Ятен
После того как Оливия вернулась к нам живой и практически невредимой, она уговорила всех остаться на Земле, чтобы попытаться довести миссию до конца. Сильным аргументом стало то, что угроза Оракула к тому времени приобрела достаточно конкретную форму. Доносились слухи, что соседей порабощает серьёзный враг, те, кто не присоединяются — погибают. Сейя предположил, что об искомом нами могущественном Серебряном кристалле что-то могут знать местные сенши. — Знают и сами пользоваться забывают? — Возразил я. — Мы же спасали их каждый раз. Не знаю как им удалось выживать до этого. Тайки пообещал что-нибудь придумать, а Оливия решила переговорить с земными коллегами на всякий случай при удобной возможности. Такая появилась достаточно скоро: субботним днём принцесса вызвала нас, но к моменту нашего появления, она и Сейлор Мун справились сами благодаря силе, полученной от здоровенного летающего коня, зависшего под потолком торгового зала. Тигровый глаз заметно просиял, давая понять, что это и есть разыскиваемый Пегас. Похоже, мы пропустили всё самое интересное, не зная откуда он взялся, куда пропал и зачем его ищут. Неожиданно для всех нас, Оливия предложила землянам помощь. Мысленно я чертыхнулся. Ну какую ответную помощь могли оказать нам эти неумёхи? Оказывается, не у меня одного были такие мысли. Тайки тоже не понимал зачем ввязываться в чужую битву, когда у нас самих крупные неприятности. Обсуждение проходило уже дома и принцесса пояснила, что ощущала силу Серебряного кристалла также явственно, как показывал Оракул, а Сейлор Мун хранит артефакт. — Так давайте отберём. Похоже она совсем не умеет им пользоваться. В твоих руках он осветит всю Галактику. — Я был награждён осуждающим взглядом Оливии. Сейя тоже горел желанием ввязаться в любые проблемы землян, но с ним было всё ясно - зачем или ради кого. Вопрос был решён, голос Оливии перевешивал, если её поддерживал ещё хоть один из нас. — Это ещё не всё. — Тревога в её голосе заставила меня приземлиться обратно в кресло. — Пегас появился там не случайно. Я видела его в своих снах и прежде серьёзного значения не придавала, но теперь, кажется, знаю в чьей мечте он прячется. — Мы все замолчали, а я вспомнил как и сам не придал большого значения словам девушки относительно крылатого коня в её снах, хранителя мечтаний. — Мы связаны с проблемами Земли теснее, чем думали. — Философски заметил Тайки. — Я вас умоляю. Этот конь просто зайцем хотел убраться отсюда. Подальше от врагов. — Я скептично скривился, Оливия хмурилась мне в ответ, эти гляделки убивали. Как она перевела мои слова на этот раз? Что у неё недостаточно прекрасные мечты и её выбрали лишь как поезд дальнего следования? «Хоть бы не расплакалась». — Так давайте спросим у него сами. Ятен? — Тайки на меня многозначительно посмотрел. — Как? — Не поняла Оливия. — Нет. Слишком интимно. — Вмешался Сейя, заставляя девушку крутить головой нервознее. — Тайки! — Она почти вскрикнула, желая объяснений. — Ятен может проникнуть в твоё сознание и на психическом уровне отыскать Пегаса, чтобы всё выяснить. — Ёмко, но доступно пояснил шатен. — Тогда он будет знать о чём я мечтаю? — Догадалась девушка. — Говорю же, нам это не подходит, найдём другой способ. — Сейя положил руку на плечо принцессы. — Можем подождать его нового появления, но не факт, что зададим интересующие нас вопросы, — прогнозировал шатен. Оливия перевела на меня взгляд, полный сомнений. Я ответил улыбкой чеширского кота и помахал ей, быстро перебирая пальцами. — Хорошо, — она резко отвернулась, обращая взгляд в пол. — Тогда и я пойду. — Возник брюнет, а я скептически поднял бровь. «И с чего ты решил, что я возьму?» — Слова приходилось фильтровать ради заключённого соглашения, вслух же безобидно бросил: — Все места проданы, братец. — Сейя покосился на меня, но его желание ответить прервала Оливия. — Не нужно, — её ладонь легла поверх его руки. — Это настолько личное, что даже присутствие Ятена — слишком… для меня. Не говоря о переносе всех защитников в мою голову. — Она подняла на парня полные надежды глаза. — Тебе я открою свои мечты сама. — Я закатил глаза. — Тебе не обязательно это делать. — Повторил брюнет. — Знаю. — Она кивнула. — Но я хочу знать что происходит. Оливия легла на свою кровать и заметно напряглась, когда я устроился рядом. — Расслабься. Закрой глаза, слушай мой голос. — Она закрыла, но стоило взять её за руку, вздрогнула и испуганно покосилась на меня. — У нас должен быть физический контакт. — Спокойно пояснил я. — Могу взяться за что-то другое. Есть предпочтения? — Девушка недовольно закрыла глаза вновь. Словно наблюдая из темноты я увидел две фигуры: мужчину и женщину, он нависал над ней, целовал и не спеша гладил вдоль бедра. Я стремительно приближался к паре из своего небытия, затем влился в тело мужчины, словно просыпаясь, но наоборот, осознавая, что попал в сон. Я продолжал целовать девушку по инерции, она отвечала, запах туманил мой рассудок, напоминая об Оливии. Рука лежала на её мягкой, трепетно вздымающейся груди и я легонько сжал её, ловя губами возбуждённый стон партнёрши. Открыл глаза. Похоже, мы оба сделали это одновременно. Встретившись с испуганным взглядом Оливии, я неловко остановился, осознавая, что происходит. Мы отпрянули друг от друга на разные концы двуспальной кровати. Девушка скрестила руки, прикрывая грудь и поджала ноги. — Отвернись! — Потребовала она, задыхаясь. Следуя её приказу, я не мог пропустить язвительную мысль: «Чего я там не видел». — И тут же получил ощутимую затрещину. — Ай! За что? — Я прижал руку к ушибленному месту и покосился в пол оборота. — Не смей так говорить! — Возмущалась