Это кто еще чудовище?

      9. Сучка сучке рознь              Стайлза ощутимо ведет. Вывалившись из зеркальной комнаты в серый коридор где-то в подсобных помещениях гей-клуба, подросток вынужден хвататься за стену, пока бредет к выходу. Интересно, почему Дерек, мать его Хейл, и в голове не держит помочь ему добраться до машины? Это что, запоздалая месть? Ведь идет следом, засранец, и ничего, вот ничегошеньки не делает. И, что еще неприятнее, не говорит. Хотя Стайлз и сам не уверен, что готов обсуждать произошедшее, он культивирует в себе обиду просто из принципа. Наверное, все потому, что он совсем не так себе представлял свой первый раз. И пусть это звучит по-бабски, черт побери, кто сказал, что у самого обычного парня не может быть романтичной мечты? Хотя, зачем лукавить? Как только осознал, на кого запал, Стайлз сразу себе сказал, что романтика ему теперь может только сниться.       Он хватается за ручку двери, ведущей в основную часть клуба, но не успевает надавить. Озябшие от нервного напряжения пальцы накрывает чужая сухая и горячая ладонь. К спине прижимается тело. Что же это получается, теперь к клыкастому хмырю вообще спиной поворачиваться нельзя? Сволочь!       – Выдохни.       – Хочу и не дышу.       –Стайлз.       Голос Дерека звучит так, что Стайлз, успевший себя изрядно накрутить, резко поворачивается к нему лицом, вжимаясь лопатками в дверь, и заявляет:       – Ты только что меня выебал… –Дерек склоняется к его плечу, словно вообще не слышал, в чем его только что обвинил подросток. – И нечего фыркать мне в ухо, –Стайлз вынужден чуть повернуть голову и скосить глаза, чтобы встретиться взглядом с оборотнем, он все еще рассержен и все еще убежден, что ему есть что сказать, он пока не знает, что у Дерека на этот счет иное мнение. – Я в курсе, что это очевидно, но это твое фырканье не отменяет того фа… фак! Не делай так… м–м–м–м… Дерек!       – Ш–ш–ш–ш… ты весь пропах мной, –Альфа обжигает дыханием только что вылизанное местечко за ухом, покрасневшим вслед за щеками и шеей. – Невозможно удержаться…       – Ну, что ты творишь? – В голосе Стилински звучит безоговорочная капитуляция. Но даже она не может смягчить коварного оборотня.       – Когда вернешься домой, прими горячую ванну. Это расслабит мышцы и завтра будет легче, – наставительно произносит Дерек, не давая ни секунды на передышку. В его словах нет издевки, но сама интонация почему-то задевает.       – Что я слышу? Заботишься? – Встряхнувшись, с сарказмом вопрошает слегка очухавшийсяСтайлз.       Дерек долго смотрит на него. Под этим взглядом Стайлз нервничает, ему неуютно, потому что появляется ощущение, что Дерек собирается сказать что-то обидное или даже жестокое, то, что разобьет и растопчет любые романтические позывы. Поэтому он так спешит заполнить паузу, пока не обжегся, точнее, пока не обожгли.       –Дерек, я…       – Люблю. Можно?       От первого же слова Стайлз настолько теряется, что опрометчиво застывает с приоткрытым ртом, в который почти сразу проскальзывает чужой язык. Но подросток никак не может отвлечься на поцелуй. Поэтому не отвечает. Дерек отстраняется. В лице оборотня мелькает разочарование.       – Стоп! – Спохватывается Стайлз, вцепляясь в рукав кожаной куртки. – Я просто растерялся. Нет, серьезно. Не каждый же день мне признаются… Черт! Что я несу? – Мальчишка выпускает рукав куртки и вскидывает руку, проводя раскрытой ладонью по жесткому ежику собственных волос. – Дерек! – Начинает он решительно, но звучит это, как крик души, не иначе. Оборотень ухмыляется, как ухмылялся, когда спрашивал у Скотта, неужели тот думает, что сможет одолеть альфу. И совершенно сбивает несчастного Стайлза с настроя.       – Ты у меня спрашиваешь?       – Я…       – Мне нравится, когда ты молчишь, – в первый момент Стайлзу кажется, что фраза, оброненная Дереком, звучит совершенно невпопад, но потом до него доходит. И он робко, сам плохо представляя, каким открытым и доступным предстает в этот момент, улыбается альфе. Тот смотрит своими красными глазами, но не выглядит устрашающе, напротив, в этих кровавых озерах, обещание и поощрение. А потом альфа произносит слова, которые объясняют все, – Звучит честнее, когда за тебя говорит биение сердца.       Стайлз облизывает губы и уже близок к тому, чтобы предложить Дереку сущую авантюру – вернуться в зеркальную комнаты и запереться там еще часа на полтора, но в этот момент его в спину толкает дверь, в которую кто-то ломиться. Стайлз невольно шагает вперед и налетает на Дерека. Из горла альфы, сомкнувшего руки за спиной Стилински, раздается предупреждающее рычание. Подросток не успевает обернуться, как дверь у него за спиной захлопывается с грохотом, который почти заглушают звуки музыки с далекого танцпола. В объятьях Дерека так спокойно и комфортно, что клонит в сон. Но Стайлз совершенно точно не может признаться в этом, потому что им еще забирать Эрику, Айзека и Джексона, развозить ребят по домам. И не мешало бы все же вытрясти из Уитмора, что тот смог вспомнить о своей второй личности, если у такой штуки, как канима, она, конечно, есть. И все это прямо сейчас. Так что не спать, Стайлз. Не спать, тебя говорят!       – Идем, – выдыхает Хейл ему в макушку и словно через дверку в кроличьей норе выводит в царство музыки, разноцветных огней и разгоряченных танцем тел.       Стайлз тем временем размышляет о том, что впервые пожалел о своих слишком коротко остриженных волосах, потому что дыхание Дерека на маковке ощущается так, будто где-то под солнечным сплетением, где пищевод переходит в желудок, проворачивается раскаленная спица, щекоча и убивая. Черт! Разве смерть может быть такой сладкой?       Они находят Джексона и Айзека, извивающимися в страстном танце вокруг Эрики, которая безусловно млеет и ловит кайф от повышенного внимания парней, но Стайлзу, который с откровенным трудом заставляет себя держать глаза открытыми, чудится в движениях юной волчицы тщательно скрываемая неуверенность. Он даже скашивает глаза на Дерека. Видит ли? Судя по хмурому выражению лица, альфа за раздражением самим фактом разнузданного поведения бет не способен заметить какие-либо нюансы. Он оставляет Стайлза посреди клуба одного. И тот сразу же оказывается в компании каких-то стремных личностей. Нет, Стилински не имеет ничего против парней, которым нравится пялить на себя женские шмотки, но откровенно чурается трансов, которые явно проявляют к нему повышенное внимание. Еще бы! В их маленьком городке ЛГБТ сообщество настолько замкнуто, что любой новый посетитель единственного тематического клуба обречен испытывать на себе всю прелесть особого к себе отношения. Свежачок!       Дерек тем временем отдирает вяло брыкающегося Айзека от Эрики, в которую тот успел вцепиться, как в маму родную. Ой! Кажется, не как в маму, а как… Но тут вмешательству альфы пытается воспротивиться Джексон, который из-за неясного пока статуса канимы, еще не проникся идеей беспрекословного подчинения альфе. Проникнуться ему помогают Айзек и Эрика, которые, как только каниме вздумывается сверкнуть желтыми глазами и показать неестественно заострившиеся зубы, единогласно встают на защиту Дерека, хотя последний вряд ли в ней нуждается. Тем не менее, вся ситуация выглядит настолько показательной, что Джексону ничего не остается, как смириться с неизбежным и уйти с танцпола вслед за волками. То, как Дерек зыркает на обступивших Стайлза трансов, согревает Стилински душу. Тот улыбается, как идиот, и едва не упускают из виду очередной, нежданно вспыхнувший конфликт:       – Ты воняешь, Стилински, – шипит Эрика, перекрикивая музыку глубоким, грудным голосом, в любой момент готовым перейти в откровенный рык. И добавляет: – как течная сучка.       