свою пользу? Я снова взялась за бинты и принялась по новой перевязывать парня. Мне удалось вернуть лицу прежнее сосредоточенно-внимательное выражение и заставить себя видеть перед собой больного, нуждающегося в помощи, а не привлекательного парня, под пристальным взглядом, которого тебя бросает то в жар, то в холод. Ятен, видимо, чтобы скоротать время поинтересовался у меня почему я подрабатываю в больнице. Сначала я, вопреки врожденной честности, хотела солгать и заявить, что мне до умопомрачения нравится медицина. Но потом, поймала себя на мысли, что желаю казаться лучше, чем есть на самом деле, а значит пытаюсь произвести на него приятное впечатление. Иными словами, я сама неосознанно включаюсь в игру и начинаю с ним кокетничать! Обнаружив в себе греховные порывы, как назвала бы их мать настоятельница, я ужасно устыдилась самой себя. — Я живу в приюте «Святой Анны», все воспитанницы которого помогают волонтерами в больницах или домах для стариков. После занятий в школе мы идем не в клубы, а сюда, — проговорила я, стараясь не встречаться с ним глазами, потому что обычно упоминание о приюте по-разному действовало на людей. Кто-то тут же принимался меня жалеть и пытался выковырять из меня другие подробности личной жизни. "Почему так получилось?" "Где мои родители?" И начинали строить собственные предположения, похлеще чем в голливудских триллерах. Наверное мои родители были алкоголиками, они пили и били меня, поэтому я ничего не желаю вспоминать т.д. и т.п. Ведь столько времени прошло, а за мной так никто и не явился, явно семейка у меня неблагополучная! А потом спрашивали: Химеко почему ты загрустила? Это же просто фантазии... К счастью для меня, таких "откровенных" доброжелателей попадалось немного. Однако им в противоположность встречались такие, кто, наоборот, разведав подробности моей настоящей жизни, предпочитали держаться от меня подальше. Поскольку в народе бытовало мнение, что дети из приютов редко вырастают хорошими людьми. Разумеется все дело в генетике родителей алкоголиков, я почти наверняка выросту лгуньей, клептоманкой, истеричкой, с набором вредных привычек и повадками матери-кукушки. Когда другие люди с такой упрямой уверенностью прогнозируют твое будущее, это несколько удручает, поэтому лишний раз озвучивать факты собственной биографии не захочется. Замять неприятную тему, удалось переведя речь в другое русло. — Это не обезболивающее, а антибиотик. Его пока что не отменили. Но вы вольны отказаться от укола, только мне необходимо сообщить об этом врачу. Вы плохо себя чувствуете после него? — забеспокоилась я и старательно закрепила бинт на его груди. Ятен на мой вопрос ничего не ответил, а кряхтя отвернулся к стене, и даже не потрудился мне помочь. Не в моих правилах было просить дважды, поэтому я сама оттянула резинку его больничной пижамы и приспустила больному трусы. Когда дело дошло до тягостной процедуры, галантный парень, заставляющий меня смущаться, куда-то подевался, демонстрируя, очевидно, куда более настоящего себя. Чтобы хоть как-то отвлечь Ятена от болезненного укола, я решила похвалить его музыкальные успехи. — Я недавно слышала вашу песню. Она очень красивая, — искренне поделилась я. — Правда немного странная, — все же мне было не удержаться от замечания, а значит я была вынуждена хоть как-то объяснить свои резкие слова. — Не знаю как объяснить, это будто не песня, а загадка. Хотя, возможно, смысл не понятен только непосвященным вроде меня. Ятен даже перестал постанывать, вероятно, мнение слушательниц было ему не абсолютно безразлично. Я приободрилась и осмелилась задать вопрос, который давно меня терзал: — А на каком языке, кроме японского вы еще поете? Иногда мне кажется, что я отчетливо слышу фразу «ответь мне, принцесса».Ятен