она. — Я молчал. — Совершенно справедливо заметил и обернулся, зная, что девушка уже прикрылась простынёй. «Здесь ты слышишь мои мысли, а я твои». — Мой рот был закрыт, по её лицу я понял, что Оливия меня поняла и поверила. Я осмотрелся. Мы были в её девичьей спальне в замке на Кинмоку, стояла ночь и по периметру подрагивало пламя множества зажжённых свечей. Романтичная обстановка, действия героев говорили сами за себя, я поднялся и понял, что стою посреди грёз Оливии о близости. На мне были трусы — и то хорошо. «Значит так далеко ты не задумывалась?» — Я поздно вспомнил, что здесь и размышления нужно отсеивать, но мысль, словно заряженный револьвер, на спуске которого лежит не твой палец. — Хорошие мечты. — С видом знатока, осматривал декорации я. — Сейе бы здесь понравилось, но хорошо, что его не взяли. — Она схватилась за голову с отчаянным всхлипом. — Как я могла тебе довериться! Ты просто воспользовался случаем! — Я моментально оказался возле неё и положил руки на плечи. — Эй-эй, Оливия. Что я вижу не от меня зависит, — Она подняла на меня страдальческий и недоверчивый взгляд. Нас тут же вырвало из оболочек, унесло и закрутило словно огромной волной, несущейся к берегу, но принесло меня в другую мечту. Оливия стояла перед своими родителями ко мне спиной. Это был тронный зал дворца, они говорили, что пусть методы девушки были спорными, она спасла планету от надвигающейся угрозы, доказала свою состоятельность как защитницы планеты. В благодарность за это, они позволяют ей самой выбрать себе жениха. Девушка порывисто обняла короля и королеву и радостно защебетала: — Обещаю, вы не пожалеете, я скоро приведу его и… — С досадой моё подсознание отметило, что мечта посвящена Сейе. Девушка грезила, чтобы ей позволили выйти за него. — А разве это не он? На крайних словах королевы, я поднял прежде задумчиво опущенную голову и убедился в подозрениях, что правители Кинмоку имеют ввиду меня. Оливия тоже обернулась, шурша пышными одеяниями принцессы. Я традиционно поклонился, она быстрым шагом подошла ко мне. — Как долго это будет продолжаться? — Мы будем путешествовать от мечты к мечте пока не найдём нужную. — Я взял её за руку. — Идём, здесь его нет. Водоворот снова повторился, затягивая глубже и выбрасывая в новый мир. На этот раз Земля, какой-то тёмный клуб, прожектор хорошо освещает только пару, ожидающую чего-то в неестественной позе. Моё внимание привлекло алое в чёрный горох платье девушки. Волосы Оливии были собраны в тугой пучок, а на мне серый костюм и чёрные лаковые ботинки. Паркет натёрт до блеска и играет ритмичная музыка. «Танго». — Сориентировался я. Зрители аплодировали, ожидая выступления. — Здесь его тоже нет. — Смущённо прошептала девушка, стараясь не смотреть на меня. — Ты уверена? — Она взмахнула ресницами, заставляя гореть в пламени её янтарных глаз. Талия девушки лежала в моей руке, одна её нога была подогнута и опиралась на моё бедро, в другой руке, указывающей направление будущего движения, покоилась её ладонь. — А ты? — Она не знала ответ, не могла. — А я могу почувствовать чьё-то присутствие не сразу, придётся танцевать. — Её дыхание было так близко, что щекотало моё лицо, я перевёл взгляд на её ярко красные губы. — Я не умею, — призналась Оливия. — Мечтала… научиться. — Это мечты, в них ты можешь всё. — Я решительно повлёк девушку вперёд. Шаг, ещё шаг. Следуя за страстным ритмом музыки, я вёл и её, то ревнуя, то лаская, то с готовностью падая к ногам. Ледяной танец, раскалённых до предела чувств боли и любви, энергии и дрожащего воздуха. Мы растворялись в музыке, переходя от грубого желания к манящей нежности. Дразня, расставаясь и сталкиваясь. Мы изменялись под переменчивую мелодию и, я давно знал, что Пегаса нет здесь, но хотел осуществить мечту Оливии, которая так кстати отражала нас. Мою любовь до смерти и смерть от любви. Я порывисто прижал девушку, заглядывая в глаза и с грубой нежностью проводя ладонью по её лицу. Губы так близко, а тела ещё ближе, наши пальцы переплелись и я чувствовал, что поцелуй прямо сейчас самое логичное завершение танца. Она думала о том же, но вихрь вырвал нас, отправляя в глубины бессознательного. Яркий свет резал глаза, а уши раздирали крики. «Это что за мечта такая?» — Через силу я осмотрелся. Комната в светлых тонах располагала двумя люльками, над одной из них возилась Оливия и, не давая опомниться, прикрикнула: — Не стой, помоги! Я склонился над второй кроваткой, с удивлением рассматривая перемотанного детёныша. — Возьми его. — Я с ужасом отпрянул. Взгляд девушки не оставлял мне выбора, а крик ребёнка — желания остаться. Она сама качала притихшую девочку, судя по розовой обёртке. Меня передёрнуло, но я неуверенно и осторожно поднял ребёнка над кроваткой. — Сделай, как я, — наставляла она и пришлось прижать к груди источник звука. Тогда громкость его уменьшилась и вскоре он совсем перестал плакать, благодаря плавным покачиваниям. — Двойня? Ты серьёзно? — Она не обратила внимания на издёвку в голосе. — Мне Оракул сказал, что будет двое детей, рождённых в один день. — Девушка блаженно улыбалась, любуясь личиком своей не появившейся ещё дочки. «У меня тоже была сестра-близнец». — Невольно подумалось мне, а Оливия быстро подняла глаза, рассматривая меня с неопределённым интересом. Она знала о гибели моей семьи, но подробности о составе мы никогда не обсуждали. Я опустил глаза и в тот момент сильная маленькая ручка обхватила мой палец и сунула в рот. У меня сердце защемило, я ошеломлённо уставился на похитителя и словно испытал к этому незнакомцу чувство, похожее на любовь. Умиляясь, я бережно отнял руку и взамен двумя пальцами пощекотал его животик, он заливисто хохотнул и я улыбнулся такой реакции. — Эй, ты слюнявый, — вслух отметил я. — Нужно их перепеленать. — Ошарашила будущая мать и прошла к столику у другой стены. — Чего? — Я неуверенно шагнул за ней и снова забылся: «Здесь должен быть Сейя. Его дети, пусть и пеленает». — Я даже замер, понимая как сильно сплоховал. Оливия медленно обернулась, прожигая во мне дырку. — Значит как целоваться со мной, так ладно. А как детей нянчить — это к Сейе?!— По тону она была глубоко оскорблена, но я решил, что юлить нет смысла. — Ну… не ко мне. — Мой голос прозвучал извиняющимся, но категоричным.Оливия
