Зверь

Ночь. Лёгкий ветерок колышет непослушную листву на деревьях, то и дело всякий раз возвращаясь к волосам двух мальчишек. Это они единственные, кто сейчас не спит, нарушая всю гармонию сонного леса. — Гукки, может, не надо? — тихо хрипит Чимин. — Ну что ты в самом деле, хён! Прекращай бояться! — отмахивается младший, продолжая карабкаться наверх. Он уже давно вынашивает мысль залезть на самую верхушку старого священного древа и взглянуть на звёзды, уверенный в том, что сможет дотянуться до одной из них. Но хён, который вечно хныкает и всего боится, начинает немного раздражать, портить атмосферу волшебства и загадочности и разрушать гармонию в сердце младшего, которое быстро-быстро бьётся, отдавая жаром по всему телу. Это и понятно, ведь Чимин — единственный, кто здраво мыслит из них двоих — знает, что это священное древо, и король эльфийского народа строго накажет их обоих, не посмотрев на статус членства королевской семьи. — Я не боюсь, Гукки. С чего ты взял? — хватаясь за твёрдую ветвь, как можно тише произносит Чимин. — А то я не чувствую, как всё позади меня трясётся от твоего страха! Серьёзно, хён, если ты не перестанешь скулить, то нас точно заметят. — Он даже не оборачивается, уверенно идя к своей цели и разгребая жёсткие листья руками. Чимин снова жалобно скулит, услышав о том, что их могут обнаружить за непристойным в их королевстве делом. Он точно знает, что простым выговором им не отделаться, но не боится, а больше переживает. Особенно за бестолкового младшенького, глаза которого горят от одной только мысли о звёздах. — Хорошо, Гукки… — мнётся Чимин. — Нам долго ещё взбираться? Его пухлые щечки горят от волнения, а полные губки уже все искусаны — следствие его переживаний и глупая привычка с самого детства. Из-за ветра, который гудит наверху, страх новой волной разносится по венам, смешиваясь с адреналином. Неужели Гукки настолько бесстрашен? Чимин знает его ещё с самого детства, воспитывает и любит, как и подобает старшему брату, и точно знает, что мечтательный Чонгук тоже сейчас переживает. Переживает о том, что его догадки неверны и о том, что он, возможно, проиграл в споре с хёном. Оттого-то Чимин сейчас и лезет за ним следом на самый верх — на встречу со звёздами и холодным потоком ветра, который жарко окунет их в новый мир. — Нужно было держать язык за зубами и не спорить, — бурчит себе под нос Чимин, когда замечает, как тёмная фигура его друга останавливается. — Хён, это невероятно! — громко шепчет Чонгук, махая рукой, мол, быстрее иди сюда и взгляни на это все! Чимин, позабыв о страхе, быстро хватается за ногу друга, цепляется своей ногой за крону дерева и, разгребая листья в разные стороны, шустро высовывает голову наружу. Его взгляд цепляется за тёмное небо, усыпанное звёздами, а рука — за плечо Чонгука. Младший протягивает ладонь вверх, не отрывая взгляд от самой яркой звезды, и, кряхтя, пытается дотянуться до неё со всех сил, а следом грустно выдыхает. — Ничего не выходит, хён. — Не расстраивайся, Гукки, — спустя полминуты слышится задумчивый ответ. Чимин занят разглядыванием ярких точечек над своей головой, удерживаясь за младшего и вертясь на одном месте. — Я же думал, что смогу это сделать. Смогу коснуться её… — грустно продолжает Чонгук, опуская руки. А потом, размышляя о том, что вся операция была проделана зря, он вспоминает, как его хён боялся, а сейчас стоит рядом с открытым ртом и не может оторвать взгляд от небесных тел. Если бы не Чонгук, то Чимин вряд ли бы всё это увидел из-за своей правильности и боязливой натуры. Правила, как говорится, созданы для того, чтобы их нарушать и открывать для себя что-то новое, а не сидеть всю свою жизнь под крылом