Леминиум

      Сказать, что Гарри трусил — не сказать ничего.       Необъятная паника накатывала на него подобно цунами, в горле душило, пальцы на руках дрожали и беспорядочно теребили края незаправленной рубашки. Слишком напряжённый и встревоженный, Гарри плелся к директорскому кабинету, без конца облизывая и кусая губы. Собственные ноги казались ему деревянными, походка — шаткой, мир вокруг — выцветшим, сузившимся лишь до одной-единственной мысли: их поймали.       Их поймали за первой вылазкой после отбоя, и это было так унизительно, что в какой-то мере даже заглушало страх. А страх был. Липкий, холодный, змейкой ползущий под тонкой рубашкой. Гарри противно морщился и сводил лопатки, но мерзкие ощущения не исчезали.       Месяц назад он бы беспокоился о том, чтобы его не исключили. В те времена любой неверный шаг казался мальчику решающим; нарушить правило равнялось сбору чемоданов и отбытию обратно в Англию. Сейчас же он усиленно прокручивал в голове обрывки разговоров с кураторами, однокурсниками, ребятами постарше; по их словам, из Леминиума за всю историю не был отчислен ни один ученик. За любое нарушение, будь то курение на территории школы, прогул уроков или ввоз контрабанды, всегда назначались исправительные работы. В начале сентября, например, чуть ли не половина седьмого курса была отправлена на неделю работать в теплицы — профессора застали их среди ночи за распитием алкоголя в спортзале. Ходили слухи, что их спалил старый Генри, преподаватель баскетбольной секции, который был в тот день так пьян, что забыл расположение своей комнаты в замке и отрубился прямо на матах. Так или иначе, Гарри приходилось только гадать, какое наказание ожидало его команду.       Во время урока в школе было необычайно тихо, и каждый шаг мальчика раздавался эхом. В большие стрельчатые окна струился свет; некогда ясное голубое небо медленно затягивало тучами. «Неужели скоро начнётся пора дождей?» — с мимолетной тоской подумал Гарри. Плохая погода означала, что прекратятся все уроки на улице, и до мая ученики будут чахнуть в кабинетах и залах. Не будет больше бега на стадионе, дуэлей в лесу, занятий чарами и трансфигурацией в тени сада. Мальчик даже слегка взгрустнул.       На пятом этаже он замедлил шаг, издалека завидев перед нужным кабинетом Григория Макарова. Профессор, сложив руки на груди, подпирал лопатками и затылком стену и выглядел странно: между нахмуренных бровей залегла глубокая складка, губы сжаты, мышцы напряжены. Судя по тому, что одет он был в стандартную черную форму боевика, его только что выдернули с урока.       — Здравствуйте, сэр, — неловко поздоровался Гарри, остановившись рядом.       Макаров испуганно распахнул глаза и рефлекторно схватился за палочку. Гарри не менее рефлекторно вытащил свою и приготовился колдовать щит — столько раз они проделывали это на тренировках.       Пару секунд учитель и ученик недоуменно смотрели друг на друга, будто впервые увидели, а затем синхронно усмехнулись и опустили палочки.       — Прости, задумался, — тряхнул головой Макаров. — Но ты молодец, реакция на высоте.       — Вашими стараниями, сэр, — улыбнулся Гарри и, не зная, куда себя деть, перекатился с пяток на носки.       — Учишься подлизываться у Ранклина? Тебе не идёт, — фыркнул профессор и окончательно упрятал палочку в кобуру.       Гарри ответил ему полунадменным взглядом в лучшем стиле Адриана. Сказать ему было нечего, он действительно стал последнее время ловить себя на том, что неосознанно копирует привычки друзей.       — Тебя Ричард ждёт, — опомнился вдруг Макаров, и минутное расслабление на лице вновь сменилось напряженностью.       