***
До поместья Малфоев Гермионе и Эндрю пришлось добираться на магловском транспорте. Девушка заранее написала Драко и предупредила, что ее друг не подозревает о волшебном мире, поэтому в особняке ему на глаза не должно попасться ничего подозрительного. Они прошли сквозь чугунные ворота, а затем ступили на ухоженную дорожку между живыми изгородями. Девушка украдкой взглянула на Эндрю − было видно, что великолепие поместья произвело на него впечатление, особенно, когда на изгороди они увидели белого павлина, но он старался не подавать виду. Наконец они добрались до дома, на крыльце их поджидал Драко. Он нетерпеливо прохаживался взад и вперед. — Добрый день, — произнес хозяин дома, растягивая слова в привычной для себя манере, и к изумлению Гермионы протянул врачу руку для рукопожатия. — Это Драко Малфой, — девушка указала на своего друга, — а это Эндрю Мэйсон, врач. Втроем они молча вошли в дом, прошли через просторную прихожую с портретами на стенах, мимо гостиной, в которой девушку «допрашивала» Беллатриса Лестрейндж, и наверх, в одну и роскошных спален на втором этаже. Гермиона не сомневалась, что услышала в комнате хлопок за секунду до того, как они вошли. Наверное, Малфой оставил эльфа-домовика приглядывать за женой. Сначала девушке в нос ударил неприятный запах болезни, долго непроветриваемого помещения и потного тела. Когда ее глаза привыкли к царившему внутри полумраку, она разглядела бледную женщину, которая практически сливалась с постелью. Эндрю оставил сумку в комнате и попросил Драко показать, где можно помыть руки, поэтому на какое-то время девушка осталась с больной наедине. — Здравствуйте, меня зовут Гермиона Грейнджер, — она подошла чуть ближе к кровати, — мы учились с Драко в Хогвартсе. Он попросил найти для вас магловского врача. Это мой хороший друг Эндрю Мэйсон, он отличный специалист. Черноволосая женщина на постели никак не отреагировала на ее слова, и создавалось впечатление, что она даже не подозревает, что в комнате есть кто-то, кроме нее. Взгляд Гермионы задержался на ее исхудалых руках — сквозь белую кожу просвечивали синеватые сосуды. На руке поблескивало серебряное обручальное кольцо с черным жемчугом — слишком большое для тонкого пальца. Черты ее лица, в котором будто бы не осталось ни кровинки, заострились, из-за чего она казалась старше. Под глазами залегли глубокие тени, а длинные черные волосы лежали на подушке спутанной копной. Эндрю и Драко снова вернулись в комнату. Врач дружелюбно обратился к Астории. — Она не разговаривает, — протянул замерший у стены Малфой. — Как долго она не здорова? — Точно неизвестно. Подозреваю, что она долго не говорила, что плохо себя чувствует. Примерно полгода назад Астория начала жаловаться на слабость, потом ей стало тяжело ходить. Она стала быстро уставать, ей приходилось отдыхать по несколько раз на дню, а потом она перестала вставать. Затем стала мало говорить, объясняла это тем, что у нее от этого голова болит и она быстро утомляется. Вот уже три недели Астория не произносит ни слова. — Миссис Малфой может писать? — поинтересовался Эндрю, проверяя ее пульс. Драко помолчал: — Да, но это дается ей с трудом, и она все время пишет только одно слово — «звенеть». Не имею понятия, что это значит. И тут произошло неожиданное. Эндрю достал стетоскоп, но едва прикоснулся холодной головкой прибора к грудной клетке Астории, как ее затрясло. Глаза больной хаотично забегали по комнате, не останавливаясь ни на чем конкретном. Она судорожно задергала руками, будто пыталась от чего-то освободиться. Гермиона не могла больше оставаться в комнате и вышла в коридор. Она прислонилась лбом к холодной деревянной панели и вдруг поняла, что за ней кто-то наблюдает. Девушка медленно обернулась и увидела маленького