***
Мы сами ад впускаем в мир, его вздымая пламя. И нашу веру в том огне сжигаем сами. Но рай ведь тоже наших дум творенье, И, значит, сами держим мы в руках свое спасенье.
Он не падал, но застыл в полёте, когда несколько футов разделяли его от смоляного ущелья, куда скидывались тела погибших. Слышал, как тикают одиноко часы в чёрной материи, медленно останавливая свой ход. Нет. Множество часов проворачивали минутную стрелку вперед, стоило ему двинуться дальше. Маленькие вспышки сотнями возгорались подобно бумаги около его лица и растворялись в сером месиве. «Леви, с тобой всё в порядке?». Запах пороховой гари перемещенной с разложением человеческой оболочки. Твёрдая поверхность под подошвой сапог. Он дёрнулся, делая несколько шагов назад, когда огонь языками пламени начал ползти к нему. Рваный дым кольцами просачивается через разделяющие пространство, дотрагиваясь до кожи, но, не оставляя следы. Костлявая рука тянется к нему, практически хватая за подбородок, и Аккерман летит вниз, запинаясь об тела своих мёртвых друзей и товарищей. Кровь. Море крови. Он практически вскрикивает и ползёт дальше от губительной материи, наблюдая за тем, как она начинает проглатывать Изабель и Фарлана, как вспыхивают их волосы, а позже рушатся лица и глаза, стекая поджаристыми корками под землю. Проблескивает черепная коробка, и он ежится, озираясь по сторонам в поисках спасительной соломинки. «Помоги нам, пожалуйста». А дальше влажная стена. Мир, в котором он был, замкнулся на желтых бликах в черноте. Из огненной клетки нет выхода, пока сам будешь придумывать рамки, сдерживающие твое существо, и он жутко желал освободиться, чтобы больше не обжигаться. Аккерман поджал колени, утыкаясь в них носом. «Бежать некуда». Казалось, что сама зима проникла в него. Он практически сдается, когда остается пару метров. Отпускает руки, когда видит точно очерченный контур огня. Боится этой неизвестности. А каково быть обожженным, но без потери человеческого вида, когда отметены пульсируют где-то внутри? «Не умирай, прошу тебя». Пот капельками скатывался по его лбу и шеи, уходя под рубашку. Леви вяло улыбнулся, когда вспомнил о своей подчиненной, о том, как она любит цветы и не любит его, как злобно смотрела, когда первый удар пришелся по лицу Эрена, как отпихнула его, когда он спас её от женской особи. Все моменты с девчонкой пронеслись в голове, оставляя приятную горечь, и он вздрогнул, когда пламя стало утихать, оставляя белую дорожку, а в конце коридора слабо виднелся силуэт девушки, который распадался в переплетении света и тени. «Мы связали наши души». — Микаса, — отчаянно кричит он и осознает, что провалился в большую бездну, чем когда-либо был.***
Двенадцать часов дня. Дети оживленно пересекают песчаные дороги в желании встретить своих героев и громко визжат, когда это происходит. У разведкорпуса сегодня выходной. В штабе практически никого нет. Лазурно-синее небо впервые за неделю посетило окрестности стены Роза, проплывая медленно через черепичные крыши. Белое солнце весело заливало лучами улицы, холмы, шелестящую листву деревьев и лужайки. Теплые ветер залетал через открытое окно, заставляя подлетать прозрачные занавески и медленно отпускаться. Аккерман кривится, когда иголка шприца вошла в кожу около плеча. Он открывает глаза, просверливая высокий потолок своей комнаты, и тут же закрывает, когда радостное лицо Ханджи нависает над ним. Она не надеялась, что изменения произойдут, когда вколола ему предпоследнюю дозу психостимулятора. Однако она понимала, что это очень опасно, но и от большой потери крови Леви мог отправиться на тот свет, и именно поэтому Зое пошла на огромный риск, решив бросить вызов самой смерти. — Ооо, проснулся-таки! — вскрикивает громко она, практически подпрыгивая на месте. — Заткнись, очкастая, — рявкнул недовольно он, желая перевернуться набок, но жуткая боль в области левой руки пронзила его. Голова раскалывалась на две части так, словно он неплохо пригубил спиртным за последние несколько дней. А Ханджи дополняла эту картину тем, что пыталась обнять его, что крайне нелепо выглядело со стороны. Последние моменты на арене в миг пронеслись перед глазами, где свирепый пёс вцепился в предплечье, желая отгрызть его. Вязкое неприятное чувство прокатилось вдоль позвоночника, затихая чуть ниже поясницы, когда распоротое, но в последствии