Странные всё-таки происходили вещи. Когда девушка искренне удивилась почти затянувшейся ране, я снова засомневался. Казалось бы, вот передо мной принцесса Кинмоку, она выглядит как Оливия, пахнет ею, имеет тот же голос и манеру речи, но из оболочки нашей будущей правительницы словно вытряхнули всё внутреннее содержимое и наполнили какой-то Химеко. Та не знакома со мной, ведёт себя настороженно и даже холодно, не знает, очевидно, о моих способностях и живёт жизнью простой землянки. Даже оставаясь наедине со мной, она не призналась в том, кто она такая, а продолжала следовать странной легенде. Девушка говорила, а я подмечал, что Химеко верит в каждое своё слово и её нисколько не заботят проблемы далёкой планеты. — Хорошо, что не в клубы. — Решил выразить одобрение на всякий случай, если девушка вдруг жалеет. Я не понял довольна ли она таким раскладом. — Там ждут одни неприятности и полно извращенцев. — С видом знатока продолжал я наставлять. — Заботиться о других — благородная миссия и мне кажется, она Вам подходит. — Я нисколько не придал значения информации о приюте. Во-первых, я уже об этом знал, а во-вторых, считал, что знаком с её семьёй. Но знала ли она сама кем являлась? Возможно ли, что девушку схватили местные защитники и заменили личность? Как только догадка была озвучена про себя, внутренне я взвизгнул, схватившись за голову, но теперь-то всё вставало на свои места! Ситуация приобретала пугающий характер. Вероятно, похитители души принцессы, следили за ней и выйдут теперь на братьев. Неизвестно насколько они сильны, раз сумели одолеть Сейлор Какю, а мы лишимся своего преимущества — неожиданности. Кроме того, враги могли уже быть в курсе. «Братья меня убьют.» Я мысленно нагнетал ситуацию: если в добавок к сокрытию местоположения обнаруженной Королевы и потере хеншина, я ещё и нежелательное внимание врагов привлёк, то лучше сразу умереть, чем достаться Сейе и Тайки. «Всеединый!» — Прокручивая в голове самые жуткие свои страхи до максимума, я потел и бледнел, если оставалось ещё куда. Да к тому же отвертеться от укола не вышло. Как оказалось, мне кололи антибиотики — то-то я чувствовал себя только хуже каждый раз. Похоже, вирус Тайки не только замедлял способности, но также создал показания для применения тяжёлой артиллерии землян. Я не знал вызовет ли у врачей вопросы ухудшение моего самочувствия после уколов, поэтому ничего не ответил. Я недовольно и медленно перевернулся на живот, не забывая покряхтеть для видимости и, к слову, от реального дискомфорта в местах оставшихся синяков, но штаны спускать не стал, вынуждая сделать девушку это самостоятельно, либо дополнительно себя об этом попросить. Да, я был вредным. Сердце билось часто, мысли развивали обнаруженное направление, а неловкость в реальном мире видно набрала обороты, так как девушка постаралась заполнить паузу. Я же участвовал в беседе на автопилоте, переводя в вопрос последнее слово предложения: — Странная? Девушка охотно принялась объяснять загадку, обнаруженную в нашей песне, в то время как я решал свою: теперь я знал, что передо мной принцесса, но, вероятно, её душу похитили. Как убедиться в этом? Где искать пропажу? Неожиданно идею подала сама Химеко, спрашивая о языке на котором поёт группа. Она словно молнией прошибла меня и вызвала град мурашек по всему телу. Глаза широко расширились и я тут же заулыбался. «Попалась.» Не понимал как сам прежде не додумался заговорить с ней на родном языке, ведь наш хит содержал в бэк-вокале именно его, а Химеко поняла послание. «Святая Оливия! Как же я рад!» — И не только тому, что болезненный укол закончился, а мне разрешили сесть. Я в тот миг еле сдержал порыв, чтобы не обнять её, глаза защипали от счастья, улыбку я подавить не смог бы даже попытавшись. С огромной любовью и теплотой во взгляде я рассматривал её пушистые ресницы и отблески заката, играющие в рыжих волосах. Теперь-то все сомнения разбились, я и правда нашёл ЕЁ. — Минами-сан, — мягко начал я. — Скажите, как это возможно понимать язык, но не знать какой? — И озвучил свой вопрос на родном танкейском диалекте.Оливия