мальчика с гладкими светлыми волосами и большими серыми глазами. В руке у него была огромная резиновая мышь. Гермиона готова была поклясться, что это была палочка-надувалочка из магазина близнецов Уизли. — Привет, — девушка дружелюбно улыбнулась, — меня зовут Гермиона, твой папа пригласил меня в гости. А ты кто? — Скорпиус, — мальчик помолчал и чуть громче повторил, — Скорпиус Малфой. — Приятно познакомиться. Сын Драко сделал несколько шагов в ее направлении, негромко ударяя резиновой мышью по стене. Гермиона смотрела на него и не могла не заметить, как сильно он похож на отца. Возможно, у нее тоже скоро будет ребенок. Только похожий на Снейпа. Девушка рассеянно подумала, что его надо будет с детства приучить регулярно мыть волосы и чистить зубы. Внутренний голос тут же поспешил ей напомнить, что она не сможет этим заняться, потому что ее не будет рядом… — Гер-ми-она, — медленно произнес мальчик, старательно выговаривая имя. — Да? — Мама умирает? — Нет, — ответила девушка после заминки. — Она теперь всегда будет лежать в кровати? — Думаю, ей нужно время, чтобы поправиться.***
Письмо от Снейпа пришло только через десять дней, так что Гермиона успела порядком известись. Профессор прислал сову, в которой крайне официальным тоном сообщил о готовности снадобья и предложил ей на этот раз воспользоваться камином, чтобы попасть в его кабинет. Девушка прекрасно знала, какой эффект окажет на нее его послание — она весь день будет как на иголках, и ей сложно будет сосредоточиться на работе в ожидании вечера. Однако в тот день напали на Джеральдин Роулинс из отдела международного магического сотрудничества. Гермиона не могла вспомнить, встречалась ли с ней, но строгое лицо на фотографии в «Ежедневном пророке» показалось ей смутно знакомым. Роулинс навещала племянницу в Уорикшире и, проходя мимо трех молодых маглов, которые мусорили на улице, сделала им замечание. В газете писали, что один из них догнал ее и несколько раз ранил ножом. Она скончалась на месте, не успев воспользоваться палочкой. Какая нелепая смерть для колдуньи! После таких случаев невольно задумаешься, а не суждено ли тебе умереть в ближайшем будущем. Министерство было взбудоражено произошедшим: начались разговоры о том, что настали времена, когда маги не могут чувствовать себя в безопасности. Кое-кто призывал найти и наказать виновных по волшебным законам, однако руководство полагало, что инцидент был случайностью. Напавших передали в магловские органы правопорядка. Настроение было подавленное, но девушка радовалась, что голову можно занять чем-то, кроме предстоящей встречи с профессором. По мере приближения назначенного часа ее нервозность все возрастала. Гермиона вышла из камина в кабинете Снейпа и принялась стряхивать несуществующий пепел со своего серого костюма. Он сидел за столом, проверяя работы, но при ее появлении поднял голову и наблюдал за ее движениями с неприятной улыбкой. — Добрый вечер, — наконец тихо произнес профессор, видя, что девушка предпочитает его не замечать. — Здравствуйте, сэр! — ее голос прозвучал искусственно бодро. Она поняла, что вряд ли может продолжать отряхиваться, когда ее одежда в безупречном состоянии, поэтому одернула итак идеально сидящий жакет и двинулась к Снейпу. Гермиона забыла наложить обеззвучивающие чары, и ее каблуки отбивали по полу слишком громкую дробь. — Какой у нас план? Какое-то время он молча на нее смотрел, а затем поднялся и велел следовать за ней. У девушки дрожали колени, а ладони стали такими потными, что ей пришлось вытереть их о юбку. «Ничего не происходит, успокойся. Мы просто идем в…более уединенное место». Они прошли через соседнюю с кабинетом комнату с личными запасами Снейпа и оказались в его спальне. Это было небольшое помещение