короля и покорно не совать нос в запретные части леса. Он улыбается и говорит: — Знаешь, а я ведь ещё долго не забуду твои просьбы прекратить карабкаться вверх, твои мольбы остановить это всё и даже то, что ты уже хотел проиграть мне в споре, уступая победное место. — Не было такого! — отвлекаясь от звёзд, шепотом кричит Чимин. И что это Чонгук себе позволяет? Он не трус, просто ситуация такая… — Ну конечно! — подкидывая жару в костёр, продолжает младший: — Я всё помню. Мой хён боится, вот умора! — Не боюсь я! — уверенно произносит Чимин, глядя прямо в глаза Чонгука и хмуря бровки. — А ты докажи! Сможешь спуститься в Нижний лес? — Что? — растерянно произносит он. — В Нижний лес? В тот самый Нижний лес? — Да-а, туда, где бродит страшный зверь! — тихо рявкает Чонгук, от чего Чимин неосознанно вздрагивает. — Ну, я так и думал, ты боишься! — А вот и не боюсь! Я спущусь туда и докажу тебе обратное. Стояла тёмная ночь. Одинокий высокий силуэт что есть силы передвигал ногами, перепрыгивая острые камни и высокие кусты. Длинные волосы, собранные в хвост, белой стрелой неслись за их обладателем, то и дело всякий раз ударяя его по лицу. Тонкие ветки торчали в разные стороны, больно царапали руки вытянутые вперед так, чтобы страдали они, а не красивое лицо эльфа. Это всё пустяки. Он бежал как только мог. Дыхание сбилось, тело трясло от страха за свою жизнь. Прыжок, и носок его высоких тёмно-зелёных сапог коснулся мокрого камня, который ещё не просох как следует от дневного дождя. Перед ним предстала открытая территория, освещённая полной луной — теперь он точно не спасётся. Был бы рядом лес… Сил почти не осталось, когда он достиг плоской скалы и спрятался в её тени, пытаясь успокоить сбитое дыхание. Всё это время он бежал следом. Страшный зверь, о котором ходят легенды. Спустя секунду в открытой местности показалась огромная тень. Она приближалась тихо и осторожно, совершая уверенные шаги. Мягкие подушечки огромных сильных лап касались каменной поверхности горной равнины, а маленькие камушки и сухая трава упирались в них, заглушая звук длинных острых когтей. Он был огромен, с длинным хвостом и яркими, светящимися в темноте глазами. Долго мчался, но по нему и не скажешь; кажется, что это была лишь лёгкая разминка перед основным забегом. Его полосатый силуэт остановился, жадно принюхиваясь и вслушиваясь в тишину. Эльф, который закрыл себе руками рот, ощущал сумасшедший ритм собственного сердца и очень боялся, что зверь его тоже слышит. Тишину прервал громкий рёв, отчего длинноволосый нервно пошатнулся, вздрагивая от страха с новой силой. Легенды не лгали. Зверь действительно существовал. Огромный, опасный и вечно голодный. Знал ведь, что жертва здесь, и попросту играл. Округлые уши встали торчком, а пасть с длинными клыками узко приоткрылась. Тени играли на его морде и казалось, что он ухмылялся, довольный происходящим. Когда зверь притих, эльф, не выдерживая давления и присутствия хищника рядом, напряженно выбежал из своего укрытия. Спустя два огромных прыжка жертва оказалась в его лапах, громко крича и отбиваясь. Сильные конечности острыми когтями метили тело, что отдавалось в нём страшной болью. Слёзы начали течь из узких глаз, и только тогда эльф вспомнил, что у него еще есть шанс на спасение. Одной рукой отбиваясь от страшной пасти, слюни из которой уже испачкали его собственное лицо, свободной он потянулся к ножнам с острым священным кинжалом, озаряя темноту его ярким светом. Взмах оружием разрезал вспышкой ночное небо на части, как и отвратительную морду хищника, оставляя после себя глубокую рану и адскую боль. Зверь, не ожидая такого внезапного нападения, отскочил в сторону и громко