Оливия
Все шло хорошо, даже чересчур. Наверное, поэтому со мной и приключился этот смущающий инцидент. Я не знала куда деваться от стыда и обиды, потому не придумала ничего лучше, чем уйти. Конечно, я осознавала, что этим глупым поступком, разрываю отношения с единственным человеком, который путеводной ниточкой связывал меня с прошлым, но переступить через себя была не в силах. Мне было невыносимо знать, что в моей честности могли сомневаться. Я была уверена, что никогда прежде не оказывалась в подобной ситуации, и точно никогда не оказалась, если бы мне не помогли. Но вместо того, чтобы нормально оправдаться я предпочла сбежать. В глубине души, я надеялась, что этого кривого объяснения парню будет достаточно — он сумеет поверить мне на слово и не даст уйти. Моя мечта сбылась, Ятен действительно перегородил мне путь. Несмотря на нечаянную радость, охватившую меня в этот момент, я непроизвольно отступила назад, а мои щеки густо залил румянец. Я была несказанно благодарна Ятену за то, что он поверил мне, не учинил допрос, а пожелал вернуть. В моих глазах, он совершил почти геройский поступок. Окажись я на его месте, может быть и не поверила бы в небылицы о том, что такие интимные вещи могут просто подбросить в сумку. Я посмотрела на Ятена совсем другими глазами, открывая для себя кроме друга детства еще и благородного взрослого мужчину. Он единственный рассуждал трезво, когда я вела себя как ребенок. Он даже попытался меня успокоить, по-братски положив руки на плечи, попытался убедить, что наши взгляды на свидание в целом совпадают. Я тепло улыбнулась ему в ответ, возвращая улыбку. — Извини, — в который раз за наше короткое знакомство повинилась я. — Я вела себя глупо. Просто для меня нет хуже позора, чем бесчестье. Фраза, которая так внезапно слетела с моих губ, пронзила сердце острой стрелой. «Нельзя забывать о своем долге» — твердили мне родители. «Можно потерять все, но только не честь! Помни кто ты есть и живи в соответствии с этим знанием». «Что все это значит?» — спрашивала я себя. На дворе уже XXI век, а мне прививали ценности многовековой давности? Что подразумевается под словом долг? Быть примерной дочерью? Никогда не огорчать своих родителей? Или было что-то еще? Служение обществу? Я рождена для того чтобы совершить что-то значительное? Но не слишком ли тщеславно так думать? Ведь я простая девочка, живущая в приюте, моя жизнь может сложиться и не самым прекрасным образом. Я снова вернулась мыслями к таинственному шатену советы которого так выручали меня раньше. — Скажи, Ятен, ты не помнишь, у меня был брат? — спросила я пока мы шли к самолету. Несмотря на то, что ответ Ятена оказался отрицательным, я не испытывала огорчения. Мой друг наполнял меня безмятежным покоем, ему удавалось победить все тревоги, которые меня терзали. Ятен, разумеется, сразу же заинтересовался — удалось ли мне что-нибудь вспомнить, и я без утайки ответила: — Да. При каждой нашей встрече, я что-нибудь вспоминаю. Например, сегодня мне вспомнился высокий шатен с длинными волосами, почти как у тебя. Нас связывали добрые почти родственные отношения. Я часто советовалась с ним, поэтому я подумала, что, возможно, он мой старший брат. Еще, кажется, он писал стихи, —добавила я, после небольшой паузы. — Я знаю это, потому что мы любили обсуждать литературу, и он поделился со мной этим. Только больше я ничего не помню, ни имени, ни откуда я его могла знать… Может быть мы учились вместе? Я все глубже и глубже погружалась в свои мысли. — А еще, благодаря тебе, я вспомнила лица своих родителей. И не только лица. Иногда вспоминаю какие-то обрывки из нашей жизни в Австралии… Правда, мне больно вспоминать о них. Я сделала что-то плохое, Ятен. Очень плохое… то что огорчило бы моих родителей, что они не одобрили бы. По-моему, я сбежала из дома, сама не понимаю почему… Но кажется, у меня была серьезная причина. Я рассказала об этом только ему… Этому парню с синими глазами, я была обижена на него. Он никогда ничего не понимал… — путано объясняла я, даже не задумываясь над тем, поймет ли Ятен о чем я