Усаги
В пятницу, после школы, я заглянула к ещё одному человеку, о котором болело моё сердце. Мамору не открывал, я просидела несколько часов у порога, но пришлось уйти домой ни с чем, чтобы успеть до темна. Я повторила процедуру на следующий день и меня ожидал успех. Парень вернулся с полными пакетами продуктов и мне показалось, что это очень хороший знак. Никто не станет закупать еду, планируя самоубийство, из моей груди вырвался вздох облегчения. Я поднялась с пола, совершая действие обратное стеканию по стене вниз. — Привет, давно тут сидишь? — Парень свёл брови, осматривая мои заготовки. — Нет, не очень. — Я беспечно махнула рукой, мысленно вычислив свои двадцать пять минут ожидания. Я только разложилась основательно, готовясь к длительной осаде, поэтому взяла с собой чай в термосе и перекус. Начала дуть на горячий напиток, в таком виде Мамору застал меня. Я наскоро подхватила вещи и с приглашения осторожно шагнула в его квартиру. Необычное ощущение возникло в груди, словно я выросла в этом месте, считала его своим и даже не задумывалась, что однажды переступлю порог в последний раз. Помещение будто продали незнакомым людям и хозяин меня великодушно впустил осмотреться, поностальгировать. На первый взгляд, дома ничего не поменялось, тот же безупречный порядок и каждая вещь на своём месте, даже память о моём пребывании не исчезла. Сохранился скол на углу кофейного столика, когда я по неуклюжести разбила о него чашку и царапина на стене, что я прочертила молнией рюкзака, слишком тесно прислонившись. Всё это было обо мне в жизни Мамору, наглядными отпечатками наших отношений — сколы да царапины. Тем не менее, он как всегда предложил чай, а я поблагодарила. Он ведь был не обязан любезничать со мной, но умело вёл образ доброго друга, в то время как я напрягалась и тушевалась. — Твоих любимых конфет, к сожалению, нет, но есть такие. — Парень насыпал передо мной вазочку только что купленных мармеладных батончиков в шоколаде и продолжил деловито разбирать покупки. — Эти тоже замечательные. — Он задумчиво посмотрел и продолжил. Я вдруг поняла, что Мамору только для меня приобретал какие-то продукты. Сегодня содержимое его пакетов было другим, хотя мне казалось, что набор его покупок всегда приблизительно одинаковый и в малой степени связан со мной. Меня ждал сюрприз. Из «нашего» Мамору вдруг достал большую плитку шоколада с цельным фундуком, и я благодарно заулыбалась. — Ты… извини… меня, что заставил вас с Мотоки переживать. — Он посмотрел мне прямо в глаза. Я смущённо закивала, принимая извинения, но зачем-то закидывая вдогонку тяготящими в тот день чувствами. — Я волновалась. Ты меня напугал, когда мы с Мотоки приходили. Я думала, что вы с Сецуной… — я запнулась не зная чем закончить мысль. Счастливы? Справляетесь? — вместе. Оказалось, что это так. Я невольно огляделась, отмечая, что следов пребывания девушки в квартире не заметно, но, возможно, мармеладные батончики в шоколаде любит она и теперь о Сецуне заботился парень. Улыбка разъехалась от уха до уха, когда он констатировал большее — теперь они женаты. — Я так рада! Очень рада, что у тебя всё хорошо! — Мне даже порывом эмоций захотелось немедленно обнять Мамору, я неуклюже притулилась к парню с боку. Он положил руку на моё предплечье, как бы отвечая на странные объятия. — А когда назначен день свадьбы? — Я вернулась на своё место, и даже с него заметила как парень напрягся. — Прости, я не хотела сказать ничего такого… Просто каждая девочка же мечтает о платье невесты… — Своими оправданиями, только брызнула маслом в раскалённую сковородку и поэтому слегка пригнулась, чтобы не задели огненные фаерболы, но Мамору в итоге проговорил с сожалением: — Я знаю, не обижайся на меня. Но это все что я мог предложить Сецуне. К свадьбе нужно готовиться и нужны деньги… В общем, я ведь не знаю, когда… — Мне было не на что обижаться, скорее всего извиниться следовало мне за свой длинный язык, я серьёзно на парня посмотрела. — Тебе не нужно сражаться с нами. Мы справимся, ты просто не приходи. — Выдавила я нерешительную попытку спасти его, хотя очень боялась затрагивать тему грядущей смерти Мамору. В конце концов, сейчас я не могла сказать ничего хоть сколько-нибудь значимого. Парень заметно помрачнел, но голос у него оставался ровным, спокойным. — Ты