Это кто еще чудовище?

      10. Любовь и сон              Айзека отправляют к дому шерифа на джипе Стайлза. Дерек же, не желая оставлять проштрафившуюся половинку без присмотра, сажает Стилински рядом с собой, пока Эрика и Джексон, которых только предстоит развести по домам, забираются на заднее сиденье. Уитмор пытается напомнить о собственном авто, так и оставшемся на стоянке, но одного кровавого взгляда альфы оказывается достаточно, чтобы парень заткнулся. Стайлз готов отрубиться прямо в машине под мерное урчание мотора, но заставляет себя встряхнуться. Джексон сидит по диагонали от устроившегося рядом с водителем Стилински и демонстративно пялится в окно. Это настораживает.       – Ну и что ты вспомнил? – Повернувшись к каниме, интересуется Стайлз.       На лице Уитмора мелькает странная смесь эмоций, словно тому с одной стороны хочется поделиться своими проблемами хоть с кем–то, с другой – заорать на Стайлза ставшее уже традиционным «Заткнись, Стилински!». Но Стайлз терпелив… ладно-ладно, в любое другое время про него такого не скажешь, но тут особый случай. Подросток нутром чует, что нельзя дать Джексону замкнуться.       –Ну так, что? – Напоминает о себе Стайлз, когда молчание затягивается. Эрика насмешливо фыркает, стреляя в Уитмора кокетливым взглядом.       – Где ты был, когда МакКолл и Аржент бродили по дому Лейхи? – Наконец, разрождается Уитмор, выиграв нелегкий спор с самим собой.       – Это когда? – Недоумевает Стайлз.       Джексон раздраженно закатывает глаза к потолку и снова отворачивается к окну. Стайлз морщит лоб, потом устало протирает двумя пальцами глаза и тут вспоминает, резко убирая руку от лица.       – А! Это когда мы с Дереком вытаскивали Айзека из полицейского участка?       – Откуда мне знать! – Рычит в ответ Джексон.       – Нет, – тряхнув головой, вмешивается в диалог молчавший до этого альфа. – В тот момент, когда тебя схватил охотник, посланный Аржентами со шприцом аконитовой настойки.       – Которого Эллисон подстрелила из лука?       Дерек неопределенно поводит плечами.       – Он тебя схватил, так? – Оживляется Уитмор с видом человека, который только что получил подтверждение своей догадке.       – Ну, да, – тянет Стилински и тут же кидает камень в огород Хейла, – потому что кое-кто в тот момент был слегка занят.       – Это чем же? – Встревает уставшая молчать Эрика.       – Ничем серьезным, – довольно резко осаживает любопытную бету Дерек, но Стайлз его сдает:       – Заговаривал зубы симпатичной дежурной.       – Я тебя умоляю… – недоверчиво тянет Эрика.       –Думаешь я вру? – Стилински выразительно двигает бровями, – Зря, зря… между прочим… ауч! Дерек! – Возмущенно вопит Стайлз, нарвавшийся на очередной подзатыльник от альфы. Тот отвечает ему скептическим взглядом и снова сосредотачивается на дороге.       – Что ты хотел сказать своим вопросом? – Интересуется альфа у канимы.       – Я… пытался защитить. Почувствовал опасность и… –Уитмор отворачивается к окну и замолкает.       – Перевоплотился, – вставляет Стайлз. – Значит, это все-таки я? – В голосе Стилински недоверие. Он сам не понимает, почему Уитмор выбрал именно его, за какие такие заслуги, ведь в нормальном своем состоянии Джексон только и делал, что издевался и раздавал тычки неудачнику Стилински. Откуда бы взяться дружеской привязанности?       Джексон кивает и кривится. Он в таком же недоумении, как и Стайлз. Стилински поджимает губы, качает головой и отворачивается, сев прямо. Шея затекла, он растирает ее раскрытой ладонью и с трудом удерживается от того, чтобы не зашипеть в голос. Засосы саднят под пальцами. ЧертовХейл с его звериными инстинктами – пометить и… отыметь, блядь! И тут Стайлза озаряет. Он резко поворачивается к Уимору и задает вопрос:       – А что с парнем из автомастерской? Он ведь ничем мне не угрожал. Обдирательские цены за ремонт не в счет!       