В некотором смысле я тоже являюсь целителем, но мои навыки гораздо уже, чем у Ятена. Мой профиль, если можно так выразиться — очищение душ от тьмы, кроме этого теоретически я могу установить связь с любым сознанием до которого желаю дотянуться. Теоретически, потому что эти способности я почти не использовала в жизни ввиду явной опасности для своего здоровья, ведь каждое погружение крадёт часть меня, угрожая безумием. Очищение тоже отнимает силы, но их можно быстро восстановить, не рискуя ни чем. Хотя так или иначе каждый целитель идёт на жертву, пропуская через себя чужую боль и страхи. Я много раз видела страдания Ятена и меня всегда восхищала подобная самоотверженность. Он незаменимый член команды, без него Сейя и Тайки были бы гораздо слабее. О том, что Ятен тоже может погружаться в чужое сознание, я не знала, как не знала и на какие риски он идёт. Поэтому обратилась к Тайки за разъяснениями, но он рассказал мне ровно то, что я итак знала сама. Сейя отчего-то слишком сильно переживал и это настораживало. Я не могла понять, что его сильнее не устраивало: погружение Ятена в моё сознание или то, что он там может увидеть? Вначале я не понимала беспокойства Сейи, но, поразмыслив, убедилась, что он прав. Не про все мечты я могла открыто рассказывать во всеуслышание и уж, конечно, не из опасения, что они не осуществиться. Некоторые фантазии были довольно пикантного характера, потому я жутко нервничала перед началом нашего контакта. К тому же Ятену, в отличии от меня, обязательно было иметь со мной физическую связь. Его ладонь, сжимающая мою руку, отвлекала от слов и мешала настроиться на процесс. Вместо этого в голову лезли совершенно неприличные мысли, которым отлично способствовала уединенная атмосфера спальной комнаты, даже присутствие где-то молчаливых Тайки и Сейи не слишком играло роль. Возможно именно поэтому первой мечтой, в которую нас занесло, и оказалась та, в которой я мечтала оказаться меньше всего. Мягкие губы на моих губах. Руки, приподнимающие бедра чуть выше, так чтобы они плотнее касались разгоряченного тела. Потом эти руки скользнули выше, обосновались на груди, заставив меня стонать от удовольствия и я резко распахнула глаза, на мгновение принимая все происходящее за действительность. Зелёные глаза с поволокой неприкрытого желания, смотрели на меня в упор. Я взвизгнула и отлетела в сторону, неловко прикрывая интимные места. «И чего я там не видел!» — пренебрежительно отозвался неожиданный партнёр. Я завернулась в простынь и наградила его смачной затрещиной. Кто бы мог подумать, что Ятен способен произнести вслух нечто подобное! — Не смей так говорить! — пригрозила я. В конце концов, его заявление было не справедливым. До этого момента оставалось кое-что, сокровенное все-таки оставалось, но теперь я уже не была так в этом уверена. — Я молчал, — солгал Ятен, развернувшись ко мне лицом. Ладонь так и чесалась отвесить ему ещё парочку подзатыльников, но, внезапно, он, не раскрывая рта сообщил, что я услышала его мысли. «Надо быть осторожнее», — против воли вырвалось напутствие для самой себя. Ятен не обратил внимания, возможно воспринял на свой счёт. Он поднялся с постели, осмотрел себя и заодно огляделся вокруг, активно комментируя все увиденное. Не знала, что он бывает таким болтливым! Белые трусы были восприняты то ли с издевкой, то ли с облегчением, я так и не поняла, что означало его «далеко не задумывалась». До недавних пор все мои эротические фантазии ограничивались мерцающими свечами и мной в постели с любимым, слившихся в страстном поцелуе. А потом свечи гасли и тьма укрывала неизвестное продолжение. Только после наших с Ятеном поцелуев и ликбеза, прочитанного Сайке, мои фантазии стали гораздо горячее. Ятен продолжал злорадствовать, заметив что Сейя непременно оценил бы мои мечты. — Как я могла тебе довериться! — меня взяла досада. Я раскрыла перед ним самые потайные мысли, а он… — Ты просто воспользовался случаем! Ятен мигом оказался рядом и покровительственно положил руки мне на плечи. — Что я вижу не от меня зависит. — Он был прав, грёзы были моими и скорее всего именно я была виновата в том, что они открылись сразу, слишком уж меня взволновала наша с Ятеном близость. Нас вырвало из мечты, не успела я удивиться тому как мягко и безболезненно Ятен погрузился в моё сознание. Разум другого человека почти всегда тебе враждебен, очутившись в чужом месте он стремится навязать свои правила игры, искажая восприятие. Но Ятен этого не сделал, наоборот он лишь плавно скользил, доставляя удовольствие, пусть потом охладил меня словами, но сейчас я была этому благодарна. Когда мои глаза открылись снова, я предстала перед родителями, которые вместо того, чтобы укорять, хвалили мою смелость. — Я горжусь тобой, моё доброе, драгоценное дитя, — ласкал слух голос отца. — Ты доказала, что способна стать прекрасной правительницей и подтвердила, что являешься достойной защитницей. Хотя в твоём воспитании мы не делали упор на твоё участие в поединках. — А