же сама понимаешь, это глупо, я не могу так поступить. Земля для меня не просто шлюпка на которой я перемещаюсь в космическом океане, мы связаны. Я при всём желании не смогу остаться в стороне… К тому же я не могу позволить, чтобы пострадал кто-то другой. У меня в груди защемило так сильно, что я с трудом сдержала накатившие слёзы. Плакать по ещё живому парню, было бы в крайней степени неуважительно, эта мысль мне помогла и я принялась молча пить протянутый чай. — У тебя самой теперь всё хорошо? Ты и… Сейя? — Спросил Мамору и мои глаза сами собой спрятались вниз. Я замычала и помотала головой. — Я не могу быть с ним. Нечестно втягивать Сейю в мир полный демонов. Для людей это слишком опасно. — Мои глаза снова наводнились слезами и очертания стола размылись. Уже набившая оскомину картинка его ранения всплыла в сознании, и я задрожала. — Значит ты решила отказаться от дочери? — Я подняла на парня голову и быстро смахнула две крупные капли. — Что? — Растерянность и непонимание взаимосвязи легко читались на моём лице. Мамору учительским тоном принялся разъяснять. — Чтобы появилась Малышка, нужны двое. Если не Сейе, то другому парню придется отдуваться… «Отдуваться…» — Я зацепилась за слово, как за клеймо, поставленное на меня и пропустила мимо ушей остальное. — Рядом со мной, кто-то всегда будет страдать. — Сделала вывод я бесцветным тоном, задумчиво, но потерянно глядя на Мамору. Он рассуждал о жизни моего избранника с такой холодной головой и жутким расчётом, что стало не по себе. — Разве я могу обрекать его на это? «Переждать восемь лет до безопасных времён, которые могут и не наступить. Ведь нет того будущего, что мы видели». — Меня сильно напугало то, что произошло с Сейей и спутало мысли. А ещё в голове колокольным перезвоном звучали слова Ятена: «Я приношу одни только несчастья». Самым правильным казалось оставить парня, как потребовал его брат, но прежде я не задумывалась о своей дальнейшей жизни. Даже представить Сейю отцом ЧибиУсы мне пришлось только что. — Решать кто должен жить, а кто умирать? Это нечеловеческий выбор. — Я нахмурилась, понимая, что Мамору как всегда прав. ЧибиУса не должна родиться из пробирки, у меня будет муж, но кем же я буду, если осознанно укажу пальцем на парня, которому разрушу жизнь? Этот груз меня сломает, как прежде ломало от другой жертвы — любовной. — Никто не заставляет тебя решать. Пусть Сейя решает, чего он хочет. Расскажи ему всю правду. Когда-то я считал, что моя жизнь слишком непредсказуема и я подвергаю тебя опасности, так что отношения и семья — не для меня. Но ты переубедила меня, а сейчас рассуждаешь точно так же, как я сам когда-то… Если Сейя любит тебя и ты его оттолкнешь, он все равно будет страдать, может быть даже сильнее, чем если вы будете вместе, подумай об этом. «Я переубедила тебя и что из этого вышло?» — Я не осмелилась возразить вслух, что парень скоро умрёт, а если бы я не думала только о том чего хочется мне, может его ждала судьба лучше. Он бы познакомился с Сецуной, полюбил её и уже давно жил счастливо. Но с другой стороны, может я действительно брала на себя слишком много, решая за обоих? Когда так поступал Мамору, я чувствовала, что это несправедливо. — Подумаю, — пообещала искренне и съела конфету. Мы посидели ещё немного, вспоминая прошлое и обсуждая настоящее. — Спасибо за всё, Мамору. — Я поднялась и хотела помочь ему убрать, но он остановил, жестом показывая, что всё сделает сам. На прощание, я парня крепко обняла. На самом деле, поступок Мамору и Сецуны воодушевлял сильнее любых слов. Зная, что счастье будет недолгим, они всё же не убежали, а тянулись к нему… значит оно того стоит.***
