Оливия
С этого дня моя жизнь превратилась в ад. Каждый раз разгибаясь перед новым клиентом я в ужасе боялась увидеть Ятена Коу со своей безупречной укладкой и глазами цвета бутылочного стекла. Но время шло, а парень не появлялся. Мой страх постепенно таял, пока однажды не исчез совсем. Я решила, что пророчество Сайке сбылось и звездный волокита отыскал себе другой предмет для восхищения. Как-то утром заглянув в раздевалку, чтобы переодеться в форму, я услышала, как из динамика доносится приятная попсовая мелодия, а бархатный голос вокалиста выводил очередное ничем непримечательное признание в любви. Однако песня мне понравилась, я даже стала тихо повторять незатейливый припев, как вдруг услышала на бэк-вокале странную фразу. Вплетенная в мотив песни, она вроде бы не привлекала к себе внимания, но ее смысл был мне не понятен. «Ответь мне, принцесса!» — звал голос из динамика, будто нес в себе какое-то таинственное зашифрованное послание. Весь день этот вопрос не давал мне покоя и наконец вечером я отважилась поделиться с Сайке своими наблюдениями. Для этого мне пришлось напеть перед подругой припев песни, что я все-таки сделала краснея и запинаясь. — А-а-а, — понимающе протянула Сайке, — это похоже на песню твоих ненавистных Three lights. Их главный хит, подожди у меня он есть на телефоне. Сайке порылась в сумке, извлекла из него мобильный, отыскала нужную композицию и включила прослушать. — Ты слышишь, он здесь говорит — ответь мне, принцесса? — встревоженно спросила я у подруги. Сайке вытаращилась на меня так будто впервые ее увидела. — Да абракадабру он тут какую-то поет. Ничего же не понятно, вроде бы по-английски. — Думаешь? — усомнилась я. Вообще-то я только недавно начала изучение английского языка, но если бы Сайке оказалась права, тогда я не так легко понимала английскую речь, поскольку она была для меня новой. — По-моему это все-таки просто какой-то набор звуков, типа шалула и трулала или бомбалейло и прочих таких навязчивых фразочек, которые въедаются в мозг, и ты потом не можешь от них избавиться, — проанализировала Сайке, применив научный подход. — Да, наверное, ты права, мне просто померещилось, — согласилась я, совершенно успокоившись. — Кстати, это голос Ятена, — брякнула Сайке, отчего мое настроение снова пошатнулось вниз. — Опять он, — обреченно вздохнула я. — Надеюсь, что мы больше никогда не увидимся! — взмолилась я, завязывая на талии рабочий фартук.Ятен
Я переоделся и вернулся к дверям кафе сразу после репетиции. Заходить туда вновь не собирался и даже наоборот — натянул толстовку с капюшоном, чтобы остаться незамеченным. Вызывать подозрения у простой японки или мешать принцессе в миссии, если это она, не входило в мои планы. Задумкой стала слежка. Братьям я наврал, что завтра с самого утра меня повезут в какую-то Австралию для съёмок. Журнал хорошо платит, а им нужна определённая атмосферная локация. Так что я попросил отмазать от школы плохим самочувствием. На что Тайки сомнительно-неодобрительно цыкнул. Но я напомнил, что просиживая штаны в школе для поддержания легенды, мы принцессу не найдём. То ли дело моё лицо в мировом журнале — это популярность, догоняющая Оливию во всех уголках Земли с самых неожиданных сторон. В конце концов, у неё мог повредиться слух, — Мы же не знаем, что произошло. — Эмоционировал я в споре и брат сдался. Сейю же интересовали детали: почему снимаюсь только я, хотя мы группа, а он вообще-то солист? Будет ли селфи с кенгуру и слоном, привезу ли братику диджериду*? К счастью, Тайки отметил тот факт, что слоны в Австралии не живут, а встречаются лишь в зоопарках. А то я бы долго искал подходящую особь и условия для фото во имя подкрепления лжи. Отмахнулся, что ничего не знаю, видно будет на месте и вообще как получится, а сейчас я спать, так как завтра у меня ранний вылет. На том и разошлись. Судьба же была благосклонна к ожидающему у дверей кафе. Ещё до закрытия из чёрного входа вышла Химеко-Оливия. Тенью я проследил за ней до самого дома, коим служило большое мрачное общежитие в готическом стиле. Дополнительное наблюдение за окнами не помогло мне как-то обличить свою принцессу. Девушка продолжала изображать землянку: ужин, получасовая ванная, затем она пришла в комнату с мокрыми волосами, одетая только в нежный шёлковый халатик. Я держался за карниз, но стоило рыжеволосой