зашитое Зое ранение, покрытое бинтом, начало окрашиваться в ярко-красный. Он устало выдохнул. Потом сам перевяжет. — Сколько я проспал? — интересуется Леви, слегка приподнимаясь на локтях. — Дня два, — отвечает женщина, — как и Микаса. «Микаса?». Взгляд Ханджи указательно переместился на девушку, что сидела практически на краю двуспальной кровати, поджав ноги. Какое-то непонятное упоение накрыло его, когда их глаза встретились, и этого хватило, чтобы нарушить хрупкое равновесие. Леви тут же отвернулся, сглатывая комок в горле. На секунду ему показалось, будто она чем-то напугана, но он поспешил выкинуть неправильные мысли из головы, сосредотачиваясь на неподатливых пуговицах выстиранной рубашки, что кинула ему Зое. Дверь негромко хлопнула за женщиной, когда та пошла записывать произошедшие изменения за последний час. Он ещё раз внимательно себя оглядел, словно не веря возвращению в своё тело, — это было определенно одной из лучших новостей за последние две недели с лишним. — Командор…сэр, не могли бы вы сказать, что вам снилось? — не уверенно практически тихим голосом спрашивает Микаса, пряча своё лицо за волосами. «Аккерсвязь — особая связь, которая может возникнуть только у членов клана Аккерман». Леви краем глаза прошелся по ней. Он видел, как её плечи непроизвольно напряглись и вытянулись, а пальцы сжались в кулак, казалось, что она вот-вот сломается подобно механической кукле, и её речь постепенно перейдет в сдавленные ужасающие хрипы. — Ничего, — беспечно соврал мужчина. — Но вы кричали моё имя, я точно помню. «Аккерсвязь проявляется только у тех, кто встретил своего избранного. Проще говоря, она связывает по рукам и ногам того, кто запечатлелся». Она слышала, и Аккерман вздрогнул. Он просто бредил. Ничего больше. Пытался обмануть себя, что нисколько не переживал за неё в тот момент, что всё это лишь навязанная реальность и такие же ложные эмоции, вызванные не больше чем излишней впечатлительностью. — Аккерман, людям снятся сны, которые они не могут запомнить и это нормально, — излишне холодно произнёс он. — Да и потом, какая разница? — Почему вы так реагируете? — хмуро поинтересовалась девушка, практически перебивая его. — Не задавай глупых вопросов и всё, — раздраженно ответил Леви. — Но это неглупо для меня. «Боже, отродье», — подумал мужчина и недовольно цокнул. Микаса постепенно начинала разжигать в нём злость своими пререканиями и попытками вынудить из него хоть что-то. Девчонка не угомониться, пока он не скажет правду и не подтвердит, что видел именно её в своих сновидениях. Рядом с ней было невыносимо находиться. — Да, я видел тебя, — прорезая Микасу спокойным взглядом, совершенно осознано сказал Леви. — Довольна? Он впервые лицезрел, что на лице Аккерман написано нескрываемое смятение, а позже под его интересом оно превратилось в презрение, пускаемое в его сторону, отчего перехватило дыхание. С ней невозможно — ещё раз убедился он, громко выдыхая. — Приму молчание за знак согласия, а теперь ответь на мой вопрос: что с рукой? Она действительно думала, что он слепой и не заметит этого, как бы сильно она не пыталась горбиться? Микаса тут же в панике схватилась за поврежденное предплечье, не желая показывать, напоминая ему провинившегося ребенка перед своими родителями: тот также ждёт, что на него не будут кричать, когда он покажет или расскажет что-то. — Показывай, пока я сам не посмотрел, — в приказном тоне грубо произносит он. Теперь Аккерман стоял напротив неё, ожидая пока Микаса решится на его «уговоры», но ничего не произошло, именно поэтому он рывком выхватывает поврежденную руку за локоть, приближая тем самым её практически вплотную. Она недовольно шипит и пытается выбраться из хватки, однако пальцы до посинения сжимают её кожу, и девушка сдается, бросая на него взгляд полный удивления и негодования вперемешку с оскалом. Леви видит, что её рана на том же самом месте, что и у него, а самое интересное, что бинт тоже наполнился кровью. Он начинает аккуратно разматывать его, ощущая насколько приятно к ней за столько прошедших лет прикасаться, и вновь чувствует, как Микаса отчаянно сопротивляется его действиям, практически извиваясь. — Аккерман прижми уже свою задницу, пока не получила по ней, — мужчина сам не заметил, как бросил пошлую шутку в её адрес, которая могла стать в любой момент реальностью, если