я рада, что ты благополучно возвратилась, — с нежностью обратилась ко мне мама. — Мы с твоим батюшкой посоветовались и решили, что не станем принуждать тебя к браку и доверимся твоему выбору. — Хотя в нашем случае, мы остались благодарны родителям, что нас свели, — счел нужным уточнить отец, — но нам хочется, чтобы ты уже любила своего избранника… Я радостно бросилась в родительские объятья. — Обещаю, что вы не пожалеете, я скоро приведу его и… — А разве это не он? — удивилась моя мама, я обернулась, увидела Ятена и поняла, что утопия нашей радостной встречи, всего лишь сон. Однако все равно потребовала объяснений. — Как долго это будет продолжаться? Я уже была сыта по горло нашими перемещениями, а Ятен только расстроил, пообещав просмотреть все мои мечты, чтобы отыскать Пегаса. Он потянул меня за руку, вырывая из действительности, где я снова могла обнять родителей. Голова опять закружилась, а перед глазами потемнело. Мысль в голове погасла так и не начавшись: «Он может это контролировать?» В следующий раз, когда я пришла в себя, я полулежала на Ятене. На мне было очень узкое платье, слишком откровенно подчеркивающее грудь. Ятен же выглядел как всегда элегантно с идеально уложенными волосами, в сером дорогом костюме. Неужели моё бессознательное самостоятельно облачило меня в такой смелый наряд, или все-таки ему кто-то помог? И тут я вспомнила, что на днях видела в журнале иллюстрации полотен аргентинского художника Фабиана Переза, на которых он изобразил танцоров танго. Эффектные гордые и страстные женщины застыли на изображении в провокационных позах, а мужчины смотрели на них со смесью обожания и влечения. Про сам танец я узнала благодаря коллегам по работе. Одна из девочек делилась с нами эмоциями от танцевальных уроков, которые она посещала вместе со своим парнем. Я тоже загорелась этой идей, но потом, когда вспомнила прошлое, поняла, что моя мечта едва ли когда-нибудь осуществится. Сейчас просто не до танцев, на кону более серьёзные проблемы. На Кинмоку танцы были другими: партнёры едва прикасались друг к другу кончиками пальцев, все остальное считалось неприличным и предосудительным. Иначе говоря, у меня не было никакой возможности научиться преступному танцу, потому мне хотелось поскорее покинуть это место. Но Ятен не спешил, чтобы понять не прячется ли в этой мечте Пегас, он предложил задержаться и потанцевать. — Но я не умею, — выдохнула испуганно и пришлось признаться в сокровенном, — мечтала… научиться. Ятен имел славу искусного танцора на Кинмоку, потому я не сомневалась, что и танго он сумел освоить без проблем. Мне не хотелось выглядеть нелепо, однако Ятен убедил меня в том, что иметь навыки вовсе не обязательно и, действительно, я свободно выводила движения. Я стала податливой игрушкой в руках кукловода. Он тянул меня за нити и я ломалась, а затем оживала. Бросал, заставляя страдать, но тут же подхватывал. Я терпела, потому что грубость, чередовалась с нежностью, но в конце концов, мы поменялись ролями, теперь уже я превратилась в стихию, которую он пытался укротить. Мы сошлись в яростном противоборстве. Наши души сливались в единое целое, лаская друг друга. Ничего подобного я ещё не испытывала, нереальное, противозаконное удовольствие расплавленной лавой растекалось по всему моему существу. Я запрещала его себе, пыталась отвлечься, но Ятен вожделенно смотрел на мои губы, и я поняла, что поцелуй приведёт нас к желанной развязке. Я хотела этого и боялась, а потому зажмурилась и вытолкнула нас из этой фантазии. В чувства меня привёл резкий, пронзительный крик. Я открыла глаза и застыла в умилении: в двух люльках лежали мои дети. Я взяла одного ребёнка на руки, прижала к сердцу и он тут же замолчал, умиротворенно посасывая пустышку. Но плачем зашелся другой малыш. Только я хотела положить в кроватку первого, как он забеспокоился и разревелся в протесте. Быть матерью двойни — нелегко. Непрекращающийся плач пугал и нервировал. Я попыталась качать малыша прямо в люльке, но ему это не нравилось. — Не стой же столбом — помогай! — раздражённо бросила я. Ятен должен был находиться здесь, как и в прошлый раз, но показался не сразу. Он растерянно заглянул в кроватку. Смесь ужаса и брезгливости исказила его лицо, когда я озвучила новое требование, тем не менее, он вынужден был взять ребёнка на руки. Малыш мгновенно затих, а Ятен насмешливо проговорил: — Двойня? Серьёзно? В другой раз, может быть меня возмутила его грубость, но сейчас маленький тёплый комочек отдавал мне свое тепло, делясь абсолютной любовью. Поэтому я была настроена миролюбиво и даже пояснила причину своих мечтаний. Оказалось, что у Ятена тоже была сестра-близнец, таких подробностей я не знала. Тем удивительнее, становилось предсказание Оракула. В моей семье двойни не было ни у кого, и это означало, что наследовалась генетическая предрасположенность по линии отца детей. Жар прилил к щекам, я с куда большей теплотой смотрела на Ятена. Тем более, он, кажется, нашёл общий язык с младенцем и они мило забавлялись. Только резкий неприятный запах известил, что маленькие ангелочки не так уж безобидны. Нужно было поменять пеленки и в моей голове родилась хитрая мысль испытать Ятена. «Здесь должен быть Сейя, не я, его дети, пусть и пеленает», — донеслись до меня его мысли, потому что вслух Ятен никогда не отважился бы сказать подобного. — Что?! — возмутилась я, сверкая на него глазами. — Значит как целоваться со мной, так ладно. А как детей нянчить — это к Сейе?! — Ну, не ко мне, — натурально удивлялся Ятен. В самом деле, сейчас мой парень Сейя, так что замечание Ятена справедливо. Однако я не сдержалась и гневно выпалила: — Значит, когда мы встречались, ты на подобное развитие отношений не рассчитывал? Он подтвердил: — Я ни на что не рассчитывал. Был благодарен за каждую минуту, что ты со мной. Я же знал, что это кончится. Как бы долго мы ни были вместе, этого окажется в конечном счёте мало. Он замолчал, но и я не произнесла ни слова. — Я смирился, что потеряю тебя в тот же момент, как соврал. Потому взвесил все последствия и действовал. — Горькая усмешка выступила на его губах. — Да, я бы умер за возможность быть с тобой. — Умереть — не сложно, сложнее жить день за днём и делить пополам беды и радости, — я распеленала младенца и острый душок ударил в нос с непривычки, — быть друг другу опорой и помогать не дожидаясь, пока попросят. Вот, как я представляю себе отношения. Я люблю детей и хочу их иметь, а ты? — От тебя? — уточнил он. — Ну… — замялась я, но сознание сработало быстрее, чем я сумела оборвать мысль: «Да» — Разве это имеет, какое-то значение, — взволнованно выпалила я, подхватила ребёнка на руки, ополоснула и уже чистого вернула на столик, чтобы поменять одежду. — Это меняет всё. Я детей никогда не хотел, не хочу. — признался Ятен и вздохнул. Руки дрогнули, материал лёг неровной складкой и я снова раскрыла пеленку. — Оливия, зачем мы говорим об этом? Тебе нужны доказательства, что не ошиблась? — Я сердито нахмурилась. Сама задавалась вопросом зачем мне вздумалось интересоваться его мнением. И почему мне было так больно слышать ответ, который совершенно меня не устраивал. — Всё что порадует тебя, я хочу дать, всё что огорчит — уничтожить. «Разве это не очевидно?» — спросил он мысленно, но я одарила его хмурым взглядом. — Идти на жертву ради другого, разве это любовь? Он ответил не раскрывая рта: «Любовь» — Решение иметь детей не должно быть навязано, — я продолжила спор, потому что не понимала Ятена. Если мужчина не желает иметь детей, то существует некоторая вероятность, что он не сможет полюбить собственных. Во всяком случае, даже если и сможет, это случится не сразу, а значит я буду брошена наедине со своими проблемами. Конечно, я нагнетала, рядом со мной будет масса помощников, но не будет того самого главного человека, которого я хотела бы видеть рядом. — Взгляды на жизнь и цели в паре должны быть общими. Иначе, любовь погибнет все равно, — подвела свой категоричный итог. Ятен с вялым видом пожал плечами. — Тебе виднее. Я прижала к себе ребёнка, поцеловала сначала одного, затем другого, прощаясь с ними и прикрыла глаза, уносясь в новое место. Новое пробуждение вышло странным. — Пожалуйста, повернитесь, принцесса, — я узнала заискивающий голос фрейлины. Вокруг меня обернули лёгкое полотно свадебного одеяния. Я попала в день, который представлялся мне лучшим событием всей моей жизни. День после, которого начнётся моё счастливое время с любимым человеком. Однако теперь я воспринимала сборы совсем не так и вышла из шатра перед священным озером без всякого восторга. Сказка для наивных девчонок, что после свадьбы начнётся безоблачная жизнь — благодаря Ятену, я в это больше не верила. А он в костюме жениха ждал меня и заметно нервничал. Мой отец положил руку ему на плечо, благословляя. — Сегодня я вверяю тебе свою дочь, принцессу Оливию, и надеюсь, что ты станешь обращаться с ней как с самым большим сокровищем из всех, что есть в нашем королевстве, ибо для меня так и есть. Я не удержалась и закатила глаза. Ятен энергично заверил проекцию моего разума в том, что не подведёт, так будто на этот раз он забыл, что все не по-настоящему. — Будущий супруг и король Танкейи донесет госпожу на руках до священной воды! — громко огласил распорядитель свадьбы. Ятен двинулся ко мне с явным намерением взять на руки, но я отстранилась. — К чему все это? — настал мой черёд неприятных вопросов. Он же знает, что здесь должен быть Сейя, в детской вон не забывал! — Я сама в состоянии дойти. И умею плавать! — Ваше высочество, такова традиция, — подсказывал Тайки в платье охранника, стоящий по правую мою руку. Сейчас он должен передать меня моему будущему мужу, иначе по закону ему придётся плыть рядом со мной. — Я просто опасаюсь за здоровье моего супруга, — я выискивала отговорки, — ведь наша комплекция схожа. Разве не жёстко поднимать груз, равный самому себе? Объяснение меня устроило и я в самом деле задумалась над тем, что задача нести меня на руках непосильная и глупая. К чему строго соблюдать странные традиции? Ятен молча встал рядом, его лицо ничего не выражало и я прочла в этом согласие. Однако через мгновение я взмыла в воздух, зажмурилась от страха и крепко обхватила его за шею. Ятен тяжело двинулся вперёд. Каждый шаг давался ему с трудом, и каждую минуту я готовилась к падению, опасаясь разлепить глаза. — Не равный своему вес, а больший, учитывая твоё платье, - отметил Ятен с достоинством, и только тогда я заставила себя открыть глаза и посмотреть на него с удивлением. Конечно, его замечание было справедливым и ответить на него мне было нечего. Оставалось лишь сохранять обиженное выражение лица, пока мы не оказались в воде. В центре озера высился небольшой холмик, на котором ярким пламенем горело высокое дерево, его раскидистые ветви украшали плоды, заключенные в оранжевые чашечки, совсем как у земного физалиса. Только в отличие от земного собрата дерево было огромным, узор листьев более затейливый, а сами фонарики были величиной с ладонь взрослого мужчины. Плоды, спрятанные там, мерцали нежным золотым светом, точно маленький огонек в хрупкой бумажной оболочке. Именно к нему мы должны были отправиться вплавь, таково было первое испытание для молодожёнов. Мне следовало обхватить Ятена за плечи, выражая