Дни складывались в недели, новой информации Ами добыть не удавалось, Минако даже не пыталась спросить что-нибудь у Ятена. Мы каждый день приходили в Храм Рей, чтобы помолиться. С ней почти не разговаривали после новости о расставании с Мамору и его грядущей гибели. Всем было не до веселья, а на серьёзные темы… я и так знала, что она осуждает меня, может даже винит. Не скажу в какой по счёту день после трагедии, ведь они стали одной бесконечной линией, в соцсетях появилось видео, информирующее, что Сейя пришёл в себя. Я пересмотрела его сотню или тысячу раз. Большую часть времени и экрана занимала голова Ятена, но те несколько секунд, где камера захватывало лицо Сейи, бледное, измождённое, стали моей единственной ниточкой к парню. Казалось, что его выражение лица обращено ко мне. Что он ненавидит или хотя бы злится за то, что теперь вынужден переживать. Увидев его, я снова растеряла веру, что следует поступить по совету Мамору. Сейя слишком дорог мне, а стоять в стороне, когда в Токио придёт очередной враг, он не станет. Всё изменило смс, просигналившее на следующий день, в которое я не поверила сначала: — Глупый зайчонок, не волнуйся! У меня все хорошо: медсестры симпатичные, таблетки сладкие. Я отдыхаю от работы. Не скучай сильно, если сможешь, и не вини себя. Пиши, если загрустишь. Кажется в тот же момент, тучи над головой расступились и солнечный луч выхватил мою фигуру, чтобы согреть своим теплом. Я стояла посередине улицы и плакала с улыбкой на лице. Совершенно отчётливо я поняла — он тот, кто мне нужен, мы — это правильно, за нас стоит бороться. — Сейя! Как ты себя чувствуешь? Я могу приехать к тебе? — Надпись оповестила, что он печатает ответ. — С каждым новым сообщением от тебя, я чувствую себя все лучше и лучше! А если ещё и фото пришлёшь… в купальнике — я сам приеду. — Меня бросило в жар и краску. Парень умело стирал неприглядную реальность, но я взяла себя в руки. — Тебе похоже дают слишком много обезболивающих. Скажи, ты вернёшься в Японию когда-нибудь? — Я успела себе напридумывать, что его увезли от меня навсегда и пока ждала ответ, руки тряслись. — Я бы не сказал, что обезболивающих слишком много — моё сердце все ещё разбито. Конечно вернусь. Что за странные вопросы? У меня рыбки в аквариуме по мне скучают. Голодные… — Он отшучивался и сильно помог мне собраться, но я не могла обойти стороной тяжёлые обстоятельства нашей переписки. — Твои братья потребовали, чтобы мы не виделись. Не позволят даже несуществующих рыбок кормить. Но если ты разрешишь… мне бы хоть раз ещё тебя увидеть. Сказать что-то важное. — Они думают, что ты хочешь женить меня на себе. Типа ты охотница за состоянием. Потом оттяпаешь мои миллиарды и я до старости буду платить тебе отступные. Не суди братьев строго. А что важное ты хотела мне сказать? Намекнуть хотя бы нельзя? Ты же не хочешь сделать мне предложение руки и сердца? — Он сыпал вопросы пока ждал мой ответ. Я в свою очередь раздумывала сказать ли всё сейчас и решила: — Нет, только при личной встрече. Для этого, тебе придется скорее поправиться. — Хм… Какой-то сомнительный стимул. — Девочки таких предложений не делают. — Вдогонку отправила я, но по правде удивлялась как он всё разгадал через шутки. — Это радует, а то я уж подумал, вдруг братья были правы. «Может и правы». — Я почувствовала себя опустошённо, кто-то задел меня плечом, проходя мимо, и я перестала стоять столбом. С того дня мы общались почти не прекращая, успешно обходя факт того, что Сейя знает про Сейлор Мун. О своем здоровье он говорил только в контексте положительных изменений. Однажды, я гуляла по торговому центру, прочла над входом мистическое: «Гадалка» и ноги сами собой потянули в тёмную комнату. Стараясь не смотреть на таинственную провидицу, я глухо изложила проблему: — Есть один человек, с которым из-за меня случилось кое-что ужасное, он даже в школу не приходит. Я хочу встретиться с ним, но не знаю имею ли право и что мне делать. — По-моему, вы привыкли сначала делать, а потом думать. Так в чем дело? Поступите как обычно. — Уверенный тон меня будто отчитывал. — Вы правы, но… — Если он не приходит в школу, идите к нему. — Но я не знаю где он. — Надо искать. Не знаете где искать? Это пустые оправдания. Вы боитесь, что он вас прогонит, что не ответит взаимностью. — Гадалка распылялась и нависла надо мной, уперев ладони в стол. — Страх отказа поглотил все ваши мысли. — От её напора и потока правды я раскрыла рот. — Вот это да. Откуда вы всё это знаете? — Откуда я всё знаю? Я читала твои мысли, Усаги. — Она потянула за кусочек ткани, прикрывающий нижнюю часть лица. — Рей? — Не надо волноваться о том, как он тебя примет пока ты его ещё не нашла. Ты беспокоишься и ничего не делаешь, а это так на тебя не похоже. — Держи. — Она протянула листовку, которая гласила, что у «Трёх звёзд» сегодня прямой эфир на радио. — Рей, это же… — Я приняла карту с местонахождением Сейи и подняла на брюнетку