богине потянуть за поясок и сбросить с себя ткань, глаза не то что закрываться не захотели, они с охотой расширились, но благородство заиграло в ладонях и те сами собой разжались, обрекая меня на полет со второго этажа. Заботливо насаженные внизу кусты смягчили приземление, а сами жертвенно припали к земле и, вероятно, уже не смогут радовать хозяев как прежде. Я так быстро смылся с места преступления и так долго бежал прочь, поддерживая левой рукой выпрыгивающее из груди сердце, что совершенно не заметил потерянного у окон Химеко хеншина. Моё сознание никак не могло выбросить из головы образ нагой Оливии. Её молочной кожи и ладной фигуры — песочные часы. Хорошо ещё, что стояла она спиной, иначе я бы точно не уснул. Добредя до проезжей части, поймал такси и прокрался домой, стараясь не разбудить братьев. Пропажу свою обнаружил только рано утром следующего дня, когда еле проснулся ещё до подъёма Тайки! И захотел по-быстрому телепортироваться к дому Химеко для возобновления наблюдения. — Нет, нет, нет! — Я перерыл всю свою комнату прежде, чем меня посетило озарение где, когда и как потеряна самая главная ценность. Добрался я к злосчастным окнам, когда в приюте уже завтракали. Я осторожно шарил по тем самым кустам, но хеншина не нашёл и начал сомневаться в тот ли действительно момент лишился его? Сосед из дома напротив, поливающий из шланга свои розы, не двигаясь наблюдал как пинает землю и проглатывает ругательные слова подозрительный тип. В то утро, пожилой старичок залил цветы своей супруги, а я стал причиной гибели ещё одной пары кустов. Я с прытью ниндзя скрылся за угол дома когда из него вышла Химеко. Тайно проводил её до школы, где и самому положено было находиться. Не смотря на утраченный артефакт, обрести взамен принцессу стояло первостепенной задачей. Тогда и братья, вероятно, не сняли бы голову с моих плеч. «Сейя, Тайки, у меня для вас две новости: плохая и хорошая. Я потерял хеншин. И я нашел Оливию». — Фантазировал я пока ждал свой объект и каждый раз в моих мыслях братья кидались обнимать то меня, то Оливию потому что вместе нам не были страшны никакие трудности. Я пребывал в состоянии эйфории, потому что стоило девушке утром пройти мимо меня и шлейф аромата цветущих олив провёл до самых школьных ворот прямо как запах сыра вёл мышонка из мультика. «Она пахла домом. Это Оливия». — Убеждение стало настолько абсолютным, что я на целый день забыл о своих проблемах. Я следил за девушкой и от школы до работы в кафе, не подошёл только из-за того, что она снова была не одна. Теперь-то вне сомнений, принцесса жила, как и мы, следуя легенде. Не зная наверняка причин того, почему она не посвятила меня в план, я продолжал следовать за ней хвостом на расстоянии. Передозировка счастьем напрочь лишила трезвой оценки ситуации и ориентации в окружающем мире. Потому что в какой-то момент я ступил на проезжую часть не глядя по сторонам и тут же был сбит синим пикапом. Глаза я открыл в белоснежной больничной палате. Возле меня пикала аппаратура, а к телу присоединялись все возможные датчики. Я ещё не знал этого и не понимал что происходит, на автомате попытался приподняться и меня тут же остановила заботливая женщина: — Ятен-сан, не вставайте. Вы в больнице, Вас сбила машина. Не переворачивайтесь. — Последнее наставление было самым неприятным, потому что отчаянно хотелось перевернуться на левый бок, но я послушался и даже провалился в сон, отмечая правда, как болит всё тело.Оливия
Рабочий день прошел без происшествий и вечер выдался чудесный, поэтому я позволила себе немного прогуляться по пути домой. У входа в общежитие я увидела садовника, который матерясь вырывал из земли изуродованный кустарник. Утром я прошла мимо и даже не обратила внимание на то какая неприятность произошла с растениями, а сейчас я была так удивлена, что даже на несколько секунд остановилась. — Юная госпожа, — внезапно обратился ко мне мужчина, — это не вы потеряли заколку? Я хотела было сразу ответить, что ничего не теряла, но в натруженных ладонях мужчины блеснула золотая звезда с аккуратными перламутровыми крыльями. Она манила к себе, и я даже не заметила, как положила на нее руку, а пальцы сами собой сжались. Ладонь ощутила приятное тепло, но висках запульсировала боль. — Спасибо, — ложь далась на удивление легко. — Вот, я ее обыскалась! — Нужно