говорила. — В Токио я оказалась не просто так, я должна что-то сделать. Это очень важно… ай, — вскрикнула я, боль острой иглой пронзила голову. Ятен мгновенно встревожился и мне пришлось заверить его, что со мной все в порядке. Разгоняясь, самолет взмыл в небо, унося меня из Токио в удивительную сказку, которую специально для меня создавал Ятен. Я любовалась в иллюминатор на пушистые облака и думала о том, что сейчас действительно счастлива. Я прикрыла глаза, припоминая облик стройного брюнета, который иногда тоже являлся мне во снах и отчетливо осознала, что он никогда не дарил мне чувство радости и покоя. Наоборот, когда я думала о нем, то испытывала только боль и все же почему-то берегла его образ в своем сердце. Кажется, я слегка задремала, потому что моя голова случайно угодила на плечо Ятена. Однако вместо того, чтобы извиниться, я притворилась, что уснула крепким сном.Ятен
Свидание же, чуть не сорвавшееся по глупости, возобновилось на уровень теплее. Мне удалось не только сгладить угол, но даже успокоить девушку в вопросе, о котором не подозревал, что нужно успокаивать и, наверняка, он ни за что бы не был поднят. — Я знаю. — Прокомментировал слова о бесчестии, пока мы шли к самолёту. Оливия тем временем что-то вспомнила, потому что крайне неожиданно спросила есть ли у неё брат. Я обернулся к ней настороженно. По земной легенде «Три Огня» ищут сестру, но на Кинмоку мы даже друг друга братьями никогда не называли. — Нет. Ты была единственным ребёнком. А что? Ты что-то вспомнила? — Со всей заинтересованностью и участием я посмотрел на девушку. Больше всего опасений ложилось как раз на неожиданное воспоминание Оливии, которое я не смогу объяснить. Например, совместное времяпрепровождение в более взрослом периоде. Я не до конца продумал это, говоря, что мы друзья детства, а встретились лишь сейчас. Я просто не предполагал, что память начнёт возвращаться так стремительно и неожиданно. Главное, чтобы мне хватило времени завоевать её сердце, а иначе всё пропало. Я сразу же напрягся, услышав описание Тайки. Только того, что брат пишет стихи и делится этим с нашей принцессой, не знал. Может не только лишь Сейю требовалось опасаться? Будто в подтверждение мыслям, мозг выдал кучу сомнительных эпизодов, в которых могло что-то быть между принцессой Какю и Творцом. Нечто таинственное и неуловимое. С чего вообще я решил, что один тайно влюблён в Оливию? Мои братья тоже могут. Вполне вероятно, продвинулись гораздо дальше меня в этом вопросе. Я сглотнул, буравя взглядом точку. Я не был в состоянии вымолвить ни слова или придумать новую ложь на вопрос о совместной учёбе с этим загадочным шатеном. В конце концов, может она говорила не о Тайки вовсе, а каком-то своём однокурснике шатене, я мог не знать всех её знакомых. Я только неопределённо пожал плечами в ответ. Новость, что в присутствии моей персоны девушка вспоминает всё чаще и больше информации, оказалась взрывом атомной бомбы в моей голове. Я испугался, страшно. Теперь лишь вопрос времени, когда меня раскроют и, судя по набору фактов, которыми Оливия засыпала, мне оставалось очень мало. Страшно захотелось крепко обнять её, чтобы Оливия никуда не делась, уткнуться носом в плечо, вдыхать запах её тела и молить, молить о прощении и снисхождении, лишь бы она оставалась со мной рядом. Отчего-то сознание формировало лишь один исход: она отталкивает меня со словами «Уйди. Ты мне противен.» Я же понимал, что прогноз брался не с пустого места, я был знаком с девушкой достаточно давно, чтобы предугадывать реакции. Меня замутило и хотелось бежать как можно дальше от самого себя. Я теперь был себе противен. Оливия продолжала рассказывать о том, как поделилась с Сейей решением бежать на Землю. Тайки ей стихи читал, я картины посвящал, а доверяет самые важные тайны она только Сейе. И он на самом деле никогда ничего не понимал. Что ж, это в полной мере отражало реальность нашей жизни на Кинмоку. — Ай. — Что с тобой? — Я быстро забыл о своих мытарствах и переключился на её состояние. Оказалось, что воспоминания не приходят безболезненно и