влажные глаза. Неужели даже она поддерживала меня? Я думала, что Рей никогда не одобрит мои отношения с кем-либо кроме Мамору, но только что она сделала больше всех. — Чего ты ждёшь? Беги! — Прикрикнула подруга пока я, блаженно улыбаясь, рассматривала черты её строгого лица. — Да! — Взволнованно визгнула и выбежала из комнаты. На пике воодушевления, я проникла на студию. Всем составом семья Коу сидела в комнатке за стеклянным окном вместе с ведущим. После трансляции, можно было получить автограф звезды — гласила информация на флаере. Поэтому на расставленных напротив лавках, сидели фанатки и глазели на братьев, словно диковинных рыбок в аквариуме. Я вросла в бордовый ковролин, увидев брюнета, живого, всех веселящего. Представила, что подхожу к стеклу и кладу на него ладонь, привлекая внимание парня. Сейя будто прочёл мои мысли и в то же мгновение посмотрел на меня. Кожа на шее встала дыбом от пробежавших мурашек. Наш контакт длился пока парня не попросили прочитать заявку. Он скользнул глазами по тексту и, возвращая мне взгляд, произнёс, что звучит песня «Search for your love», посвящается Хикари Цукино. Я вздрогнула, а Тайки и Ятен грозно стрельнули глазами, то на брюнета, то в толпу девушек. Мне пришлось дождаться окончания передачи и автограф-сессии, чтобы получить возможность поговорить с Сейей. Затем Тайки зашёл брату за спину и выкатил Сейю на инвалидной коляске. На дрожащих ногах я подошла к парням, прижимая к груди кулак, наверное, чтобы сердце не выпрыгнуло. — Да ты просто эгоистка, — усмехнулся Ятен. — Прекрати. Ты умеешь вежливо разговаривать? — Сердито зыркнул Сейя через плечо. — Идёмте, им нужно поговорить. — Скомандовала Оливия, и троица вышла из комнаты. Проходя мимо, девушка тепло мне улыбнулась, чем помогла наконец задышать. — Ты не хотел меня видеть? — Осторожно поинтересовалась я. — Хотел, конечно, — не задумываясь отозвался Сейя. — Ты не сказал, что возвращаешься. — Смущенно поделилась тем, что заставило сделать такой вывод. Он опустил голову, осматривая ноги. — Не хотел пугать тебя этим. — Парень будто решил приподняться, но я упала перед ним на колени, останавливая. Груз вины с новой силой придавил, втоптал, я запричитала, смотря на него снизу вверх: — Это ничего не поменяет между нами, обещаю. — Сжимая его ладонь, я призналась: — Я всё равно буду любить тебя. — Ты что…? — Сейя удивлённо и смущённо смотрел. Без лишних слов я обхватила лицо Сейи руками и нежно коснулась его губ своими. Он ответил порывисто, пламенно и нас смело из реальности в ураган чувств, взрыв эмоций, всю ласку мира, сжатую до нашего поцелуя. Я не думала ни о чём, пока к сознанию не пробилась единственная мысль — мы стоим, я прижимаюсь к Сейе всем телом. Тогда я резко отстранилась, удивлённо заглядывая ему в глаза и прежде, чем радостный вопрос слетел с губ, в соседней комнате послышался крик, на который я должна была среагировать. Поколебавшись секунду, я дернулась на помощь.Сейя
Всю ночь я раздумывал над советом Оливии, снова попытаться донести до Усаги свои чувства. Одна часть меня подначивала попробовать, раз уж сама принцесса дала на это добро. Но другая более осмотрительная напоминала, что между нами существует слишком много непреодолимых преград. Мы из разных миров, у нас разное восприятие мира. В конце концов, Усаги едва ли оценит женственную часть меня. К тому же она неоднократно напоминала, что любит своего парня. Навязываясь, я только причиняю девушке ненужные проблемы. В довершение всего, я не могу представить, что откажусь от Родины, не вернусь на Кинмоку и брошу друзей ради любви, какой бы громадной она не была. Слишком сложный выбор. Никогда ещё мне не приходилось так долго размышлять над тем, что делать дальше. Поэтому я вновь избрал бездействие. Я уже сделал предостаточно раньше, настало время оставить надежду и всякие попытки влюбить в себя Усаги. Утром мой настрой резко переменился. Во-первых, потому что я стал чувствовать себя немного лучше. Ноги уже не были такими ватными, передвигаться на брусьях стало легче. Да и руки тоже заметно окрепли. Я поверил оптимистичным прогнозам братьев и разрешил себе проверить телефон, пока буду отдыхать. Меня ожидала тьма неотвеченных. Фанатки и одноклассники завалили вопросами о здоровье. Среди этих сообщений, послание от Усаги