Солдат Симфонии

      — Уже проснулись, офицер Бёрдланд? Хорошо-хорошо, — первое, что я услышал, когда ураган в черепной коробке наконец утих, хотя глаза всё ещё болели; передо мной всё плыло, разливаясь на жёлто-белые пятна. Как следует разглядеть собеседницу не выходило.       Да, именно собеседница. Женский, уверенный, ровный, но в то же время не внушающий доверия голос чем-то напомнил бывшую начальницу, миссис Лоусон, из тех далёких дней, когда я только-только окончил обучение — даже эта бестолковая привычка повторять наречие дважды как будто передалась от неё. Однако не время было проникаться ностальгией. Вскоре туман перед глазами рассеялся, и я увидел медсестру, типичную такую в белом халате с красным крестом на нагрудном кармане, будто сошедшую с баннера рекламы стоматологических услуг. На первый взгляд, всё понятно: потерял сознание во время битвы, выжил и угодил в больницу.       Вот только с каких пор в простых меридианских больницах такая мощная вычислительная техника и высокие потолки?       Что-то здесь было не так. Анализ ситуации запустился в ту же секунду: никто не удосужился меня связать — значит я не в плену, на тумбе рядом лежат пустые, но внушительные шприцы, я проводом через палец подключён к устройству, отдалённо похожему на капельницу, а помимо головы давяще болят и зудят кости — меня оперировали и, видимо, что-то вживили. Прибавить к этому технику, какую может позволить себе только королевская семья и получается...       — Секретная лаборатория АЧД, да? — спрашиваю, а сам пытаюсь подняться, да тщетно — ноги словно не мои собственные, не слушаются.       — Без резких движений, — с надменностью произнесла медсестра, проигнорировав вопрос, и подошла ко мне со стаканом голубой жидкости, — повторно зашивать не будем. Она поставила стакан на тумбу и приказала выпить до дна. Меня же смутил один только вид загадочного пойла. Дева Черепа не отшибла мне память, и я прекрасно помнил, что кристально-голубым в Кэнопи может быть или очищенное топливо для цеппелинов, или «боун» — мертвецкая зараза, которую нелегально разливают в бедных кварталах. Никто, кроме разве что самих изготовителей, пока не знает, из чего она — на улицах появилась недавно, — но каждый раз голубая, прозрачная, жгучая, липкая как клей. Мы с Ирвином должны были начать поиски поставщика сразу после дела с подпольными игорными заведениями Медичи, но потом... случилось, что случилось. Удивительно, что после этого меня ещё кто-то называет «офицер Бёрдланд», тем более в лаборатории АЧД.       Поводов не доверять медсестре у меня не осталось: если б меня хотели отравить, я уже был бы мёртв, да и с чего бы Эйвиану и компании от меня избавляться — не в его духе. Я осторожно приподнялся, свободной рукой неохотно поднял стакан с голубой жижей, задержал дыхание и залпом выпил содержимое. Горло тут же окутал холод как после резкого глотка газировки со льдом. Я закашлял. Тело пробрала дрожь, даже оцепеневшие ноги вмиг ожили.       — Кхе, всё-таки это топливо, — откашлявшись, произнёс я, — один вопрос: зачем мне его пить?       — Не совсем, — наконец ответила медсестра. — Настоящее топливо выжгло бы вам пищевод. А это моя разработка, и теоретически она должна активировать ваши ноги, — она заскочила рукав и посмотрела на часы, — через пять минут и тридцать девять секунд.       — Хотите сказать, что в моих ногах теперь имплантанты? Мои дела были настолько плохи?       — В ногах, кистях рук, поверх солнечного сплетения и даже немного возле затылка, — на лице женщины появилась ехидная улыбка. — Не буду врать, это было то ещё испытание. Новая модель, и вы первый подопытный, — медсестра подошла к рабочему столу и взяла блокнот, — а теперь проверим, как работают ваши когнитивные функции. Два плюс пять?       — В этом нет необходимости, док, я прекрасно себя чувствую, — попытался пропустить формальности я, но тщетно.       — Два. Плюс. Пять, — настояла она, устремив на меня взор, полный негодования.       