Гарри тоже переменился и взволнованно взглянул на темно-коричневые двустворчатые двери перед собой. По бокам двери прямые, как стрелы, стояли безликие статуи воинов с тяжелыми копьями в руках.       — Вы знаете? — удрученно спросил Гарри. Отчего-то ему стало стыдно перед профессором, будто он подвёл его своей выходкой. Тут же в голове мелькнула мысль, что наказанием ему будут служить ещё несколько тренировок в неделю, и мальчик в ужасе взмолился. Нет, спасибо, он лучше полы будет вручную мыть, но боёвки ему точно хватит.       — Я тебя тут как раз и ждал, — признался Макаров и положил ладонь на золотистую ручку. — Пойдём, Ричард долго с ним один на один не выдержит.       — С кем? — непонимающе хлопнул глазами Гарри, но ответ не последовал. Профессор распахнул перед ним дверь, несильно толкнул в спину, задавая ход, и вошёл следом, не забыв закрыть дверь.       Ни дрожащие пальцы, ни колотящееся как на марафоне сердце не помешали Гарри осмотреться вокруг.       Строгий. Именно это слово приходило на ум при первом взгляде на кабинет. Солнце било через огромные окна с темно-зелеными портьерами и мягким светом падало на коричневый паркет, деревянные панели на стенах, высокие закрытые шкафы по периметру комнаты, кустистые растения в горшках, кожаные диваны и журнальный столик в углу и, конечно же, широкий рабочий стол с примыкающими к нему креслами. Гарри глянул в бок. Справа от входа была ещё одна закрытая дверь, а на стене висел один-единственный портрет: немолодой мужчина с седыми волосами и короткой бородой, одетый в чёрный старомодный костюм. Нарисованные карие и настоящие зелёные глаза с одинаковым любопытством уставились друг на друга. Смутившись, Гарри опустил взгляд и заметил на раме портрета имя: Харвард Дэвидсон. «Прежний директор, дедушка Ричарда Дэвидсона», — догадался мальчик и тут же вспомнил о причине своего визита в кабинет.       За рабочим столом в серой рубашке, чёрном галстуке и приталенном жилете сидел директор. Солнце било ему в спину, и первые несколько секунд Гарри не мог понять выражение его лица. Оно оказалось ещё напряжённее, чем лицо Макарова. Мысленно мальчик перекрестился и приготовился слушать лекцию о вреде несоблюдения школьных правил и даже натянул маску раскаяния, как увидел, что при взгляде на него лицо Дэвидсона подобрело и смягчилось. Это ввело Гарри в ступор.       — Добрый день, мистер Поттер, — улыбнулся профессор.       — Добрый, сэр, — ляпнул от растерянности мальчик.       Как в кино, одно из кресел перед директорским столом неожиданно развернулось. В нем сидел старик. Высокий, с длиннющей седой бородой с вплетенными туда колокольчиками, в расшитой звездами серебристой мантии и остроконечных ботинках с массивными пряжками. Старик поправил очки-половинки на крючковатом носу и вперил в Гарри любопытный, оценивающий взгляд.       — Здравствуй, Гарри, — добродушно улыбнулся старик и странным жестом сложил руки на подлокотниках, будто хотел показать, что он не опасен. Мальчика это напрягло, гордость, присущая ему от природы, была задета.       — Эм, здравствуйте?.. — скорее спросил, чем ответил он, и в поисках поддержки бросил взгляд на профессора Дэвидсона. Тот понял его без слов.       — Гарри, познакомься, пожалуйста, это Альбус Дамблдор, директор школы Хогвартс. — Голос Дэвидсона был бесстрастным.       — Рад встрече, — неуверенно склонил голову мальчик и с неким вопросом в глазах оглядел Дамблдора. Он совершенно не понимал, что происходит и что ему стоит говорить и делать; медленно до него доходило: здесь он далеко не из-за того, что гулял с друзьями после отбоя. Это единственная чётко сформулированная мысль, которая в тот момент находилась в его голове.       — Садись, не стесняйся, — негромко предложил Гарри Макаров и указал на второе свободное кресло рядом с Дамблдором. Мальчик нахмурил брови и всё-таки занял положенное место. Воздух сгустился, как тучи за окном. Того и гляди, грянет гром.       — Вам слово, — объявил Альбусу Ричард и, уперевшись локтями в стол, сложил пальцы домиком. — Вы же хотели поговорить с Гарри, вот, пожалуйста.       Гарри перевёл на Дамблдора удивлённый взгляд. Директор Хогвартса приехал в Штаты, чтобы побеседовать с ним? Серьёзно? И вообще, разве он не разорвал с этой школой отношения (которых как бы и не было), отказавшись учиться там?       — Да, хм, — кашлянул Дамблдор. — Я действительно давно хотел поговорить с тобой, Гарри. Ты очень хорошо скрылся, найти тебя было непросто.       — Я ни от кого не скрывался, — ещё пуще нахмурился Гарри. Что это вообще за заявления такие?       — Разумеется, нет, — тут же исправился директор. — Я имел в виду, мальчик мой, что твои поиски заняли у меня много времени и только сейчас я смог тебя навестить.       Гарри удивлённо вскинул брови, услышав, как к нему обратился Альбус. Дальнейшие слова прошли как-то мимо.       — Ричард, — благосклонно улыбнулся Дамблдор, — разрешите мне побеседовать с мальчиком наедине.       — Для вас я мистер Дэвидсон и никак иначе, — мгновенно ощетинился профессор. — А насчёт разговора… — Он вопросительно посмотрел на Гарри. Мальчик, не долго думая, отрицательно качнул головой: оставаться один на один с Дамблдором ему не хотелось. — Я вынужден вам отказать, — с плохо скрытым удовлетворением ответил Ричард. Гарри удивился тому, как злорадно он вёл себя по отношению к директору Хогвартса. Неужели между ними какой-то конфликт? — Все ученики Леминиума, в том числе и мистер Поттер, находятся под моей ответственностью и защитой. Если хотите говорить, говорите при мне.       — Хорошо, — вроде бы мирно согласился Альбус, но в глазах его мелькнули искорки раздражения, замеченные Гарри. — А этот молодой человек тоже должен присутствовать? — Старик указал на прислонившегося к дверному косяку Макарова.       — Я мастер и личный тренер мистера Поттера и имею право находиться здесь, если у него нет возражений, — отчеканил профессор. — Гарри, ты хочешь, чтобы я покинул кабинет? — сменив тон на миролюбивый, полюбопытствовал он.       Конечно же, Гарри не хотел его ухода.       — Нет, сэр, — быстро ответил он.       Григорий довольно улыбнулся Дамблдору и развёл руками, мол, ребёнок разрешил, что он поделает.       — Ничего, — чуть скорбно улыбнулся Альбус. Он взглянул на Гарри, но тот сидел с каменным лицом и явно не желал идти на контакт. Голос Дамблдора зазвучал чуть прохладнее: — Я всё понимаю, я на вашей территории и должен подчиняться вашим правилам.       — Абсолютно верно, — кивнул Дэвидсон. Гарри посмотрел на него с интересом: всегда добрый и приветливый директор предстал перед ним сейчас в новом свете. Не сказать, что ему это не нравилось.       — Мистер Дамблдор, у меня и мистера Дэвидсона есть другие дела помимо вас, — с преувеличенной усталостью сказал Макаров. Прямолинейность не лучшая его сторона, но Гарри уже привык. Ещё он вспомнил, что через три часа у них должен будет пройти доп по боевой магии. Надо будет повторить новые заклинания и размяться.       — Да, разумеется, — суетливо отозвался Дамблдор. Он сел ровнее, сложил руки на коленях и вперил самый добрый и проникновенный взор в Гарри. — Гарри, мальчик мой, — Дэвидсон презрительно фыркнул, — не хотел бы ты вернуться домой?       Брови Гарри стремительно поползли вверх.       — Боюсь, я неправильно вас понял, — растерянно усмехнулся он.       — Всё хорошо, Гарри, не волнуйся, — «успокоил» его старик. — Каждый на твоём месте мог ошибиться. Скажи, почему ты не приехал в Хогвартс?       — Потому что хотел учиться в Леминиуме? — предположил Гарри.       Со стороны двери послышался весёлый смешок. Мальчик бросил быстрый взгляд на Макарова и заметил, как тот одобрительно ему подмигнул. Это придало некой уверенности.       — Ты ведь знаешь, Гарри, что твои родители учились в Хогвартсе? — решил зайти с другой стороны Альбус. Происходящее нравилось ему всё меньше и меньше.       — Конечно, — ответил Гарри. Ещё бы он не знал, со своей-то известностью. — Раздобыть сведения о них не так уж и сложно, по правде говоря.       Дамблдор поджал губы.       — Неужели тебе не хотелось учиться там же, где и они? — поинтересовался он, длинными пальцами наглаживая колокольчики в бороде.       Гарри призадумался. Когда он выбирал из трех школ, Хогвартс интересовал его меньше всего, так как информации о нем практически не было. Тогда он понятия не имел, что там учились его родители, и оценка была объективной. А сейчас? Какую бы школу он выбрал, если бы ему дали выбор прямо сейчас?       В голове кинолентой пронеслись воспоминания за последний месяц: распределение в команды, знакомство с ребятами, первые уроки, тренировки с Макаровым, совместные вечера в комнате, игры с Джино, драки подушками, полёты на метлах, долгие часы в библиотеке, поиски информации об Абрахаме Поттере, ночная вылазка к колодцу — и он понял. Никогда и ни за что он это не променяет. Осознание этого простого факта вызвало полусчастливую улыбку на лице мальчишки, и, взглянув прямо в проницательные голубые глаза напротив, он только пожал плечами.       — Нет, сэр. — Улыбка упрямо не сходила с губ. — Я рад, что тогда выбрал Леминиум.       Гарри поочерёдно взглянул на Дэвидсона и Макарова; оба с улыбками смотрели на него.       Дамблдор заметно сник.       — Что ж, — тяжело вздохнул он. — Видимо, предлагать тебе перевестись в Хогвартс бессмысленно?       — Абсолютно, — довольно кивнул Гарри. Вот, значит, как. Его тут, оказывается, завербовать хотят.       — Думаю, на этом нашу встречу можно закончить, — объявил Ричард. Гарри его не разочаровал, это легко читалось на его лице.       Мальчик уже приготовился встать с кресла и покинуть кабинет, но Дамблдор остановил его жестом.       — Гарри, подожди минутку, мне следует тебе кое-что отдать. — Под тремя парами удивленных глаз старик сунул руку в глубокий карман своей мантии и извлёк на свет нечто полупрозрачное, мягким шелком стекающее по его запястью. Он протянул вещицу Гарри, и тот, мгновение поколебавшись, взял её и принялся разглядывать. — Это мантия-невидимка, передающаяся в семье Поттеров из поколения в поколение. — Гарри поднял на него заинтересованный взгляд. — Твой отец, Джеймс, одолжил мне её незадолго до своей смерти.       Что-то заставило Гарри нахмуриться, но он упрямо не мог понять, что именно.       — Вы хотите сказать, — медленно заговорил Дэвидсон, на ходу формулируя предложение, — что у родителей Гарри была эта мантия, под которой они могли укрыться от Волан-де-морта, и незадолго до его прихода в их дом вы забрали у них шанс на спасение?       Гарри дернулся в своём кресле. Вот оно! Вот что насторожило его в словах Дамблдора! И какие профессор подобрал правильные слова, удивительно!       Лицо Дамблдора побелело.       — Никто не знал, чем всё кончится, — уже с неприкрытой неприязнью в адрес Дэвидсона ответил он. — Я не отрицаю своей вины, но мои действия ни в коем случае не были умышленными.       Гарри сощурился. Директор Хогвартса закапывал себя глубже и глубже с каждым словом. Никакого желания верить ему, слушать его, находиться в одном помещении у мальчика не было. В голову лезли непрошенные мысли: что было бы, если бы родители оставили мантию при себе? Быть может, они остались бы живы, а он рос в счастливой и любящей семье?       