чуть было не затерялось, но я отыскал его и расплылся от умиления. Усаги беспокоится обо мне. Я перечитал его несколько раз, силясь разгадать может ли в нем содержаться намек на нечто большее? «Прости меня, Сейя, если сможешь. Я очень волнуюсь о твоём здоровье и буду молиться, чтобы ты поправился как можно скорее. Прошу, сообщи, что с тобой всё в порядке» — писала она. Вроде бы ничего такого, только идиот, типа меня, мог увидеть здесь тайный смысл. Она переживала за здоровье друга и только, но я был настолько важен для нее, что она обещала за меня «молиться». Щемящая боль в сердце смешалась с тихой нежностью. Неважно, что она не любит меня. Неважно, что мои чувства не взаимны. Полюбить по-настоящему — само по себе и есть настоящее счастье. Мне захотелось как-то ласково, по-особенному, назвать Усаги. Но Куколка и Оданго ей всегда не нравились. Выяснилось, что я не один был таким оригиналом: наши с Мамору мысли, глядя на девушку, сходились. Тогда я начал набирать «Милый зайчонок» и застопорился. Зайчонком я уже называл Усаги в лесу и тогда она не протестовала. Но «милый» было явно лишнее и я заменил слово на «глупый». Это слово прекрасно уравновешивало фразу, потому что я не хотел, чтобы она напридумывала себе всякого. Дальше писалось как по нотам: в меру юмора, в меру дружелюбия. Разве что не удержался от жалостливой просьбы писать, если загрустит. А как отправил — сразу возненавидел себя. Ну вот зачем нужно было это делать? Я бы хотел, чтобы она писала мне чаще и по сути откровенно признавался в этом своем желании. Не успел я свернуть окошко, как Усаги появилась в сети и начала набирать ответ. Она снова спрашивала, как я себя чувствую и интересовалась не может ли она приехать, чтобы меня навестить? Может быть, окажись я действительно в больнице, мне было приятно увидеть Усаги, но я вынужден был скрываться сам и держать в тайне суть своей проблемы, поэтому мне снова пришлось отшутиться. Вышло чересчур смело, потому что я отпустил тормоза: мы с Оливией расстались и теперь я мог более откровенно флиртовать, что и делал. Раньше мне все-таки приходилось куда больше сдерживался. Усаги объяснила мой плоский юмор дурным влиянием препаратов на ранимое сознание. Я почти видел, как она забавно морщит носик, хмурит лоб, а затем серьезным тоном произносит: «Тебе, похоже, дают слишком много обезболивающих». Поэтому ответ вылетел из меня сам собой: «Я бы не сказал, что много — мое сердце по-прежнему разбито». Я не собирался манипулировать, или давить на жалость, так получилось само. Едва ли Усаги оценила бы такую черную шутку, но я надеялся, что она переведет её так: «если он шутит об этом, значит остыл». Однако темы, которые так живо волновали меня, похоже не слишком трогали Усаги, потому что она переключилась на обсуждение другой проблемы. От неё я узнал, что братья запретили нам видеться. Я настолько огорчился, что почти пропустил из виду её желание рассказать мне что-то наедине. Мне очень не хотелось, что мои лучшие друзья и потенциальная девушка находились в контрах. Поэтому я, как обычно, решил сгладить всё юмором. Конечно, лайтов нисколько не тревожит мое денежное благополучие, и никто из них не стал бы отговаривать меня от поспешной женитьбы, но Усаги пусть думает так. Потому что неважно как к тебе относятся люди, куда важнее, как ты сам воспринимаешь мир вокруг. К тому же если Оливия приняла мои чувства, то парни тем более должны проявить солидарность, может не сразу, но со временем точно. В общем, я отправил длинную тираду, посвященную этой теме и только после этого, мой взгляд зацепился за оставшиеся предложения. Она хочет еще раз увидеться, чтобы сказать что-то важное. Я переполошился и попытался сразу выведать, что она собирается мне сообщить. Земные сенши скрывают свои настоящие личности, что если она хочет попросить меня сохранить этот секрет в тайне, раз уж я его разузнал? Или она решит стереть мне память, а заодно и мои чувства, чтобы больше не донимал? Мне же не обо всех её способностях известно. Вдруг она умеет делать что-то такое? Или умеют кто-то из её подруг? Короче, я струхнул и замаскировал нервозность безобидным вопросом: «Ты же не хочешь сделать мне предложение руки и сердца?» Возможно, я никогда бы не написал такую ересь, если бы Усаги ответила на два предыдущих вопроса