девушка пожелала не продолжать разговор. Мне такой расклад был только на руку. Нам обоим было бы не так больно, если она никогда ничего не вспомнит. Человек, готовый обречь на такое даже в мыслях любимого человека, любит ли? Человек ли? На борту нам предложили напитки, мы оба впервые летели самолётом и это было бесценно — пробовать нечто новое вместе. Затем на плече моём умастился её висок и эта ноша казалась самой важной, а давление головы — приятным. Я замер и на протяжении всего полёта свёл к минимуму любое движение лишь бы ей было комфортно и это ощущение не прекращалось. Улыбнулся ей, когда объявили посадку и пришлось просыпаться. Кажется, связь становилась только прочнее, но это было лишь начало. Поистине королевское свидание ждало Оливию впереди. Я был галантен как ни с кем. Подавал ей руку, открывал двери и улыбался. — Надеюсь, тебе понравится это место. Я и сам здесь впервые. — Нас проводили за столик в небольшом помещении с куполообразным потолком на котором светились звёзды. Практически полное отсутствие света создавало атмосферу самого настоящего романтического свидания, как я и планировал. Главное, чтобы Оливии не показалось всё это перебором. Слишком скорый шаг навстречу не приведёт ни к чему хорошему. — Что скажешь? — С замиранием я ждал вердикт. Отношение к выбору моего места для свидания скорее всего будет отражать и её отношение ко мне. Если интимная атмосфера покажется некомфортной и излишней, стало быть я всё ещё не могу претендовать на место романтического интереса в её жизни, а только на роль друга.Оливия
Остальную часть пути, я заставила себя больше ни о чем не вспоминать. И мне нисколько не хотелось анализировать свой эгоистичный поступок по отношению к Ятену, я беззастенчиво пользовалась его добротой и мне не было стыдно! Воспоминания о другом парне, который систематически заставлял меня плакать, толкали меня в объятья Ятена в поисках поддержки и утешения. Разве потеряв все, даже саму себя, я не имею права на маленький кусочек счастья? Ятен отговорил меня от поисков хозяйки украшения через объявление. Я понимала, что он прав, потому что тоже не представляла, как она станет доказать свои права на вещь. И все-таки эта тема никак не желала покидать мою голову. Теперь я жалела, что вообще надела подвеску на встречу с Ятеном! Ну, зачем мне это понадобилось, ведь вещь на самом деле мне не принадлежит. На мне нет ничего своего, все вещи или были одолжены, или подарены. Все что есть у меня настоящего — мое имя и друг из прошлого. — Думаешь, это настоящее золото? — проговорила я задумчиво, бросив придирчивый взгляд на подвеску, пока мы еще не ступили в темноту ресторанного зала. — Мне казалось, что это обычная бижутерия. Если бы Ятен сейчас подтвердил, что мое украшение имеет хоть какую-нибудь ценность, я наверное сразу же отдала кулон ему лично в руки и попросила отыскать хозяйку, но он с видом знатока согласился, что в моих руках обыкновенная безделушка. Я вздохнула с облегчением, единственно, что доставляло неудобство так это низко склонившийся ко мне Ятен, рассматривающий украшение. Я не придумала ничего лучше, чем снять кулон и позволить ему подробнее изучить мою находку. Чтобы сгладить возникшую между нами неловкость, я принялась тараторить всякие глупости. — На самом деле, я об этом тоже думала, — задушевно начала я. — Честно говоря, я была уверена, что хозяйка кулона живет со мной под одной крышей. В конце концов, нашли же его в кустах под окнами, а как бы он там оказался, если бы не принадлежал кому-то из девочек? Я даже примерно представила себе, как это могло произойти, — фантазировала я, пока Ятен, как вежливый собеседник, делал вид, что ему все еще не наскучила эта тема разговора и поощрял меня своим заинтересованным видом. — Представь, — воодушевленно продолжала я, — девушка выглянула из окна, свесилась вниз, а цепочка расстегнулась или порвалась, ну кулон и полетел в кусты. Возможно, она обшарила потом всю округу, помяла кусты… Но так и не нашла свое украшение. По-моему, достаточно правдоподобно, странно что хозяйка так и не нашлась. Я