быть аккуратнее, юная госпожа! — строго проговорил мужчина, осуждающе глядя на меня. Я влетела по лестнице, прижимая к груди чужую вещь. Меня переполнял необъяснимый восторг, как будто она встретилась со старым другом. Даже слабая головная боль не могла испортить моё настроение. Заколка показалась мне очень знакомой. Я попыталась понять, как прикрепить её к волосам, но предмет очевидно предназначался для других целей. После долгого тщательного изучения, я обнаружила крохотное отверстие и предположила, что держу в руках кулон. Тогда я отыскала бечёвку нужной толщины, продела её в дырочку, после чего крепко завязала нитку и одела украшение на шею. Так хозяин сможет легко найти свою пропажу, а мне не придется опрашивать всех вокруг девчонок из общежития не им ли принадлежит данная вещица. К тому же у меня появились опасения, что девушки могут меня обмануть лишь бы завладеть желаемым. В конце концов, подопечные приюта не часто могли позволить себе роскошную бижутерию и трудно было удержаться от соблазна присвоить пропажу себе. Я, конечно, не была исключением, мне тоже хотелось бы оставить кулон. Но я сумела успокоить свою совесть тем, что как только найдется хозяин вещицы, я с ней расстанусь. Может быть, я просто все придумала, но мне продолжало казаться, что приятное тепло разливается по телу, наполняя меня новыми силами, когда я прикасаюсь к амулету. Я не смогла заставить себя расстаться с украшением даже на ночь. Возможно поэтому, а может быть по какой-то другой причине, мне приснились очень странные сны. Я сидела на огромном зеленом лугу и плела венок, рядом со мной почему-то был Ятен, которому это занятие нисколько не нравилось, но он терпеливо помогал своей подруге. Именно подругe, во сне я четко определила для себя характер наших отношений, хотя Ятен постоянно бросал в мою сторону неоднозначные взгляды, которые я отчего-то совсем не замечала. А еще Ятен называл меня по имени, точнее моим настоящим именем. Мое имя было теплым и душистым, такого же янтарного цвета, точно сладкий мед. Однако наутро я уже не могла его вспомнить, как не старалась. Появление Ятена во сне, я объяснила себе очень просто: поскольку я опасаюсь нашей новой встречи, вот мое бессознательное, освободившись от дневных пут разума и рисует невероятные картины, где мы вместе проводим время. Возможно, бессознательное пытается мне намекнуть, что Ятен не такой плохой человек, каким мне представляется, но врожденная осмотрительность не позволяет принимать подсказки интуиции на веру. Потом я как обычно отправилась в школу, а после нее в Токийскую городскую больницу, где у меня был намечена отработка. Четыре дня в неделю я подрабатывала в кафе, остальное время, вместе с другими девочками из приюта, занималась общественно полезной работой: помогала в госпиталях и домах для пожилых. Настоятельница считала, что такой труд должен воспитать достойных граждан японского общества. Она верила, что девочки будут готовы к любым тяготам жизни и сумеют развить в себе множество полезных навыков. Например, они научатся сочувствию и избавятся от брезгливости. Помогая другим, они будут думать не только о себе. Не могу сказать, что я полностью разделяла воспитательные методы матери настоятельницы. Мне просто нравилось приносить пользу и помогать другим людям. Я отыскала в этом свое призвание. Но многие девочки, откровенно не годились для такой работы, они падали в обморок при виде крови, а их руки дрожали, когда нужно было поставить укол или вынуть иглу капельницы. Я же не испытывала подобных затруднений, поэтому ко мне часто обращались, чтобы я кого-нибудь выручила и сделала за них работу. Тот день не стал исключением, ко мне подошла знакомая девочка из приюта и попросила пройтись по списку пациентов, подготовленному для нее старшей медсестрой. Девочку всегда мутило от вида крови и она неоднократно просила мать настоятельницу освободить ее от непосильного труда, который для нее превращался в настоящую пытку. Но Матушка была непреклонна! Она заявила, что девушке нужно разок пересилить себя, этот опыт обязательно пригодится ей в будущей жизни. Мне было ужасно жаль несчастную, поэтому я не могла ей отказать. Плохо только, что почерк у девушки был очень неразборчивый, мне приходилось ориентироваться по номеру палаты, а не по имени пациента и «знакомиться» уже на месте. В палате