поскорее, но она почему-то тянула и ни в какую не собиралась хотя бы намекнуть, что такого важного приготовила для меня. Но стоит признать, она общалась со мной более снисходительно, чем всегда: не одергивала через слово и не напоминала о том, что у меня есть девушка и сама тоже состоит в отношениях. Запросто спускала на тормозах все мои сальные и двусмысленные шутки. Может быть играло на руку то, что мнение обо мне у Усаги было незавидное? Я же «всегда думаю о чем-то эротическом» на ее взгляд. А может быть, она пока жалела бедненького больного и позволяла болтать все что угодно? Не знаю. Знаю только, что делал я всё это с одной единственной целью — удержать её внимание. Для этого я был готов трещать трещоткой весь день напропалую, лишь бы она отвечала мне. Я всюду таскал с собой телефон и по несколько раз за пару минут проверял не пишет ли Усаги ответ. Все это походило на помешательство, хотя, наверное, так оно и было на самом деле. Свои занятия я подстраивал под расписание Усаги. Когда она училась, я упражнялся на брусьях, когда отдыхала — я тоже отдыхал. Пока мы не общались, мне казалось, что и не жил вовсе. Я скучал и просматривал её фотографии. Некоторые из них я давно скопировал себе на телефон, поэтому не без удивления обнаружил, что Усаги удалила из профиля все фото в купальниках, которые я лайкал. Этот факт меня уязвил. Одно дело, когда тебе отказывают, другое дело, когда ты настолько неприятен как мужчина, что она даже снимки удаляет! А может я действительно где-то перешел черту и был слишком назойлив? Ладно, что сделано, то сделано, назад не отмотаешь. Главное, что я успел эти фоточки сохранить! Я открыл снимок Усаги на фоне лазурного морского берега и залип на её попу. Правая рука нырнула под одеяло и только я хотел предаться волшебным фантазиям, где Усаги не такая недотрога, как телефон завибрировал, и я уронил его себе на грудь. — Твою! — гневно выругался, и схватил смартфон, чтобы выявить негодяя, который так нагло лишил меня удовольствия. Весело мигал конвертик от Усаги. «Сейя, привет! Чем занимаешься? Нас сегодня пораньше отпустили домой. Без тебя в школе тоскливо». Я задымился от стыда и торопливо набрал. «Ничего не делаю. Скучаю по тебе». «Не хочешь пообщаться с видео?» — предложила Усаги. Я даже вспотел от неожиданности. «Нет, я сегодня рогоносец, извини», — без силы Тайки, моя комната больше не выглядела больничной палатой и Усаги догадалась бы, что я дома. «Ты…чего?» — удивилась Усаги. «Прыщ у меня на лбу, говорю», — разжевал я. «Сейя, ты как девчонка!» — посмеялась она надо мной. А я и есть наполовину девчонка, если разобраться. «Ты, наверное, смотрел слишком много фильмов для взрослых. Это вредно, вот гормоны буянят», — продолжила иронизировать мисс всезнайка. Едва ли Усаги отважилась бы сказать нечто подобное глядя мне в глаза, но в интернете мы чувствовали себя более раскованно и любили друг друга подкалывать. «Ничего я не смотрел!» — громко возмутился вслух и набрал «не смотрел», но гнусная программа преобразовала текст, съела частицу «не» и Усаги пришло просто «Смотрел» «Черт!» — выругался я. Осталось только дописать, что как раз этим я и занимался, пока ждал её из школы. А ещё лучше признаться сразу, что вместо видео залипаю на её фотографии. «Т9 все правит» — поспешил оправдаться перед девушкой. «Так я тебе и поверила», — прилетел её ответ. «Знаю я, чем занимаются мальчики в свободное время… Не забывай, у меня есть брат». — многозначительно добавила спустя несколько секунд. «И чем же?» — спросил, прокручивая самые разные смелые варианты. Какие откровения меня ещё ждут сегодня? «Играют в компьютерные игры» — выдала капитан Очевидность и как я мог засомневаться, что она напишет что-то другое? «Ага, ты меня раскусила, именно это я и делал только что. Ты — страшная женщина, Усаги». «Это очень вредно для глаз», — пришло одновременно от неё. «Почему я страшная?» «Потому что я таких ещё не встречал» «Значит, теперь я ещё и самая страшная? Ну, спасибо, Сейя, не ожидала от тебя такого!» Ё моё, что происходит вообще?! Мне кажется, или она флиртует со мной? «Вообще, ты самая красивая из всех девушек во вселенной», — выдавал я, и она надолго затихла, а потом ещё дольше что-то печатала, но спустя полчаса мне пришло только короткое «спасибо». Примерно в таком