Все-таки я поступила верно, когда решила заговорить с Ятеном о его творчестве. Ятен расцвел и выглядел невероятно счастливым. Он стал настолько благодушен, что даже поинтересовался моей скромной персоной. Его вопрос заставил меня задуматься. — Честно говоря, я и сама не понимаю, как это получается, я надеялась, что вы мне в этом поможете. Если я узнаю, что это за язык, то возможно смогу что-то вспомнить, — я незаметно для себя перешла с японского на родной язык. Ятен выглядел озадаченным, поэтому я решила, что стоит посвятить его в подробности своей истории, тогда ситуация предстанет перед ним в более понятном свете. — Дело в том, — продолжала я, на чистом танкейском, — что я попала в сильную аварию. Виновника не нашли, говорят, что он уехал сразу после случившегося. Искали свидетелей, но их тоже не обнаружили. Врачи считают, что я выжила чудом. Они думают, что несколько часов я лежала на дороге, пока меня не заметили. К тому моменту я уже была в коме и никто не верил, что у моей истории может быть счастливое завершение. Но я очень быстро шла на поправку и вскоре пришла в сознание. На меня здесь все смотрели как на диковинку. Говорили, что обычному человеку не под силу так быстро встать на ноги. Однако, к сожалению, я поняла, что абсолютно ничего не могу вспомнить о себе: ни как меня зовут, ни где я живу, ни своих родителей. Потому после того как я поправилась, мне пришлось отправиться в приют, в надежде, что родители меня отыщут. Поделилась я ничего не пытаясь утаить, сейчас Ятен снова представлялся мне хорошим другом, которому можно доверить любую тайну, совсем как тогда во сне. — Только мне кажется, — я запнулась и смущенно добавила, — что родители не будут меня искать. Они как будто сейчас слишком далеко… Может быть в другой стране, — неуверенно предположила я и наконец-то обратила внимание на собственную речь и удивленно воззрилась на Ятена. — Что происходит? Я же говорю не по-японски! Я подозрительно прищурилась, рассматривая Ятена. — Скажите, честно: мы знакомы? Когда я увидела вас в кафе, мне показалось, что я вас знаю. Но мои подруги убедили меня, что мы не может быть знакомы, потому что вы знаменитость… Мне хотелось получить положительный ответ, но я запретила себе даже думать об этом!Ятен
Оливия в свою очередь дала ответ на танкейском и тем самым напрочь отшибла мне дар речи. Сама, к тому же, будто вовсе не придала значения собственным возможностям. Ведь то, что она говорила противоречило тому о чём говорила. «Ну вот. Ей точно заменили личность. Стоп. Почему тогда остались навыки родного языка?» Я смотрел и слушал со всей серьёзностью. Её история наконец дала ответы на все вопросы и удивила своей простотой. Мы с братьями перемололи кучу вариантов развития событий, а я сам решил, что Оливии заменили личность прежде, чем подумалось о банальной потере памяти. Вследствие… космической катастрофы, очевидно. Никакой автомобильной аварии, являющейся на сегодняшний момент официальной версией, наверняка, не было. Все способности нашей принцессы помогли той выжить, но амнезия давала наконец полностью логичную и понятную историю. Я глубоко вздохнул, уставившись в пол. Мне было больно за неё и те наивные девичьи грёзы, которые были придуманы то ли землянами, то ли ею самой из-за мира, в который она попала. Всего, чего она ждала не существовало. Но в целом, девушка была близка к истине. У неё были родители, который сейчас гораздо дальше, чем она могла вообразить, а она и есть самая настоящая диковинка. — Мне очень жаль, что всё это случилось с Вами. — Я положил руку на её плечо. И осознал, что она доверилась мне — совершенно незнакомому для себя человеку, которого видела второй раз в жизни и от этого на сердце