с аскетической обстановкой — из мебели были только кровать, кресло у камина, гардероб, книжный шкаф и тумбочка. Сначала Гермионе хотелось быть вежливой и сказать, что у него мило, но это было бы неправдой, поэтому она промолчала. Пламя в камине освещало комнату тусклым тяжелым светом. До дальней стены комнаты, туда, где у изголовья кровати стояла тумбочка, свет почти не добирался, поэтому она не сразу заметила стоящий на ней флакон. Ее сердце учащенно забилось — это должен быть Напиток абсолютной любви. От волнения у девушки перехватило дыхание, и она сделала несколько шагов в сторону тумбочки… — Не так быстро, Грейнджер, — произнес вкрадчивый голос у нее за спиной. — Я только хотела взглянуть. — Разумеется, — профессор стоял спиной к камину, и она не могла различить выражение его лица. — Так уж вышло, что я вам не верю, поэтому считаю уместным напомнить − сначала нам предстоит заключить клятву на крови. Она кивнула, достала палочку и развела руки в приглашающем жесте. Профессор произнес несколько слов на неизвестном ей языке, она повторила их дрогнувшим голосом. Затем он сделал палочкой надрез на своей левой ладони, Гермиона сделала то же самое с правой ладонью. Они соединили руки. Ладонь профессора показалась девушке неожиданно теплой и гладкой. — Я, Северус Снейп, клянусь приготовить для Гермионы Грейнджер Напиток абсолютной любви и не сообщать об этом ни одной живой душе. — Я, Гермиона Грейнджер, клянусь родить для Северуса Снейпа ребенка и в дальнейшем… никогда не пытаться с ним встретиться, и не говорить ему, что я…его мать. Они разъединили руки, капли их крови кружась поднялись в воздух, затем вокруг них возник крошечный фиал. Профессор поймал его в воздухе: — Это останется у меня. Гермиона машинально взмахнула палочкой, заживляя порез на ладони. — Так что, мне раздеться? — нерешительно поинтересовалась она. — Уверяю вас, это необходимо, чтобы мы могли приятно провести время, — осклабился Снейп. Гермиона расстегнула пуговицы на жакете, а затем сняла его и повесила на спинку кресла. Профессор следил за каждым ее движением, но сам раздеваться не торопился. — Не могли бы вы погасить огонь в камине? — С какой стати? — Просто я вас и так побаиваюсь, а вы еще смотрите так… — она хотела сказать «жадно», но решила его не злить и вместо этого решительно сняла блузку через голову. — Вы же не хотите замерзнуть? — Нет, конечно, — отрезала она и закончила мысль вслух прежде, чем сообразила, что именно говорит. — Но я думала, что сегодня вы позаботитесь о том, чтобы холодно мне не было. Поняв, что сморозила, Гермиона быстро взглянула на профессора и увидела, что уголки его губ подрагивают, как будто он сдерживает улыбку. — Я постараюсь по возможности сделать все от меня зависящее, — профессор отвесил ей насмешливый поклон, затем взмахнул палочкой и выполнил ее просьбу. В наступившей темноте девушка услышала шелест мантии, которую снял Снейп. «Как змея гробовая, он в клетке из ребер живет, укрываясь средь листьев сухих, что остались от мертвого сердца»². Она отогнала непрошенные мысли и покорно сняла юбку. Гермиона лежала на кровати с открытыми глазами и боролась с накатывающей волнами сонливостью. Снейп спал рядом, привалившись лбом к ее правому плечу, сальные пряди черных волос щекотали ее руку. На его лице застыло расслабленное и умиротворенное выражение, которое она никогда не видела днем. Во сне профессор вовсе не был таким мрачным и зловещим, как обычно. Все оказалось так просто. В их сексе было что-то механическое. Снейп трахался с каким-то яростным остервенением: он напоминал ребенка в кондитерской, который боится, что ему не позволят съесть столько пирожных, сколько он захочет. Она же будто отстраненно наблюдала за происходящим. Иногда девушке казалось, что