Друзья уж ждут, столы накрыты, И вино течёт рекой! Наконец-то ты явился На свой мальчишник, наш родной!
Запел Роман.Выпьем за Андрюшу, Андрюшу дорогого! Всеобщего любимца, пока что холостого!
Под звуки всё той же мелодии Малиновский поднёс ему бокал с янтарного цвета жидкостью. — Штрафная, как единственному опоздавшему! — подмигнул он. — Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна! — скандировали друзья. — Ну, двойной порцией виски меня не напугаешь, — добродушно улыбнулся Андрей и, под весёлые выкрики, опрокинул в себя терпкую на вкус жидкость. Зал, на который указал Дмитрий, поразил Андрея минимумом находящейся там мебели. Три мягких кожаных дивана стояли полукругом напротив сцены. Рядом с каждым — сервированный на троих столик, который при желании легко можно было убрать. Остальное, видимо, вынесли за ненадобностью. Как виновнику торжества, Андрею отвели самоё почётное место — в центре. По левую руку от него восседал Малиновский, по правую — Синицкий. Остальные расположились на рядом стоящих диванах. Через час застольной беседы с тостами, шутками, анекдотами, Роман предложил «окунуться» в историю Андрюшиных похождений, так «любовно» описываемых жёлтой прессой. На экране стали мелькать слайды с фотографиями и наиболее интересными цитатами из заметок за последние несколько лет. Это приятно удивило. Вызвало массу воспоминаний и шквал позитивных эмоций. Участники мелькающих на слайдах событий, перебивая друг друга, делились пикантными подробностями, смешно и остроумно комментировали написанное. — Эх, Жданчик! — с грустью протянул Малиновский, — как можно было променять такую интересную и насыщенную жизнь холостяка на статус семейного человека? Не завидую и рыдаю! Ещё один женатик среди моих друзей! — И последний холостяк среди моих! — медленно покачал головой и криво усмехнулся Андрей. — Только для тебя мой друг! Почти экспромт! — легонько похлопав его по плечу, Роман поднялся и направился к сцене, — Синица, организуй музыку!Женись! Женись! Какие могут быть игрушки И будешь счастлив ты вполне!
Подражая Андрею Миронову, запел Малиновский.А вы, а вы — его вчерашние подружки, «Рыбули», «птички» и «зверюшки», Скорей идите же ко мне! Утешу, приголублю, Смахну слезинки с глаз. Он говорит вам «До свиданья!». Всего два слова — «До свиданья!», Значит, наступит встречи час!
Светуся, Натуся, Леруся, Анжела, Лизавета! Вся жизнь его вами, как солнцем июльским, согрета! Женился, ну что ж! Его песня ещё не допета! Ведь даже женатым, он не превратится в аскета! Вся жизнь его вами, как солнцем июльским, согрета! Ведь даже женатым, он не превратится в аскета!
Овации присутствующих были бурными и продолжительными. Раскланявшись и по — Мироновски тряхнув головой, Роман направился к своему столику. — Созрел тост! — провозгласил он, поднимая свой бокал, — выпьем за то, чтобы смена статуса (холостой — женатый) не повлияла на нашего друга! Андрюха! Мы любим тебя таким, каков ты есть! — Мы — это кто? — решил уточнить Жданов. Выпитое приятно кружило голову и затормаживало мыслительный процесс. — Друзья, подружки … — Но, но! — шутливо погрозил он пальцем, — я махровый гетеросексуал! Вот подружки, это хорошо… — Кстати, о подружках, теперь уже бывших! — многозначительно посмотрел на Андрея Роман, — я тут на досуге поинтересовался, что они думают о твоей женитьбе… — И что же? — оживился Андрей. — Вот сейчас и узнаем! Синица, экран! На экране появились шесть квадратов под номерами. Во взгляде Андрея, брошенном на Романа, читалось бесконечное удивление. — А ты как хотел? — Малиновский просто упивался видом друга, — не всё так просто! Поиграем?! Цифру, Андрей! Назови цифру! — Три, — усмехнулся тот. — Встречаем — Наталья Ларина! — объявил Роман. «Жданов! Ты же не способен на длительные отношения! Кого ты обманываешь! Уверена, твой брак будет таким же коротким, как и наш роман! Ещё увидимся!» В завершении она послала ему с экрана воздушный поцелуй. — Поймал! — сделав хватательное движение рукой, радостно сообщил Роман, — Минуточку! Непонятно откуда он достал коробочку, заполненную тюбиками с помадой. — Ларина… Ларина! Тон 46 «Барби», — извлёк он один из тюбиков, — друзья мои, где поцелуйчик рисовать будем? Я предлагаю шею! — Малиновский! Хватит дурачиться! — хоть тон Жданова и был серьёзным, в глазах плясали смешинки. — Смирись, друг! Сопротивление бесполезно в связи с превосходящими силами противника! Вскоре у того на шее красовался след губной помады. — Следующая цифра! — Пять! — Лерочка! Та, которая Изотова! «Я хочу тебя, Андрюш! И не говори, что тебе это безразлично! Женись, кто ж тебе не даёт! Но, помни — я всегда готова повторить наши сорок восемь часов!». — Тон 112 «Спелая вишня!»