потеплело. Я смог добиться её расположения, а даже не знал, что должен был это сделать. Вероятно, не веди я себя так странно при самой первой встрече, уже тогда правда открылась бы и со мной не случилось той глупой аварии. — Что происходит? — Вдруг испугалась Оливия и я обеспокоенно убрал руку с её плеча. — Что? — Оказалось, она вдруг уловила столь незаметную для себя реальность — легко и неосознанно говорить по-танкейски. И видимо, девушка поняла, что я свой вопрос также задал не по-японски. Принцесса глупой не была и сразу попросила честно раскрыть ей факт нашего знакомства. В ту самую минуту возник исторический, переломный момент нашего второго за жизнь знакомства. Оливия посмотрела на меня так, как никогда прежде. Подобный взгляд с её стороны, я мог уловить только в сторону Сейи, а сейчас почувствовал себя удостоенным чего-то большего, чем мог надеяться получить хоть когда-либо. Она принадлежала только мне: всё внимание и интерес были сосредоточены лишь на моей персоне. Принцесса зависела от меня и мечтала, чтобы я оказался её знакомым. Снова видение объятий с Сейей отозвалось мукой в солнечном сплетении. Я некоторое время сидел и кукольно моргал. Чувствовал, как захватывает ужасное, выползшее из самого ада моей души, желание солгать ей. Откуда ни возьмись, на мою голову посыпались оправдания этому чудовищному поступку. «А вдруг она не поверит? А может нельзя вываливать всю шокирующую правду на человека с амнезией? Ничего страшного ведь не случится, если я не сразу верну её братьям». Все эти глупые рассуждения казались такими важными, но на них я не остановился. «А что если я смогу выяснить, наконец, был ли у меня шанс, не мотайся рядом Сейи? Да. Я должен сделать это. Она того стоит». — Убедив себя, что поступаю я так ради счастья Оливии, которая не замечает достойных кандидатур, пока маячит на горизонте мой младший брат и, к слову, совершает тем самым большую ошибку, меня понесло во все тяжкие. — Мы действительно знакомы… были… в детстве. В первую встречу я не был уверен ты ли это. Я знал тебя под именем Оливия. И наверное показался совсем чокнутым. — Я сглотнул, придумывая на ходу новую ложь, основанную, местами, на реальной истории. — Затем ты переехала и мы встретились только сейчас. — Сложнее всего было с языком. Ведь он являл собой самую очевидную ниточку к правде, которую можно было легко проверить. Она либо поверит мне на слово, либо затея будет очень короткой и соответственно провалится в зародыше. — А язык на котором мы говорим принадлежит австралийскому племени Джавари. — Да, снова Австралия первой пришла в голову и совершенно вымышленное наименование племени. — Наши родители какое-то время жили там вместе, потому что много путешествовали, они были волонтёрами, там мы и познакомились. А позже я включил язык нашего детства в песню и твои знания позволили его понять. — Я неуверенно поджал губы. «Что я несу? Кто вообще в здравом уме поверит в такое? Вот сейчас у нее окончательно отвиснет челюсть, она запишет меня в идиоты и я во всём сознаюсь.»Оливия
Стоило мне услышать правду, как на глаза сами собой навернулись слезы. Я поверила каждому произнесенному Ятеном слову, потому что сразу узнала свое настоящее имя. — Оливия, — шепотом повторила я, прислушиваясь к мелодичному звучанию имени. Стоило Ятену замолчать и я заключила его в тесное кольцо своих рук, ни секунды не раздумывая над тем, прилично ли вот так кидаться на малознакомого человека. Для меня он в мгновение ока стал родным. Я насквозь промочила его мягкую больничную рубашку, наконец дав волю слезам, мучившим меня все это время. — Извини, — я отпрянула от него, стирая влажные дорожки слез с лица. — Ты действительно вел себя немного странно, — я попыталась улыбнуться. — Если честно, я даже начала сомневаться, вдруг ты действительно какой-нибудь сталкер. Я смущенно отвела глаза, теперь