ей могло бы понравиться, если бы она не старалась себя контролировать, раздавленная сознанием того, что ей не полагалось быть здесь. Ей много чего не полагалось. Когда профессор заснул, Гермионе тоже хотелось провалиться в спасительный сон, чтобы хоть на некоторое время забыть о том, что происходит в ее жизни. Лежащий рядом Снейп отчего-то был ей сейчас ближе, чем кто-либо, включая Рона, и это наполняло ее горечью. Девушке казалось, что она совершенно одна борется во тьме с невидимыми демонами, которые одерживают верх, и она ничего не может с эти поделать. Как получилось, что ее счастливая жизнь превратилась в ту, которую она не хочет жить? Ей хотелось помыться, смыть все прикосновения Снейпа к своему телу и воспоминание об этой ночи и вернуться к себе домой, где она чувствует себя защищенной и ей не нужно быть настороже в ожидании нападок профессора. Но как же хочется спать! Гермиона мягко отодвинулась от мужчины и выскользнула из кровати. Первым делом она убрала в сумку приготовленное зелье, а потом принялась одеваться, взмолившись про себя о том, чтобы Снейп не просыпался. Одна ее туфля куда-то запропастилась. Она должна была быть у кресла, но там ее не оказалось. Девушка опустилась на колени и заглянула под шкаф. — В чем дело? — протянул голос у нее за спиной. — Я потеряла туфлю. — В самом деле?! — профессор забавлялся. — Грейнджер, вы волшебница или кто? — Я не хотела вас будить, — злобно буркнула Гермиона. — Как нежная забота, — саркастически заметил Снейп, но девушка уже призвала туфлю манящими чарами. Она вылетела из-под кровати с той стороны, где спал профессор. Гермиона нахмурилась, недоумевая, как она там оказалась, но в следующее мгновение тряхнула головой и решительно двинулась к выходу. — Грейнджер, — она уже взялась было за ручку двери и нетерпеливо обернулась, — вы должны вести дневник наблюдений и вносить туда все изменения, которые происходят с объектом эксперимента. — Рон — мой муж, а не объект, — устало, но твердо возразила она. — Только не для меня. Девушка ничего не ответила и снова повернулась к выходу. — Грейнджер. — Ну что еще? — она рассердилась. — Прелестный костюм. _________ ²Цитата по Т. Харрису.***
Утро Гермионы началось с появления патронуса начальника, который потребовал, чтобы она немедленно прибыла в больницу Св. Мунго. Она не успела позавтракать, поэтому переместилась в центр Лондона в не самом благодушном настроении, но сразу забыла о всяком недовольстве, когда увидела, что клиника магических недугов и травм охвачена пламенем. Мистера Картера она нашла не без труда: на нем была форма пожарного, и он вместе с другими волшебниками не допускал, чтобы маглы приближались к старому кирпичному универмагу «Чист и Лозоход лимитед», который на самом деле был волшебной больницей. — А, Грейнджер, наконец-то! — он вытер рукой пот со лба. — Адское пламя, дракл его побери! Мы пока не знаем, как загорелось здание, огонь остановить не получается. Вы должны идти внутрь и убедиться, что там никого не осталось! — Я?! — девушка с ужасом посмотрела на здание: первые два этажа еще были целы, но дальше начиналась огненная баня. — Я туда не подойду. — Без разговоров, Грейнджер, — шеф сделал большие глаза. — Мы — отдел магических происшествий и катастроф. Выполняйте, это ваша работа! Мистер Картер презрительно дернул носом, что случалось только в минуты крайнего душевного беспокойства, и более спокойным тоном добавил: — Не мешало бы вам переобуться, прежде чем заходить внутрь… Хайтопп и Джефферсон отправятся с вами. Гермиона наколдовала более удобную обувь. К ней подошли коллеги, на лице которых было написано замешательство. Джервис Хайтопп даже не пытался храбриться: он стоял белее мела и нервно крутил в руках палочку, а у Тэрранта Джефферсона