духе мы общались каждый день. Мне таки удалось стать для Усаги Шахерезадой, которую она была готова с удовольствием слушать тысячу дней (в нашем случае) подряд. Мы переписывались так часто, что у меня возникло ощущение постоянного присутствия её в моей жизни. Днем мы пересылали друг другу забавные картинки, мемы и разные красивые арты по тематике любимых фендомов, делились прикольными видео и просто разговорили на отвлеченные темы. Как-то раз она прислала мне картинку с браслетом прикосновений и подписала её: «Было бы круто такой иметь. Ты как считаешь?» Я снова превратился в сентиментальное желе. Неужели это намек, что ей хотелось бы чувствовать меня рядом? «Я думаю, лучше было бы вовсе не расставаться с близкими», — написал в ответ. «Но если все-таки это случилось: человек, который тебе дорог далеко? Здорово, если можно прикоснуться к браслету и почувствовать тепло близкого». — Да, здорово, — выдохнул я вслух и расплылся в улыбке глядя на экран. Про себя подумал, что обязательно куплю нам такие. Хотя когда мы вернемся на Кинмоку сигнал все равно не дойдёт. Тоска сжимала ребра. Никогда ещё я не ощущал одиночество так остро. Мне хотелось срочно увидеть Усаги, прижать её к себе и поверить что все будет хорошо — мы никогда не расстанемся. «Мне очень хочется тебя увидеть», — поддавшись сиюминутному настроению выдавал я и судорожно спохватился, когда увидел, что она печатает ответ. «Мне тоже. Сладких снов, Сейя», — пожелала она, и я крепко стиснул подушку, понимая, что мне будет не до сна. Следующим вечером мы снова общались допоздна, наконец она написала мне: «Уже очень поздно. Хорошо, что завтра суббота. Можно поспать подольше. Ты ещё не скоро возвращаешься в Японию?» Я издал несчастный вздох. На следующей неделе была запланирована радиопрограмма с нашим участием, но я не хотел, чтобы Усаги видела меня в коляске и клубок лжи становился все больше и запутаннее. Я мечтал о встрече, когда мне не придётся притворяться калекой, потому что боялся напугать своим резким выздоровлением. «Ещё недельку здесь побуду», — все-таки мне пришлось лгать. Потом, когда братья снимут с меня домашний арест, я сам найду Усаги. Надеюсь, она передумает стирать мою память. «Хорошо. Я пойду спать. Можешь как-нибудь записать для меня голосовое?» — прислала она. Сердце гулко забилось в груди, так быстро, что вот-вот готовилось выпрыгнуть. «Хорошо, но что записать?» Я нервно перебирал варианты: стихотворение, песню, рассказ о том, как прошел мой день? Что она хочет услышать? «Что угодно», — пиликнул ее ответ, а затем она сама прислала голосовое: «Спокойной ночи, Сейя» — говорила Усаги. Я включил запись: «Спокойной ночи, зайчонок», — отпустил кнопку и аудио с моим голосом улетело к Усаги. Она его прослушала и отправила засыпающий смайлик. Я улыбнулся и тихо добавил, глядя на потухший экран: Пусть твой сон будет сладким, любимая! В моей груди кто-то спрятал воздушный шар, он раздувался от каждого ласкового слова, заставляя меня парить над обыденностью. Любовь к Усаги переполняла меня и идея признаться снова уже не казалась такой плохой. Я понимал, что это мне необходимо. Пусть она откажет опять, тогда мне будет легче. На этот раз я признаюсь перед возвращением домой… Так будет проще пережить отказ, если мы больше не увидимся. В понедельник я вместе с братьями и Оливией отправились в студию на запись какой-то модной музыкальной передачи. В тот день я впервые сел в инвалидное кресло, хотя, разумеется, в нем не нуждался. За неделю я полностью сумел восстановиться, напоминанием о тяжелой травме оставалась только легкая хромота и быстрая утомляемость. За короткий срок я сделал то, чего обычный человек добивался бы годами, если, конечно, вообще выжил. Вначале все внимание ведущего было сосредоточено на мне. — Спасибо, что пришли. Приятно видеть Сейю в добром здравии. Как твое самочувствие? — его вопрос был весьма ожидаем. — Отлично, Сайто-сан, лучше и придумать нельзя, я 24 часа был окружен хорошенькими девчонками, которые обо мне заботились. — А теперь, когда ты идешь на поправку, какие у тебя планы? — дружелюбно любопытствовал он. — Честно говоря, я планирую завязать с музыкой, — проговорил интригуя, и в зале воцарилась гробовая тишина, даже ведущий дышать перестал. Выдержав театральную паузу, я продолжил, — И уйти