Гарри тряхнул головой. Какой смысл мечтать о несбыточном?       — Думаю, мне пора, — поднялся Дамблдор. Он оказался ещё выше, чем думал мальчик. — Гарри, — голубые глаза воззрились на него с ноткой надежды, — хочу, чтобы ты знал: Хогвартс всегда готов открыть перед тобой двери.       Гарри не нашёл, что ответить, и Дамблдор был вынужден уйти ни с чем. Макаров вызвался проводить его, и вскоре в кабинете не осталось никого, кроме его хозяина и самого Гарри.       — Мне приятно, что ты хорошего мнения о нашей школе, — улыбнулся директор и неспешно вышел из-за стола.       Гарри неловко пожал плечами:       — Я не соврал. Я действительно рад учиться здесь.       — Я хочу поздравить тебя и твою команду, — вдруг сказал профессор, подойдя к одной из стен. Гарри непонимающе вскинул брови. — Ваша команда заняла первое место в этом месяце, — пояснил Дэвидсон и подозвал мальчика к себе.       На стене, незамеченные мальчиком ранее, висели уменьшенные копии рейтинговых таблиц для всех шести курсов. Седьмой и восьмой, как знал Гарри, учились без рейтингов. Мальчик взглядом отыскал таблицу первого курса, и действительно — их команда занимала верхнюю строчку. Второе место занимала команда Лимы и Канта. Их было всего трое, но чем меньше человек в команде, тем больше баллов начислялось за дополнительные занятия. Справедливо, с этим не поспоришь.       — Вы хорошо потрудились, — похвалил мальчика Ричард. — Особенно ты и мистер Ранклин, у вас самая большая нагрузка на курсе.       — Профессор Макаров говорит, что это необходимо, если мы хотим стать мастерами, — ответил Гарри.       — И он прав, — не мог не согласиться Дэвидсон. — Я помню, как усердно он тренировался, когда мы только познакомились. — Гарри посмотрел на него с интересом, и профессор решил продолжить: — Мне было двадцать лет, когда я стал директором Леминиума. Почти никто из педагогического состава тогда не воспринимал меня всерьёз. Прежний учитель боевой магии и вовсе уволился, сомневаясь, что школа выстоит под моим руководством. Мне срочно пришлось искать ему замену, и так мы познакомились с Григорием. Ему тоже было двадцать. Он пришёл на собеседование; у него был грубый акцент и непонятные для меня привычки, но свое дело он знал. Григорий преподавал и одновременно готовился к тому, чтобы получить степень мастера сначала боевой магии, а потом дуэлинга. Днём работал, а ночами тренировался. Я никогда прежде не видел человека более целеустремлённого и преданного своему делу.       — Должно быть, мне повезло, что он взял меня в ученики, — признал Гарри.       Директор поднял брови.       — Вам обоим повезло. Тебе — в таком юном возрасте стать учеником мастера, а ему — найти такого многообещающего ученика.       Чтобы скрыть смущение, Гарри решил перевести тему.       — А что это, сэр? — спросил он, указав на стенд чуть правее таблиц.       Профессор улыбнулся уголком рта.       — Это карта школы и её окрестностей, моя личная разработка, — не без гордости сказал он. — Я могу назвать любого человека на территории Леминиума, и карта покажет мне, где он находится. Смотри. — Гарри подошёл ближе к стенду. Директор задумался. — Ну, например, Григорий Макаров. — Он коснулся стенда палочкой, и на чистой секунду назад поверхности стали быстро проступать линии. По расположению коридоров, классов и лестниц можно было сделать вывод, что изображён первый этаж. Точка с подписью «Григорий Макаров» стремительно двигалась к воротам школы, а следом шла точка «Альбус Дамблдор».       — Здорово, — восхищённо выдохнул Гарри. Это же какие возможности! За кем угодно можно подглядывать, а он даже не узнает об этом! — Сэр, а можно я попробую? — робко попросил мальчик.       — Конечно, — широко улыбнулся Дэвидсон и сделал шаг в сторону, уступая Гарри место.       Мальчик извлёк из кобуры палочку, приложил её к карте и задумался, кого он хочет найти.       — Амели Томпсон, — неуверенно произнёс он. Действительно, а где сейчас его команда? Зельеварение уже закончилось, а больше уроков у них сегодня нет.       Линии на карте стремительно перестраивались. Гарри тщетно пытался понять, что это за этаж, когда до него дошло, что на стенде изображён план мужского общежития. Амели, Адриан, Алан и Дэймон находились в их комнате, причём точка «Алан Картер» постоянно перемещалась. Гарри как наяву видел Картера, в волнении снующего из угла в угол.       — Очень удобно, — наконец, признал мальчик. — Вы полностью сами изобрели это?       — Естественно, — гордо ответил директор, приосанившись и распрямив плечи. — Я, конечно, больше специалист по алхимии, но в артефакторике тоже немного разбираюсь.       Гарри кивнул.       — Я, наверное, тебя задерживаю, — почувствовав, что разговор зашёл в тупик, сказал Дэвидсон. — Можешь быть свободен, тебе следует отдохнуть перед дополнительными занятиями.       — Да, хорошо, — быстро согласился Гарри. Отдых ему точно не помешает. Боже, неужели ему повезло, и никто так и не узнал о ночном приключении? — Тогда я пойду, сэр. Всего доброго.       Мальчик положил ладонь на золотистую ручку двери и успел нажать на неё, как ему в спину прилетели слова директора:       — Чуть не забыл, — воскликнул он. — Передай мистеру Картеру, пусть зайдёт ко мне сразу после ужина. Нам надо обсудить с ним вашего пятого сожителя.       — К нам кого-то подселят? — непонимающе нахмурился Гарри. Этого ещё не хватало.       Дэвидсон растянул губы в снисходительной улыбке.       — Вы сами его подселили, ещё второго сентября, ты не помнишь?       В голове Гарри коротнуло, и тут же он понял: Джино! Оправдываться, судя по всему, было бессмысленно, директор знал, что Алан приютил в их комнате животное.       — Откуда вы знаете о Джино? — удрученно спросил он.       — Домовики доложили ещё в начале сентября, в тот день, когда я вернулся в школу, что мистер Картер завёл у себя питомца. Я сначала не поверил, но потом наведался к вам во время урока и убедился лично. Милый зверек, кстати, только ругается безбожно.       Гарри виновато опустил взгляд на носки чёрных туфель. Стыд, вот что он испытывал. Прав был Адриан, когда говорил, что о животном узнают сразу же.       — Не переживай, наказывать ни мистера Картера, ни кого-то из вас я не собираюсь, — успокаивающе произнёс директор.       Гарри поднял на него взгляд, полный недоверия.       — Но это же нарушение правила, — осторожно заметил он.       — По сути, правило нарушено не было, — возразил профессор. Он медленно приблизился к своему столу и оперся на него бедром, взяв в руки первый попавшийся документ. — Согласно уставу, ученикам нельзя привозить животных с собой. Насколько мне известно, джарви попал к вам совиной почтой. Честно, я был восхищён, — совершенно серьёзно сознался Дэвидсон. — На моей памяти это первый случай, когда ученику удалось обойти данное правило. Сейчас я, конечно, внёс поправки в устав, чтобы животных нельзя было провезти в школу, как это сделал мистер Картер.       — И что теперь будет с Джино? — спросил Гарри. Зверёк был очень дорог Алану, да и остальной части команды он полюбился.       — Это мы обсудим уже с его владельцем. — Директор улыбнулся и склонил голову чуть набок. — А теперь, думаю, тебе пора идти, — сказал он.       Гарри вздохнул, ещё раз попрощался с профессором и тихо выскользнул за дверь.       «Слава Маниту, пронесло», — с облегчением думал он, бегом устремляясь к своему общежитию. Друзьям нужно было столько всего рассказать!