на лице застыло упрямое и решительное выражение, но вел он себя так, как будто бушующий в здании пожар его не касается. Все понятно, центром операции они любезно предоставили быть ей. — Тэррант, найди мне, пожалуйста, привет-ведьму или кого-то, кто хотя бы примерно знает, что там внутри… В этот момент наверху раздался оглушительный треск. Все трое одновременно подняли головы: из окна на четвертом этаже вырвался столб пламени и несколько клубов дыма. По крайней мере, привет-ведьму не пришлось искать: пухлая блондинка в лимонном халате стояла в нескольких метрах от них в окружении охающих коллег, при очередном огненном всполохе она громко вскрикнула. Несмотря на ее причитания, удалось выяснить, что целители и персонал смогли вывести всех с первых трех этажей — там находились пострадавшие от рукотворных предметов, раненные живыми существами и зараженные волшебными вирусами. С последнего этажа, где располагались буфет и больничная лавка, все сотрудники и посетители спустились самостоятельно. Значит, Гермионе с коллегами придется сосредоточиться на четвертом и пятом этажах. Там находились больные с отравлениями и те, кто страдал из-за недугов от заклятий. Девушка вспомнила, что на пятом этаже она однажды видела родителей ее одноклассника Невилла Долгопупса. Что ж, теперь хотя бы ясно, куда ей придется отправиться. Втроем они прошли сквозь витрину с уродливыми манекенами и оказались в приемном отделении. Оно, в общем-то, выглядело так, как девушка помнила. Только было ужасно жарко, сверху периодически раздавался треск, и легкие наполнял отвратительных запах гари. Они прошли через двойную дверь и оказались в узком коридоре. На развешенных на стенах портретах творилось что-то невообразимое: там скопилось сразу по несколько знаменитых целителей — видимо, обитатели верхних этажей перебрались вниз, спасаясь от огня. Естественно, они вопили и требовали, чтобы их немедленно спасли. Гермиона обратила внимание на худощавого мага на картине слева: он пытался отпихнуть двух других целителей от края рамы, потрясал орденом Мерлина и кричал что-то про свои заслуги. Гермиона вместе с Джервисом и Тэррантом медленно поднималась по лестнице. На третьем этаже им встретилась еще одна группа министерских сотрудников. Они безуспешно пытались потушить распространяющийся огонь заклинанием «Агуаменти», но наколдованная вода слишком быстро испарялась. Пламя перекидывалось с одного предмета на другой, а маги едва успевали сами от него защищаться. Какая уж тут борьба! — Попробуйте «Аква Эрукто»! — прокричала Гермиона, не вполне уверенная, что сквозь рев пламени ее слышно. При этом она вдохнула дым и сильно закашлялась. Какое счастье, что по лестнице еще можно передвигаться! Видимо, огонь возник в противоположенной части здания. Несмотря на стресс, девушка тут же себя поправила: адское пламя просто так не возникает, это явный поджог. Они добрались до четвертого этажа. Девушка наложила на всех троих теплоотражающие чары — находиться в этом пекле иначе было невозможно. Джервис толкнул дверь в отделение, и тут неожиданно на него выпрыгнул зелено-фиолетовый человек. Из его ноздрей вылетел сноп искр и обсыпал Хайтоппа с головы до ног. Но Гермиону испугало даже не это, а тот истошный крик, больше похожий на женский, который издал перепуганный Джервис. — Какого соплохвоста?! — взревел не ожидавший такого вопля и перепуганный не меньше нее Джефферсон. — Джервис, пожалуйста, — с трудом произнесла Гермиона, — это всего лишь больной драконьей оспой. Не знаю, как он оказался в этом отделении. Отведи его вниз. Про себя она подумала, что одного душераздирающего крика с нее вполне достаточно. — Ребята, — выражение на лице Хайтоппа стало умоляющим, — было бы здорово, если бы вы не болтали, что я так