приняла украшение обратно из рук Ятена и снова вернула на шею. — В приюте украшения носят немногие. Не всякая девушка может себе позволить серьезные траты на такие вещи… да и ты знаешь, что в христианской религии накопление богатства считается грехом. В общем, настоятельница не особенно одобряет стремление девочек быть красивыми и всячески украшать себя. Она любит повторять слова Иисуса: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут; ибо, где сокровище ваше, там будет и сердце ваше. В школе я прячу кулон под пиджаком, потому что там строгие порядки. А в общежитии ношу открыто. Мы вошли в зал и я ахнула от восхищения, одновременно отвечая на вопрос Ятена о том, нравится ли мне это место. — Это потрясающе! Я задрала голову изучая потолок и чуть не оступилась пока шла к нашему столику. Повсюду в зале царил полумрак, немногочисленные лампы отбрасывали так мало света, что остальные столики терялись в темноте. Я присела на предложенный мне стул. «Но не слишком ли это шикарно для обычной встречи друзей?» — робко напомнил о себе внутренний голос. «Звезды, свечи, тихая музыка — разве это не похоже на настоящее свидание? Сайке была права на его счет… Но ведь и я, кажется, в глубине души именно этого ждала» — я покраснела. — Ятен, а почему ты выбрал это место? Можно было бы выбрать и что-нибудь попроще… Мы могли бы сходить в парк развлечений. «Там шумно и весело, а нам не пришлось бы быть только вдвоем», — подумала я про себя. — Ты боишься, что тебя узнают и нам не дадут отдохнуть? — не дожидаясь его ответа, я сама все додумала за него. А я-то глупая, решила, что это свидание… Ятен просто не хочет, чтобы его узнали, поэтому он нашел этот ресторан, где так темно, что невозможно разобрать, есть ли кто-то еще в зале. Я расслабленно распрямила плечи. Сейчас мне стало стыдно за то, что я напридумывала себе всякой ерунды, поверила Сайке, которая твердила, что Ятен в меня влюбился. Может быть мне самой этого хочется?Ятен
Нет уж, на эту удочку я не попадусь! Только скажи Оливии, что она носит чужую драгоценность — настоящее золото, она точно всеми силами найдёт владелицу, даже если та таковой не является. — Это действительно безделушка. — Заверил я, осмотрев хеншин с умным видом, покрутив пальцами и разве что на зуб не попробовав. Обмануть такое наивное дитя, которым стала Оливия, было легко. Я не возражал против того, что наверняка знаю о тонкостях всех религий землян, хотя не знал. Новая вера моей принцессы проповедовала страдания и лишения при жизни в обмен на рай после смерти. Довольно выгодная позиция с точки зрения управления массами, поэтому проповедь не вызывала отклика в моей душе. Но и оспаривать я не стал, на моём опыте ещё никогда религиозные дебаты не приводили к успеху. Тем более, что мне была только на руку подобная позиция, как и на руку проповедникам. Оливия, похоже, отдаст кулон любому, кто попросит. К слову, она именно так и сделала, когда я приблизился и протянул ладонь, чтобы рассмотреть. Девушка тогда отстранилась и легким движением развязала шнурок, так что хеншин упал мне в руку. Я отметил странный жест, но не связал с собой. Я понятия не имел как был близок испортить её хорошее отношение скорым нарушением личных границ. Ведь для меня она была более чем близка. Сила так и наполняла меня через подушечки пальцев от хеншина, она рвался в руки хозяина, но я прервал контакт и в защиту потерянного жезла добавил: — Но у него необычный дизайн. «Думай, Ятен, думай! Тебе нужно его вернуть не вызывая подозрений и не оттолкнув её.» — И если ты объявишь, что не знаешь чьё это украшение, то кто-то может захотеть обмануть, чтобы получить понравившийся кулон — всё равно он не твой. Другое дело, если владелица подойдёт к тебе без всяких объявлений и уверенно скажет, что ты носишь её вещь. А ещё лучше и доказательства предоставит. — Наставлял я и тут же меня осенило. Я знал, кто может стать такой девушкой! По сути, мой план был очередным обманом Оливии, но я ушёл уже так далеко от границы разумного, что та превратилась в точку. А так всё было просто, оказывается. Меня