Джексон долго молчит, Стилински придумывает, чем бы припугнуть гада. Может, Дерека натравить? Не-е-ет, лучше не надо, а то эти двое и машину разнесут и домой до рассвета не вернутся. Будут бегать по окрестным лесам и… белок пугать! Вот так-то, Стайлз радеет за местное беличье поголовье, так что…       – Он учился в нашей школе на четыре года старше нас. Играл в лакросс… – неожиданно говорит Джексон, и Стайлз весь обращается в слух, смутно вспоминая увиденное в автомастерской фотографию. Он знал этого парня. Правда, был удивлен, когда обнаружил его в роли рядового автомеханика, ведь тот когда-то был одним из его детских идеалов. Но Джексон продолжает: – Я как-то слышал, как они с дружками по команде обсуждали… –Уитмор как-то подозрительно умолкает.       – Эй! МКС вызывает мыс Канаверал!       Стайлз ерзает на довольно жестком сиденье, мысленно проклиная Дерека. Задница горит так, что мысли крутятся вокруг наподдать альфе так, чтобы сука прочувствовал всю соль ситуации. Но приходится сдерживаться. После сольного выступления Эрики слышать пространные рассуждения относительно произошедшего в зеркальной комнате почти невыносимо. Стайлз трусливо гонит мысли о случившемся, но все равно приходится отводить взгляд. Но самое хреновое, что Стилински далеко не сразу замечает, что снова прикипает взглядом к альфе. Как правило сигналом к тому, что пора бы отвернуться, становится едва заметное дерганье уголка губ Хейла. Сволочь! Еще и ухмыляется незаметно для посторонних глаз. Но Стайлз теперь смело может причислять себя к не посторонним. Так что Дерек большая сволочь, а Стайлз…       – Они обсуждали, как славно будет впятером попользовать «мелкого», который таскался за игроками в лакросс, как щеночек на привязи… – цедит сквозь зубы Джексон. Стайлз моргает, возвращаясь к реальности. И воет в голос, когда машину дергает от резкого поворота руля и от этого рывка бедной его заднице приходится несладко. Он вскидывается, чтобы высказать альфе все, что он думает о его манере вождения, но принимается частить совсем не о том, о чем собирался сказать:       –Дерек, стоп! Останови машину, мать твою! Хватит! Джексон что-то не так понял, это не мог быть я! Я не таскался за игроками в лакросс! Честно!       Когти медленно исчезают, альфа, кажется, начинает успокаиваться, когда Эрика, да-да, долбанутая сука Эрика тихо и даже пришибленно замечает:       – Вообще–то, таскался. Это ведь ты затащил МакКолла в команду, когда объявили набор в младшую группу…       – О, черт! Здесь, что, только у меня еще остались мозги? Спасибо тебе, Эрика, большое! Дерек, нет! Я сказал, прекрати это. Мне было двенадцать, слышишь? И они ничего, ничегошеньки мне не сделали! Клянусь!       – Но пытались…арырырырр? – Рычит альфа с абсолютно зверским выражением на морде и, – слава яйцам! – притормаживает на обочине. Ой, нет! Он же сейчас повернется!       Хейл поворачивается к Стилински, прожигает кровавым взглядом и… чего-то ждет.       – Что? – Стайлз максимально отодвигается, но места в машине немного. – Может быть… – начинает он и осекается, когда с заднего сиденья раздается не волчий рык, а змеиное шипение.       – Ох! Только не надо, а? Джексон, ну хоть ты не начинай! – Подросток поворачивается к однокласснику и впервые видит начальную стадию превращения в каниму. Глаза уже пожелтели, но чешуя проступила на коже только на левой половине лица. Вид у парня абсолютно жуткий, поэтому Стайлза на какое-то время покидает его хваленое красноречие. Он тупо пялится сначала на искаженное лицо Уитмора, а потом на жуткие желтые когти, которыми тот впивается в обивку водительского сиденья.       Через мгновение к каниме оборачивается альфа, хватает за руку и… выкручивает запястье. Ящер открывает пасть с частично трансформировавшимися зубами, шипит и… вдруг начинает снова принимать человеческий вид, потому что Стайлз, не доверяя словам, призывает на помощь простые и понятные любому живому существу жесты. Становится на свое сиденье коленями, тянется через спинку и гладит Уитмора по голове. Ощущения странные. Одна часть его личности вопит, что это же Джексон. Джексон, мать его, Уитмор! Но вторая твердит, что все правильно. Правда, есть еще и третья, которая слабым таким голосочком напоминает откуда-то с низов – Дереку может не понравится. Уже не нравится, если верить глухому рычанию.       –Дерек, ты же старший, так? Ты все понимаешь… и можешь остановиться первым!       – А если нет? – Отзывается альфа не своим голосом. – Ты мой!       – Да. Твой. Об этом теперь почти вся стая знает, –Стайлз косится на Эрику, – И что? Теперь у меня ни друзей, ни родных быть не может, так получается? То есть только ты? – он выплевывает эти слова в лицо, повернувшемуся в его сторону оборотню и вздрагивает, когда на его собственном запястье смыкаются пальцы Джексона, который выглядит уже нормально, по-человечески. Уитмор снимает руку Стилински со своей головы, но не отпускает. Дерек недобро щурится, но разжимает пальцы на запястье канимы. Вид у альфы выжидающий.       Джексон смотрит в сторону.       – Начинаю понимать, почему… почему тот, другой, выбрал тебя, – говорит Уитмор, словно исподволь и на секунду крепко сжимает руку Стайлза, тот успевает нафантазировать себе хрустящие под пальцами канимы кости, но хватка ослабевает и… исчезает совсем. Уитмор резко выдыхает и переводит взгляд на Дерека.       – Только друг, – произносит альфа и долго смотрит на капитана команды по лакроссу, пока тот не кивает.       – В отличие от Стилински я только по девочкам, – криво ухмыляется Уитмор. Стайлз закатывает глаза. Джексон есть Джексон и никакая канима его не исправит, потому что одновременно с этими словами Уитмор притягивает к себе Эрику. Та широко улыбается. Примерно так же, как в тот раз у школы, когда демонстративно садилась в машину Дерека.       Альфа заводит машину и благополучно развозит подростков по домам. Дом Стайлза в его списке последний.       – Ты ведь… не собираешься остаться? – Уточняет Стайлз, не спеша выходить из припарковавшейся на лужайке машины.       – Нет, – отвечает альфа, и подросток облегченно выдыхает.       Правда, царапает мысль, что Дерек лукавит, отвечая не так, как хотел бы. Но Стайлз загоняет подлую мыслишку на самые задворки сознания и вываливается из машины. Он идет к дому, отчаянно стараясь не прихрамывать. Как-то в клубе это ощущалось не так плачевно. Наверное, Дерек прав и горячая ванна – лучшее средство, но Стайлз совсем не уверен, что сможет до нее добраться. Желание просто тупо упасть лицом в подушку, даже не раздеваясь, настолько сильное, что с трудом заставляя себя поднимать ноги на все новые и новые ступеньки, Стилински-младший может думать только об этом.       Хорошо, что джип стоит на положенном месте рядом с домом. Айзек, похоже, уже седьмой сон видит. Что ж, Стайлз его не винит. Отец, судя по всему, задержался на работе. Или снова поменялся сменами с кем-нибудь из коллег, за Стилинским водится такая благотворительность. Иногда Стайлзу кажется, что отец осознанно не хочет возвращаться в дом, в котором только сын, что откровенно не оправдывает ожиданий, и нет жены. Уже шесть лет нет. С этими грустными мыслями подросток вваливается в свою комнату и падает на кровать. Все тело ноет. Какая к черту ванна, когда даже разуться нет сил? Он почти сразу начинает проваливаться в тяжелое забытье, запоздало вспоминая, что не попрощался с Дереком, когда выбирался из машины. А ведь по правилам вежливости… ну и фиг с ними, Дерек и сам далеко от идеала, так что нечего тут! Стайлз выныривает из дремы, когда его принимаются выпутывать из одежды чужие заботливые руки. Заботливые?! От последней мысли внутри все холодеет, так как Стайлз абсолютно уверен, что в его жизни нет и не может быть таких ласковых рук, и окончательно просыпается.       –Дерек? – хрипло выдыхает Стайлз.       – Просто спи. Я сам, – отрезает альфа. И это звучит так по хейловски, что губы Стилински невольно расплываются в улыбке, и Стайлз обмякает поверх покрывала, позволяя окончательно избавить себя от одежды.       