кричу. — Оборотня тебе в зад, Джервис! Вали отсюда! — заорал Джефферсон. Когда Хайтопп вместе с обнаруженным пациентом поплелся вниз, Гермиона и Тэррант разделились. Ей было страшно, но так они, по крайней мере, скорее покончат с осмотром. Снаружи здание должны тушить волшебники, почему же внутри нет никаких изменений?! Девушке достался пятый этаж. Она наколдовала себе маску, потому что из-за дыма продвигаться стало почти невозможно. Глаза слезились, но она поднялась еще на два лестничных пролета, толкнула ногой дверь с табличкой «Недуги от заклятий» и вошла в коридор отделения. Гермиона надеялась, что огонь погонит больных к выходу, но на пути ей никто не попадался. Сначала она подумала, что двери запечатаны заклинанием, но, вероятно, врачи об этом подумали и успели их открыть, а также увести с собой часть больных. В нескольких первых палатах не было никого. Огненные спирали безжалостно устремлялись ей навстречу, как только она распахивала очередную дверь. Затем девушка наткнулась на волшебницу, которая сидела на своей кровати, и смеялась, показывая пальцем на соседние горящие постели. Кажется, огонь ее почему-то веселил, она уже подбросила в него свою подушку и собиралась отправить вслед одеяло. — Инкарцеро! — воскликнула Гермиона. Из ее палочки вылетели тонкие шнуры и связали женщину. Еще одним плавным движением девушка подняла ее в воздух и заставила следовать за собой. Не забыла она и про теплоотражающие чары и маску. В палате Януса Тики, где она видела Долгопупсов несколько лет назад, ее встретила сплошная стена огня. Оставалось только надеяться, что больные смогли выбраться. Девушка старалась держаться ближе к центру коридора, подальше от раскаленных стен. Ее бывший преподаватель защиты от темных искусств Златопуст Локонс, который попал в больницу из-за повреждения памяти, нашелся в чужой палате. Гермионе приходилось постоянно применять заклинание «Аква Эрукто», чтобы можно было пройти, но там, где она ступала, уже через несколько мгновений снова бушевало адское пламя. Локонс лучезарно улыбался, оставляя свои автографы на всех подходящих поверхностях. Он совершенно не замечал, что правый край его сиреневого халата начал дымиться. Девушка окатила его холодной водой, а затем проделала с ним то же самое, что с первой пациенткой. Где же Долгопупсы? Она двинулась дальше, хотя впереди и сзади нее бушевал огонь. Ей встретились еще двое голых волшебников, которые играли в невидимые кости, невозмутимые перед лицом свирепствовавшего адского пламени. Наконец, в одной из комнат для персонала, до которой огонь еще не добрался, она нашла Алису и Фрэнка Долгопупсов. Он раскачивался туда-сюда на стуле, бессмысленно глядя на стену. Его жена плакала, сидя на корточках на полу. Одно хорошо — из-за болезни они, кажется, не боялись. Гермиона позвала их в надежде, что они выйдут в коридор, но они не отреагировали, поэтому ей пришлось самой зайти в комнату. Когда она их связала и обернулась к выходу, в дверном проеме мелькнула фигура человека, налево и направо разящего струями воды из палочки. — Постойте, — Гермиона закричала, но из-за маски голос был невнятным. Она ее сняла и сразу закашлялась. — Постойте, я здесь с шестью больными, мне нужна помощь, чтобы выбраться наружу! Сначала ей показалось, что человек ее не услышал, но через какое-то время его фигура снова возникла в дверном проеме. — Спасибо, — девушка даже смогла улыбнуться, — отлевитируйте хотя бы трех. Думаю, можно воспользоваться вот этим окном. Из-за дыма она не могла разглядеть, кто именно из министерских сотрудников пришел ей на помощь. Она увидела, как он поднял палочку: — Остолбеней! — из ее конца вырвался зловещий красный луч и попал прямо в грудь девушки. Гермиона отлетела к стене и потеряла сознание.