таким образом символическую покорность супругу и готовность соглашаться с любыми его решениями. Потом мы должны были ступить на остров, сорвать плод, разделить его между собой и, выслушав наставления священника, обменяться кусочками, чтобы отныне стать неделимым целым. Поедание плода обещало благополучие паре и скорое прибавление в семье. Вспомнив об этом, я снова нахмурилась. Мы стояли по щиколотку в прохладной воде, кристально чистой, словно слеза. Люди называли его озеро-для-обещаний. Оно исцеляло раны и возвращало силы. Здесь, в полукруге священных древ королевы Аликос из прежней династии, правящей на Кинмоку до нас, влюбленные давали обещание быть рядом и жить в верности. В воды этого озера не решались войти те, кто не уверен в силе своих чувств, ведь обещание данное здесь невозможно нарушить, иначе духи озера покарают нечестивца. Поэтому когда Ятен мягко опустил меня в воду, страх мгновенно парализовал тело. После пережитого в комнате, сомнения только крепли. К тому же это место напомнило мне о Сейе. Будучи детьми, нам нравилось приходить сюда и любоваться деревом. Мы гадали какой вкус имеет волшебный плод и как он выглядит на самом деле. Сейе хотелось узнать это не дожидаясь взросления и свадебного дня. Я одна задумывалась тогда о грядущем, поэтому и не позволяла Сейе отправиться к острову и сорвать плод ради интереса, опасалась что духи прогневаются на него и в тайне мечтала, когда-нибудь именно с ним переплыть через священное озеро.Ятен
Я знал, что разговор о детях ни к чему хорошему нас не приведёт. Ведь позиция Оливии в их отношении была мне известна, но моей девушка прежде не интересовалась и порадовать её было нечем. — Я люблю детей и хочу их иметь, а ты? — Якобы спонтанность вопроса с возникшем из воздуха желанием узнать моё мнение, сильно злила меня. Это было анкетой на парня, ведь такие личные взгляды обязательно оставляют возле твоей головы галочку «подходит» или крестик, как в моём случае, после чего бракуется потенциальный вариант. — От тебя? — Я намеренно избегал ответа и старался поставить её в такое же неловкое положение. — «Да» — Её мысленный ответ только подтвердил догадку, она спрашивала для себя, всё ещё рассматривая меня как возможный вариант. — Разве это имеет, какое-то значение, — попыталась отмахнуться она. Я наблюдал за её действиями с грустью, понимая, что придётся сознаться и стать забракованным кандидатом. — Имеет. Я детей никогда не хотел, не хочу. — С тяжестью в груди, я начал откровение и споткнулся о неожиданное понимание: — Оливия, зачем мы говорим об этом? Тебе нужны доказательства, что не ошиблась? — Мне стало больно, хотя, возможно, стоило порадоваться призрачной надежде. Я решил обернуть в свою пользу тот факт, что наши мысли сейчас открыты друг другу и она будет знать правду. — Всё что порадует тебя, я хочу дать, всё что огорчит — уничтожить. «Разве это не очевидно?» — С этими словами я передал ей ребёнка, которого держал и взял на руки девочку. В пылу разговора действие прошло автоматически и я даже не успел испугаться. Мой ответ девушке не понравился. — Идти на жертву ради другого, разве это любовь? — «Любовь» — незамедлительно выдало меня сознание. Я спорил с ней не желая того, напрягся, ощущая в её словах какой-то подвох, но в то же время уверенность, что правда за мной. Нет тех отношений, в которых партнёры не идут на определённые уступки ради любимого. И когда чувства к другому сильны, желание сделать счастливым преобладает над собственными интересами, в конечном итоге такой поступок нельзя назвать жертвой со стороны дающего. У Оливии же было иное мнение. — Решение иметь детей, не должно быть навязано. Взгляды на жизнь и цели в паре, должны быть общими. Иначе, любовь погибнет все равно, — Она сделала больно своей категоричностью. Я отшатнулся, заметил, что на моих руках посапывает девочка только сейчас, когда опустил глаза. Оливия словно не допускала возможности изменений во мне. Для неё это нечто плохое, жертвы, а значит не нужное ей. Либо ты сразу идеальный кандидат, как Сейя, допустим, у вас схожие взгляды на жизнь, либо без вариантов, без шансов. Я пожелал немедленно прекратить этот разговор и даже превозмог себя, чтобы ответ прозвучал вежливо: — Тебе виднее. — Я пожал плечами, это её правда, хоть я и не был согласен. Мир снова погрузился во тьму, когда девушка насладилась собственной фантазией. Знакомый запах до сырости в глазах защекотал мой нос приятной ностальгией. «Кинмоку» — Я воплотился на берегу священного озера. Ещё будучи детьми, Оливия рассказывала печальную легенду его появления, а мне нравились грустные истории, поэтому она прочно сохранилась в памяти. Легенда гласила, что некогда существовала королева Аликос, женщина вышла замуж, но муж её оказался неверным, молодая владычица очень скоро разочаровалась в супруге и пролила из-за него немало слез. Но связанная с ним одной судьбой, она вынуждена была терпеть несправедливость. Вплоть до того случая, когда он сговорился с правительницей соседнего королевства, о том, что бросит эти земли к её ногам. Он по-настоящему влюбился в другую королеву и всерьёз собирался убить свою жену. Аликос узнала обо всём и бежала сюда. Она села в полукруг алых кленов и заплакала так сильно, что через пару часов из её слез возникло озеро. Королева поклялась, что больше ни одна живая душа не почувствует боли, которую пришлось испытать ей. Говорят, её слова подействовали как заклятье на воду озера, и теперь любое обещание превращалось в священную клятву, которую нельзя нарушить. Судьба королевы сложилась трагично: её нашли и убили. Что касается её мужа, то он погиб, как и соперница