Зверь

Теплые солнечные лучи мягко ложатся на зеленую листву, что через мгновение содрогается от лёгкого порыва ветра, глухо шелестя. Этот ветер почти безмолвно бежит к длинным и тёмным, собранным в хвост волосам, чей обладатель вновь щурится с хитрой улыбкой, глядя в такие же хитрые глаза напротив. Кажется, словно эльфы ведут мысленный диалог, что через секунду прерывается громким голосом Хосока, который резко подается вперёд, вновь втягивая Чонгука в бой с клинками. Лязг стали о сталь непрестанно звенит, и кажется, словно на поляне никого, кроме них и ветра, нет. Длинные тёмные пряди хосоковых волос развеваются в воздухе, подобно лёгкости его халата, на чьих укороченных рукавах тонкими золотыми нитями расцветают пышные цветы. Его карие глаза горят, и красные стрелки только подчеркивают эти огоньки на дне его зрачков. Он ловко уворачивается от удара клинка Чонгука и отбивает очередную атаку. Их громкие голоса переплетаются в один боевой клич, и ноги шумно топают по пыльной земле. Хоби подается вперёд, и клинок со звонким плачем ударяется о клинок Чонгука, который, пошатываясь, чуть ли не валится с ног. — Сколько ты, говоришь, уже на свободе находишься? — спрашивает Хоби, снова наступая. — Три дня, хён, — цедит сквозь зубы младший, ловко уворачиваясь от удара. — Три дня. — И все это время ты думаешь о Юнги? — не отступает Хоби. — Ну, не всё. — усмехается Чонгук, после с силой ударяя по чужому клинку. — Но да, большую часть времени я думаю о нем. Хоби лишь давит улыбку, вновь наступая на младшего. Его тёмный халат, в отличие от небесно-голубого халата Хосока, уже добротно испачкался от пыли, как и обувь, как и плотные тканевые штаны. Чонгук славно отбивает все удары старшего, порой падая на ноги и ловко уворачиваясь от острого лезвия, чья плоскость покрыта запечатанными в символах молитвами. Его руки до боли сжимают рукоять тяжёлого клинка, а зубы скалятся в боевом оскале. Когда-то собранные в хвост волосы выглядят растрепанными, и тонкие мокрые пряди прилипают ко лбу и вискам. Глаза следят за руками учителя, и сам Чонгук пытается предугадать его следующий шаг. Всего мгновение, и он рукой перехватывает острое лезвие, чувствуя, как по запястью стекает густая алая кровь. Разворачиваясь, он ногой ударяет по чужому клинку, но Хосок не теряется, ловко хватая повисший в воздухе клинок в другую руку. — Умно, — произносит он, отстраняясь. Его глаза все так же хитры, а на губах расцветает соответствующая улыбка. Он ждёт наступления Чонгука и говорит: — Ты ведь ходил к Юнги, да? — Ходил, но он не открыл дверь, — слышится громкое в ответ, и снова клинки со звоном ударяются друг о друга. — И вы все ещё не помирились? — Да, хён, не помирились, — отвечает Гукки, следом слыша задумчивое мычание. Даже краткие раздумья не отвлекают Хоби от боя, и спустя полминуты он сбито говорит: — Если он не хочет пускать тебя к себе, то сделай так, чтобы он пришёл к тебе сам. — Что? Как? — растерянно спрашивает младший, и Хоби, пользуясь моментом, подается вперёд, замирая, когда клинок оказывается у шеи Чонгука. Они долго молчат и тяжело дышат, пока Хосок не убирает свой клинок. — Что я тебе говорил о разговорах на поле битвы? — строго произносит он, протягивая Чонгуку руку помощи. Младший мигом оказывается на ногах. — Если ты столкнешься с недругом лицом к лицу, и он будет знать о твоих слабых сторонах, то ему будет проще заболтать тебя, Чонгук. — Я помню-помню, хён, но… — Он ненадолго прикрывает глаза, продолжая: — Но что ты имел в виду, говоря о Юнги-хёне? Как я могу заманить его к себе? Хосок мягко усмехается и опускает руки, следя за тем, как младший, вытирая пот со лба рукавом халата, тянется к луку, тут же натягивая тетиву. — Просто притворись больным, — усмехается Хоби. — Он же лекарь, должен прийти и позаботиться о тебе. Ответ учителя до того ошарашивает, что Чонгук, замирая с круглыми глазами и разворачиваясь к хёну с открытым ртом, не замечает, как отпускает тетиву, а вместе с ней и стрелу, что со свистом летит к мишени, застревая на её окраине. Хосок на это лишь громко смеётся и ударяет Чонгука по плечу, замечая, как загораются в надежде его глаза. — Хён, это просто гениально! — выкрикивает младший, заражаясь его громким смехом. — Конечно! Я сам так уже много раз делал, когда было лень подниматься к нему в лабораторию, чтобы предложить пропустить по кружке медового эля. — Смех затихает, и Хосок тянется к луку, вырывая его из рук Чонгука. — Бросай это, Гукки, давай лучше ещё посражаемся на клинках. Чонгук все ещё улыбается и выполняет просьбу Хосока, проговаривая: — Ну, держись, хён. На этот раз я точно одержу победу! — И звонкий голос стальных клинков снова переплетается с голосами эльфов.