Оливия в ту ночь не заметила и следовательно в извращенцы не записала, но объяснить как моя вещь оказалась под её окнами после странной первой встречи, по-прежнему было затруднительно. Всё укажет на то, что я следил за ней. Во избежание проблем, я собирался сплести новую ложь и уже почти не чувствовал за это вины. Конечно, с чего бы! Вернуть себе силу — благородная миссия, ради жизней невинных и не для себя вовсе. Я поразительно быстро снимал с себя груз ответственности, а ещё исцелялся от моральных терзаний. Возможно, существовал некий предел душевным мукам и когда рубеж пройден, остаётся защитить себя безразличием. Полностью отстраниться от содеянного я не мог, но заниматься самообманом, убеждая себя в высоких целях, было посильной задачей. Ко всему привыкаешь. Даже быть плохим парнем. Жизнь продолжается, а если собеседник ничего не подозревает, ведёт себя так дружелюбно, то перешагнуть собственную вину и идти дальше, становится легче. Тем более, если ты на свидании с красивой, любимой девушкой. Душа наполняется её эмоциями и восторгами, я начинаю ошибочно полагать, что, возможно, всё делаю ради неё. Ведь она счастлива. Значит путь выбран верный. Мне удалось девушку удивить и сюрприз ей понравился, это тоже служило компасом и небольшим притуплением неприязни к себе самому. Я снова наслаждался моментом общения с Оливией, заинтересовавшись вопросом почему привёл её именно сюда. — В парках развлечений слишком людно. — Пренебрежительно отбросил я вариант и подтвердил её предположение: — мне действительно не нравится, когда мешают жить. — Была и другая причина, о которой я умолчал. Я не любил и не понимал экстремальные горки. Мне в жизни адреналина хватало. Только через минуту добавил, заметив, что девушка, кажется расстроилась. — Но если ты захочешь, я отведу тебя туда. Я изучал меню, хотя иероглифы упрямо не складывались в смысл. — Что же касается причины того, почему именно это место, то скажу так: я тоже вырос далеко отсюда. Мои настоящие родители давно умерли, но самые яркие и богатые деталями воспоминания — из детства о родном доме. — Я прикрыл глаза, проецируя в голове кадры. Вдохнул, выдохнул, выдержал паузу и улыбнулся. — Лично мне всегда становится легче, когда я могу увидеть звёзды. Тогда я ощущаю присутствие родных и знаю, что где-то там мой дом. — Я закончил размеренную речь и открыл глаза, поднимая их к проектору. — Видишь? — Я отложил меню, придвинулся к Оливии очень близко и приобнял за плечо, чтобы смотреть на полотно с её ракурса. Нашёл глазами созвездие из которого мы прибыли и указал на приблизительное расположение Кинмоку, хотя всем видом демонстрировал, что указывал на небо случайным образом. — Где-то там и твои родные смотрят на те же самые звёзды. Эти светила напоминают о том, что каждый из нас часть мироздания и находится в единении со всем миром. Почувствуй эту связь. — Я опустил руку и посмотрел в её глаза, которые при таком освещении казалось горят искорками, погружёнными в глубокое тёмное озеро. Ощутит ли она в звёздах связь с домом, как я того желал? Я искал ответ в её взгляде. — Ты когда-нибудь обязательно всё вспомнишь, а пока я хотел подарить кусочек дома, который можно увидеть каждую ночь. Или в любую минуту, если захочешь. Ведь они никуда не исчезают, они всегда там. Звёзды для всех одни. — Мне захотелось её поцеловать, взгляд скользнул на губы, они трепетали словно ждущие рассвета лепестки розы — алые и бархатные. Позже я буду думать, что зря этого не сделал, лучше момента и не придумаешь, но позволить себе такого не мог. Мало того, что решимость была на нуле, так ещё я считал, что обязан наказать себя за всю умышленно причиненную девушке боль. Я не заслуживал ни её, ни её поцелуя, но желание боролось с решимостью и всё же судьба распорядилась иначе. — Прошу прощения. Уже выбрали что будете заказывать? — Раздался голос официантки, я опустил голову и отодвинулся к своему месту. — Да. Я буду суши и… рыбу фугу. — Мне было достаточного того, что вначале стояло слово «рыба», а ценник её намекал на то что рыба, по всей видимости, сама себя приготовит у нас на глазах, следовательно будет божественной на вкус. Об особенностях блюда я был ни сном ни духом. — А даме то, что она пожелает.Оливия