королевы. Похоронили Аликос на холме в центре озера, на котором растёт теперь единственное дерево. К нему вплавь добираются будущие супруги, обмениваются обещаниями и вкушают плод. Я как сейчас помню, что с ходу начал оспаривать достоверность легенды. По-моему мнению, историю выдумали женщины, чтобы нагнать на мужчин страх не обманывать жён, иначе они поплатятся жизнью. Такие себе гарантии для удобства и спокойствия в семейной жизни. Помню, как Оливия сыпала историями, подтверждающими, что озеро «работает», а нечестивцы действительно наказаны. Мы докопались, правда, что кара постигла не всех без исключения, а значит случаи могли оказаться банальными совпадениями. К общему мнению не пришли, каждый остался при своём. — Волнуешься, Сейя? — Я не сразу понял, что окликнули меня, в конце концов моё имя Ятен, но отец Оливии поравнялся со мной и в упор смотрел с добродушной улыбкой. — Ваше Величество, — я поспешно сделал шаг назад, чтобы хватило место на поклон, а мужчина перевёл взгляд на озеро, чтобы поведать о своих приятных воспоминаниях. — Помню, как нервничал я, сомневался смогу ли полюбить невесту и сдержать данные в озере обещания, но у вас всё проще, вы любите друг друга. — Я осмотрелся, помимо нас на берегу озера собрался весь двор, на мне был костюм жениха, а король упорно звал меня Сейей. «Ну, конечно…» — Фыркнул я про себя. Он успел дать мне несколько отеческих наставлений, которые я практически не слушал, раздражаясь от сказки принцессы, чей принц не я. «И, кстати, где она?» — Стоило только подумать, как живая музыка заиграла активнее и я обернулся, моментально немея от красоты девушки. Пока она шла навстречу, я обалдевал, что она может быть ещё прекраснее, что существует нечто настолько восхитительное. Это видение или реальность? Я не мог отвести от неё глаз, выхватывал детали этого образа, чтобы запомнить и затем нежно хранить в сердце. Только отеческая рука, упавшая мне на плечо с последующим благословением, вернула в реальность. — Я не подведу Вас. Она — самое дорогое, что есть в моей жизни. — Я подошёл к девушке, чтобы приступить к следующей части церемонии, но Оливия запротивилась. — К чему все это? Я сама в состоянии дойти. И умею плавать! — Только сейчас я понял насколько Оливия не разделяла моего восторга подмены жениха в мечте. Я не мог винить её, всем известно как трепетно девушки относятся к свадьбе, но её недовольства и сопротивления, похоже, начинали разрушать мечту. Если хозяйку что-то не устраивало, то не бывать этой мечте. Я подметил как с неба вдалеке отвалился кусок, словно с потолка начала сыпаться старая штукатурка. Её споры с Тайки приводили к этому. Я подхватил на руки строптивую невесту и двинулся к пруду. — Не равный своему вес, а больший, учитывая твоё платье. — Я дал понять, что слышал её принижения в мой адрес, но продемонстрировал на примере, что её низкое мнение о моих возможностях не оправдано. Я бы понял, не желай она проходить через всё потому что любит другого и не желает марать свою мечту воспоминаниями о том, как выходила за меня, но отговорки о её тяжести и моей слабости были просто смешны. Я опустил её в воду довольно грубо, всё ещё давала знать о себе злость. — Если мы не будем следовать правилам этой мечты, то не сможем никого найти, даже если безбилетник сидит тут. Так что бери меня за плечи и поплыли. — Она захватила воздух ртом, отвернулась, но послушалась. — Не дави так, — ворчал я, пока мы плыли. — На шею не дави, говорю. — Она будто специально меня душила, но благо озеро было небольшим и вскоре мы вышли к заветному дереву. Я взял её ладонь в свои руки и посмотрел в глаза. Пока наши ступни омывала вода, обычай требовал дать друг другу обещания. — Знаю, что это озеро не настоящее, но я готов повторить свои слова на Кинмоку, в священной воде. — Таким началом я привлёк её внимание впервые за то время, что мы на нашей свадьбе, прежде Оливия делала вид, что меня нет. — Даю тебе слово, что в моих чувствах к тебе никогда не было и не будет обмана. Если я лгу, пусть духи проклянут мою душу. — Она сморгнула со своих глаз невидимую другим пелену и вместо того, чтобы дать обещание в ответ, поднялась к дереву, отнимая свою руку. — В твоих свидетельствах нет толка! Даже если бы мы были на настоящем озере. Ты же никогда не верил в его святость! — И снова я не впечатлил её, давая повод считать, что это лишь насмешка над святыми для неё вещами, ведь сам я действительно по-прежнему не верил ни во что. У дерева нас терпеливо ожидал мужчина. В его обязанность входило сорвать плод и преподнести молодожёнам, чтобы скрепить союз. Я был уверен, что на последний этап церемонии Оливия не решится даже в своём подсознании на бутафорской свадьбе. Всё это слишком много значило для неё, а я заставлял пройти через важные действия со мной, прекрасно зная, кого на самом деле девушка хочет видеть, с кем делить фрукт, половинку от которого уже вложили в мою руку. Я смотрел на плод, она тоже не решалась откусить, показалось даже, что принцесса дрожит. Я не мог довести церемонию до конца, перевёл взгляд на слугу, чтобы вернуть подношение и нахмурился. Фрукт выпал из моей руки, чтобы я схватил парня за ворот. — Что ты делаешь?! — Оливия взвизгнула. — Давно у него золотой рог на голове? — Я готов был поклясться, что прежде его не было или я не мог увидеть, но завеса рушилась. — Это он. — Констатировал я. — Тогда отпусти, говорить буду я. — Я нехотя послушался, не нравился мне этот тип. Гелиос, он же Пегас, поведал, что является хранителем Иллюзиона, мира, в котором хранятся мечты людей. Враг хотел завладеть силой золотого кристалла, чтобы поработить Землю, но Пегас спрятал