К чёрту добро, давай на сторону зла
Моралисты будут сожжены и скормлены псам
От ваших добрых слов уже весь город устал
Я готов закончить с этим всем, ствол у виска, бам
***
После победы над Таносом Таня жила вместе с Баки. Государство и психолог решили, что так будет лучше для него: он не будет одинок и не будет так погружаться в кошмары и прошлое. Только они глубоко ошибались. Таня и Джеймс работали вместе на Гидру - Баки был убийцей, а девушка вестницей его появления. На заданиях могла отмотать время в случае ошибки Барнса, ведь могла управлять временем в диапазоне суток, а Гидра во всю старалась усилить её способности, мучая бедную девушку. И Таня была первым заданием Барнса. Он до сих пор помнил, как забрал у неё счастливую подростковую жизнь: возможность впервые влюбиться и подарить кому-то первый поцелуй, лишиться девственности, напиться с друзьями, возможность встретить с близкими рассвет, поругаться с родителями и сбежать из дома. Помнил, как убил её родителей, а в ожидании возвращения Тани домой рассматривал её комнату: светлые тона, которые наверняка красиво отливали в закатном солнце, постеры Элвиса Пресли на стенах, виниловый проигрыватель, а в комнате витал запах персика и жасмина. Девушка все ещё любила этот запах. Только Таня этого не помнила. Она помнила только жизнь в организации. И Таня стояла на первом месте в листе его извинений, от чего жизнь вместе казалась невыносимой пыткой для Барнса.***
Когда Джеймс вернулся со свидания, организованного не им же, то в нос ударил запах гари, сопровождаемый непонятным пищанием. — Таня! — испуганно воскликнул тот, а потом вбежал на кухню, которая была соединена с полупустой гостиной. Там стояла девушка и махала полотенцем над открытой духовкой, словно опахалом, кашляя куда-то в сторону. Наконец она извлекла из духового шкафа поднос со сгоревшим непонятным чем-то под вопрошающий взгляд Баки. — Я пыталась приготовить пиццу, — виновата пояснила черноволосая, подняв на мужчину щенячьи голубые глазки. — Не знаю, в какой момент все пошло не так, — Таня разочаровано кинула полотенце в раковину, кашлянув и расстроено опустив плечи. Она опёрлась пятой точкой на кухонную тумбу, которая выполняла роль обеденного стола, прикусив нижнюю губу. Таня была теперь нормальным человеком: чистый разум, квартира, свобода. Но она все никак не могла совладать с простыми вещами, которые подвластны любой домохозяйке, от этого та была готова плакать. Черноволосая чувствовала себя какой-то неполноценной, ведь не смогла приготовить такое простое блюдо. А ведь психолог ей как раз советовала научиться таким простым вещам. Но как прийти в полное душевное равновесие, когда все эти домашние дела - это так трудно и мучительно? Барнс облегченно выдохнул, осознав, что ничего страшного не произошло, и все в порядке. Ну, почти все. Он подошёл к плите и приподнял уголёк, который когда-то был пиццей. — Не думала отмотать время? — Я же пообещала не пользоваться этим без реальной необходимости. Да и как такое жульничество мне поможет научиться готовить? — произнесла голубоглазая, начав ковырять заусенец на большом пальце. Баки обернулся на девушку, а сердце сжалось от такого разочарованного вида. Она действительно старалась: волосы собраны в гульку, чёлка торчала в разные стороны, на щеке и носу была мука, даже фартук был испачкан. А от неудачи у Тани были глаза на мокром месте и хлюпающий нос. — Давай закажем пиццу, — он подошёл к девушке, нежно смахнув муку с её лица большим пальцем. — А я сделаю вид, что ты её приготовила, и буду хвалить твой кулинарный шедевр? — поинтересовался тот, приподняв брови и слегка улыбнувшись. — Знаешь, как поднять настроение, — благодарно улыбнулась Таня, кивнув. Да у них и другого варианта нет, ведь их ужин превратился в угли. Пока Барнс делал заказ, девушка начала убираться, попутно глянув на время. Мужчина вернулся раньше со свидания. Не сложилось? Девушка в итоге испугалась? Или он сам? Но почему-то Таня даже была рада, если у этой парочки не сложилось бы. Наконец горячая пицца была у Барнса в руках, а девушка уже кинула на пол плед, чтобы они могли посидеть перед телеком. Увы, дивана у них не было, Барнс спал на раскладывающемся кресле. — У вас с той официанткой не сложилось? Ты рано вернулся. Я думала, ты поздно будешь, — поинтересовалась голубоглазая, взяв кусок пиццы и откусив. Но еда оказалось такой горячей, что обожгла язык, от чего девушка приоткрыла рот, начав часто дышать и слегка махать рукой, чем явно рассмешила Барнса. —Она милая, — произнес шатен, слегка выгнув брови и кивнув. Он же совершенно спокойно ел обжигающую пиццу, слегка оттягивая сыр. — но мы начали обсуждать сына Ёри, точнее она начала рассказывать о нем и... — Барнс тяжело выдохнул, посмотрев куда-то вперед и погрузившись в тяжелые мысли, а Таня лишь взяла того