Только сейчас я заметил, что за её синей чёлкой нет второго глаза. На его месте маленькая, буквально с глазницу, повязка с таким же крестом, как на халате. Радужка уцелевшего, до того казавшаяся мне карей, в момент гнева обрела красный оттенок. В голову ударила очевидная мысль: «Нет, эта женщина явно не простая медработница».       — Семь, — со вздохом ответил я.       — Что вы сделаете, если я нападу на вас?       — Буду защищаться. В джазовом ритме, — я соврал на случай, если она действительно нападёт. Хоть я обычно и полностью доверял коллегам Эйвиана, эту виртуозницу хирургии видел впервые. Она долго и упорно что-то записывала и лишь спустя две-три минуты продолжила:       — Что случилось во время сражения с Девой Черепа? Что вы помните? Не успел я ответить, как вдруг почувствовал, что могу снова пошевелить ногами. Медсестра, также заметив это, вытащила штекер «капельницы» из разъёма в моём пальце и жестом показала, что я могу подниматься. Первые шаги давались тяжелее обычного — кости стали весом с приличную гантель. Привыкая к новым ощущениям, я совсем забыл о вопросе медсестры. Она, в свою очередь, продолжила записывать, время от времени поглядывая на меня. Словно протезы были важнее моей памяти. Это настораживало.       Извилистая дорожка принесла мои потяжелевшие конечности к чьему-то рабочему столу. Помимо стандартного терминала, светильника с вакуумной лампой и пары-тройки фотографий там находился флаер с приглашением в клуб «Прибежище Бастет». Выступала некая Элайза. Но привлекло меня вовсе не это, а дата, выделенная италийским шрифтом. Меня словно током ударило, и я вмиг повернулся к женщине:       — Как долго я спал? Она снова посмотрела на часы и монотонно ответила:       — Три дня, шесть часов и пять минут с момента, как наши агенты вас обнаружили, — она отложила записи и подошла ко мне. — Вам не стоило это видеть, офицер Бёрдланд. — не успел я спохватиться, как листовка оказалась сначала у неё в руках, а потом и в мусорной корзине.       — Сейчас... восемьсот семьдесят пятый от Первой Девы? — вопросы вырисовывались один за другим. — Но как? И Сердце! Оно уничтожено? А доктор Эйвиан? Он всё ещё руководит АЧД?       — Послушайте! — вздохнув, не выдержала медсестра. — Я отвечу на все ваши вопросы. Позже. Сейчас нам важно знать, прижились ли имплантанты.       Мозг моментально поразила давящая боль. В голове вновь затрещало, засвистело, как и в момент соприкосновения моего стального кастета с Черепосердцем. Я должен был стать его похоронным маршем, человеком, который если и не разобьёт его навечно, то отсрочит следующий цикл на долгие годы. Но оно победило. Неизвестно как, но победило. Пока я думал обо всём этом, пытаясь побороть мигрень, меня два или три раза успели осмотреть, напоить ещё одной малоприятной на вкус жидкостью, а затем выдали новую повседневную одежду. Отливающий серебром серый костюм с плащом дожидались меня на вешалке. Там же висела того же цвета шляпа-трилби с чёрной каймой. Добавив к этому полосатый галстук поверх рубашки, я обулся. Ноги, наконец, перестали ощущаться неповоротливыми культяпками — голубое пойло подействовало. Впервые за четырнадцать лет был готов к труду и обороне. Как бы меня ни интересовала судьба Кэнопи за минувшие годы, больше ответов от моей единственной собеседницы я не получил. Оставалось только гадать. Гадать и дожидаться.       Не успел я выйти из-за ширмы, медсестра — которую, как выяснилось, зовут Валери — вернула мне мою кобуру вместе с револьвером. Кожа потёрлась, местами облезла, но родной девятимиллиметровый сиял, как и в старые-добрые деньки, когда я по праву мог называться офицером. Чувство ностальгии взыграло с невероятно силой, и я хотел было на чём-нибудь его опробовать, но Валери всё предусмотрела — барабан пустовал.       — Пули получите, когда придёт время выписки, — строго, словно школьная учительница, заявила она. Я застегнул кобуру на поясе и прикрыл плащом. С амуницией или без он мне ещё пригодится.       — Разве меня ещё не выписали? — спрашиваю, а сам в глубине души удивляюсь чудесам современной медицины. Давно меня так быстро не ставили на ноги. Иногда приходилось и с переломом больше недели лежать, а тут едва половины тела не лишился. Валери, похоже, куда-то торопилась. И вряд ли я бы так скоро получил ответ, если бы с пронзительным скрежетом не открылась железная дверь в дальнем углу помещения. Вошёл он: не то человек, не то машина. Лица не было видно из-за железного шлема, купол которого просвечивал только полумеханизированный мозг. Глаза светились красным, словно задние фары автомобиля, а серое офицерское пальто и погоны на полплеча выдавали в нём высокопоставленного военного. «Позолота. Три полосы и «зонтик». Генерал-лейтенант» — умозаключил я. Человек-машина, видимо, не заметив меня из-за ширмы, быстрым шагом подошёл к Валери.       — Они уже здесь, доктор Янссен, — из респиратора зазвучал недовольный металлический голос. — Я надеюсь, в этот раз вам есть, что показать.       — Так точно, — произнесла она, неохотно отдав честь, а затем позвала меня.       — Смотрю, вы уже на ногах, — он резко переменился в голосе. — С возвращением в строй, Солдат Симфонии. Моё кодовое имя. Эйвиан дал мне его два... нет, теперь уже шестнадцать лет назад, когда я только пришёл в лабораторию АЧД. Израненный, грязный, преданный единственной силой, в которую верил. Куда уместнее, чем «офицер». Генерал представился — его звали Б. Дрэйн, он был новым руководителем организации. Мы поприветствовали друг друга по-солдатски.       — К вам посетители, Бен, — прокашлявшись, сразу перешёл к делу Дрэйн. — Пройдемте в приёмную. Заодно проведём для вас адаптационный курс, наверстаете упущенное.       Всё это только больше не внушало доверия. Минуту назад он отзывался обо мне как об экспонате на выставке, а теперь любезничает. С другой стороны, это шанс хоть что-то узнать о будущем. Я перевёл взгляд на Валери. Она молча кивнула. Пришлось довериться. Снова. Приёмная находилась в том же корпусе, что и лаборатории, но двумя этажами выше. Выйдя из лифта, генерал Дрэйн и я оказались в просторной мраморной комнате, напоминающей холл роскошного отеля: повсюду стояли диваны и кресла, у противоположного входа расположились стойка регистрации и бар, из динамиков звучал ласкающий слух лаунж, с потолка свисала огромная позолоченная люстра. Видимо, с момента моего ухода АЧД получили, наконец, достойное финансирование. На несколько секунд я даже забыл, где нахожусь, потерял бдительность. Но это было только начало. На ближайшем из диванов я заметил женщину в открытом фиолетовом платье. Шапка с перьями, кудрявые поседевшие волосы, бледная кожа и чёрная маска, закрывающая лицо — я сразу узнал старую знакомую.       — Далия? — я не мог поверить глазам. — Неужели ты? В голову сразу ударили воспоминания совместных зачисток Литтл-Инсмута от дагонианских сутенёров: как мы нашли их подпольный дом разврата, как под обстрелом выводили толпу полуголых измученных голодом и наркотиками девушек, как разнесли там всё и прижали проклятого Харви Форчуна. Одним богиням известно, как бы я выкрутился, если бы не Далия и её гранатомёт. Рейды с ней хоть ненадолго позволяли забыть о покойном Ирвине.       Она была не одна. По периметру стояли четверо охранников. Все на одно лицо, все молчали и с подозрением глядели на меня. Однако женщина элегантным жестом приказала им не дёргаться и, поднявшись с дивана, вышла ко мне.       — Бен Бёрдланд, — усмешливо протянула она, — не ожидала встретить тебя сегодня. Говорили, ты ещё без сознания.       — «Синька» ваших врачей и мёртвого поднимет. Вот бы и четырнадцать лет назад так было. Далия свела пальцы и подняла голову.       — Значит... ты уже в курсе? — в её голосе послышалась серьёзность. — Что ещё ты узнал? Генерал, по-видимому, тоже заподозрил неладное. Краем глаза я заметил, что он достал из кармана небольшой пульт. Нет, это точно не к добру.       — Ничего, — не подавая виду, признался я. — Даже не знаю, где сейчас доктор Эйвиан. На несколько мгновений в воздухе повисла тишина.       — Что с ним стало? — не унимался я, смотря то на генерала, то на Далию.       — Он отошёл от дел, — всё так же отрывисто ответила та. — Забудь о нём, многое изменилось за это время. В том числе и руководство.       — Стой, что? В каком это смысле отошёл? Что за новое руководство? Почему от меня всё скрывают? Я ожидал от Далии любой ответ от разумного объяснения до изворотливого умалчивания, но к чему я точно был готов, так это:       — Он задаёт слишком много вопросов. Выключай его, Дрэйн. Щелчок тумблера на пульте. Ничего не произошло. Ещё раз и ещё. Тот же результат. Охрана вновь оживилась. Рука-протез сжалась в кулак, другая по привычке потянулась к пустому револьверу.       Вдруг я услышал, как двери лифта открываются за спиной.       Выстрел картечью — и один из телохранителей Далии упал наземь, вопя и в агонии хватаясь за превратившийся в кровавое месиво живот. Остальные тут же попрятались по укрытиям, и лишь их начальница даже не пошевелилась. Не теряя ни секунды, я попытался схватить её за горло, но та железной хваткой отразила мой выпад и что есть силы зарядила коленом в грудь. Добивающий локтем по спине отправил меня на землю.       — И это всё? — злилась Далия. — Дрэйн, ты обещал мне машину-убийцу, а не безрукого калеку! Впрочем, генерал в начавшемся переполохе вряд ли её услышал — скорее всего, смылся при первой возможности. Я же, воспользовавшись моментом, быстро поднялся и обнажил револьвер, но Далия не дала сблефовать и вырвала его из рук. Мы сцепились в рукопашной схватке, пока нежданный союзник продолжал отстреливать безликих пешек. Стальной кулак оказался как нельзя кстати — с каждым новым хуком удар становился всё прицельнее и сильнее. В конце концов предательница начала уставать от постоянных блоков, даже пропустила один, но выстояла. Понимая, что пора заканчивать это соло, я накинулся на женщину всем весом своего тела и повалил на мраморный пол. Обездвижена, но не сломлена — она продолжала сопротивляться. Пришлось приложить ей сталью по голове (Маска, похоже, частично поглощала кинетическую энергию. Бил несколько раз) и оставить лежать без сознания. Убить бывшую напарницу я не смог, да и если бы мог — нечем.       Но этим бой не закончился. Подняв револьвер и вытащив подходящие пули из кобуры испускающего последний вздох наёмника, я укрылся за диваном и открыл огонь вслепую.       — Они мои, офицер Бёрдланд! — послышался голос Валери из-за соседней колонны. Последовали два выстрела из охотничьего ружья. Щелчок затвора и благой мат — закончились патроны. Я хотел было поспорить с новоявленной союзницей, как она, бросив оружие, птицей вылетела из укрытия и метнула по ножу в оставшихся охранников. Один угодил прямо промеж глаз. Парень не успел и рот открыть, как по его лбу уже текла тонкая струйка крови. Бездыханное тело опустилось на колени и рухнуло лицом вниз, заставляя холодную железку уйти в мозг по самую рукоять. Второй нож прилетел чуть менее точно, угодив охраннику в плечо. Тот вскрикнул от боли, но не успел хоть что-то предпринять — моя пуля оказалась быстрее. Через две секунды он присоединился к своим товарищам. На полу и на том свете. Осталась только Далия. Пригодится как «язык». Я обернулся, но место, где мы дрались всего пару минут назад, пустовало.       — Ушла, чёрт! — выругался я.       — Нам тоже нужно уходить. Быстро! — поторопила Валери, подобрав с ещё живого телохранителя новый огнестрел, довоенный «Маузер», и через мгновение облегчила бедолаге страдания. — Считайте, что вас выписали. — она достала из кармана мешочек с патронами для револьвера и передала мне. В суматохе перестрелки я не обратил внимания на новый облик Валери. Врачебный халат и маска остались в лаборатории; на девушке были только бронежилет поверх майки и покрасневшие от крови штаны с крестами. Белые туфельки сменились кирзовыми армейскими сапогами, усталость — в решительность. Спорить я не стал: АЧД — не АЧД без Эйвиана, а эта медработница минимум дважды спасла мне жизнь. Спросил только:       — Куда?       — В безопасное место. Расскажу по дороге. «Безопасное место...» — в мыслях усмехнулся я. — «Где в этом будущем вообще безопасно, раз даже последний оплот надежды сделали собственностью бандитов?»       Зарядив револьвер, я молча вышел вслед за Валери.