Стайлз моргает. Слова Эрики звучат особенно оскорбительно на фоне того, что Дерек во время секса обращался с ним так же… Ну, может, и не так. Но слова-то были те же! Немая сцена длится недолго. Дерек не рычит, не предупреждает, а без лишних слов делает резкое движение в сторону Эрики, и Стайлза начинает подташнивать, когда он даже сквозь грохот басов слышит треск ломаемых костей. Эрика вскрикивает, альфа не отпускает вывернутое запястье. Но вздрагивает всем телом, когда его руки на запястье девушки накрывает ладонь Стайлза.       –Дерек, нет, – говорит он с нажимом, недоумевая, откуда в нем взялся этот долбанный альтруизм. После обращения Эрика стала, действительно, невыносимой. Та еще сучка! Но, видимо, многолетняя дружба со Скоттом, окончательно разжижила Стайлзу мозги. – Дерек! – Стайлз вынужден повысить голос, потому что тот и не думает разжать пальцы.       Эрика корчится от боли, ноги у девчонки подламываются, она начинает оседать на пол, в отчаянии почти выламывая локоть из сустава, чтобы хотя бы немного ослабить хватку на сломанном запястье. Если бы альфа отпустил, кости уже начали бы восстанавливаться, но пока тот держит…       –Дерек, мать твою! Сам напортачил, и теперь она виновата? Да кто угодно виноват, только не ты, да?       Хватка ослабевает. Эрика перестает корчиться, лишь тихо скулит. Стайлз не может слышать этот жалобный скулеж за грохотом музыки, но ощущает его кожей. Жалость придает силы и возвращает красноречие, когда альфа, все еще удерживая Эрику за запястье, уточняет:       – В чем?       – Ты обратил в оборотня закомплексованную девчонку, у которой даже парня никогда не было, – «И не могло быть», добавляет он про себя и продолжает с нажимом: – Она, конечно, сильно изменилась после укуса. Но внешне, ясно тебе, внешне! И как бы не пыталась демонстрировать свою новоприобретенную крутость, как была зажатой девственницей, так ей и осталась. А тут еще и ты, если я правильно понял, ее отверг… так что девчонку можно понять. Отпусти! – Но Дерек все еще медлит. Стайлз глубоко вздыхает и говорит совсем не то, что хотел бы сказать. Потому что да, Эрика его обидела. И да, будь они все обычными людьми, он бы с пеной у рта требовал сатисфакции. Но не сейчас. У волков все не как у людей, а что он хотел? – Если ты думаешь, что после вялого потяфкивания одного из твоих щеночков, я подожму хвост и сбегу, то как ты при таком низком мнении обо мне, не брезгуешь меня трахать?       –Трахаться можно и с дерьмом, было бы желание.       – Хочешь поговорить о любви? Валяй! Прямо здесь и сейчас, чтобы душу на изнанку. Готов?       Дерек молча смотрит в блестящие в огнях светомузыки глаза Стилински, потом разжимает пальцы, отпуская Эрику, но ровно затем, чтобы тут же ухватить за ладонь Стайлза. Тот вздрагивает, ждет, что руку сдавит в тисках – а ведь он не может похвастаться такой же быстрой регенерацией, как у Эрики, и да, ему страшно, – но хватка альфы самая обычная, человеческая. Дерек наклоняется к нему и невесело уточняет:       – Где же твое доверие?       – Дома забыл. Подбросишь, что б забрать?       – Больше не забывай. Проконтролирую, – говорит оборотень и уводит подростка, не заботясь о том, идут ли за ними остальные. Он и так знает, что беты никогда не ослушаются своего альфу.