в спорт. Вы знали, Сайто-сан, что я играю в американский футбол в школе? А теперь я подумал, чего бы не освоить спринтерский бег? — И что говорит твой лечащий врач? — усмехнулся Сайто, когда до него дошло, что это очередная шутка. Я изобразил несуществующего врача, искажая голос: — Не сегодня, парень! И так он отвечает мне каждый день! — Я состроил жалостливую моську. Зал взорвался хохотом. В этой жизни я твердо усвоил одну вещь: чтобы стать своим в любой компании, нужно любыми путями избегать серьёзности. Мало кому действительно интересны твои проблемы, как и богатый внутренний мир. А если тебе встретился человек, который желает знать все — будь с ним настороже. Такой человек может оказаться или аферистом и стать самой большой болью в твоей жизни, или долгожданной родственной душой и преданным другом. Ведущий переключился на других членов группы, но я все равно встревал со своими комментариями, которые заставляли зал дружно хохотать. Если честно, я никогда не считал себя оптимистом, скорее наоборот, просто мне нравилось, когда окружающие рядом со мной веселятся. Эдакая форма самолюбования, наверное… Теплая, мягкая энергия коснулась моего лица, заставляя вскинуть подбородок и вглядеться в темный зал, где за толстым стеклом были едва различимы силуэты людей. В глубине зрительного зала мигнул яркий огонек. Я пригляделся к нему и узнал трогательную прическу с оданго. — Сейя? Сейя? — пытался дозваться до меня ведущий. — А? — я вздрогнул. — Не прочтешь для наших слушателей следующую заявку? — Конечно, — я энергично кивнул. — Сейчас специально для Хикари Цукино прозвучит песня «Search for your love». Я снова устремил взгляд в зал, но золотой огонек будто бы потух, однако я точно знал, что она все ещё там и смотрит на меня. Остальная часть интервью прошла будто во сне. Я потерял интерес ко всему происходящему в студии. Ведущий задавал ещё какие-то вопросы Оливии, потом Ятену и Тайки. Мы запустили еще несколько композиций и, после утомительной автограф-сессии, наконец-то простились. Тайки выкатил меня из-за стола, и мы выехали в студийный коридор. Мой план не ломать комедию перед Усаги, с треском провалился, потому что девушка неожиданно возникла на нашем пути. Ятен, как обычно, был не слишком вежлив. Он не собирался скрывать своего негативного отношения к Усаги, даже ради меня. Я взорвался и грубо осадил его. К счастью в зарождающуюся перепалку вмешалась Оливия, она увела парней, а мы с Усаги остались наедине. Не думал, что её так впечатлит моя мнимая болезнь. Но Усаги стремительно упала передо мной на колени и пообещал любить несмотря ни на что. Она порывисто сжала мою ладонь, безвольно устроившуюся на колене, и я удивился отсутствию кольца на безымянном пальце. Я отказывался верить собственным ушам, еще никогда мне не приходилось так краснеть за себя. Мое замешательство Усаги расценила как призыв к действию и обрушила на меня ураган эмоций, которые она вложила в свой поцелуй. Я не остался в долгу — щедро дарил ей свою нерастраченную нежность и страсть, которую так долго приходилось заглушать. Незаметно для самого себя, я приподнялся на ноги, крепко прижимая Усаги к себе за талию, и мечтая слиться, стать её продолжением, её дыханием. Но мое фантастическое везение завершилось феноменальным обломом. Громкий женский крик заставил нас поспешно оторваться друг от друга. Усаги взглянула на меня удивлённо, но ничего не спросила, новый призыв о помощи заставил её сорваться с места, только я поймал её за руку, удерживая на месте. — Постой, я должен кое-что тебе сказать… Очередной вопль заставил ускориться, я резко дёрнул на себе рубашку, чтобы Усаги видела мою грудь. Она смутилась и потупилась в пол. — Сейя, что ты делаешь? — Не стоит стесняться, через минуту ты будешь воспринимать меня как подружку, — иронизировал я, перед самым страшным поступком в моей жизни. — Рассказывать долго, поэтому я покажу. Я сжал в руке хеншин, позволяя тем не менее рассмотреть мой артефакт, произнес слова перевоплощение и спустя мгновение предстал уже в облике Звёздной Воительницы. Усаги никак не успела прокомментировать мой обновлённый внешний вид, долг воина был превыше всего — она перевоплотилась, и мы побежали на зов. Мне оставалось лишь гадать потерял ли я навсегда свою девушку, едва успев её обрести, или нет.