***

Стоит тёмная звёздная ночь. От горящего костра отдаёт жаром, обжигая нежную кожу, отчего Чимин с кряхтением поднимается на ноги и под чужим пристальным взглядом направляется в сторону леса. Голые ступни тихо ступают по холодному камню, заставляя тело вздрогнуть, и щеки вновь загораются, когда тёплый ветер приятно ударяет по лицу. Розовые пудровые пряди легко развеваются в воздухе, то и дело всякий раз падая на глаза. Эльф поджимает губы в довольной улыбке и прикрывает глаза, дергая плечами и обнимая себя руками. Закрыв глаза, обостряется слух, и в голове рисуется зелёная листва, чей шелест будто бы волной проносится по лесу, заставляя каждый лист вздрогнуть. Слышится тихий скрип старых стволов и хруст сухих веток, а дальше, а глубже — медленное вязкое течение смолы под корой. Лес дышит и живёт, а вместе с ним живёт и Чимин. Он слышит копошение за спиной, и в голове рисуется высокая, затянутая сумраком фигура Тэхёна, где жарким пламенем горят два жёлтых глаза, словно далекие звезды в ночи или одинокие светлячки, блуждающие во тьме. Его босые ступни так же бесшумно ступают по освещенному лунным светом камню, а спустя мгновение тёплая рука ложится на хрупкие плечи эльфа, привлекая его внимание. Он легко улыбается Тэхёну, а после шагает вперёд, отчего обжигающее тепло объятий исчезает. Чимин подходит к каменной преграде, опираясь на нее руками, и вдохновленно смотрит на усыпанное сверкающими точками небо, ощущая на себе чужой взгляд. Проходит долгая тихая минута, и улыбка с лица эльфа медленно сползает, уступая место лёгкой задумчивости. Он мысленно рисует линии между точками и пытается отыскать знакомые созвездия. От раздумий отвлекает Тэхён, что с улыбкой возникает рядом, вновь заставляя позабыть о плохих мыслях. — Чимин-а, пойдём прогуляемся, — зовёт он и, хватая эльфа за руку, тащит за собой. — Что? — сбито бормочет Чимин. — Но там же темно… Ты сам говорил, что ночью в лесу опасно. Они замирают на ступенях, и Тэхён поворачивается в его сторону, глядя снизу вверх. — Ты ведь будешь со мной, — пожимает плечами он, продолжая с хитренькой улыбкой: — Чимин-а, я же вижу, что тебе хочется погулять со мной. Мы не далеко, всего лишь покажу тебе кое-что, и сразу домой. Идём? Чимин светится в ответ на чужую улыбку и сам сжимает руку крепче, соглашаясь на прогулку. Молодой месяц блеклым светом освещает две уходящие фигуры, пока они вовсе не скрываются в тёмных зарослях. Чимин поднимает глаза вверх, усмехаясь лунным лучам, что пытаются пробиться сквозь густую толщу веток, и вспоминает, как впервые увидел этот лес ночью. Вспоминает тот самый день, когда отвернулся от Чонгука, уходя вслед за зверем в неизвестность. Он помнит эти деревья, что тонкими темными стволами возвышаются высоко вверх, подобно стеблям одуванчиков на поляне. Он помнит эти кустарники, что голыми ветками царапали руки и открытую шею, словно пытались ухватить и задержать его всего на миг, дать время отдышаться и прикрыть ненадолго глаза. Он помнит эту покрытую сухой листвой землю, что казалась в ту ночь мертвецки холодной, помнит эти неожиданно возникшие на пути плоские камни, которые только больше заставляли вздрагивать в страхе. Он всё это помнит: и лунный свет, и дуновение ветра в лицо, и тихий голос леса, но сейчас… Сейчас это всё кажется таким родным, сейчас он так уверен в себе, сейчас он так уверен в Тэхёне, который не спеша идёт рядом, тепло сжимая маленькую ручку в своей