свою душу в мечту Оливии. — Значит за её зеркалом охотится Трио, а тебя это мало волнует, пока ты прикрылся девчонкой? — Я нервно мерил остров шагами пока слушал парня, но теперь остановился, чтобы задать самые важные вопросы. — Что будет, когда они узнают в чьей ты мечте? Что будет с ней? А ты просто перепорхнёшь в другую? — Ятен! — Голос Оливии сквозил недовольством. — Ты беспокоишься за неё, — менторским тоном распознал парень. — Нет, беспокоюсь я не пойдёт ли дождь сегодня, а за неё я отвечаю головой. — Я экспрессивно жестикулировал потому что ужасно переживал. Всё оказалось правдой, не говоря уже о том, что этот парень каждую ночь развлекал Оливию во снах. Меня совсем накрыло, когда я представил первую мечту в которой оказался с девушкой. — Ты должен уйти по-хорошему и решать свои проблемы, как мужчина. — Нет, мы поможем Гелиосу. — Протестовала принцесса. — Тебя ищут враги и ты можешь пострадать из-за него! — Я почти кричал на неё, указывая пальцем в причину проблем. — Я переживу. — Как твой защитник, я против того, чтобы ты ходила с мишенью на груди ради этого парня. — Лучше бы мы взяли Сейю с собой. — Выдохнула Оливия. — Что ты сказала? — Она не рискнула повторить в глаза, возможно мой тон был слишком обвиняющим. В конце концов из-за того, что она доверилась Сейе и он прикрывал её побег с планеты, мы все натерпелись страха, она пострадала, потеряла память, могла погибнуть. Теперь снова не хватает Сейи, который поддержит в любом безумстве. Я с огромным отчаяньем понял, что так и будет. Что обсуждение бесполезно, если я предложу голосование с остальными, даже при условии согласия Тайки со мной, Сейя всё равно позволит Оливии решать самой. Девушка внимательно смотрела, пытаясь разобрать ход моих мыслей, наконец она поняла мой замысел. «Я сам всё сделаю». — Нет, — изумлённо проговорила она и бросилась ко мне. Я выставил руку в её сторону и не позволил приблизиться к себе больше ни на сантиметр. Оливия ударилась о невидимую преграду и удивилась. — Ятен, нет, не смей, не выгоняй его! Ты обещал, что будешь заслуживать моё прощение до конца дней. Я… — Окончание не было услышано, ведь я выключил звук её голоса, чтобы отбросить любые сомнения. — Прости, но здесь мои правила. Для того, чтобы я заслуживал твоё прощение, ты должна быть жива. — Она беззвучно кричала что-то ещё, я опустил глаза. Я знал, что так нужно, мой долг защищать принцессу даже от неё самой. Любой ценой. Я приблизился к Гелиосу, тот не сопротивлялся и остался на месте даже когда моя рука легла на его грудь, создавая вспышку света. — Я ставлю её жизнь превыше любой другой. — Он смотрел на меня без тени осуждения и в конце коротко кивнул, исчезая из её мечты россыпью золотых искр, уносящихся по ветру. «Сумел уйти красиво». — Последняя мысль наполняла грудь тяжестью, прежде, чем мир заполнила тьма. Я очнулся в комнате Оливии, держа её за руку и первое, что ощутил, были: невыносимая жажда, слабость в теле и мыслях, страшная головная боль. Братья знали о последствиях, поэтому со своей стороны я обнаружил заботливо заготовленную воду. Рука вяло потянулась к стакану и резко пронеслась мимо, когда Сейя тряханул меня за плечо. — Почему она не просыпается? Что с Оливией? — Я обернулся на девушку, затем к брюнету. — Она придёт в себя. — По её мерному дыханию я понял, что с принцессой всё в порядке, да и не могло с ней ничего опасного произойти. Я начал пить воду, пока Сейя продолжал разводить панику. — Возвращайся туда и разбуди её. — Требовал он, склонившись над Оливией. — Ты меня видел? Израсходую ещё хоть каплю сил и лишитесь Целителя. — Я продолжил пить, наблюдая сквозь стекло за действиями Сейи. — Оливия, вернись к нам! Пожалуйста, ты нам нужна! — С этими словами он приник к губам девушки, а я поперхнулся. — Она не спящая красавица, это так не работает. — Я отвернулся, Тайки подливал мне воды. Прежде, чем я смог принять из его рук новый стакан, ощутил два сильных толчка в спину и был спихнут с кровати. Оливия к тому моменту уже обошла кровать, обрушивая на меня череду кулаков. — Как ты мог! Ненавижу! Ты прогнал его! Ненавижу тебя, Ятен! — Она плакала, я стоял, принимая все удары и обвинения. Самому было тошно, но я не жалел. Сейя перехватил девушку в свои объятья, рассматривая оценивающим взглядом меня. Он пытался понять стоит ли удерживать принцессу или накинуться самому. — Что случилось? — Деловито поинтересовался Тайки. — Я разобрался с ним, — хрипло пояснил, а Оливия с новой силой разрыдалась у Сейи на груди. — Тише-тише, — брюнет гладил девушку, Тайки протянул мне воды: — Иди, отдохни. Я осушил стакан и покинул комнату. После проведённого путешествия, мне предстояло много пить и много спать. В один момент я перенёсся на поляну сказочного леса Кинмоку, мимо пролетали свечары, под ногами шуршала сочная сине-зелёная трава. — Я думал, что ты выбираешь только прекрасные мечты. — Произнеся это, я обернулся, чтобы убедиться воочию: огромный крылатый конь топтал полянку моей мечты. — Разве она не прекрасна? — Он кивнул и я прошёл в ту сторону, чтобы посмотреть. За деревьями сидел Сейя и вслух читал для Оливии, пока девушка с блаженной улыбкой лежала на его коленях. Неподалёку бегали их двойняшки, лет пяти. Пока я наблюдал за ними, сердце наполнялось теплом, расширялось от радости, но вслух я сказал: — Странно, раньше моя мечта иначе выглядела. Ты во все Сейю добавляешь? — Но конь был слишком серьёзен для моих шуток. — Раньше ты мечтал о ней, теперь о счастье для неё. Это ли не прекрасно? — Пегас гордо заржал, удаляясь к небу, вдаль, я провожал его задумчивым взглядом и понимал, что ничего подобного раньше от себя не ожидал.