Некоторые психологи рекомендуют как можно чаще подвергать свои поступки и убеждения переоценке. Я сама того не зная, послушно следовала данным рекомендациям. Я поняла, что принимала мнимое за действительное, когда Ятен подтвердил мое предположение. И все же несмотря на явную нелюбовь к паркам развлечений, он был готов пожертвовать своим комфортом ради моего удовольствия. Я оценила этот широкий жест и тепло улыбнулась блондину. — Нет, я не так сильно хочу туда, — быстро соврала я. В действительности мне просто не хотелось заставлять его делать что-то против собственного желания. Хотя я столько всего слышала о парке развлечений от подруг, что мне страстно хотелось там побывать. Больше всего меня соблазняла мысль покататься на чертовом колесе, но не во все же безумные желания посвящать несчастного Ятена и заставлять его жестоко расплатиться за свою доброту. В парк развлечений я и с подругами схожу, а с ним лучше пойти туда где будет интересно нам обоим. Ятена мой ответ видимо устроил, и он принялся рассказывать мне о том, почему для встречи выбрал такое пафосное место. Оказалось, что это было как-то связано с его семьей, которой он достаточно давно лишился. — Мне очень жаль, — искренне посочувствовала я. Ятен понемногу открывался передо мной, и я ощущала, что моя симпатия к нему становится гораздо крепче и глубже. Теперь я тоже знала каково это жить без родителей, но меня хотя бы согревала мысль, что они где-то живы, а Ятен уже давно жил без поддержки близких людей. Я потянулась к его руке, хотела согреть его пальцы в своих ладонях, но неожиданно он сам придвинулся ко мне. Он совершенно спокойно приобнял меня за плечо и заставил поднять глаза к звездной проекции над нами. Ятен говорил о том, что где-то там мои родные тоже могут смотреть на звездное небо и завершил свою речь фразой: «Почувствуй эту связь». Только я в эту минуту, чувствовала совсем иную связь, отчего мне становилось стыдно перед самой собой. Сердце в моей груди замирало, я испугалась, что Ятен поймет в какое смятение привели меня эти, по сути ничего не значащие, объятья, а поэтому боялась продолжать дышать полной грудью, опасаясь как бы сбивчивое дыхание не выдало меня с головой. Ятен тем временем продолжал свои тихие увещевания, а ведь это я хотела его поддержать и утешить, но все снова свелось к обсуждению моих проблем и страхов. Потом Ятен умолк, он смотрел на меня в упор, тогда, набравшись храбрости, я тоже взглянула прямо в его лицо. Но веки Ятена были полуприкрыты, я не понимала, что именно сейчас изучает его взгляд, но интуитивно угадала его желание. Я чувствовала на своих губах его легкое дыхание и мне показалось, что вот сейчас он закроет глаза и поцелует меня. Несколько мгновений я колебалась, мысленно решая соглашаться или нет на поцелуй, как будто кто-то всерьез интересовался моим согласием. Но потом прикрыла глаза и чуть подалась корпусом вперед к Ятену навстречу. Только стоило мне это сделать, как совсем близко с нами раздался голос официантки. Я вздрогнула и открыла глаза. Ятен уже отодвинулся от меня, точно мы были школьниками, которых на уроке застали за чем-то неприличным. Я зарделась, как маков цвет, еще сильнее запутываясь в себе и своих чувствах. Чтобы выбить из головы романтичную ерунду, которой, очевидно, мне подсознательно очень не хватало, я решила сосредоточиться на заказе. Но рисунки в меню отчего-то совсем не вызывали аппетит. — Я буду тоже, что и ты, — повторила я, потому что мне совсем не хотелось больше рыться в меню. — Суши и…постой ты сказал — фугу? — я скептически вскинула бровь и внимательно посмотрела на Ятена дожидаясь подтверждения, что не ослышалась. — У тебя всегда такие странные предпочтения в еде? В прошлый раз ты заказал острое блюдо, которое не смог есть… Ты ведь знаешь, что фугу — ядовитая рыба? — Так что вы будете заказывать? — нетерпеливо напомнила о себе официантка. — Только суши. Фугу, я не буду. «К тому же она безумно дорогая, моих средств не хватит на это…» — пронеслось в моей голове, а я была намерена сама оплачивать свой счет.Ятен