большой ладони. Чимин даже не замечает, что вновь невольно заглядывается на парня, успокаиваясь под его бархатный приглушённый голос, что затмевает собой все остальные звуки. Он приходит в себя только тогда, когда перед глазами возникает ещё одно звездное небо. Легкий ветерок тихо и не спеша пробегается по темной водной глади озера, заставляя разбиваться небольшие волны о усыпанный камнями берег. Лунный свет мягко скользит по силуэтам волн и спящих растений, отпечатывая в воде свой источник, что острой выгнутой линией блекло рассеивает свечение в небе. Бесчисленное количество сверкающих звёзд горит на поверхности играющего озера, напоминающего большое круглое зеркало, и Тэхён, заглядывая в глаза Чимина, замирает от немого восторга — его глубокие черные зрачки отзеркаливают картину напротив, а пухлые губы приоткрываются, испуская лишь тихий восхищенный вздох. Поддаваясь вперед, Чимин отпускает руку Тэ, и его голые ступни касаются холодной плоскости камней. Он вздрагивает, на мгновение взглянув вниз, и быстро поднимает взгляд обратно к небу, не веря в то, что когда-то далекие звезды теперь так близко. Хочется по колено залезть в воду и раствориться в ее звездном свечении, но она до того холодно кусает пальцы на ногах, что Чимин быстро откладывает эти мысли. Тогда он замечает большой округлый камень, о чью древнюю плоскость тихо разбиваются волны, оживляя мокрый зелёный мох, и взбирается на него, стараясь не рухнуть вниз, не подскользнуться на его гладкой поверхности. Тэхён следует за ним, в который раз удивляясь эльфийской способности удерживать равновесие, ведь сам он еле стоит на дрожащих ногах, с глухим звуком ухватываясь за Чимина, чей приглушённый голос слышится спустя секунду. — Тэхён-а, это невероятно, — улыбается он, чуть пошатываясь от тяжести чужого тела. — Словно два неба, так красиво… Тэ задумчиво мычит и хватает Чимина за плечи, так же глядя на небо. Тишина вокруг нежно кутает их в свои объятия, пока глаза эльфа не загораются от внутреннего трепета: в тёмном озере сверкает звёздный хвост, и Чимин неверяще поднимает голову к небу, замечая падающую звезду и от волнения сжимая руку Тэхёна. — Тэ, смотри! Звезда падает! — сбито шепчет Чимин. — Скорее загадывай желание! Он прикрывает глаза и отрывает ладонь от чужой, складывая руки в молитвенном жесте и в глухом шепоте соприкасаясь губами пальцев рук. Тут же за спиной слышится недоумение, и Чимин поспешно разворачивается к Тэхёну, пошатываясь и заглядывая в его глаза. — Тэхённи, — шепчет он, — ты никогда не загадывал желания на звезды? — Нет, — отвечает он, хватая Чимина за локоть и поддерживая его. — Тогда загадай сейчас, и желание обязательно сбудется. Тэ облизывает губы и опускает взгляд вниз, а когда поднимает голову, вновь заглядывая в глаза Чимина, произносит: — М-м, тогда я желаю поц… — Но он не успевает договорить, ведь Чимин ладошками закрывает ему рот, глядя на него широко распахнутыми глазами. — Что ты! — восклицает он, опуская руки на широкие плечи парня. — Нельзя загадывать желание вслух! Нужно подумать о том, чего ты хочешь, и только тогда звезда обязательно исполнит твою просьбу. Тэхён задумчиво мычит. — Ясно, — проговаривает он и, поднимая взгляд на небо, продолжает: — Кажется, звезда уже упала. Я опоздал. — Ну, Тэхённи, это ничего, — усмехается Чимин, дергая его за опущенные плечи. — Звезды часто падают, ты ещё успеешь загадать своё желание. Тэ поджато улыбается и вновь