зарычал, а эльф подорвался со своего места и побежал со всех ног в сторону леса. За спиной он слышал разъярённое рычание и гневный вой от неожиданного отпора — хищник не привык, что жертва отбивается. Было страшно. Сердце отдавало ужасным стуком в висках, эльф знал, что зверь снова следует за ним. В этот раз он не собирался так глупо попадаться. Жизнь ценна и инстинктивное чувство самосохранения уже окутало эльфа с ног до головы. Он добежал до большого дерева, схватился рукой за длинную лиану и вскарабкался наверх, будучи уверен, что зверь не последует за ним, ведь тот беспомощен без твёрдой земли под ногами. Взобравшись наверх, эльф порывисто выдохнул и уцепился в крону дерева. Перед глазами плыло, и он, чувствуя сильнейшую боль в области спины и рук, потерял сознание. Наутро проснулся в кровати, вспомнил ночь и громко сглотнул. Он выжил. Кажется, его нашли стражники среди ночи, когда обходили свой пост. Эльфа сразу же доставили к лекарю, где он сейчас и находился. Благо, эльфийская медицина быстро ставит на ноги, и спустя две недели принц перестал быть беспомощным и слабым, как раньше. Он точно знал, что когда придёт время ему править королевством, он оградит каждого жителя Среднего леса от смертельной опасности, создаст сильнейшую систему защиты и сохранит мир в своём королевстве. Намджун спасся благодаря священному кинжалу, а тот, кто не имел подобного — непременно бы погиб. И потому сейчас, когда он носил корону на своей голове, нарушения каких-либо правил строжайше наказывалось. Воспоминания о страшной ночи не покидали эльфа даже спустя сотни лет, а жуткие шрамы, которые видел абсолютно каждый житель Среднего леса, до сих пор пересекали его тело. — Так, или даже хуже будет с каждым, кто сглупит спуститься на землю Нижнего леса, — показывая рубцы на руках, громко и строго говорил король. Слышались вздохи и шепот народа, но король громче продолжил: — Я был молод и глуп, когда пошёл против правил, когда решил встретиться со зверем лицом к лицу. Я мог умереть, глядя в его залитые яростью глаза. И я не хочу, чтобы кто-то из вас испытал всё то, что пришлось пережить мне. Легенды не лгут, помните об этом! Чимин и Чонгук каждый год ходили на церемонию и каждый год первого трясло от страха рядом с младшеньким, который не упускал возможность посмеяться над ним. — Хён, ну не бойся ты так, это ведь всего лишь легенда, — говорил тогда Гукки, хватая Чимина за локоть. — Зверь, должно быть, уже давно состарился и умер. — А вдруг нет? Вдруг он все ещё жив и бродит Нижним лесом? — Даже если так, то мы всё равно туда пока не собираемся. — Пока? — дрогнувшим голосом переспросил Чимин. — Ну, одолжим сначала у Намджун-хёна ненадолго древний кинжал, а потом можно будет и сходить. — Ты сумасшедший! — Да брось, хён, нас же будет двое, а король тогда был один. К тому же, я не переживаю по поводу того, что меня могут съесть. — Это ещё почему? — Ты всё равно выглядишь вкуснее! — громко засмеялся младший, ещё больше напрягая Чимина. — Это твой самый паршивый комплимент, Гукки. Они сидят на крепкой ветке и в воздухе болтают босыми ногами. Казалось бы обычная ночь, но сердце в груди Чимина быстро-быстро бьётся, напоминая о глупом поступке, который он пообещал совершить. Эльф сидит и всматривается в темноту, поглядывая вниз и вдыхая свежий воздух. Кто знает, может, это его последняя возможность вот так спокойно дышать в компании легкомысленного братика. Хотя сейчас глупцом он чувствует себя, раз повелся на провокацию Чонгука. — Гукки, а что если… — начинает Чимин, проглатывая конец предложения и прогоняя плохие мысли. Ему нужно всего лишь спуститься вниз, коснуться земли ногами и доказать Чонгуку, что он не