Когда я показывал девушке звёзды и хотел поцеловать, она позволила мне сохранить дистанцию и даже сама смотрела в глаза, находясь трепетно близко. Её запах дурманил и манил к себе даже когда мне пришлось отсесть и сделать заказ. С которым в очередной раз облажался. «Спокойно, Ятен. Веди себя спокойно. Не дай ей понять, что ты испугался и не знал, что рыба ядовитая.» Пот выступил по-всему телу, а бровь нервно дёргалась взлететь вверх от полученной информации, но я держал её всеми силами, опустив глаза в меню и наконец удосуживаясь прочитать, что деликатес не просто ядовит, а на все сто процентов смертельно ядовит, если повар совершит ошибку. — Ведь у Вашего повара есть лицензия? — Обратился я к официантке, на что та убедительно закивала и предложила убедиться в этом возле стойки администратора. Хотя меня это нисколько не успокоило, я сделал вид, будто всё в порядке. — Конечно я знаю, что она ядовитая. Я буду фугу. — С излишним нажимом заявил я, официантка удалилась, а мне видно требовалось прокомментировать свой странный выбор блюд, но я не мог. Не было подходящих слов и объяснений этой череде глупостей. Так что я включил актёра. — Мне жаль, что первая наша встреча так отражается на твоём обо мне мнении. — Опечалено проговорил я. — Я съем рыбу, не волнуйся. Кроме того, что существует вероятность её опасности, она очень вкусная. — Мне требовалось убедить девушку, что я знаю что делаю, хотя бы на сей раз, а для этого легкий налёт уязвлённого самолюбия подходил как нельзя лучше. Поэтому речь я вёл с лёгкой обидой. Не так уж романтично выходило. Моё «Я» проклевывалось наружу так или иначе. Когда же принесли блюдо, вышел и почти весь персонал с аплодисментами обступив стол. «Отлично, Ятен, ты нисколько не привлёк внимание.» На слова повара обернулись все посетители зала: — Если ты умрёшь, я сделаю себе харакири. — Мужчина добродушно засмеялся и смех этот, как ни странно, подействовал успокаивающе. А может осознание того, что умирать придётся не одному. Надо признать, что это помогло мне решиться сунуть в рот кусочек мяса, а то ноги были готовы нестись прочь как только блюдо опустили на стол. — Засекай. — Тут же раздалось над головой и кто-то действительно нажал на таймер. — Взрослого человека убивает в считанные минуты. — Пояснил повар и лицо у меня сделалось несчастным, ведь я успел прожевать и сглотнуть. Я взглянул на Оливию не понимая как докатился до такого. Чтобы не выглядеть идиотом я был готов умереть? Серьезно? Так мог погибнуть Сейя, но разве мне были свойственны подобные глупости? Из-за женщины, из-за любви. Мне всегда было плевать кто и что обо мне подумает, а сейчас я готов был визжать, что я ошибся, не знал, сглупил, но молчал! Как мне всё исправить?! Руки готовы были вцепиться в фартук повара и требовать противоядие. В конце концов, что обо мне напишут на надгробии? Какая память останется? «Какой позор. Глупейшая смерть.» Я даже не успел ничего объяснить Оливии. А если братья не найдут её после моей смерти? Улетят на Кинмоку. Я ощутил покалывание губ, а вместе с ним и всю мимолётность жизни. Своей текущей, потерянной будущей и нескольких альтернативных. — Губы колет. Я на пути к смерти? — Мертвенно бледный я обернулся к повару и поднял на того глаза. — Я оставил небольшое количество яда в печени, так должно быть для настоящего гастрономического экстрима. — Простодушно заверил мужчина и глаза у меня закатились. Это были самые долгие две минуты в моей жизни. Я взял Оливию за руку и встревожено начал рассказывать. — У меня есть братья, они… — Всё! — Всеобщее ликование взорвалось возле них и персонал принялся обниматься. Гость выжил в начале трапезы, значит и с остальной всё будет в порядке. Они шумно покинули наш столик, а голова у меня повинно рухнула, удерживаемая плечами. Ладонь я не убрал с руки Оливии и тревожно заговорил. — Прости. Я не подумал о том хотела ли ты присутствовать при таком… Я не подумал о тебе. Прости меня.