отводит взгляд. Они ещё немного наслаждаются исходящей от озера прохладой, пока Тэхён не тянет Чимина за руку, стягивая его с камня. Чимин дует губки, но, бросая напоследок вдохновленный взгляд на озеро, переплетает пальцы их рук, начиная что-то негромко и счастливо лепетать, развлекая тем самым Тэхёна. Они и не замечают, как быстро за приятной беседой добираются до дома, приглушенно смеясь. В темноте виднеются остатки горящей древесины, и Тэхён спешит вновь разжечь пламя, пока Чимин с усмешкой за ним наблюдает. Через несколько минут в пещере загорается огонёк, чье тепло падает на её остывшие каменные стены. А Чимин всё думает об озере, об этих звездах, что горели в его собственных глазах, и вспоминает кое-что еще. То, что таит от Тэхёна на протяжении всего этого дня. Поэтому он вздыхает и подходит к Тэхёну, тут же усаживаясь рядом и обнимая его сбоку. Глаза прикрываются, когда голова ложится на чужое плечо, и Чимин тихо произносит: — Спасибо тебе за эту замечательную прогулку, Тэхённи. — Тебе понравилось? — усмехается Тэ, обнимая эльфа за плечи. — Очень, — и они замолкают, каждый погружаясь в свои мысли. Чимин все думает о том, что не поведал зверю о случившимся. Его мысли обжигают сознание подобно языкам пламени, без конца танцующим в костре, и тогда, сжимаясь от напряжения, Чимин зовет Тэхёна по имени, тут же чувствуя поглаживания по плечу. Тэхён его слушает. — Сегодня кое-что случилось, когда тебя не было дома, — говорит Чимин, отстраняясь от зверя. — Продолжай, — осторожно подталкивает Тэхён, глядя на склонившего голову эльфа. — Я должен был сразу рассказать тебе, но как-то вылетело из головы, — пожимает плечами Чимин. Он вздыхает и тянется к своему висевшему на шее оберегу, рассматривая волнистое перышко. — Помнишь, мы вместе ходили к солдам? В тот день я освободил птицу от страданий, и она прилетала сегодня, чтобы… Чтобы отблагодарить меня. Нежась в прохладной пещерной тени, Чимин с лёгкой улыбкой читал старые записи солдов. Тэхёна не было рядом — он всего пару минут назад ушел за водой, даже не смутившись ужасной жары, что повисла в воздухе. Чимин на это ничего не сказал, принявшись заниматься своими делами. Эти короткие истории про рыбалку и охоту, забавные описания зверя, что портил все планы солдов, до того поглощали в свою атмосферу, что, читая их, Чимин вовсе не замечал ничего вокруг. Только в этот раз всё было по-другому. Облизывая палец с целью перевернуть очередную страницу рукописи, Чимин в страхе поднял глаза наверх, вздрагивая. Со стороны леса послышались громкие приглушенные звуки, и уже спустя мгновение на каменную преграду уселась большая черная птица. Она выглядела знакомой. Чимин не спеша поднялся на ноги, не переставая наблюдать за ней в ответ, и охнул, когда в памяти всплыли недавние картины приключений с Тэхёном. «Это ведь… та самая птица, которую я спас. Не верится.» Он осторожно к ней подошел и встал напротив, медленно протягивая свою руку вперед. Птица дернулась, поднимая голову, и выпрямила шею, но не отстранилась. Она тихо прохрипела тонким голоском, только пальцы эльфа прикоснулись к ее темным перьям, и её черные глаза-бусины заблестели, прикрываясь веками. Прикосновения рук ощущались приятно. — Как ты нашла меня, милая? — тихо спросил он, убирая руку. Птица продолжала тихо хрипеть. — Ты прилетела сказать, что чувствуешь себя лучше? — вновь спросил он. — Я рад, что ты в порядке. И правда, ее когда-то