она планирует продолжать в том же духе. Микаса залилась алым румянцем смущения и старалась больше не смотреть на командира, который старался, как можно мягче касаться её слишком теплыми пальцами. Она никогда не видела его таким, наверное, заботливым. Девушка помотала головой, отгоняя дурное наваждение, и опять вернулась к спокойному лицу Леви. Рана приоткрылась, просто отвратительная на вид: неровные швы покрывали её, что было заслугой четырехглазой, виднелась сгустками новая кровь, а по дальним краям уже высохшая и практически чёрная. Капитан поморщился. Она была тех же размеров, что и у него. Он нахмурился, понимая, что Аккерман в его теле просто не могла получить её в точности такую же. — Подожди, — сказал Леви, направляясь к столу, где в ящиках лежал бутыль спирта на крайний случай бессонницы и вернулся назад. — Не дергайся. Сейчас будет больно. Зубами вынув пробку, он окропил прозрачной жидкостью поврежденное место, после чего сам практически зашипел от того, насколько стало чёртовски неприятно это жгучее ощущение. Леви набрал побольше воздуха в легкие. Теперь он понимал, в чём причина. Она знала и, видимо, уже давно. С ними произошла очередная метаморфоза. Глаза Аккерман определенно обладали одурманивающими свойствами, действуя по принципу «чем больше смотришь, тем больше тонешь», когда он начинал неистово всматриваться в них, ища блеск далеких звёзд. «Аккерсвязь несет за собой разрушение? Наверное, именно так казалось ему, когда он почувствовал, как что-то неведомое сдирает с него слоями оболочку, оставляя еле ощутимое постукивание зубами для посторонних». Он всё ещё заворожено держал её руку, однако, когда пришла Ханджи, отстранился, не понимая всей сути происходящего с ним пару секунд назад. — И так, голубки, — они оба недовольно покосились на неё, но она сделала вид, что не заметила. — Я подметила три главных аспекта вашего состояния. Аккерман не понимал, что за чушь она сейчас несет, однако ему всё равно было интересно, из какой ямы она вытащила свои рассуждения. — Я не знаю, как лучше это объяснить, но это что-то наподобие «болезни Аккерман» потому, что ещё ни у кого не проявлялись, скорее всего, и на всей земле таких симптомов, как у вас. — Ближе к делу, очкастая, не разводи воду. — Да подожди ты, — возразила Зое и продолжила свою пламенную речь. Так вот, к чему я собственно введу: первое, что я заметила, когда зашивала ваши относительно одинаковые раны, что они, насколько странно бы это не звучало сейчас, подстраивались друг под друга. За этим очень интересно наблюдать, и мне хотелось бы провести несколько опытов. — Мы тебе не крысы какие-то и не безмозглые титаны, — рявкнул Леви, осознавая, что не собирается ложиться под нож этой безумной, — так что оставь эту идею при себе. — Я так и знала, что ты будешь против, но Микаса не откажется, правда? — Ханджи бросает взгляд полный надежды на девушку, а та испуганно пятится назад. — Будто тебе её кто-то отдаст, — вмешивает мужчина, испепеляя Зое. — Дальше давай. — Второе, что я заметила, это ваше абсолютно одинаковое сердцебиение. Когда-то давно в какой-то книге я прочитала, что только сердца влюбленных бьются в унисон. — Давай без лишних соплей, — скривился Леви. — Называй третий, и мы покончим с этим. — Третье, это ваше общее психическое состояние, но оно должно быть крайне сильным. Это как бы уровень, наверное, ближе к подсознательному, где вы можете уловить, что может происходить с вашим, не знаю, как правильнее сказать, ах, точно, нареченным из семейства Аккерманов. «Об особых случаях проявления Аккерсвязи неизвестно. Неизвестно и то, случились ли такие случаи, когда Аккерманы выбирали своих однофамильцев». Слова Зое заставили его задуматься. Они имели смысл, хоть и напоминали бредовые предположения психически больного пациента. Леви посмотрел на Микасу, она была примерно в таком же состоянии, как и он сам. — И что ты разумного предлагаешь? — спрашивает мужчина у Зое, дотрагиваясь до подбородка. — Пожить вам некоторое время вместе, — с энтузиазмом выдает она, в радостном жесте громко хлопнув в ладоши оттого, что её мнение всё-таки учитывается, — и тогда, возможно, мы найдем общими усилиями причину вашего поведения. «Эта связь может как заставить ненавидеть, так и жарко любить. Всё строится на том, насколько в действительности сильны чувства между двумя».***