… Затем были остальные, сомневающиеся в долговечности его брака и считающие себя незабываемыми, к которым (по их мнению) он должен обязательно вернуться. Лицо, шея и грудь Андрея, со следами женской помады разных оттенков, являлись свидетельством почти девственной фантазии его друзей. — Знаешь, Жданов! Я долго думал, что может стать кульминацией нашего мальчишника! Проститутки — пошло, стриптизёрши — банально! Но, ведь хочется зацепить эмоцию, поймать это «через край», чтоб где надо задёргалось и зашевелилось! — Красиво излагаешь! И? — На днях, у случайной знакомой, я обнаружил видеокассету, такую же, как была у моих родителей. Будучи спермотоксикозным подростком, я часто в их отсутствие посещал их комнату. У отца, в нижнем ящике шкафа, под бельём, хранились журналы для взрослых. Так вот, Playboy померк на фоне танцующей под Джо Кокера блондинки. Как же я тогда завидовал Микки Рурку! — Ты предлагаешь нам посмотреть фильм? — спросил Андрей, и скептическая улыбка появилась на его лице. — Лучше! Почувствовать себя Микки Рурком! — Это как? — Увидишь! Малиновский махнул кому-то рукой. Тотчас же был убран их столик и погашен верхний свет. Освещалась лишь сцена и место, где сидел Андрей, создавая иллюзию отсутствия окружающих. — Наслаждайся! — посоветовал он другу, уводя куда-то Синицкого. Зазвучала нереально крутая песня «You can leave your hat on», и на сцене появилась сногсшибательная блондинка, похожая на Ким Бейсингер. Тот же прикид (пиджак и юбка чуть ниже колена), небрежно собранные в легкомысленный пучок роскошные волосы… Это был красивый и чувственный танец, предназначенный для соблазнения. Гибкость и артистизм, свобода и раскрепощение сочетались с умением продемонстрировать изящность и изысканность женского тела. Весь танец был пронизан лёгкой эротикой, налётом обещания любви на уровне призрачного намёка. С самого начала между Андреем и незнакомой ему девушкой возникло притяжение. Стоило их взглядам встретиться, как началась настоящая химическая реакция. Его захлестнуло желание почувствовать все изгибы её женственного тела, раствориться в ней… «Если она так и останется в комбинации, значит, у этого танца будет продолжение!» — загадал он, следя за тем, как возбуждающе колышется под лёгким шелком, не сдерживаемая бюстгальтером, соблазнительных размеров грудь. Девушка повела плечом, и узкая бретелька медленно поползла вниз, вызвав у Андрея вздох разочарования. Но, звёзды были явно на его стороне. Едва танец закончился, Андрей махнул рукой, подзывая её к себе. Когда она подошла, он притянул её за талию и поцеловал. Его поцелуй был медленным, дразнящим, обещающим весь мир… — А приватный танец? — прохрипел он, не выпуская незнакомку из объятий. — Но… — растерялся Малиновский. — Всё нормально, Ром! — улыбнулась она и, посмотрев на Жданова, просто сказала, — пойдём! Выходя из зала, Андрей бросил беглый взгляд на Синицкого. Тот жестами указал, куда именно им пойти. Чувство реальности осталось за закрытыми дверьми комнаты. Их поцелуи становились всё более пылкими и опьяняющими, ласки — вызывающе откровенными, дыхание ускорялось и выливалось в громкие сладострастные стоны. — Третий час пошел, а Жданова всё нет! — жаловался Синицкому захмелевший Малиновский, — вот ты мне скажи, как он это делает? Я её, заразу, месяц уламывал и облом. А он увидел, поцеловал и увёл за собой! — Зависть плохое чувство, Ромк! — Да не завидую я, просто НЕПОНИМАЮ! Раздавшийся на лестнице стук каблучков заставил Романа выйти в вестибюль. — Держи! — протянул он девушке конверт, — всё, как договаривались. — Спасибо! — А… — А за такой секс я бы и сама заплатила, но, думаю, Андрей не возьмёт! Минут через десять спустился довольный, как котяра, Жданов. — Ты прав, друг, — обнимая, похлопывал он Романа по спине, — это было незабываемо! Предлагаю выпить — за тебя! «Ждановы с Воропаевыми меня убьют!» — было последней мыслью Малиновского перед тем, как уже под утро он, с пьяным в стельку Андреем, падал на его кровать.