испачканные в собственной крови перья сейчас блестели на солнце, большие широкие крылья набрались бывалой мощи, а глаза вновь загорелись жизнью. Она была благодарна, и Чимин это чувствовал. Он подался вперед, проводя кончиком пальца по ее светлому небольшому клюву. — Зачем ты здесь, скажешь мне? — Хрип птицы сменился на звонкий клекот, и большие крылья с шумом ударили по воздуху. Она хотела его отблагодарить. Чимин на секунду задумался, опуская взгляд, и прикрыл глаза, вздрагивая от рожденной в голове мысли. — Я знаю, чем ты можешь мне помочь, — тихо произнес он и подался вперед, шепча свою просьбу на эльфийском. Только он отстранился, птица широко распахнула крылья, с силой отбилась от камня и взлетела, мазнув длинными перьями своего хвоста по рукам эльфа в знак обещания вернуться вновь. — Отблагодарить тебя? — непонимающе спрашивает Тэхён. — Как? — Ну… — Чимин поджимает губы и отводит взгляд. — Я не могу перестать думать о броши, которую ты принес… Этот эльф… потерял ее в Нижнем лесу, и я пытаюсь понять, что заставило Намджун-хёна позволить эльфам спуститься туда. Я боюсь, что они ищут меня, Тэ, чтобы спасти от тебя. Боюсь, что они думают, что я заточен здесь и нахожусь в опасности, поэтому… Что, если они найдут нас? Нападут без предупреждения и… — «Убьют тебя» остается на языке. Чимин замолкает, нервно закусывая нижнюю губу, а потом снова продолжает: — Я не хочу всего этого, Тэхён, поэтому думаю о том, чтобы написать письмо и попросить птицу отправить его домой. — Письмо? — Угу, — вздыхает эльф. Он словно знает, что Тэхён не поддержит эту идею, а потому добавляет: — Понимаешь, я просто хочу, чтобы моя семья знала, что я в порядке. Что здесь с тобой я в безопасности, что я жив и ты заботишься обо мне, не желая зла. Я хочу, чтобы они перестали беспокоиться обо мне, хочу попросить не искать меня, если… если они действительно ищут. — Ты правда хочешь написать об этом? — вопрошает Тэ. — А как мне узнать, что ты не допишешь чего-то лишнего? Вдруг ты напишешь что-то другое, и через неделю тебя заберут, а меня… — Нет, Тэхён! Я ведь обещал остаться с тобой! — обиженно хмурясь, возражает Чимин. Карие глаза начинают намокать от одного только воспоминания о его предательстве. Это очень больно. — Поэтому я не стану сообщать, где меня найти, и не стану подвергать тебя опасности. — Извини, — тихо роняет парень, глядя на дрожащую фигуру эльфа, и, вздохнув, притягивает его ближе, вовлекая в свои теплые объятия. — Извини, что засомневался в твоих словах. — Пожалуйста, просто поверь мне, Тэхённи… — скулит Чимин, прижимаясь ближе. — Я верю. — … Мне очень это нужно. — Хорошо, мы напишем письмо твоей семье, — тихо соглашается Тэхён, целуя розовые волосы и тут же прижимаясь к ним щекой. Его просьба звучит так ласково: — Только не плачь… И Чимин шепчет «Не буду», вытирая слезы с щек. Он продолжает прижиматься к Тэхёну, мысленно думая, какой же он хороший. Всегда поддерживает и идет навстречу, даже если идея ему не по нраву. Всегда заботится о Чимине, уступает ему и остается на его стороне. И самое главное — доверяет и не отворачивается, что эльф очень ценит, вновь тихонько всхлипывая в чужих руках. Когда объятия ослабевают, Чимин благодарит Тэхён за понимание. Тот лишь мягко улыбается и утопает в карих глазах эльфа. И пускай заплаканный, его взгляд говорит о другом — «Я всегда буду рядом, доверься мне». Он правда всегда будет рядом, Тэхён не должен в нём сомневаться.