мне стало стыдно за то каким неправильным было мое первое впечатление про Ятена. — Прости, что подумала о тебе плохо… Однако спустя несколько секунд все мои мысли уже были заняты Австралией. — Интересно, мои родители могут быть все еще там? Но как тогда я оказалась в Японии? — вслух рассуждала я. — Может быть я приехала сюда учиться? Но тогда родители должны забеспокоиться, что потеряли связь со мной и приехать разыскивать меня… Выходит, мне нужно только подождать, так? — я снова заглянула в глаза Ятена, ожидая услышать слова поддержки или новый совет. — А ты не помнишь мою фамилию? Если бы я ее знала, то могла бы попытаться найти родителей сама… Или выяснить где я раньше жила. Не то чтобы мне плохо в приюте, — поспешно объясняла я, — просто хочется снова обрести независимость и восстановить собственную личность. К тому же если я училась в другой школе, то меня могли уже отчислить! Думаю, что я всегда прилежно училась, потому что мне это по-настоящему нравилось. Может быть у меня было место в какой-то престижной школе, но я уже его потеряла, выходит все мои труды и старания были тщетны, а ведь, наверное, именно поэтому я рассталась с родителями. Слабая боль пульсировала в висках. — Точно! Я не просто так приехала в Японию — воскликнула я. — У меня была какая-то очень важная цель… Только какая, — я потерла виски, силясь что-нибудь припомнить. — Ничего не помню. Помню только, что хотела, чтобы родители мной гордились, — выдала я. Еще секунду назад я снова была готова расплакаться от бессилия, но если мои догадки верны - не время раскисать. — Прости меня, — в третий раз я извинилась перед парнем. — Я тут гружу и гружу тебя своими проблемами… А знаешь, ты мне недавно снился. Наверное, это было воспоминание из прошлого. Я тепло улыбнулась, оживляя в памяти безмятежный луг и мальчика, путающегося в собственных пальцах, потому что у него не получалось правильно сплести длинные гибкие стебельки цветов. Я так живо это представила, что рассмеялась. — Зато я хотя бы научила тебя плести венки, наверняка этот навык тебе много раз пригодился в жизни… - в шутку заметила я. Я внимательно посмотрела на Ятена и мне показалось, что долгих лет разлуки между нами никогда не было, настолько он был родным и знакомым. Даже золотисто-коричневые крапинки в его зеленых глазах были на том же месте, что и всегда. — Я так счастлива, что оказалась права и встретила тебя, — прошептала я, ласково ему улыбаясь.Ятен
Как же мерзко я почувствовал себя, когда на груди моей расползалась лужа слёз. Оливия так горестно рыдала и вжималась в меня, что я во всём ужасе осознал паскудность своего поступка. «Какая же ты сволочь, Ятен.» Я обнял принцессу дрожащими руками. Такого развития событий не могло случиться никогда прежде, я совсем не ожидал подобного и не был готов, что мои слова могут вызвать столь бурную реакцию. Я не испытывал переживаний потерянного и совершенно одинокого человека, который не знает кто он. Хуже всего было то, что теперь сказать ей: извини, я пошутил, ты принцесса на планете из далёкой системы, стало бы ещё большим абсурдом. Чувство вины переполнило мою эгоистичную душу и заставило умолкнуть на время, я своими словами был сыт по горло. Оставалось лишь натянуто улыбнуться при словах о сталкере и её первом извинении. Оливия принялась задавать наперебой столько вопросов и выстраивать различные рассуждения вслух, что на лице выступила испарина. Я хотел было сознаться, но теперь понял насколько больно ей станет от моих слов. Как сильно оттолкну её и вообще лишусь полного доверия. Сейчас же принцесса смотрела на меня счастливыми, влюблёнными глазами. Воображаемые руки качались в подобии весов. На одной стороне лежала радостная, доброжелательная Оливия, а на другой она снова плачет, но теперь от горя. И что же я выбрал? Само собой испугался. «Это случится когда-то, но не