за руку, сжав его пальцы. Он мог не рассказывать ей, что испытывал, она все и так знала. — Я сорвался, побежал к нему, а потом увидел алтарь, посвященный сыну... я опять не смог, — мужчина прикрыл глаза, тяжело выдохнув и опустив голову. Ёри был первым из списка извинений, с кем Джеймс был мягок, с кем подружился. Таня уже устала говорить, что чем больше Барнс привязывается, тем труднее. — Ты сможешь сделать это когда-нибудь, — улыбнулась голубоглазая, погладив мужчину по щеке, а тот лишь хмыкнул. Слабо верилось. Барнс уже не был таким бесстрашным, как раньше. — После того, как ты научишься готовить, — ответил Зимний Солдат, на что девушка возмущенно охнула и огрела мужчину по голове небольшой подушкой, вызвав приступ смеха. — По-черному играешь, Барнс!***
Джеймс никогда не засыпал в тишине. Когда Таня уже уходила в спальню, мужчина только садился смотреть ночные шоу, которые были крайне глупы. И каждую ночь он засыпал на полу под эти передачи, накрывшись пледом, ведь через пару часов просыпался от кошмаров, в которых он всегда видел своё прошлое. Если днем Баки мог себя контролировать и быть хорошим другом и товарищем для Тани, то ночью его кошмары были посвящены ей, её похищению и её пыткам. Барнс резко подскакивал в холодном поту, будто его просто окатили ледяной водой из ведра, шел к её комнате в порыве признаться во всем, но останавливался, когда в приоткрытой двери видел умиротворенное лицо девушки: глаза закрыты, ровное дыхание, а черные волосы причудливо растекались по белоснежной подушке. И сегодняшней ночью после такого уютного вечера за пиццей Барнс в очередной раз проснулся от кошмара, который даже после пробуждения не отпустил его: в ушах до сих пор стоял надрывный крик Тани и мольбы о пощаде. Та пытка, что приснилась Джеймсу, была спустя неделю её прибывания в Гидре - Таню пристегнули к стулу, подключили провода и пускали ток, чтобы сломать девушку и было проще стереть ей воспоминания о семье. Барнс все ещё видел заплаканные до жути испуганные глаза девушки в тот момент, и тот животный страх, который она испытывала каждый раз, когда Зимний Солдат заходил в её камеру. Этот кошмар стал последней каплей. Баки подскочил на ноги и прошел в единственную спальню в доме, где и спала Таня. Он распахнул дверь, чем испугал девушку, и та сонно открыла глаза, не понимая, что происходит. — Баки? — удивилась та и села, включив лампу на тумбе, которая была фактически единственным источником света в комнате, так как люстра не работала уже пару дней. Таня сонно потерла глаза, а потом уронила голову на колени, но быстро выпрямилась. — Мне нужно тебе кое-что рассказать, — произнес серьезно Барнс, чем напугал бедную девушку. Хотя это стало хорошим поводом, чтобы окончательно пробудить ту. Мужчина мягко опустился на кровать в ногах Тани, а та подсела ближе к нему, пока он собирался с мыслями. — Прости меня... Ты была моим первым заданием. Я убил твоих родителей, забрал из семьи и привычной жизни, лишил подростковых радостей, мучал, отдал в лапы Гидры, я сломал тебя, — выдал Джеймс, а глаза девушки сначала округлились до невозможных размеров, а потом стали нормальными, лишь сама Таня погрузилась в серьезные раздумья. Глаза забегали по комнате, пытаясь зацепиться за что-то, а мысли пытались отрыть в голове ту самую нить, связующую её с домом. — Таня? — Баки мягко потряс зависшую девушку за плечо, боясь её дальнейшей реакции. — Я не помню их... — резко выдала Таня, посмотрев в глаза мужчины и облизав губы. — Я не помню ничего из того, что ты мне сказал. Я не помню, как выглядят мои родители, не помню голоса мамы, не помню, как мы проводили выходные, — добавила черноволосая, печально поджав губы, а мозг буквально кипел, пытаясь вспомнить что-либо. — Поэтому тебе, видимо, нет смысла просить прощения. — Но.. у каждого должна быть семья, — заметил тот, ведь он же все равно помнил своих родственником. — И как же первая любовь? Первый поцелуй? Первый побег из дома? Таня отвела взгляд, размышляя вновь. Пальцы путались в черных волосах, пока девушка не осознала одной вещи. Она села совсем рядом с мужчиной, подложив ноги под себя и внимательно осмотрев непонимающие лицо шатена. Кажется, это он должен был её озадачить, а не она его. — Ты моя семья, Баки, — произнесла Таня, пожав плечом и положив ладошку ему на щеку, мягко погладив. — Ты моя первая любовь. Гидра не заглушила мои эмоции, не смогли, — добавила девушка, прикусив нижнюю губу. Вот и призналась. Спустя столько лет. Кажется, это было в сотни раз страшнее, чем первое убийство. Поджилки затрясли, а на щеках появился румянец. — А это твой первый поцелуй... — тихо произнес Барнс, накрыв губы девушки своими и положив свою ладонь поверх её. Она его семья. С плеч Баки моментально упал груз, который он нес последнее время, он впервые будет спать спокойно.