трус. — Хён, если ты действительно боишься, то смирись и признай своё поражение, — тихо отвечает Чонгук, растягиваясь в противной ухмылке. — Не боюсь… просто… Просто хочу ещё немного подождать. Чимин прикрывает уставшие глаза, надеясь на то, что это страшный сон, но, открывая их, видит всё те же тёмные силуэты деревьев. Лёгкий вздох и розововолосый готов. Сейчас или никогда. Сложно делать выбор, когда на кону твоя жизнь. Он встаёт, немного пошатываясь от лёгкого головокружения, и бросает мимолетный взгляд на Чонгука, который подрывается со своего места следом. Эта ситуация младшего забавляет. Он любит своего хёна, но ещё больше любит казаться сильнее и смелее, доказывая, что хоть он и младше, но всегда сможет защитить его. Он точно знает, что сейчас ничего страшного не случится, потому с забавой наблюдает за овладевшим Чимином страхом, что заключил его в собственном мире. И правда, о чём может думать эльф, который вот-вот и, возможно, добровольно распрощается со своей жизнью? Ничего кроме страха он не чувствует. Даже тёплую ладонь Чонгука, которая сжимает его собственную. Не замечает, как тот разворачивает его лицом к себе. Не замечает тревогу в чужих глазах. И только когда его сильно трясут за плечи, он освобождается от этой оболочки страха и переводит затуманенный взгляд на брата. — Чимин-хён, ты слышишь меня вообще? — шепчет Чонгук, заглядывая в его глаза. — Д-да… слышу. — Ты готов? — с переживанием спрашивает снова, а потом быстро добавляет: — Если не хочешь идти, не надо. Мне страшно смотреть на твоё побелевшее лицо. — Я в порядке, — скидывая чужие руки, возражает Чимин. Он правда в порядке. Подумаешь, боится. Обычное дело. — Оставайся здесь. Я иду. Он ещё немного задерживает взгляд на чужих глазах, а потом отворачивается и оценивает атмосферу, которая царит в Нижнем лесу. А там — тишина. Никого не видно. Кажется, там действительно никого нет. Да и какой нормальный хищник станет высматривать одинокого эльфа на дереве, следить за ним и надеяться, что он спустится вниз, чтобы в итоге напасть и съесть его? Да ну, ерунда, такого точно не может быть. Чимин берёт в одну руку лиану, а второй проводит по животу. Увы, нет никакого острого предмета. «Оружие ведь не понадобится… Надеюсь». Старший эльф громко сглатывает, чувствуя бешеный ритм собственного сердца, будто только что бегал с Чонгуком наперегонки. Оно так громко бьётся, отдавая болью в висках. Чимин чувствует, как вспотела держащая лиану рука; сжимает её и окончательно решает, что пора. Резким движением отталкивается от толстого дерева и повисает всем телом на лиане, летя вниз. Носок его босой ноги касается холодной земли. Второй поступает так же. В горле пересыхает, а голова немного кружится от волнения. Он сделал это. Доказал Чонгуку. Чимин поднимает взгляд наверх, выискивая его тёмный силуэт, чтобы помахать рукой снизу, пока второй всё ещё крепко сжимает лиану — мало ли. Среди деревьев угадывается движение и младший, опережая хёна, машет своими руками, что-то невнятно и быстро бормоча. — Да, Гукки, я же говорил, что смогу это сделать, а ты не верил! — гордо произносит Чимин, не отрывая взгляд от Чонгука. — Теперь смотри! Я здесь, внизу, и колени не трясутся! Чонгук ведёт себя как-то странно, слишком эмоционально — видимо, он до последнего не верил в то, что Чимин сможет спуститься в Нижний лес, куда никто ещё не ступал со времен правления Намджуна. — Чимин, сзади! — наплевав на то, что их могут услышать стражники, что есть силы кричит Чонгук. Слишком поздно. Едва услышав его слова, Чимин поворачивает голову назад, как на него тут же набрасывается кто-то огромный и сильный, больно повалив на землю и прижав всем своим весом к ней.