Остальное Стайлз помнит смутно. А вот Дерек не упускает ни одной детали. Как доверчиво прижимается к нему Стайлз, когда он берет его на руки. Как урчит от удовольствия, когда Дерек ставит его под теплые струи. Как, не открывая глаз, и все еще мурча себе под нос, затаскивает Дерека к себе под душ. Прямо в футболке и джинсах. Хейл не знает, почему поддается. Ведь мог бы легко настоять на своем. Но Стайлз такой теплый, такой доверчивый. Бодрствуя Стилински никогда не бывает таким расслабленным и, что вдвойне ценней, молчаливым. Никаких глупых реплик и нелепых шуток, никакого шума. Только тихое мурлыканье какого-то заезженного мотивчика и ладони под влажной, липнущей к груди футболкой.       – Что же ты… со мной творишь? – Хейл понимает, что вопрошает в пустоту. Стайлз его не слышит, он почти спит. Точнее, думает, что спит. Слишком много впечатлений, слишком велика усталость. И Дерек ни за что не позволит ему проснуться. Но все равно разрешает себе осторожные поцелуи. В плечо, в ключицу, в лоб, в нос, в щеку. Только губы под запретом. И черт бы их знал, почему.       – Щекотно, – фыркает Стилински, когда Дерек неосторожно проводит подушечками пальцев вдоль ребер, и прижимается к альфе плотней, чтобы тому было чем занять шаловливые ручонки. – Чур без щекотки, – шепчет Стилински, но глаза у него все еще закрыты. «Так не бывает», – думает Хейл, но не останавливается. Разминает мальчишке мышцы, перемежая массаж поцелуями, потом отключает воду, заворачивает Стайлза в полотенце и относит обратно в комнату.       – Ты мне снишься, Хейл, вот… дерьмо, – шепчет Стилински ему на ухо, как только оказывается на кровати, но не отпускает Дерека, обхватив оборотня за шею. Открывает глаза и почти просительно тянет: – Я ведь не извращенец?       – Нет, – шипит Хейл, которого задевает предыдущее замечание подростка. – Похоже, извращенец – это я.       – Так это априори, – дебильно лыбиться Стайлз и… треплет Дерека по щеке. Того этот жест настолько обескураживает, что он даже зарычать забывает, а потом у него банально отбирают воздух, затыкая рот языком. Поцелуй у Стайлза получается неумелым и мокрым, но Дерек успевает навалиться на подростка всем телом, прежде, чем тот останавливается и уже совсем не сонным голосом замечает:       – Что-то тяжеловат ты для грёзы. Я не сплю, что ли?       – Нет, – отвечает альфа, но не спешит подняться с распластанного под ним мальчишки.       Стайлз тяжело сглатывает.       –Дерек…       Оборотень качает головой и встает одним слитным движением.       – Ты не умеешь быть честным, поэтому доверия у нас с тобой не получается, – заявляет альфа, больше не глядя на подростка, и идет к окну.       – Так ты поэтому… поэтому сказал в бассейне…       – Да, –Дерек исчезает в окне и через мгновение о нем напоминает лишь колыхающаяся на ветру занавеска. Приподнявшийся на локтях Стайлз без сил падает на кровать.       – Вот дерьмо, – доверительно сообщает подросток потолку. Закрывает лицо согнутой в локте рукой в тщетной попытке перебороть смущение. Но оно сильный борец, так просто не приструнишь. Когда он, наконец, справляется с собой и шепчет в потолок такие простые и такие нужные еще минут пятнадцать назад слова, Стайлз почти уверен, что Дерек уже ушел достаточно далеко и точно не может его услышать.       – Я люблю тебя, тупой оборотень. Но не могу… не могу… –Стайлз слышит собственное сердце, которое бьется где-то в горле и чувствует влагу на ресницах, но лишь сильнее вжимается лицом в собственную руку.       Дерек улыбается луне, выглянувшей из облаков, и садиться за руль. Слышит, как замирает сердце Стайлза и сбивается ритм дыхания, когда тот слышит, как Хейл заводит машину, и улыбается еще шире. Получил что хотел. И даже раньше, чем рассчитывал. Определенно, будет что отпраздновать завтра. Хотя нет, лучше выждать пару дней, пусть пацан не расслабляется, а то зазнается. А зазнавшийся Стайлз Стилински это еще большая головная боль. Дерек думает, что победил, получив в награду полную капитуляцию, и не подозревает, что через два дня, когда он все же решит после уроков заехать за Стайлзом, вся школа будет стоять на ушах. С репортерами, возмущенной родительской общественностью, и нарядом полиции во главе.