номер 42 находился тяжелый больной, поэтому прежде чем туда отправиться, я подготовила все, что должно было пригодиться для назначенных процедур. Я толкнула дверь и замерла на пороге, потому что на больничной койке лежал никто иной, как Ятен Коу. «Неужели это из-за меня, потому что я пожелала ему зла?» — мое воображение пустилось в свободный полет. Пожалуй, я верила в то, что слова материальны. Во всяком случае, я допускала, что себя можно запрограммировать ровно как на успех, так и на неудачу, просто внушая себе соответствующие мысли. Но способен ли человек накликать на другого беду, только косо посмотрев — об этом в научных журналах не писали. А суеверий вокруг меня итак было слишком много, чтобы верить в каждое. Неужели впрямь случайности не случайны? — Здравствуйте, Коу-сан. Как вы себя сегодня чувствуете? Готовы к перевязке и уколам? — проговорила я, натянув на лицо обычную доброжелательную улыбку и старательно убеждая себя в том, что я никак не могу оказаться причиной нынешнего состояния Ятена. Это просто невозможно! Поначалу перевязка представлялась мне менее смущающим делом, чем укол, когда Ятен вынужден будет предоставить мне для работы неприличную часть своего тела. Однако, когда Ятен все-таки откликнулся на мою просьбу и стал лениво стягивать с себя больничную рубаху, я поняла, что глубоко заблуждалась. Едва ли сейчас в синяках и бинтах его тело можно было назвать привлекательным, но меня открывшееся зрелище впечатлило. Дрожащими пальцами я прикоснулась к его груди и осторожно стала снимать предварительно размоченные бинты. Кожа Ятена была удивительно нежной и шелковистой, такая бывает, наверное, только у младенцев. Пока мои руки медленно освобождали его грудь от бинтов, слой за слоем, мы встретились взглядом и я заблудилась в непроходимой лесной чаще его глаз. Но как только бинты были убраны мои глаза скользнули вниз по алебастровой коже юноши и брови удивленно взлетели вверх. Рваная рана почти полностью затянулась и покрылась тонкой розовой коркой. Скорость заживления была просто поразительной и совершенно не совпадала с тем, что я ожидала увидеть. Скорее всего, моя знакомая просто напутала что-то в записях.Ятен
Когда я снова пришёл в себя, мою койку быстро обступили братья. Прежде они сидели в креслах напротив и выглядели уставшими, точно люди, которые провели несколько ночей без сна. — Привет. Как себя чувствуешь? — Спросил Тайки. — Паршиво выглядишь. — Добавил Сейя. — Вы не лучше. — проворчал я и почувствовал, что говорить дискомфортно, грудь болела и не где-то конкретно, а вся. Будто торс — одна сплошная рваная рана. Я приподнял руку и жестом показал Тайки: «ОК». На продолжительную паузу воцарилась тишина. Друзья осматривали раненого товарища и по выражениям их лиц было видно, что вопросов скопилось много. Они решали дилемму: спросить сейчас или дать мне ещё время на восстановление? — Что случилось? — Не выдержал Сейя. Тайки осуждающе на него посмотрел, но брюнет пожал плечами в стиле: ну что такого-то? — Про машину мы знаем. Очевидцы говорят, что сомневались куда тебя везти: в морг или больницу. Такой сильной была авария. Но ты дышал. — Начал Тайки, чтобы мне было хоть сколько-нибудь проще ответить. — Ходил слух, что Ятен Коу пострадал, но продюссер его опровергнул. А мы ему обещали, что ты встанешь скоро на ноги. — Шатен снял и протёр очки салфеткой. — По правде говоря, ты для местных врачей диковинное чудо, ведь твоя регенерация идёт в разы быстрее обычного. — И Тайки ввёл тебе вирус, чтобы замедлить процесс. — Помог брату Сейя, замечая, что тот медлит сказать. Снова убийственный взгляд Тайки и Сейино: ну что? — Да вы совсем обалдели! — Прохрипел я. — Плевал я что подумают люди. Просто заберите меня домой и вылечите. — Как я был зол. Мне срочно требовалось попасть к Оливии, ведь сколько дней я проспал, пока не понял. И я дёрнулся подняться с постели, но Сейя положил на плечо свою тяжёлую руку, останавливая. — Нельзя. — Спокойно обронил Тайки и надел очки. — Некоторые из людей, в том числе персонала, знают кто ты такой. А мы не хотим, чтобы к нам возникли вопросы на которых ответа нет из-за того что ты… а кстати что ты там делал? — Фиалковые глаза проницательно уставились поверх очков. Я должен был сказать братьям про Оливию в тот самый момент, ведь он был наиболее подходящим. Это Тайки и Сейе полагалось