сейчас.» — Прости, — вырвалось у меня предупреждение к тому, что я собирался сделать. — Фамилию я не знаю, слишком давно это было. Вы родом из Японии, поэтому могли жить здесь на протяжении долгих лет. Я более чем уверен, что в Австралии их точно не найти. Самым правильным действительно остаётся ждать. — Я поразился с каким профессионализмом скормил девушке новую порцию гнусной лжи. — Эта точка — твоё последнее местоположение, о котором известно родным и искать они станут наверняка здесь. — Я запереживал, что она всерьёз уедет туда и создаст тем самым проблему, поэтому попытался объяснить свою позицию. — Я бы поступил именно так. — Опустил голову — в глаза ей смотреть было невыносимо. Они отражали чистый лист наивности и доверия, который я марал своей писаниной. Она со мной согласилась, призналась, что ничего не помнит и в который уже раз извинилась. Ох, это было мукой. Раньше я считал себя куда более устойчивым к поступкам, которые вызывают чьё-то осуждение. Теперь же впервые осуждал себя сам. Я поднял на неё глаза лишь при упоминании о сне, который был вовсе не сном. Она действительно когда-то довольно давно учила меня плести венки. — Это происходило не только во сне. — Впервые за долгое время сказал ей правду и улыбнулся. — Ты меня очень выручила этим умением. — Вдруг перешёл на кокетство с необъяснимой лёгкостью. Позволить себе такого на Кинмоку я бы не смог, не стал, а теперь совершенно нормальным казалось подобное общение двух людей. Нас не разделял статус или её чувства к другому. Оливия совершенно спокойно признавалась в счастье встретить меня и, Всеединый! Как же это вскружило мою голову. Когда не приходилось выдумывать ложь, я ощущал полную легкость в общении с ней. Я убедил, что знаю мало о её семье поскольку был ребёнком и таким образом свёл к минимуму возможные расспросы. Если вопрос был не удобен или рушил план, я просто говорил, что не знаю или не помню. Зато в описании внешности и характера родителей, я не скупился на детали. Так мы проговорили друг с другом до позднего вечера, пока персонал не выгнал засидевшуюся медсестру. Она обещала приходить и сдержала слово — при каждой возможности, Оливия навещала больного меня. Спустя ещё неделю, братья договорились о переводе на домашнее лечение и девушка на выписку пообещала прийти, чтобы помочь. Здесь и возникла первая незадача. Она обязательно пересеклась бы с братьями, а этого я пока допустить не мог. — Ты согласишься сходить со мной куда-нибудь позже? Я бы очень хотел перенести наше общение как можно дальше от больничных палат. — Таким образом, желая избежать проблем, я решился пригласить девушку своей мечты на свидание и был вознаграждён согласием. Внутренне и внешне я засиял, осознавая, что только что произошло. «Я действительно собрался приударить за своей Принцессой? Меня предадут забвению, это точно.» — Вместе с пониманием того, что после всего совершённого, Целителем мне больше не быть, зато я временно получал девушку, взаимность чувств, а мои собственные только множились и теперь оставалось идти лишь вперёд. Не успела девушка покинуть мою палату, а я уже знал, что отведу Оливию в кафе-планетарий. Я считал, что это место идеально подходило для свидания. Кто не захочет поесть, любуясь звёздным небом? К тому же для нас оно было знаковым местом. Наш дом располагался в другой системе, в виде мерцающей точки. Сложность состояла в том, что находилось кафе в городе Хаконе, но это не могло остановить мою влюблённую душу. К счастью, за время, прожитое на Земле, мы успели обрасти связями и это весьма помогло при организации свидания. Я подъехал к дверям общежития, вышел из авто и застыл в ожидании. На сиденье оставил, сделанный своими руками, венок, украшенный оливковыми листьями, чтобы девушка обнаружила его когда сядет. А затем, на одолженном частном самолёте, я решил отвести её ближе к звёздам.