найти её, а затем вернуть домой и присматривать пока я прохлаждался в больнице, но обида была сильна, ревность была сильна, сомнения от чего-то всё ещё метались в голове словно какое-то перекати поле. Я открыл было рот, но выдохнул и отвернулся, насупившись. — Съёмки перенесли из-за погодных условий, но в школу я идти не захотел и провёл день в своё удовольствие. — Прекрасно. — Оценил шатен, отходя в другой угол комнаты. — Это очень по-взрослому, Ятен. Я от тебя такого не ожидал. — Оба брата выглядели скорбяще-разочарованно. Я молчал как рыба. — Ладно, мы завтра придём. Поправляйся. — Сейя похлопал той рукой, что лежала на моём плече и они с Тайки ушли. Саднящая обида точила моё сердце, а ещё вина за тайны и ложь.***
Братья же приходили каждый день, все постарались оставить произошедшее и идти дальше. Сейя рассказывал весёлые истории про футбол и фанаток. Больше всего мне нравилось слушать, как его отшивала Усаги, но брюнет был оптимистичен и по уши влюблён. У Тайки тоже нашлась парочка историй, а ещё он заносил домашнее задание. Я усмотрел некое высшее проведение в том, что оказался на больничной койке тем же днём, как в школе мне поставили фальшивое отсутствие по плохому самочувствию. За свой обман я расплачивался и смиренно принял это наказание. Я был уверен, что ничего бы не изменил и даже тот эпизод с случайным подглядыванием. Он давал мне пищу для размышления скучными больничными днями и стремление поскорее убраться из этих стен. Только не станет ли слишком поздно? Перед уходом братьев, я порывом всё рассказать остановил друзей: — Ребята! — С грустью заглянув поочерёдно в глаза каждого, одна часть шептала: «признайся, что нашёл Оливию, они имеют право знать». Но другая задержалась взглядом на Сейе, представляя ЕЁ в объятьях брюнета. «Если она так захочет, то уже слишком поздно и нам её не найти.» — Простите меня. — Произнёс я, зная, что они решат: это извинение за обман, но не смогут понять за обман какого масштаба. «Простите, что не в силах вам сказать.» — Добавил мысленно. Братья кивнули, принимая такое редкое из моих уст извинение. Тем же вечером больничные стены принесли неожиданный приятный сюрприз в виде той, к которой я так страстно стремился. Ко времени процедур, я, как правило, откладывал книгу и на грани своих актёрских навыков изображал тяжело больного пациента. Даже моя замедленно-быстрая регенерация вызывала у врачей вопросы и я старался компенсировать её состоянием овоща, но стоило в дверях нарисоваться Оливии в коротком халатике, подчёркивающем талию и грудь, в чепчике, так сильно напоминающем её корону, что я резво привстал на локтях и этим тут же себя раскрыл. Ох уж этот парад костюмов! А она выглядела удивлённой. Совсем не как принцесса, узнавшая о трагедии и зашедшая проведать своего метеора. Нет, она собралась делать мне укол. Я сглотнул. — Всё лучше и лучше, — ответил на автопилоте не сводя с неё пристального взгляда и прочёл на бейджике вновь: — Минами-сан. - Она же ждала, что я прекращу раздевать её глазами и разденусь сам. Было не просто, но я принялся следовать ожиданиям и начал расстёгивать больничную рубашку. Девушку тут же словно окунули лицом в пунцовую краску. Я прекрасно осознавал свои трепетные чувства к ней, но даже не предполагал, что её может смутить мой голый торс. Перевязка же была такой интимной и неспешной, что временами казалось, будто Химеко нарочно лишний раз проводит пальцами по коже. Другие медсёстры со мной так ласково не обходились и я решил сказать ей об этом. — У вас очень мягкие руки. — Чтобы тишина не затянулась вновь, задал с самого её прихода назревающий вопрос: — Так вы не только в кафе подрабатываете, но и здесь, почему? — Я ожидал наконец раскрытия плана, выложенных карт на стол. Ведь запах дома, родной и дурманящий выдавал девушку с головой. Я даже прикрыл глаза, глубже вдыхая, чтобы уловить нотки цветов, ускользающие в следствие слияния их с больничными ароматами. Сейчас я ощущал, что никогда не был так близко к своей принцессе даже на Кинмоку. Но речь её всё равно вернулась к уколу и от этого я всерьёз удивился. — Я думаю, что обезболивающее мне уже ни к чему, я действительно намного — намного лучше чувствую себя и это достаточно терпимо. *Диджериду (англ. didjeridoo) — древнейший духовой деревянный музыкальный инструмент аборигенов северной Австралии.